Невероятные приключения Ричарда Ф. Фейнмана, рассказанные Ральфу Лейтону и подготовленные к изданию Эдвардом Хатчингсом

Вопросы есть?

Чтобы добраться до Буффало мне приходилось пользоваться услугами маленькой авиалинии, состоявшей из одного самолета. Она называлась «Робинсон Эрлайнс» (позднее ее переименовали в «Мохоук Эрлайнс»). Я до сих пор помню, что, когда я впервые летел в Буффало, самолет вел сам мистер Робинсон. Он сбил с крыльев самолета лед, и мы взлетели.

Как бы то ни было, меня совсем не вдохновляла идея еженедельных поездок в Буффало по четвергам. Однако университет платил мне 35 долларов и оплачивал мои расходы на поездку. Я вырос во времена Депрессии, так что я быстренько подсчитал, что 35 долларов я могу откладывать, а в то время это было не так уж мало.

Но тут меня осенило: я понял, что 35 долларов платят для того, чтобы сделать поездку в Буффало более привлекательной, а потому эти деньги нужно тратить. Тогда я решил тратить эти 35 долларов на развлечения каждый раз, когда я еду в Буффало, и посмотреть, смогу ли я сделать поездку стоящей.

У меня не было особого опыта в прожигании мирской жизни. Не зная, с чего начать, я попросил таксиста, который подвозил меня из аэропорта, показать мне во всех подробностях те развлечения, которые имеются в Буффало. Он очень помог мне, и я до сих пор помню его имя — Маркузо — и номер его автомобиля — 169. Прибывая в аэропорт каждый четверг, я всегда спрашивал именно его.

Перед первой своей лекцией я спросил Маркузо: «Где здесь есть какой-нибудь интересный бар, где можно развлечься?» Я полагал, что развлечься можно именно в баре.

— «Алиби-Рум», — сказал он. — Это очень оживленное место, и там много посетителей. Я отвезу Вас туда после Вашей лекции.

После лекции Маркузо действительно приехал за мной и повез меня в «Алиби-Рум». Пока мы ехали, я сказал: «Слушай, я собираюсь взять что-нибудь выпить. Как называется хорошее виски?»

— Спроси «Блэк-энд-Уайт» и стакан воды, — посоветовал он.

Бар «Алиби-Рум» оказался превосходным местом, где собиралось множество людей и жизнь била ключом. Женщины были одеты в меха, все были очень дружелюбны, и беспрестанно звонили телефоны.

Я подошел к стойке, заказал свой «Блэк-энд-Уайт» и стакан воды. Бармен был очень дружелюбен и быстро усадил рядом со мной красивую женщину, представив ее мне. Я купил ей выпить. Место мне понравилось, и я решил вернуться сюда на следующей неделе.

Итак, каждый четверг, вечером, я приезжал в Буффало, чтобы машина с номером 169 отвезла меня сначала на лекцию, а потом в «Алиби-Рум». Я входил в бар и заказывал свой «Блэк-энд-Уайт» со стаканом воды. Через несколько недель дошло до того, что, войдя в бар и еще не дойдя до стойки, я видел, что там уже стоит мой «Блэк-энд-Уайт» и стакан воды. «Как обычно, сэр», — приветствовал меня бармен.

Я выпивал весь стакан залпом, чтобы показать, какой я крутой (я видел в фильмах, как это делают крутые парни), потом я просто сидел секунд двадцать, а потом пил воду. Через какое-то время мне уже и вода была не нужна.

Бармен всегда следил за тем, чтобы на стуле рядом со мной сидела красивая женщина, и все начиналось просто замечательно, однако перед закрытием бара все они вспоминали о каких-то важных делах. Я думал, что, возможно, так происходит потому, что к тому времени я уже бывал изрядно пьян.

Однажды, когда бар «Алиби-Рум» закрывался, девушка, которую я в тот вечер угощал выпивкой, предложила пойти в другое место, где она знала многих людей. Это место располагалось на втором этаже какого-то другого здания, на котором не было и намека на то, что наверху есть бар. Все бары в Буффало должны были закрываться в два часа ночи, и все люди, которые там находились, «забуривались» в этот огромный зал и продолжали веселиться, — нелегально, конечно.

Я пытался найти способ остаться в баре и посмотреть, что же там происходит, при этом не напиваясь. Однажды я заметил, что один парень, который частенько бывал в баре, подошел к стойке и заказал стакан молока. Все знали, в чем его проблема: у бедняги была язва. Это навело меня на мысль.

В следующий раз, когда я пришел в «Алиби-Рум», бармен спросил: «Как обычно, сэр?»

— Нет. Кока-Колу. Просто Кока-Колу, — говорю я, изображая на своем лице искреннее огорчение.

Вокруг меня собираются другие посетители и сочувствуют мне. Один говорит: «Да, три недели назад я тоже бросал пить». «Это круто, Дик, это действительно круто», — говорит другой.

Все отдали мне должное. Теперь, когда я «бросил пить», у меня хватило мужества прийти в бар, со всеми его «искушениями», и просто заказать Кока-Колу, потому что мне безусловно хотелось повидаться с друзьями. Я продержался целый месяц! Я действительно показал себя как настоящий крутой парень.

Однажды, когда я зашел в туалет, у писсуара стоял какой-то парень. Он был выпивши и сказал мне недоброжелательным тоном: «Мне не нравится твое лицо. По-моему, ты сейчас получишь».

Я побледнел от страха, но тем же тоном ответил ему: «Уйди с дороги или я пописаю прямо через тебя!»

Он сказал что-то еще, и я понял, что тут недалеко и до драки. А я никогда не дрался. Я толком не знал, что делать, и боялся, что мне достанется. На самом деле я подумал об одном: я отошел от стены, потому что понял, что если он меня ударит, то я расшибусь о стену.

Потом я почувствовал боль в глазу — не слишком сильную — и тут же, как следует, врезал этому сукину сыну, причем я сделал автоматически и очень обрадовался, когда понял, что для этого мне не нужно думать; «механизм» четко знал, что делать.

— Ну что. Один — один, — сказал я. — Хочешь продолжить?

Парень отступил и вышел из туалета. Мы убили бы друг друга, если бы он был таким же тупым, каким был я.

Я пошел умыться; у меня дрожали руки, из десен текла кровь: десны — мое слабое место, — и еще болел глаз. Успокоившись, я вернулся в бар и развязно направился к бармену. «„Блэк-энд-Уайт“ и стакан воды», — сказал я, понимая, что только так можно успокоить нервы.

Я не знал, что парень, которого я ударил в туалете, сидел в другой половине бара и разговаривал с тремя друзьями. Вскоре эти трое парней (а они были по-настоящему крутые, здоровые ребята) подошли туда, где сидел я, и наклонились надо мной. Они угрожающе посмотрели на меня сверху вниз и один из них спросил: «Ты зачем затеял драку с нашим другом?»

Однако я настолько туп, что не понимаю, что меня пугают; я знаю только то, что правильно, а что нет. Я быстро поворачиваюсь и раздраженно ору: «А почему бы вам сначала не выяснить, кто начал первым, прежде чем лезть на рожон?»

Этих здоровяков настолько ошеломил тот факт, что их запугивание не сработало, что они отпрянули и вернулись на свое место.

Через некоторое время один из них подошел ко мне и сказал: «Ты прав, Керли всегда ведет себя именно так. Он постоянно затевает драки, а потом просит нас разобраться».

— Конечно, я прав, черт бы тебя побрал! — сказал я, и парень сел рядом со мной.

Керли и двое других парней тоже подошли к стойке и сели по другую сторону от меня, через два места. Керли что-то ляпнул насчет того, что мой глаз не совсем хорошо выглядит, на что я ответил, что его глаз тоже явно не в лучшей форме.

Я продолжаю разговаривать очень грубо, поскольку считаю, что именно так должен вести себя в баре настоящий мужик.

Ситуация становится все более и более напряженной, и посетители начинают переживать, чем же все это закончится. Бармен говорит: «Парни, здесь драться нельзя! Успокойтесь!»

Керли шипит: «Ничего; мы достанем его, когда он выйдет».

И вдруг заходит гений. В каждой области есть свои первоклассные знатоки. Этот парень подходит ко мне и говорит: «Здорово, Дэн! Я и не знал, что ты в городе! Я так рад видеть тебя!»

Потом он говорит Керли: «Привет, Пол! Я хочу познакомить тебя со своим лучшим другом. Это Дэн. Я думаю, вы понравитесь друг другу, ребята. Почему бы вам не пожать друг другу руки?»

Мы жмем друг другу руки. Керли говорит: «Хм, приятно познакомиться».

Потом этот гений наклоняется ко мне и тихонько шепчет: «А теперь быстро убирайся отсюда!»

— Но они сказали, что они…

— Просто уходи! — говорит он.

Я взял пиджак и быстро вышел из бара. Я крался вдоль стен зданий на тот случай, если они пойдут искать меня. Но никто не вышел, и я отправился в свою гостиницу. Так случилось, что в тот вечер я прочитал последнюю лекцию, так что больше в «Алиби-Рум» я не вернулся, по крайней мере, в течение нескольких лет.

(На самом деле я вернулся в «Алиби-Рум» лет десять спустя, но там все уже было иначе. Бар уже не был таким милым и безукоризненным, как раньше. Он был неопрятным, и среди его посетителей было немало подозрительных субъектов. Я поговорил с барменом, который тоже сменился, и рассказал о том, каким был этот бар в старые времена. «О, да! — сказал он. — Раньше здесь отдыхали букмекеры со своими девушками». Тогда я понял, почему в баре было так много дружелюбных и элегантных людей и почему постоянно звонили телефоны.)

На следующее утро, когда я встал и посмотрел в зеркало, я понял, что через несколько часов вокруг всего глаза будет огромный синяк. Вернувшись в тот день в Итаку, я пошел отнести что-то в кабинет декана. Профессор философии увидел мой синяк и воскликнул: «О, мистер Фейнман! Только не говорите, что Вы ударились о дверь?»

— Вовсе нет, — сказал я. — Я подрался в туалете бара в Буффало.

— Ха-ха-ха! — расхохотался он.

Была еще одна проблема: мне нужно было читать своим студентам лекцию. Я вошел в аудиторию, опустив голову, делая вид, что изучаю свои записи. Подготовившись, я поднял голову, посмотрел прямо на студентов и сказал то, что я всегда говорю перед началом лекции, но на этот раз более жестким голосом: «Вопросы есть?»