§ 5. Психологическая наука как социальный институт

Наука как система знаний и методов их получения развивается всегда в конкретном социокультурном контексте. В свое время Л.С.Выготский, анализируя в методологической работе «Исторический смысл психологического кризиса» движущие силы развития психологии, говорил о так называемых внешних и внутренних факторах развития научного познания. Внутренними факторами называются движущие силы развития науки, определяемые прежде всего логикой самой науки. Внешними факторами выступают развитие общественного производства и особенности общественных отношений в той или иной стране в тот или другой исторический период. В психологии эта зависимость развития науки от общественных запросов, от общественной практики очень отчетливая. Так, например, то, что центральную роль в психоаналитической системе З.Фрейда играют сексуальные влечения, было обусловлено социальными обстоятельствами жизни девушек среднего класса в Австрии того периода (именно они и были основными пациентками З.Фрейда).

Гуманистическая психология также возникла как своеобразная попытка в конкретных общественных условиях Америки конца

68

1950-х гг. решить некоторые актуализировавшиеся в то время экзистенциальные проблемы. Не случайно также возникновение дея-тельностного подхода в СССР в 1920— 1930-е гг. — эпоху творческого освоения марксизма, одной из центральных категорий которого (в недогматизированном его варианте) была категория деятельности. В настоящее время социальная обусловленность развития психологии ощущается еще более.

Обусловленность развития науки социокультурными и другими внешними факторами особенно подчеркивается в работах М.Г.Ярошевского [89], который разработал так называемый трех-аспектный подход к анализу научного творчества. По его мнению, наука развивается в системе «трех координат»: 1) предметно-логической (логика развития идей и научных проблем), 2) социальной (обусловленность развития науки особенностями общественных отношений в разные исторические эпохи и — более конкретно — деятельностью научных школ как коллективов единомышленников, связанных совместной деятельностью), 3) личностной (обусловленность тех или иных открытий и изменений в науке деятельностью отдельных ученых).

Часто развиваемые тем или иным автором идеи приобретают особенную убедительность, потому что они доказываются всей жизнью (а иногда даже и смертью) этого автора. Одним из наиболее ярких примеров тому является жизнь Сократа, учителя Платона, который фактически пытался доказать справедливость своего философского учения всей жизнью и — особенно — отношением к смерти (как известно, он был приговорен афинским судом к смертной казни и сам выпил чашу с ядом)¹. Из более близких к нам по времени примеров — жизнь австрийского психолога Виктора Франкла (Frank!, 1905— 1997), создателя особого направления в психотерапии — логотерапии (см. главу 4), который эмпирически подтвердил свою концепцию в концлагере, где находился на правах заключенного. В отечественной психологии особая роль принадлежит Льву Семеновичу Выготскому — яркому мыслителю, человеку широкого и глубокого гуманитарного образования, которого американский науковед С.Тулмин назвал «Моцартом в психологии». Другого выдающегося отечественного психолога, одного из создателей нейропсихологии — Александра Романовича Лурия (1902—1977) называли «Бетховеном в психологии». Знакомство с их биографиями совершенно необходимо для лучшего понимания как обстоятельств возникновения отдельных психологических теорий, так и их сути.

В системе представленных «трех координат» можно рассмотреть деятельность любой научной школы в психологии. Впрочем, под именем «научной школы» фигурируют, как подчеркивал М. Г. Яро-

Подробнее см. главу 3.

69

шевскии, различные типологические формы научных коллективов, и это тоже надо иметь в виду при изучении научного творчества в психологии.

Мы изложили позицию М. Г.Ярошевского с целью ее последующего использования при представлении тех или иных концепций разных психологических школ. Для изучающих историю психологии исследователей очень важной проблемой является определение статуса школы: является ли она, например, школой — исследовательским коллективом или школой как направлением в науке. Это зачастую необходимо для изучения связей отдельных школ друг с другом и выделения возможного сходства и различия их концепций для решения задачи отдаленного будущего — создания единой общепсихологической теории.

Единицей анализа школы как исследовательского коллектива является, по М.Г.Ярошевскому, научная программа, разработанная, как правило, лидером (главой) школы в диалогах со своим оппонентным кругом (кругами) как внутри школы, так и за ее пределами. Оппонентным кругом он называл круг исследователей, споривших с какими-либо идеями представителей рассматриваемой школы и зачастую изменявших этими спорами ход их мыслей. Старая фраза о том, что в споре рождается истина, подтверждается современными исследованиями диалоговой природы мышления вообще и творческого мышления в особенности (решение проблемы — это всегда ответ на чей-то вопрос, в том числе вопрос к самому себе).

Представленная модель многомерного изучения творчества в науке может помочь новичку не просто сориентироваться во множестве психологических концепций, но и представить себе меха-

А. Р.Лурия

низмы их возникновения, что будет способствовать его профессиональному самоопределению в психологии.

Мы придерживаемся идеи единства психологии как науки — несмотря на многообразие решаемых ею проблем и весьма различающиеся друг от друга подходы к их решению. Однако далеко не все психологи разделяют подобное мнение. Многие считают, что существуют две разные психологии: психология как естественная наука и психология как гуманитарная наука. Соответственно различаются предметы и методы этих наук. В данном параграфе мы попытаемся понять, откуда возникла эта идея и какое современное оформление она имеет.

Идея разделения психологии на две разные науки, каждая из которых имеет свой предмет и свою методологию, возникла в конце XIX в. в работах немецкого философа и психолога Вильгельма Дильтея {Dilthey, 1833— 1911). Одну психологию В.Дильтей назвал объяснительной, понимая под ней современную ему интроспективную экспериментальную психологию в варианте «физиологической психологии» В. Вундта. Подобно физиологическим наукам, эта психология стремилась изучать явления сознания путем расчленения их на простейшие «атомы» (элементы) и последующего синтеза из этих «атомов сознания» (чаще всего таковыми назывались простейшие ощущения) более сложных, высших сознательных явлений. При этом считалось возможным найти и законы, управляющие соединением душевных элементов. По своей методологии эта психология близка к естественным наукам, в которых преобладает номотетический (т.е. законополагающий) подход¹.

Другая психология, которую В.Дильтей считал необходимым создать, была названа им описательной. В качестве своего предмета она полагала целостную душевную жизнь, в том числе в ее высших проявлениях, недоступных экспериментальному изучению. Методы такой науки — описание и понимание душевной жизни индивида в ее целостности, уникальности и смысловой связи с ценно-

' Этот термин для обозначения методологии естественных наук предложил представитель Фрейбургской (Баденской) школы неокантианства немецкий философ Вильгельм Виндельбанд в 1894 г. в своей речи при вступлении в должность ректора Страсбургского университета. Он считал, что все естественные науки идут в своем изучении их объектов от частного к общему и пытаются отыскать общие законы изучаемых объектов, тогда как исторические науки — это науки о единичных, конкретных и неповторимых событиях, которые имели место лишь однажды. Метод этих последних наук может быть назван идиографическим (описывающим особенное). В принципе оба метода могут использоваться (и используются) в двух типах наук, но преобладающим в естественных науках является номотетический подход, тогда как гуманитарные науки в целом идиографичны.

71

стями культуры. Для такой психологии характерен идиографиче-ский подход, как и для других наук о духе, например истории.

Согласно М.М.Бахтину, естественно-научный подход к человеку предполагает рассмотрение его как «вещи», тогда как гуманитарный ориентирован на изучение человека как «личности». Это означает, что в первом случае игнорируется субъектность человека. Он рассматривается как пассивный объект исследования, который можно изучать отстраненно, не вступая с ним во взаимодействие, более того, желательно устранить любое влияние на испытуемого в процессе его изучения. При этом считается возможным прогнозировать поведение человека, другими словами, исследователь, ориентированный на естественные науки, придерживается принципа причинного детерминизма. Главным предметом его интереса являются общие законы существования «вещи», а уникальная неповторимость ее существования игнорируется.

Напротив, гуманитарно ориентированного психолога интересует другой человек как личность, познать которую (раз он не «безгласная вещь») можно только диалогическим путем. Она постоянно изменяется, развивается (в том числе благодаря диалогам с ней психолога) и ведет себя весьма непредсказуемо. При этом в процессе диалога с ней психолог-гуманитарий не только не может элиминировать (вывести за скобки, игнорировать) себя как наблюдателя: в процессе взаимодействия с другим человеком он также изменяется и развивается. Наконец, в центре внимания психолога-гуманитария стоит не столько то, что роднит одного человека с другим (общее), сколько уникальное и неповторимое в личности.

Соответственно предмету различается и методология двух типов психологического познания. В естественно-научной психологии преобладает объяснение (подведение наблюдаемого факта под общий закон), в гуманитарной — как метод постижения субъекта — предлагается понимание. Причем под этим последним подразумевается не понятийное, рациональное понимание, которое имеет место и в естественно ориентированной психологии и естественных науках вообще (предполагающее также «подведение под общее правило», формулируемое с точки зрения господствующих в обществе ценностей, т.е. оценку на основе имеющегося в обществе образца), а, как правило, понимание как вчувствование, интуитивное схватывание уникального душевного склада другого че-

ловека¹. При этом подчеркивается, что в отличие от монологического объяснения понимание всегда диалогично.

Следует также упомянуть, что если для естественно-научной психологии более характерен принцип элементаризма (стремление расчленить изучаемую реальность на элементы как части целого и затем собрать из выделенных элементов целое), то для гуманитарно ориентированной психологии более характерен целостный подход, направленный на понимание и описание душевной жизни во всей ее полноте — так, как это представлено у великих писателей и философов.

Как конкретно проявляются вышеперечисленные различия в двух стратегиях в психологии, можно увидеть на примере двух одновременно возникших во второй половине XX в. направлений — гуманистической психологии и когнитивной психологии (см. главу 4). Они олицетворяют собой соответственно гуманитарную и естественно-научную стратегии исследований в современной психологической науке².

Надо отметить, что выделение двух стратегий научного познания характерно не только для психологии, но и для многих других наук. Отслеживающие этот процесс философы и науковеды замечают, что в последнее время гуманитарный идеал научного познания (которому соответствуют неклассический и постнеклас-сический идеалы рациональности) постепенно вытесняет естественно-научный тип мышления даже в естественных науках [99]. Некоторые наблюдатели выражают опасение, что наука может вообще исчезнуть как особый способ освоения действительности, поскольку научная истина все больше и больше теряет'объективность, приобретая зависимость от ценностей, целей, установок, интересов живущего в мире человека, сближаясь поэтому с искусством и религией, а научные концепции все больше напоминают мифы, образы, метафоры, созданные человеком для решения личностных задач. Эта точка зрения особенно отстаивается сторонниками постмодернистского взгляда на мир³.

¹  В.Дильтей писал: «Объясняем мы путем чисто интеллектуальных процессов, но понимаем через взаимодействие в постижении всех душевных сил...» [30, 268-269].

²  Надо отметить, правда, что многие представители гуманистической психологии считают, что они не исследователи, а практики, главной задачей которых является не бесстрастное изучение психики, а сочувствующая помощь страдающему человеку. Поэтому они не считают, что их главной задачей является разработка проблем научного познания.

³  Постмодернизм — возникшее относительно недавно (в последние десятилетия XX в.) культурное течение в философии, искусстве, науке, характеризующееся в основном отказом от создания универсальных систем мысли, признанием конструктивной и диалогической природы знания, антидогматичностью, сознательным эклектизмом и др. При всей «модности» постмодернизма он подвергается обоснованной критике многими философами.

73

На наш взгляд, несмотря на изменение типа рациональности, наука все-таки останется как способ более рационального освоения действительности, чем искусство и религия¹. Как бы ни был заинтересован исследователь в создании отвечающей именно его потребностям и установкам «картины мира», она все же определяется не только этими потребностями или установками, а законами мира, в который включен и сам человек. Возможно, мы сможем обосновать эту позицию более подробно, когда познакомимся со структурой сознания как образа мира, в котором свое место занимают и субъективно-пристрастные его содержания (смыслы), и объективно-беспристрастные его составляющие (значения). На наш взгляд, наука занимается построением в коллективном сознании системы значений как обобщенных способов познания и деятельности человечества в созданном им мире², усваивая которые человек приобретает мощь и свободу в овладении этим миром.

На наш взгляд, естественно-научная и гуманитарная стратегии в психологии потому противополагают себя друг другу, что обе абсолютизируют какую-то одну сторону единого процесса человеческого познания, точнее, познания как деятельности, которая всегда представляет собой единство субъекта и объекта. Психологи, ориентирующиеся на идеалы классического естествознания, настаивают на изучении объекта самого по себе, рассматривают его вне контекста всегда имеющейся субъективной пристрастности познания и его диалоговой природы. Напротив, гуманитарно ориентированные исследователи преувеличивают степень субъективной пристрастности исследователя и переоценивают свои возможности в деле изменения сознания другого человека в ходе «хорошо сконструированного диалога».

Объединение двух парадигм не только возможно, но и необходимо для дальнейшего развития психологической науки о действующем человеке. Деятельность человека, которая является объек-

¹ Для искусства характерно воплощение в художественных образах не объективно-беспристрастного взгляда на мир, а отношения художника к миру, его переживаний, чувств, — короче, смыслов деятельности человека. Для религии главным является не изучение естественного мира, а вера в сверхъестественный мир и попытки его постижения.

²  Искусство и религия, напротив, имеют дело со смыслами человеческой деятельности.

74

том исследования в психологии, представляет собой многомерную реальность. Конечно, в ней есть место и субъективному — ведь это деятельность субъекта, активно относящегося к миру и ставящего себе, например, такие идеальные цели, которые как будто бы вовсе не следуют из закономерностей объективного мира, в котором он живет. Однако отмечаемая гуманитарно ориентированными исследователями непредсказуемость поведения человека и его необыкновенная свобода в постановке целей могут быть объяснены как действительно имеющимся у человека желанием «воспарить» над обыденностью своего существования, что является результатом совершенно осознанного выбора личностью жизненного пути, так и, возможно, умственным расстройством, вызванным наследственно обусловленными биохимическими процессами в клетках коры головного мозга. И игнорировать эти последние вполне объективные процессы в психологии совершенно недопустимо.

Другое дело, что они не могут однозначно определить собственно психические процессы, однако ни один из этих последних не может быть реализован без соответствующих физиологических структур. А ведь в деятельности субъекта имеют место еще и процессы реальных изменений объектов, которые могут сопротивляться страстным желаниям субъекта изменить их потому, что имеют не учтенные им вполне объективные свойства. Поэтому психолог, разделяющий позицию деятельностного подхода, с самого начала не видит необходимости акцентировать свое внимание на каком-то одном полюсе человеческой деятельности, которая представляет собой единство субъекта и объекта.

Именно поэтому противопоставление естественно-научной и гуманитарной стратегий в психологии «снимается» в деятельност-ном подходе. Однако обоснование этой позиции возможно лишь после рассмотрения всех имеющих к этому отношение аспектов данного подхода (см. главу 5).

Классификации методов психологического исследования, которые даются обычно в начале различных учебников и руководств по психологии, носят довольно условный характер. Ведь, как уже говорилось, одно и то же название метода может маскировать совершенно разные теоретические позиции отдельных авторов, которые не могут быть раскрыты в начале обучения до основательного знакомства с ними. Тем не менее мы приведем некоторые возможные классификации используемых в психологии методов, к которым надо относиться как к учебным схемам, необходимым для первоначальной ориентации в психологии.

В учебнике «Введение в психологию» под редакцией А. В. Петровского [14] все использовавшиеся в истории психологии методы изучения психического делятся на две большие группы — субъективные и объективные. Субъективный метод (интроспекция) долгое время считался единственным методом познания психической жизни человека. На наш взгляд, выделять в качестве отдельного метода в современной психологии особый субъективный метод нельзя, так как он предполагает определенный теоретический взгляд на сознание, давно уже отвергнутый современной наукой.

В то же время нельзя отрицать наличие у субъекта возможности наблюдать за своими психическими процессами, отдавать себе в них отчет, но это самонаблюдение — если оно производится в научных целях — предполагает применение вполне объективных процедур.

Со временем неудовлетворенность субъективным методом привела к разработке в психологии объективных методов, но «прилагались» они уже к разным реальностям.

Основными объективными методами психологии, как и многих наук, являются наблюдение и эксперимент. Наблюдение обычно описывается как «преднамеренное, систематическое и целенаправленное восприятие психических явлений с целью изучения их специфических изменений в определенных условиях и отыскания смысла этих явлений, который непосредственно не дан» [51, 215]. Оно предполагает, как правило, четко поставленную цель, подробно разработанный план, а также исходную гипотезу, которую наблюдение может либо подтвердить, либо опровергнуть.

Обычно выделяют следующие виды наблюдения (см. табл. 2)'. Особенности каждого варианта наблюдения очень подробно изучаются в других, специальных курсах, посвященных методам психологии. Мы приведем лишь примеры отдельных видов наблюдения для иллюстрации.

Вот пример полевого и систематического наблюдения американским этологом Дж. Б. Шиллером орудийных действий у калана (калан — морская выдра из семейства куньих). Калан добывал на побережье Калифорнии двустворчатых моллюсков и вынимал содержимое раковины следующим образом: он, лежа на воде, клал себе на живот тяжелый камень (от 0,5 до 3,5 кг), захватывал двумя передними лапами раковину за створки и силой ударял этой раковиной о камень (иногда для того, чтобы раковина раскололась, требовалось 30 ударов и более). В течение полутора часов калан, за которым наблюдал американский этолог, извлек 54 моллюска и произвел 2237 ударов [128].

Второй пример взят из социально-психологических исследований. В 1975 г. три американских исследователя заинтересовались вопросом, есть

При составлении данной таблицы использовались материалы из [14].

76

Табл ица 2

ли связь между статусом собеседника (его воинским званием) и расстоянием, на котором останавливаются для беседы с ним другие военнослужащие. Они выдвинули гипотезу, что люди с более низким статусом стараются находиться от собеседника более высокого статуса дальше, чем от людей одного с ними статуса. Для проверки этой гипотезы было организовано скрытое оценивающее наблюдение за военнослужащими ВМС США в моменты их взаимодействия с другими военнослужащими США (все 562 человека, за которыми велось наблюдение, были одеты в форму с соответствующими знаками различия). Наблюдения велись в полевых условиях в различных местах — в магазине военторга, в кафетерии, в холле госпиталя и в центре отдыха. Поскольку полы во всех этих помещениях были покрыты одинаковыми плитками, имеющими определенный размер (22,86 см), легко было оценить (с точностью до полуплитки) количество плиток от ступни одного человека до ступни другого. Учитывались только те случаи взаимодействия, когда субъект, за которым велось наблюдение, стоял и к нему приближался другой человек, который и начинал разговор. Никто из испытуемых не знал о проводимом исследовании (записи велись незаметно). Результаты наблюдений подтвердили гипотезу [112].