Новая постиндустриальная волна на Западе
жүктеу/скачать 2.88 Mb.
|
| Нации объединяет либо внешняя угроза, либо мощная внутренняя идеология, какой и был коммунизм. При нем заставили жить вместе — и если не любить, то хотя бы терпеть друг друга — такие народности, которые прежде никогда вместе мирно не жили. Стоит, пожалуй, вспомнить, что в послереволюционной России Сталин был народным комиссаром по делам национальностей, подавлявшим этнические группы с помощью идеологии и силы. «Коммунистический манифест» прямо отвергал идею национального государства. Сегодня правители России и других [постсоветских] стран не имеют в своем распоряжении ни силы, ни идеологии.
Коммунизм представлял собой мощную внешнюю угрозу, которая удерживала этнические силы под контролем и в других странах. Если региональные группы вступали в схватку друг с другом, дело кончалось тем, что они становились добычей коммунистов. Северная лига — партия, призывающая к разделу Италии на два государства (путем отделения, с их точки зрения, богатой, экономически эффективной и честной северной части полуострова от бедной, экономически неэффективной и бесчестной южной), — не могла существовать в стране в годы «холодной войны», поскольку голосовать за нее было равносильно победе коммунистов. Сегодня северяне могут свободно говорить южанам, что они о них думают, а единство Италии уже больше не цементируется «холодной войной». Иногда, как в Югославии, коммунизм был и внутренней идеологией, и внешней угрозой. Тито использовал как коммунистическую идеологию, так и угрозу поглощения страны империей Кремля для убеждения воюющих ныне этнических групп в том, что им следует держаться вместе, если они не хотят погибнуть по отдельности. Когда коммунистические надежды внутри страны угасли, а внешняя угроза поглощения Советами перестала существовать, эти группы оказались вольны уничтожать друг друга — и они принялись это делать, хотя со стороны продолжали казаться одним народом. Важно также понять, что межэтническая рознь отнюдь не равнозначна религиозным войнам XXI века, как это считает Самюэль Хантингтон. Национальное государство — это явление XIX или XX столетий, и в большинстве случаев трудно найти общее объясне- ние того, почему сегодня существуют те или иные нации. Какой принцип разделения ни предложи, всегда найдется контраргумент. Арабский мир, к примеру, разделен на множество стран, несмотря на общий язык, близкие этнические корни и единую религию. Сегодня имеют место не религиозные войны, а этническое и религиозное расщепление, при этом этнические и религиозные расхождения настолько незначительны, что нередко незаметны постороннему, даже если ему на них указывают. Родство и общность — в сознании, а не в территории20. Вопрос не в том, «кто мы», а в этом «мы», которое неизвестно почему существует. Каталонцы и баски не хотят, чтобы ими управляли из Мадрида. Баски подкладывают бомбы. А ведь все испанцы принадлежат к римско-католической церкви. Канадская проблема коренится в языковых различиях, а не в религиозных, хотя каждый здравомыслящий житель Квебека знает, что он живет в англоязычной Северной Америке, где без английского не сделаешь приличной карьеры, даже отделившись от Канады. Во Франции бретонцы говорят о расширении местного самоуправления. Корсиканцы склонны к более решительным действиям: в 1994 году они взорвали четыреста бомб и убили сорок человек. Лейбористская партия предполагает предоставить Уэльсу и Шотландии местную автономию, когда придет к власти. Все это не религиозные проблемы. Там, где однородные этнические группы живут в разных частях одной страны, большие государства раскалываются или им угрожает раскол. Пример тому Канада или Индия. В этнически однородных государствах, таких, как Германия, иммиграция разрешается только по этническому признаку, когда приходится доказывать, что ваша бабушка была немкой, а не [то, что вы пользуетесь] законным правом беженца. Этнические государства (Словения, Израиль, Иран, Армения, Словакия, Республика Чехия, Афганистан, Македония) растут как грибы после дождя. Там, где не удается их создать, вспыхивают войны (Босния, Хорватия, Грузия, Нагорный Карабах, Руанда). Ненавистный сосед при этом часто исповедует ту же религию. Там, где этническая однородность географически не существует, раздаются требования этнической чистки, даже если этого термина пытаются избегать (страны Балтии, бывшая Югославия, мусульманские и христианские республики бывшего СССР, в числе последних — Грузия и Армения). В Соединенных Штатах те же требования проявляются не как территориальный сепаратизм, а как требование специальных этнических квот и привилегий. Теперь каждый может требовать признания себя членом какого-либо меньшинства и, соответственно, особого к себе отношения. Узкие группы (защитники окружающей среды, инвалиды) ныне доминируют в политическом процессе. Глухая Мисс Америка критикуется другими глухими американцами за то, что она говорит, а не пользуется языком знаков, который делал бы ее физический недостаток очевидным. Все хотят отличаться от белого мужского большинства и получить гарантированный и законный статус «меньшинства». В ответ белое мужское «большинство» стремится покончить в стране со всеми специальными привилегиями. Не видно, чтобы в Соединенных Штатах продолжал действовать старый плавильный тигель или что люди хотели бы, чтобы он действовал. Белые граждане Калифорнии проводят референдумы о преследовании небелых иммигрантов, независимо от того, легальные они или нет. Групповое самосознание теперь часто определяется тем, кого вы хотите выслать из страны и отправить домой21. Все это происходит в мире, где, казалось бы, глобальные средства коммуникации должны сближать народы по мере того, как все овладевают общей электронной культурой, и где многие готовы пожертвовать частью национального суверенитета ради приобщения к крупным региональным экономическим и торговым группам, вроде Европейского сообщества. Однако без идеологической подпитки и в отсутствие внешней угрозы совместная жизнь становится все более трудной. Без внешнего врага, без господствующей идеологии, которую надлежит пропагандировать или защищать, национальные государства, как учит история, скатываются к конфронтации с соседями. Существующие границы оспаривались, оспариваются и будут оспариваться. Война между Боснией и старой Югославией в самом разгаре. Отголоски межэтнических конфликтов слышны в Чехословакии, Чечне, Армении, Азербайджане и Грузии. Возможно, они ошу- щались и во многих других местах (Уэльс, Квебек, Каталония, Корсика) и еще проявятся в последующие годы (Африка, Индия). Мировая общественность не станет вмешиваться, чтобы остановить эти конфликты. Людям в других странах неприятно видеть подобные события на телеэкране, но еще меньше они хотят смотреть на то, как гибнут их солдаты. Политики давно поняли, что временной диапазон общественного внимания очень краток. Люди хотят, чтобы каждая новая проблема была как-то решена, но волнует их это в течение весьма недолгого времени. Если нет ни сильной внутренней идеологии, ни непосредственной внешней угрозы, нации распадаются на противоборствующие этнические, расовые или классовые группы. Люди говорят о возрождении фашизма не потому, что где-то собираются прийти к власти фашистские правительства, но потому, что он был крайним проявлением доктрины этнического превосходства и практики этнических «чисток». Гитлер потому и ненавидел Америку, что она представляла собой плавильный тигель без чистых расовых характеристик. Термиты этнической однородности подтачивают здание общества почти повсеместно. Почему бы не разбиться на племенные этнические группы и положить конец этой проблеме? Такие чувства получили право на существование благодаря современной мировой экономике. Все теперь понимают: не обязательно быть крупной хозяйственной системой с обширным внутренним рынком, чтобы преуспеть. Города-государства, вроде Гонконга и Сингапура, процветают. Это раньше полагали, что раскол государства на мелкие составные части влечет снижение уровня жизни, теперь же все знают, что это не так: можно жить в одиночку и не кооперироваться с другими этническими группами и иметь высокий жизненный уровень. С осознанием этого исчезла одна из издавна существовавших преград на пути этнической вражды. Одни и те же новые технологии создают мир, где ценности и экономика, многократно взаимодействуя между собой, производят нечто совершенно новое. Впервые культура формируется электронными средствами массовой информации, ориентированными на максимальные прибыли. Никогда прежде общество не допускало, чтобы коммерческий рынок практически полностью определял их ценности и ролевые модели. В связи с тем, что число зрителей увеличивается и они проводят все больше времени у экранов, телевидение становится всепроникающей культурной силой, которой никогда не существовало раньше. Кино — это современная форма искусства. Глава эстрадной группы «Бостон Попе» уходит со сцены, чтобы писать и исполнять музыкальное сопровождение для кинофильмов, потому что считает, что именно там — массовая аудитория. Телевидение и кино заменили семью в деле формирования ценностей. Средний американский подросток смотрит телевизор двадцать один час в неделю, проводя пять минут в неделю наедине с отцом и двадцать минут — с матерью. К тому времени, как ребенок становится подростком, он (или она) уже видел на экране 18 тыс. убийств. Средний американец старше восемнадцати лет смотрит телевизор не меньше подростка — восемнадцать часов в неделю — и, по-видимому, в той же степени находится под его влиянием. Можно спорить по поводу того, насколько насилие на экране приводит к насилию в жизни и что происходит, когда количество телевизионных убийств в час удваивается, но одно не вызывает сомнений — наши ценности находятся под огромным влиянием того, что мы видим на экране. Пожалуй, не приходится удивляться, что общее число убийств уменьшается, тогда как среди молодежи оно растет. Когда в начале 1995 года мы со старшим сыном были на сафари в Саудовской Аравии, мы наткнулись в пустыне на палаточный лагерь бедуинов и стадо верблюдов. Бедуины находились за много миль от ближайшей дороги и линий электропередачи, но у них была спутниковая антенна и электрогенератор. Они смотрели по телевидению то, что смотрим мы с вами. Таков современный мир. Мир письменных средств связи, существовавший со времен распространения грамотности, базируется на линейных логических аргументах, которые следуют один за другим, причем последующий исходит из предыдущего. Эмоциональное воздействие письменного слова гораздо слабее, чем воздействие телеэкрана. Телевидение во многих отношениях отбрасывает нас назад, в мир неграмотности. Ценится визуальное воздействие на эмоции и страхи, а не привлекательность строгой логики мысли. Логическое воздействие возможно и с помощью электронных СМИ, но они гораздо больше подходят для пробуждения эмоций, чем для передачи логической информации. Человеку приходится учиться читать. Это требует труда, времени и расходов. Учиться смотреть телевизор не нужно. Это не требует усилий. Разница очень велика. Словарный запас тех, кто выступает по телевидению, все время сужается, и одновременно сужается лексикон тех, кто его смотрит. Отход от письменного слова изменяет сам способ нашего мышления и принятия решений. Сегодня немыслимы знаменитые ораторы и речи древней Греции и Рима. То же можно сказать о выдающихся американских ораторах и знаменитых речах. Великие дебаты о рабстве между Кэлхауном и Уэбстером или геттисбергская речь Линкольна ныне просто невозможны. Письмо медленно сменяло риторику, поскольку распространение письменного слова требовало всеобщей грамотности, и происходило это постепенно на протяжении тысяч лет после изобретения письма. Электронные СМИ будут обладать той же силой воздействия, что и письмо, но произойдет это гораздо стремительнее, так как никому не придет в голову «учиться» смотреть кино или телевизор. Новое средство более вербально и эмоционально, но оно отличается от непосредственного контакта в условиях неграмотной деревни. Это словесный и эмоциональный контакт, контролируемый не старейшинами деревни или семьями, но лишь теми, кто хочет делать деньги, а это нечто совсем иное. Негативная политическая реклама в Соединенных Штатах четко иллюстрирует конфликт между рациональной мыслью и эмоциями. Зрителям не нравится такая реклама. Они считают, что она искажает политический процесс и прививает циничное отношение ко всем политикам вообще. Тем не менее негативная политическая реклама действует — с ее помощью выигрываются выборы. То, что публика отвергает логически, она принимает эмоционально. Неудивительно, что политики используют средство, способное повлиять на голосование, и не слушают то, что говорят об этом люди. И то, и другое реально. Негативная реклама действует, но одновременно превращает граждан в циников, верящих, что все политики продажны и нечисты на руку. Телевизионные камеры показывают Горбачева, а перед глазами людей во всем мире по-прежнему стоит площадь Тяньаньмэнь. Недоступные для телевизионного репортажа ужасы Камбоджи и Бир- мы как бы не существовали, пока их не показали в кино — «Поля смерти» и «По ту сторону от Рангуна». Мировые лидеры не могут игнорировать Боснию, потому что по телевизору все время показывают репортажи из этой страны. Для понимания и предвидения человеческих поступков то, что в телевизионной культуре считается правдой, часто гораздо важнее реальной правды. Приведем такой пример: в последние годы количество убийств в американских городах стало снижаться (в некоторых городах даже очень резко, как, например, в Нью-Йорке), а в таком городе, как Бостон, вообще упало до уровня тридцатилетней давности, но телерепортажи убедили почти всех, что число убийств резко растет. Ощущение того, что криминальная волна нарастает, заставило людей требовать от властей принятия конкретных мер. На референдуме в Калифорнии в 1994 году была одобрена реформа тюремных наказаний. Показываемая на экране преступность стала более реальной, чем сама действительность. Эта нереальная «реальность» вызвала такую озабоченность населения, что бюджеты калифорнийских университетов сократились, а тюремные разбухли. Но если взглянуть на ситуацию трезво, то никакой волны уличных преступлений, совершаемых людьми старшего возраста, не наблюдалось. Этот закон — своего рода пенсионная система для пожилых правонарушителей. Число студентов сокращается, число обитателей тюрем растет. К 1995 году тюремные бюджеты в Калифорнии вдвое превысили университетские, а расходы штата на одного заключенного в четыре раза выше, чем на одного студента. В кинофильмах, подобных «Джефферсону в Париже» или «Па-кахонтас», люди теряют нить — что исторически реально, а что вымысел. Была ли у Джефферсона чернокожая любовница? Сколько лет было Пакахонтасу? Были ли американские индейцы прирожденными защитниками окружающей среды? Поскольку все знают, что показанное в этих фильмах будет восприниматься как историческая правда, даже если она таковой не является, и даже если создатели этих фильмов не претендуют на отражение фактов, картины эти можно назвать по меньшей мере противоречивыми. Средства массовой информации становятся светской религией, в значительной мере заменяющей общую историю, национальную культуру, истинную религию, семью и друзей в качестве главной силы, создающей наше представление о действительности. Но средства массовой информации — это не Распутин с тайными или от- крытыми политическими целями. Они не занимают левые или правые позиции, не имеют всеобъемлющей идеологии или программы. Их можно отвергать, как [делал] республиканский кандидат в президенты Боб Доул («Мы достигли такой точки, когда наша массовая культура грозит подорвать наш национальный характер, [плодя] кошмары разврата»), но обличения бессмысленны, поскольку средства массовой информации не контролируются какой-либо личностью или группой людей. Они просто предоставляют то, что покупается — и приносит максимальный доход. Если ведущий ток-шоу правой ориентации имеет высокий рейтинг, он получит эфир. Если ведущий левой ориентации достигнет более высокого рейтинга, первого снимут с эфира. Продается скорость и моментальное удовольствие — телепрограмма должна уложиться в тридцать минут, кинофильм — в два часа, и то, и другое должно быть динамичным в переходе от эпизода к эпизоду. Личное потребление превозносится в качестве главной задачи, а самореализация — как единственная законная цель. Для телегероя не существует смерти и любых реальных границ, не существует долга или самопожертвования, у него нет роли в обществе, нет общепринятого понятия о добре; любые его действия объявляются законными, чувства, а не поступки, должны продемонстрировать ценности. Чувствуй, не думай. Общайся, но не связывай себя обязательствами. Будь циничным, потому что все герои в конечном счете выглядят дураками. «Свобода от» не подразумевает «обязательств перед». Любые общественные организации, правительство в том числе, не обязательны и существуют только для того, чтобы обеспечить личности средства достижения ее личных целей. Если зрителю это не нравится (что бы ни подразумевалось под словом «это»), средства массовой информации советуют ему (ей) уйти из кинозала или выключить телевизор. В [этом иллюзорном] мире никто не работает, не считая полицейских и торговцев наркотиками. Это мир потребления без производства. Ничего не нужно было производить раньше, чтобы потреблять теперь, ничего не надо производить теперь, чтобы обеспечить потребление в будущем. Капиталовложений просто не делается. А ведь экономике для выживания требуются инвестиции в будущее. Капиталистическая культура и телевизионная культура идеально подходят друг другу, потому что и та, и другая заняты деланием денег. Но их ценности не гармоничны. Одна должна быть устремле- на в будущее, другая не видит его таким, ради которого стоило бы приносить жертвы сегодня. Изменить содержание средств массовой информации можно, лишь убедив граждан, что воспринимаемое ныне как нечто скучное на самом деле интересно, но сделать это очень сложно. Трудно даже представить, как можно сделать захватывающий телефильм о человеке, терпеливо во многом себе отказывающем ради будущего. В середине века писались книги о том, как средства коммуникации приведут к тоталитарному контролю над мыслями, но в действительности все произошло наоборот, Современные электронные технологии содействуют радикальному индивидуализму, а массовая культура контролирует национальных лидеров в гораздо большей степени, чем национальные лидеры управляют ею. Электронные средства массовой информации изменяют систему ценностей, а они в свою очередь изменят природу нашего общества. * - Weizsaecker E., van, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. Doubling Wealth — Halving Resource Use. L., Earthscan Publications Ltd., 1997. Copyright — Weizsaecker E., von, Lovins А. В., Lovins L.H. 1997. Текст воспроизводится с согласия Э. фон Вайцзеккера. 1 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L, Randers J. Behrens III, W.W. The Limits to Growth. N.Y., 1972. 2 - Мы называем так эту модель потому, что существовали также модели World 1 и World 2. World 1 была первоначальной версией, разработанной профессором Массачусетсского технологического института Дж.Форестером в рамках проводившегося Римским клубом исследования взаимозависимости между глобальными тенденциями и глобальными проблемами. World 2 является окончательной документированной моделью, представленной профессором Дж.Форестером в книге: Forester J. World Dynamics. N.Y., 1971. Модель World 3 была создана на базе World 2, в первую очередь как следствие изменения ее структуры и расширения количественной базы данных. Мы должны отметить, что профессор Дж.Форестер является безусловным вдохновителем данной модели и автором используемых в ней методов. 3 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Renders J. Behrens III, W.W. The Limits to Growth. P. 24. 4 - Vargish Th. Why the Person Sitting Next to You Hates Limits to Growth // Technological Forecasting and Social Change. Vol. 16. 1980. P. 187-188. 5 - См.: Pipes D. In the Path of God: Islam and Political Power. N.Y., 1983. P. 102-103, 169-173. 6 - [Автор приводит слова византийской принцессы Анны Комнин]. Цитируется по кн.: Armstrong К. Holy War: The Crusades and Their Impact on Today's World. N.Y., 1991. P. 3-4, и Toynbee A. Study of History. Vol. VIII. L, 1954. P. 390. 7 - Buzan B.G. New Patterns of Global Security in the Twenty-First Century // International Affairs. No 67. July 1991. P. 448-449. 8 - Lewis В. The Roots of Muslim Rage: Why So Many Muslims Deeply Resent the West and Why Their Bitterness Will Not Be Easily Mollified // Atlantic Monthly. No 266. September 1990. P. 60. 9 - Mohamed Sid-Ahmed. Cybernetic Colonialism and the Moral Search // New Perspectives Quarterly. No. 11. Spring 1994. P. 19; [мнение индийского политического деятеля М.Дж.Акбара цитируется no) Time. 1992. June 15. Р. 24; [позиция тунисского правоведаАбдельвахаба Бёльваля представлена в] Time. 1992. June 15. Р. 26. 10 - McNeil W.H. Epilogue: Fundamentalism and the World of 1990's; Marty M.E., Scott Appleby R. (Eds.) Fundamentalisms and Society; Reclaiming the Sciences, the Family, and Education. Chicago, 1992. P. 569. 11 - Mernissi F. Islam and Democracy: Fear of the Modem World. Reading (MA), 1992. P. 3, 8, 9, 43-44, 146-147. 12 - Подборка подобных высказываний приведена в журнале «Economist». 1992. August 1. Р. 34-35. 13 - См.: International Herald Tribune. 1994. May 10. Р. 1, 4. 14 - Ayatollah Ruhollah Khomeini. Islam and Revolution. Berkeley (CA), 1981. P. 305. 15 - Economist. 1991. November 23. Р. 15. 16 - Keynes J.M. The General Theory of Employment, Interest, and Money. P. 42. <%page 425> 17 - Сейчас луддитами стали называть всех, кто выступает против технического прогресса, в то время как изначально луддиты (названные так по имени выдуманного ими мифического предводителя, короля Лудда из Шервудского леса) разрушили текстильные станки в знак протеста как против низкой заработной платы и тяжелых условий труда, так и против технических нововведений. 18 - См.: Somban W. Der modeme Kapitalismus. Muenchen und Leipzig, 1924. S. 23, 40, 91, 180, 319. 19 - См., напр.: Dopsch A. Naturalwirtschaft und Geldwirtschaft in der Weltgeschiehte. Wien, 1930. S. 1-23. 20 - См.: Veblen Th. The Theory of Business Enterprise. N.Y., 1994. 21 - Сен-СимонА., де. Катехизис промышленников. С. 153. Оглавление Новая постиндустриальная волна на Западе Оглавление Джон К.Гэлбрейт. Справедливое общество. Гуманистический взгляд Джон Кеннет Гэлбрейт родился 15 октября 1908 года в поселке Айона Стэйшя в канадской провинции Онтарио. С 1927 по 1936 год он учился последовательно в университетах Торонто, Беркли (где получил докторскую степень в 1934 году) и Кембриджа (Великобритания). Большая часть жизни профессора Гэлбрейта связана с Гарвардским университетом, в котором он работал более шестидесяти лет — с 1934 года по 1939, с 1949 по 1961 и с 1963 года по сей день, занимая должности от стажера до почетного профессора. Научная карьера Дж. К. Гэлбрейта сочеталась с активной административной и политической деятельностью. С 1941 по 1943 год он занимал пост заместителя председателя Комиссии по регулированию цен, после окончания второй мировой войны был назначен директором отдела экономической безопасности Государственного департамента США, был личным советником президента Дж. Ф.Кеннеди и послом в Индии с 1961 по 1963 год, в 1'967—1968 годах избирался председателем национального Объединения в защиту демократии, в 1971 году — президентом Американской экономической ассоциации, а с 1984 по 1987 год являлся председателем Совета Американской академии наук и искусств. Он кавалер многочисленных американских и зарубежных наград, почетный профессор более тридцати университетов, командор Ордена Почетного Легиона. Перу Дж. К.Гэлбрейта принадлежат более сорока книг, изданных в 50 странах мира. Большинство из них посвящены экономическим и социологическим проблемам и пользуются огромным успехом в первую очередь в силу их междисциплинарного характера и стиля изложения, позволяющего даже неподготовленному читателю адекватно воспринять авторскую концепцию. Среди наиболее известных его экономических работ следует выделить «Американский капитализм» [1952], «Великий крах» [1955], «Общество изобилия» [1958], «Новое индустриальное общество» [1967], «Эпоха неопределенности» [1976], «История экономической науки: прошлое как настоящее» [1987], «Культура удовлетворенности» [1992], «Справедливое общество» [1996]. Им также написаны три романа, книга «Записки посла» [1969], автобиографическая работа «Жизнь в наше время» [1981] и ряд глав в коллективной монографии «Индийская живопись» [1969]. Профессор Гэлбрейт женат и имеет троих сыновей. Он живет в Кембридже, штат Массачусетс. жүктеу/скачать 2.88 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|