Николай Дмитриевич Тальберг История Русской Церкви 1801-1908 гг

Другим учеником скитоначальника о. Анатолия был иеромонах о. Нектарий, опытный делатель умной Иисусовой молитвы. Он поступил в скит еще мальчиком, и большую часть своей жизни, провел в глубоком уединении, под руководством о. Анатолия. По кончине о. Иосифа, скончавшегося в 1911 г., о. Нектарий, с благословения настоятеля пустыни, поселился в келье о. Амвросия и стал принимать посетителей. Скончался о. Нектарий в 1926 г.

Среди бывших учеников о. Амвросия особенно выделился иеромонах о. Анатолий младший, который, после смерти о. Иосифа, стал главным старцем Оптиной пустыни. О. Анатолий", пишет прот. Четвериков, ли по своему внешнему согбенному виду, и по своей манере выходить к народу в черной полумантии, и по своему стремительному, радостно любовному и смиренному обращению с людьми, напоминал преп. Серафима Саровского". Скончался он, по-видимому в 1922 г.

Привлекала многих богомольцев Глинская Рождество-Богородицкая пустынь, в курской еп., находившаяся в 40 в. от г. Путивля. Основана она была в 1557 г. на р. Обесте, на месте явления в "глинском урочище" (в нем горшечники добывали глину) иконы Рождества Богородицы, на одной из сосен, из под которой истекал источник чистой воды. Здесь в сооруженной часовне поставлена была икона, перенесенная в собор, заложенный в 1770 г. Обитель прославилась своими духоносными мужами при возобновителе ее, игумене Филарете (1773-1841), видевшем у себя в пустыни душу преп. Серафима, уносящуюся 2 янв. 1833 г. в селения райские. Известны составленные Филаретом четыре устава для женских монастырей разных епархий. Устав, введенный им в пустыни, привлек в нее иноков, стремившихся к аскетической жизни. Известны монах Досифей (†1874), лицезревший в алтаре Божию Матерь; о. Лаврентий, предвидевший свою кончину в 1881 г.; келейник о. Филарета о. Евфимий, тело которого благоухало после кончины его в 1866 г.; инок Евгений (†1894); замечательный подвижник схимонах Архим. (†1896). В четверти версты от пустыни находился Ближний скит, где, около храма свв. Иоакима и Анны, под скромной чугунной плитой покоился иеросхимонах Макарий, 36 лет подвизавшийся в пустыни и преставившийся на 63-м году жизни в 1864 г.

В Саровской обители продолжал сиять старец Серафим, о котором писалось в части пятой (стр. 628). Когда он подвизался в т. н. "Дальней пустыньке" в глухом лесу, в 1804 г. на него напали, с целю ограбления, три крестьянина, нанеся ему тяжкие повреждения. Связанным бросили они его в сенях келии, которую перевернули вверх дном в поисках денег. Нашли же разбойники только икону и немного картофеля. С трудом добрался потом старец до обители. Никто не надеялся, что он выживет, но исцеление последовало от, посетившей его в тонком сне, Божией Матери. Преступниками оказались окрестные крестьяне. Благостный старец настоял на не наказании их, заявляя, что в противном случае покинет обитель. На всю жизнь о. Серафим остался согбенным; ходил опираясь на топорик, мотыгу или палку. По выздоровлении, он снова удалился в свою пустыньку. Там посетил старца незадолго до своей кончины настоятель обители, о. Исаия, очень его почитавший. Когда о. Исаия ушел на покой, то братия выбрала настоятелем о. Серафима, но не получила его согласия. Новый настоятель о. Нифонт, достойнейший инок, очень любил старца. После смерти в 1807 г. о. Исаии, старец принял на себя подвиг молчальничества, который продолжал и вернувшись в 1810 г. в монастырь. "В 1815 г. Господь, по новому явлению о. Серафиму Пречистой Матери Своей", пишет архим. Серафим (Чичагов; Архим. Серафим Чичагов, впоследствии архиепископ, написал большой труд "Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря". С. Петербург. 1903 г.), данные которого здесь использованы), "повелел ему не скрывать своего светильника под спудом и, отворив двери затвора, быть доступным и видимым для каждого. Поставив себе в пример великого Илариона, он стал принимать всех без исключения, беседуя и поучая спасению", 25 ноября 1825 г. Матерь Божия, явившись в сопровождении святителей Климента, папы римского, и Петра Александрийского, память коих празднуется в сей день, разрешила о. Серафиму выйти из затвора и посещать обитель. С этого года началось попечение его о Дивеевской женской общине. Многочисленны были проявления старцем прозорливости и

исцелений больных по его молитвам. Переписывался он с благочестивым архиепископом воронежским Антонием. Почитал о. Серафим духовника Саровской обители иером. Илариона, ученика игумена Назария, о котором не раз упоминалось. Старец Серафим направлял к нему приходивших дивеевских послушниц для исповеди и пострижения им их в рясофор. Посещал о. Серафима его давнишний духовный сын, старец Тимон, подвизавшийся в Надеевской пуст., костромской еп., и устроивший ее. Известно одно из наставлений, данных им ему: "Сей, отец Тимон, сей, всюду сей данную тебе пшеницу. Сей на благой земле, сей и на песке, сей на камени, сей при пути, сей и в тернии: все где-нибудь да прозябнет и возрастет, и плод принесет, хотя и не скоро. И данный тебе талант не скрывай в земле, да не истязан будеши от своего господина; но отдавай его торжникам: пусть куплю делают..." Близкими старцу Серафиму духовными людьми были, исцеленные им Михаил Вас. Мантуров и Николай Александрович Мотовилов. Последний опубликовал потом многое из сказанного ему святым старцем. Время кончины его, как видно из ряда слов и действий старца, было ведомо ему. Преставление его 2 января 1833 г. узнано было иноком, соседом старца по келии, вышедшим к ранней литургии. Он почувствовал сильный запах дыма, как оказалось от тлевших вещей и книг. Старец Серафим найден был скончавшимся на коленях, со сложенными крестообразно руками, перед образом Божией Матери Умиления.

С именем преп. Серафима неразрывно связана дальнейшая судьба Дивеевской обители, о которой упоминалось выше (стр. 625-6). С 1815 г. старец начал посылать туда сестер и поручил М.В. Мантурову купить в с. Дивееве землю; позднее же научил его как надо размерить поле. В 1826 г. на этом месте сооружена была мельница, питательница Дивеевских "сирот" — сестер. В 1825 г. о. Серафим решает создать вблизи старой обители свою собственную, в которую принимает одних девиц, почему она и называлась "Девичьею". Архим. Серафим пишет: "До сих пор духовно работая над собою, он только готовился выйти на поле общественного служения. Теперь настало такое время, с которого о. Серафим, ставши в духовной жизни выше множества христиан и чувствуя подкрепление со стороны благодати Божией, посвятил себя подвигу веры и душеспасительного назидания и руководства ближних... Он мог, по заповеди матушки Александры, обратить все свое внимание на устройство Дивеевской обители, обетованной Божией Материю". Место для новой обители ему указала Сама Богородица, Которая обошла пределы будущего монастыря Своими стопами. Здесь преп. Серафим велел вырыть "канавку". В 1827 г. создалась "Мельничная" община, в 1829 г. в ней выстроен был каменный храм во имя Рождества Христова. В 1842 г. общины соединены были в одну, с наименованием Серафимо-Дивеевской. В 1861 г. община возведена в Серафимо-Дивеевский Троицкий монастырь. В соборном храме во имя Живо начальные Троицы, оконченном сооружением в 1875 г., пребывала драгоценная святыня — икона Божией Матери "Умиления", перед которой молился и скончался святой старец. В обители имелось многое, связанное с его памятью. В деревянном домике, как бы в футляре, находилась ближняя пустынька преп. Серафима. К началу XX столетия в монастыре было более 950 сестер. Обитель имела пять храмов, богадельню, больницу, училище для девочек, две гостиницы и много различных мастерских, мельницу, угодия.

В Дивеевской обители подвизалась блаженная старица, Христа ради юродивая, Пелагея Ивановна (Серебренникова), которой преп. Серафим, при первой встрече с ней, заповедал поселиться в сем святом месте. "Иди, матушка, иди немедленно в мою обитель", сказал ей старец, "побереги моих сирот-то, и будешь свет миру и многие тобою спасутся". Она прибыла в обитель в 1837 г. и преставилась в 1884 г. По указанию Пелагеи Ивановны, после ее кончины, поселилась в Дивееве, приходившая туда иногда и ранее, юродивая Прасковья Ивановна, крестьянка тамбовской губ., называвшаяся Паша Саровская, как спасавшаяся почти 30 лет, в вырытой ей пещере, в трудно проходимом тогда саровском лесу. Архим. Серафим, отмечая, что она бывала то чрезмерно строгой, сердитой, грозной, то ласковой и доброй, то горько-горько грустной, пишет: "Детские добрые, светлые, глубокие и ясные глаза ее поражают настолько, что исчезает всякое сомнение в ее чистоте, праведности и высоком подвиге. Они свидетельствуют, что все эти странности ее, иносказательный разговор, строгие выговоры и выходки — лишь наружная оболочка, преднамеренно скрывающая величайшее смирение, кротость, любовь и сострадание". Во время открытия мощей преп. Серафима, ее посетила имп. Александра Феодоровна.

В 1812 г. в г. Мещовске, калужской губ., скончался юродивый Андрей, родившийся в 1744 г. в благочестивой деревенской семье. Придя в возраст, он много молился, особенно ночью. Поселившись в городе, Андрей ходил почти голым с топориком; одежду и все ему даваемое раздавал нищим. Одарен был он даром прозорливости. Погребен он был в выбранном им месте в Георгиевском Мещовском мон., где чтим был панихидами над его гробом. В Ростове почитался иером. Амфилохий (1748-1824), долгое число лет, стоявший у раки Свят. Димитрия. Он был духовником в Спасо-Яковлевском Дмитриевом мон. Советы и наставления о. Амфилохий предлагал тоном скорее друга, чем наставника, отличаясь большой проницательностью. Митрополит с. петербургский Серафим писал о нем настоятелю обители: "Сие светило, столько лет озарявшее святую обитель вашу и окрестные грады и веси, склоняется уже к западу. А посему я долгом своим считаю молить купно с вами Отца небесного, дабы Он долее и долее продлил тихое сиянье его к сердечной радости сынов Церкви и к нашему утешению". Погребен о. Амфилохий в притворе соборного храма. Впоследствии рядом с ним был погребен его племянник, архим. Иннокентий, тоже прославившийся строгою жизнью. В Старо-Ладожском Успенском мон., петербургской еп., известна была игуменья старица Евпраксия. Происходя из купеческого звания, она с детства имела склонность к иноческой жизни. Десять лет она провела в монастырях г. Арзамаса, нижегородской еп.; пострижение приняла в 1777 г. в Старо-Ладожском мон., где через два года, была поставлена игуменьей. Повышен был ею нравственный уровень обители; предметом особых забот ее было церковное благолепие. Управление монастырем лишило ее прежнего безмолвия; для уединенной молитвы она во все времена года уходила в глубину густого леса. Когда состоялось увольнение иг. Евпраксии, по старости, на покой, она перешла в тесную келью, в которой и скончалась в 1828 г., прожив 91 год.

В Смоленске и Москве пользовался почитанием сын священника Иван Яковлевич Корейш, окончивший Духовную Академию, учительствовавший, позднее же принявший на себя подвиг юродства. По злобе влиятельного лица он был помещен в московскую Преображенскую больницу для умалишенных. Там три года его держали в одиночном подвальном помещении, прикованным к углу. Освобожденный новым старшим врачом, он помещен был последним в простую комнату, в которой, тесня себя во всем, прожил сорок лет. Имел он высокие духовные дары, был прозорливцем, исцелял больных. Скончался Корейш в 1861 г.

Пятьдесят лет подвизался в реконских лесах в тихвинском у., новгородской губ. схимонах Амфилохий (Шапошников), восстановитель древней Реконской пустыни. Е. Поселянин пишет о нем: "Смиряя тело свое, старец надевал на голову железный обруч, или в горечи сознания греховности своей привешивал к шее большой камень, носил железные вериги или проволочную рубашку, а в руки часто брал железный посох... Он питался гнилыми корками хлеба или овсяным толокном, смешанным с золою или песком, древесной корой, мхом и кореньями". Верующие добирались до его менявшихся убежищ по жердям, положенным на топкой почве, иногда идя по пояс в воде. Когда, отстаивая права пустыни на лесную дачу, он присужден был к ссылке в Сибирь, спасло его заступничество Т.Б. Потемкиной и обер-прокурора гр. Протасова, доложившего о нем имп. Николаю I. Почитал Амфилохия митр. Филарет московский. Скончался схимонах Амфилохий в 1865 г., на 125-м году жизни.

В Сибири известен был своею подвижнической жизнью старец Даниил (Делие) Ачинске (1784-1843) С 1807 г. по 1822 г. он был на военной службе, участвовал в Бородинском сражении, был в Париже. Много тяжелого пришлось ему претерпеть, когда созрело у него желание предаться уединению и молитве. За оставление военной службы был он сослан в Сибирь, где исполнял тяжелые работы. По получении свободы, Даниил поселился в г. Ачинске, последние же годы жизни провел в деревне Зерцалы, вблизи Ачинска. Там келия его была в размер гроба; ограничивал он себя во всем. Народ шел к нему за благословением. Духовною силою, любовью и умилением были исполнены беседы Даниила. Местные архиереи очень почитали Даниила и бывали у него. Скончался он в женском мон. в Енисейске, в котором провел последние три месяца жизни. В Томске почиталась юродивая Домна Карповна (Слепченко). Она помогала, как выражалась, "слепеньким" — прохожим и проезжим, любила животных. Была большой молитвенницей. Почитал ее владыка Порфирий (Соколовский), еп. томский (1860-64).

Светильниками веры были пастыри: священник Иоанн (Борисович) и протоиерей Матфей (Константинович), известный под именем Ржевского. Первый из них родился около 1750 г. в семье воронежского священника и священствовал в г. Ельце, орловской губ. Сохранились наставления, данные юному иерею Святителем Тихоном Задонским. Ежедневно совершал о. Иоанн литургии и акафисты, особенно заботился о благочинии в храме, был крайне воздержан в пище и щедрым милостивым. Посещал он, главным образом, прихожан, замеченных им в дурном поведении и нередко склонял к покаянию. Был он прозорливцем. Скончался о. Иоанн в 1824 г. Прот. Матфей (1791-1857) был настоятелем кафедрального собора в г. Ржеве, тверской губ. Сын диакона тверской еп., он с юных лет прилежал к церкви; любимым его чтением были творения Свв. Василия Великого и Иоанна Златоуста. Был он строгим постником, проявлял великую ревность о храме, совершая ежедневно литургию. Был он удивительным проповедником, сиял милосердием. В пасомых искал добрые качества и избегал осуждения, обращал раскольников. Почитала его Т.Б. Потемкина. Вызванный в Петербург для совещания о воздействии на раскольников, он стал известен в столице по строгости жизни и мудрости. Под большим его влиянием был Н.В. Гоголь, написавший в 1845 г. замечательное "Размышление о божественной литургии". Почитался как прозорливец в Угличе священник Петр (Томаницке), живший с 1782 г. по 1866 г.

Приведены выше краткие сведения лишь о некоторых подвижниках, упомянутых в труде Е. Поселянина "Русские подвижники 19 века". Данные о благочестивых русских людях, преисполненных неослабевающим всю жизнь порывом ко Христу, можно почерпнуть и в замечательных "Жизнеописаниях отечественных подвижников благочестия 18 и 19 веков", составленных владыкой Никодимом (Кононовым), епископом Рыльским, викарием курской епархии. А.В. Карташев в сочинении своем "Очерки по истории Русской Церкви", пишет, что "частные опыты собирания сведений (напр. Е. Поселянина) и данные церковных журналов выявляют более ста новых кандидатов для канонизации".

Подвижничество, так ярко и множественно проявившее себя с конца XVIII в., и происходившее с того же времени, по словам Карташева, "широкое разлитие по лицу земли русской монашества и монастырей" побудило его, видного либерала, поместить, в своем труде, выше упомянутом, следующие справедливые строки: "Словом, по всем внешним и внутренним признакам,, следует дать отставку устаревшей односторонне-пессимистической оценке синодального периода и увидеть в нем высшее, исторически восходящее выявление духовных сил и достижений русской церкви" (том II, стр. 320).

Ярко выявлены эти духовные силы у всероссийского батюшки, протоиерея отца Иоанна Сергиева Кронштадтского (1829-1908), великого светоча Православия, сиявшего еще в начале нынешнего века.

"В отце Иоанне", пишет прот. Сергий Четвериков ("Духовный облик о. Иоанна Кронштадтского и его пастырские заветы", 1939), "особенно поразительна цельность и жизненность его пастырского служения. Он не выделяется ученостью, не является суровым подвижником-аскетом, но он весь горит духом пламенной ревности и самоотверженной любви к Богу, действенной, сострадательной любви ко всем труждающимся и обремененным людям, в служении которым он не знает ни отдыха ни утомления... Как воспитался в нем этот пастырский дух? И если он был свойствен ему по природе, то как он мог в себе сохранить, углубить, довести до высокой степени напряжения,, не охладить и не растерять его в житейской, суетливой повседневности и деловитости, как это нередко бывает с другими пастырями?

"На все эти вопросы он сам дает ответ,, ясный и определенный в своей знаменитой книге "Моя жизнь во Христе" и в других своих писаниях, беседах и книгах. Из этой его исповеди, мы узнаем, что уже с самого раннего детства он не жил обычными житейскими интересами, но всею душой уходил в мир небесных созерцаний, и этому очень содействовала окружавшая его обстановка. Родившись в бедном селе Архангельской епархии, в семье бедного псаломщика, хилым и болезненным мальчиком, он впервые в своей деревенской убогой церкви познал красоту православия и всею душой полюбил эту красоту. Он горячо отдавался молитве и уже в это время удостоился небесных явлений. "Когда ему было 6 лет", рассказывает его жизнеописатель, "он однажды увидел в комнате ангела, блиставшего небесным светом, и очень смутился, но ангел сказал ему, что он его Ангел-Хранитель, соблюдающий, охраняющий и спасающий его от всякой опасности".

"Идя в школу, мальчик никогда не проходил мимо своей приходской церкви, не остановившись перед нею для молитвы. Он сопровождал своего отца в церковь и знакомился там с содержанием богослужебных книг и на всю жизнь полюбил чтение этих книг. Впоследствии он не раз говорил, что все свое духовное содержание он почерпнул из этих книг. Это его признание имеет чрезвычайно важное значение: на богослужебных книгах воспитывалось его православное, пастырское самосознание.