Денисенко Г.В. (Россия) Особенности прямой речи и диалогов в «новых» хрониках Рамона Мунтанера и Хауме I

Денисенко Г.В. (Россия)

Особенности прямой речи и диалогов в «новых» хрониках Рамона Мунтанера и Хауме I

В эпических текстах сами деяния героев составляют их характеристику. Речевая же характеристка персонажа в жестах отсутствует или почти отсутствет. То же самое можно сказать и про раннехристианские латинские хроники, в которых речь действующего лица по стилю не отличается от слов автора, она так же учена и абстрактна и не характеризует героев.

Так, например, прямая речь в «Истории франков» Григория Турского насыщена цитатами из Писания и псалмов, словами молитв:

Ударяя себя в грудь, он говорил: ”Воззри, о господи, с небес и рассуди тяжбу мою».¹⁰

Здесь Григорий Турский цитирует Псальтырь, но не дословно (Пс.43,1; 79, 15). Прямая речь подчинена общей стилистике повествования, восклицания и просторечные формы отсутствуют. Именно библейский язык определяет лексико-стилистический выбор автора, который часто заставляет своих героев говорить цитатами из библии. Диалог и прямая речь не определяют структуру текста и не доминируют в повествовании. Хронист отдает предпочтение объективной манере изложения материала.

В хрониках, написанных на национальных языках, прямая речь и речевая характеристика персонажа в целом играет более значительную роль, чем в раннехристианских хрониках, но эта тенденция проявляется в разных текстах по-разному. У Виллардуэна, например, диалог и прямая речь не доминируют в повествовании, часто встречается сочетание реплики прямой речи и косвенной (не собственно прямой): В целом можно сказать, что диалог и прямая речь не явялются определяющими для “Взятия Константинополя” Виллардуэна. У Коммина диалог также не определяет текстовую структуру “Мемуаров”. Чаще всего автор придерживается объективной манеры повествования, и прямая речь в произведении почти не встречается.

У Робера де Клари мы наблюдаем совершенно иную картину и постоянно сталкиваемся с воспроизведением прямой речи действующих лиц в тексте подсчитано, что их в хронике 95). При этом Робер де К. не мог слышать разговоры, которые вели между собой знатные сеньоры, византийские вельможи или греки из простонародья за 20 лет до описываемых событий.

“Воспроизведение” речи исторических лиц, с которыми хронист не мог встречаться, наблюдается и в других текстах. В частности, у Рамона Мунтанера воспроизводятся диалоги персонажей при описании событий, которые относятся к периоду еще до рождения хрониста. Например, Мунтанер очень подробно рассказывает о зачатии короля Якова Завоевателя, и главы, посвященные этому событию, насыщены диалогами. Без сомнения, они являются вымышленными, поскольку хронист не мог слышать, о чем говорили за 58 лет до его рождения на тайных переговорах приближенных арагонского короля Петра, будущего отца Якова I. В речи представителей других народов Мунтанер вставляет иноязычные слова и грамматические формы. Диалог определяет структуру целых глав в «Хронике» Мунтанера. Автор французской «Хроники Карла VI» при изложении событий часто приводит прямую речь того или иного лица (например, канцлера королевства, президента парламента, послов разных государств, человека из толпы мятежников-парижан). Прямая речь в данном случае или вымышленная, или сильно перефразированная. В «Книге деяний» Якова Завоевателя рассказ об историческом событии также часто передается посредством диалога. Поскольку Яков I повествует о самом себе, он часто приводит свои собственные беседы с другими историческими лицами, фигурирующими в хронике. Тем не менее, когда речь идет о переговорах в стане врага, на которых король не мог присутствовать, он также использует этот прием.

В случае с вышеуказанными текстами прямая речь всегда очень ярко характеризует героев. Речь персонажей очень эмоциональная, часто употребляются восклицания, междометия и разговорные формы. В целом диалог по сравнению с раннехристианскими хрониками более динамичен, слова автора часто разбивают реплику говорящего. У Григория Турского эмоции героев обычно описываются в речи автора при предачи действий персонажей ( /.../кричал/.../ обняв его за колени, сказал со слезами/.../ ит.д.). У Робера де Клари эмоциональное состояние героев передается не только посредством авторских слов, но на него указывает содержание и эмоциональная насыщенность реплик. Например, в гл. 59 Дож Энрико Дандоло, разгневанный неуплатой Алексеем IV денег, который тот должен крестоносцам, говорит ему: «Дрянной мальчишка, мы вытащили тебя из грязи…и мы же втолкнем тебя в грязь».¹¹ Таким образом, в раннехристианских хрониках используется совершенно иная стилистика, нежели в хрониках нового типа.

В то же время, в жанре романа реплики персонажей очень часто содержат эмоциональную оценку и определяют характер действующих лиц. Таким образом, стилистика романного диалога соотносима с диалогом, который мы встречаем во многих текстах исторического содержания, и реальные исторические лица выражают свои чувства так, как герои романов. Возникает парадоксальная картина: с помощью романических приемов, т.е. заведомо вымышленного повествования, автор пытается сделать более правдоподобным историографическое произведение. Использование диалогов и прямой речи в тексте актуализирует события многолетней давности, и читатель чувствует себя причестным к этим событиям. Кроме того, диалог коренным образом меняет структуру хроники, делает историческое повествование более динамичным и занимательным, более доступным для понимания и восприятия публики.

1. 
   Jaume I. Llibre dels feits (2 volums). Barcelona, 1991. A cura de Jordi Bruguera.
   
2. 
   Muntaner, Ramon. Cronica. Barcelona, 1927-1952. A cura de J. Casacuberta i Miquel Coll i Alentorn.
   
3. 
   Виллардуэн, Жоффруа де. Взятие Константинополя. Песни труверов. М., 1984.
   
4. 
   Григорий Турский. История франков. М., 1987.
   
5. 
   Клари, Робер де. Завоевание Константинополя. М., Перевод, статья и комментарии Заборова М.А. 1986.
   
6. 
   Коммин, Филипп де. Мемуары. М., 1986.
   
7. 
   Кретьен де Труа. Эрек и Энида. Клижес. М., 1980.