Основы индивидуального и семейного психологического консультирования

2. Интерпретировать то, что клиент уже готов принять.

3. Прежде чем интерпретировать то или иное переживание клиента, необходимо указать ему на защитный механизм» лежащий в его основе.

Основные защитные механизмы (Грановская, 1988, с. 274-282)
1. Отрицание - информация, которая тревожит и может при­вести к внутреннему конфликту, не воспринимается. Напри-

117

3. Проекция - бессознательное приписывание другому ли­цу собственных чувств, желаний, влечений, в которых человек не хочет себе сознаться, понимая их социальную неприемле­мость.

4. Идентификация - бессознательный перенос на себя чувств и качеств, присущих другому человеку, но желательных для себя. У детей это простейший механизм усвоения норм социаль­ного поведения и этических ценностей. Благодаря идентифика­ции достигается также символическое обладание желаемым, но недосягаемым объектом. Идентификация в расширенном смысле этого слова - неосознаваемое следование образцам, идеалам, по­зволяющее преодолеть собственную слабость, чувство неполно­ценности.

5. Рационализация - псевдоразумное объяснение человеком своих желаний, поступков, в действительности вызванных при­чинами, признание которых грозило бы потерей самоуважения. В частности, рационализация связана с попыткой снизить цен­ность недоступного («кислый виноград») или преувеличить цен­ность имеющегося («сладкий лимон»). Например, если человек пренебрежительно относится к высшему образованию, не исклю­чено, что он, таким образом, защищается от огорчений в связи с упущенной возможностью учиться.

8. Изоляция, или отчуждение — обособление внутри созна­ния травмирующих человека факторов. Неприятным эмоциям блокируется доступ в сознание, так что связь между каким-ли­бо событием и его эмоциональной окраской не отражается в соз­нании. Утрачивается эмоциональная связь с другими людьми. С этим защитным механизмом связаны феномены дереализа­ции, деперсонализации, расщепления личности (множествен­ность «Я»).

119

К.Г. Юнг выступил против постулата 3. Фрейда об опреде­ляющей роли сексуальных влечений в психической регуляции жизнедеятельности. Под либидо понималась не сексуальная, а любая бессознательная психическая энергия.

Юнг оспаривал позицию Фрейда, выводившего бессозна­тельное из сознания (путем вытеснения из сознания неприем­лемых для него влечений и травмирующих переживаний). Он считал, что все, что возникает в сознании, сначала с очевидно­стью не осознается и осознание возникает из неосознанного со­стояния. Бессознательное аккумулирует и перерабатывает ин­формацию, поступающую от органов чувств, лишь незначи­тельная часть этой информации доходит до сознания (только то, что сознание готово принять).

Структуру психического бытия Юнг представлял в виде двух фундаментальных сфер - сознания и психического бес­сознательного. Бессознательная сфера психического не под­дается прямому наблюдению и проявляется в своих продук­тах, переходящих порог сознания, которые Юнг делил на два класса:

Этот класс содержаний Юнг назвал подсознательным разумом или личностным бессознательным, состоящим из элементов, организующих человеческую личность как целое, формирую­щихся в течении жизни индивида. Сюда входят и вытесненные побуждения, забытые травмирующие впечатления.

Архетип можно понимать как отпечаток или энграмму (en-gram), развившуюся в результате уплотнения бесчисленных вновь и вновь повторяющихся психических переживаний, т. е. продукт равно постоянных и повсеместно существующих влия­ний извне. Архетип придает смысл как внутренним, так и внешним восприятиям и направляет действие в соответст­вующее этому смыслу русло, является предшественником идеи [Одайник, 1996, с. 190-191]. В форме архетипов передается по наследству (через структуру мозга) опыт предшествующих по­колений. Можно указать на следующие архетипы: мать, отец, дитя, девушка, правитель, священнослужитель, врач, учи­тель, физически или сексуально привлекательный мужчина или женщина, роковая женщина и романтический мужчина, мать с ребенком, деятельный мужчина, мудрый старец, мудрая старуха, архетип единства и порядка, соединения противопо­ложностей, инцеста, вотан, мана, анима и анимус у мужчины, персона, тень, самость, мудрец, бог.

Цель терапии Юнг определил следующим образом: «Самость должна заменить Оно (Ид)».

Самость (self) - архетип в теории Юнга, который становится центром структуры личности, когда все противоборствующие силы внутри личности интегрируются в процессе индивидуа-ции, т. е. психотерапия должна помогать в процессе интегра­ции содержаний бессознательного и сознания. Психическое развитие при этом рассматривается как процесс, детермини­руемый изнутри и направленный на раскрытие того, что изна­чально заложено в бессознательной сфере индивида.

Юнг предлагает три метода для достижения сферы бессоз­нательного:

1. Ассоциативный эксперимент, тест словестных ассоциа­ций. Испытуемый должен как можно быстрее отвечать на сло­ва-стимулы первым пришедшим в голову словом-ответом. При

121

Содержания коллективного бессознательного, по Юнгу, не­сут на себе сильный отпечаток сотен тысяч лет архаичной жиз­ни, когда человечество пребывало в состоянии разрозненных орд, воюющих между собой. Сознание, письменность, передача опыта от поколения к поколению были неразвиты. Условием выживания племени, сохранения потомства была готовность взрослых особей к самопожертвованию во имя интересов пле­мени. Требования этого периода существования человечества отражаются в поведении и современных людей. Юнг очень на­стороженно относился ко всем проявлениям одержимости, экс­таза, упоения, воинственной нетерпимости по отношению к представителям других групп. Такое поведение в современ­ных условиях зачастую толкает человека к гибели, не принося пользы никому. С этими явлениями Юнг связывал появление фашизма в Германии.

Со временем в первобытных ордах стали появляться люди, наделенные сознанием. Это было полезно для племени: переда­вался и накапливался опыт, текущие задачи решались не только с помощью отваги и самопожертвования, но и мастерства, ана­лиза ситуации, размышления. Жизнь людей, наделенных высо­ким уровнем развития сознания, представляла ценность. Отсю­да стали возникать идеи ценности личности, свободы личности, индивидуальной ответственности, границ личности, ценности человеческой жизни.

В современном человеке, как и в современном обществе, происходит борьба между этими полюсами - коллективными или индивидуальными формами жизни. Сознание человека тоже выросло в свое время из бессознательного. Одна часть нашего бессознательного старается помогать сознанию, дру­гая стремится захлестнуть сознание, вернуть человека к со­стоянию члена первобытной орды. Трезвый анализ человеком того, что с ним происходит, интеграция всех противоборст­вующих в психике сил с учетом реалий контекста, в котором человек живет, приводит человека к гармоничному и эффек­тивному функционированию, субъективному ощущению бла­гополучия.

свою жизнь как честолюбивый сын бедного крестьянина и под­нялся благодаря большому труду и хорошим способностям со ступени на ступень до руководящего положения, открывающе­го колоссальные перспективы для продолжения социального взлета. Он действительно достиг того трамплина, с которого он мог бы начать полет ввысь, если бы ему неожиданно не поме­шал невроз. Клиент не мог не произнести в этом месте сакра­ментальную фразу, начинающуюся стереотипными словами: «И как раз сейчас, когда ... » и т.д. Симптоматика горной болез­ни, пожалуй, особенно подходит для яркой характеристики своеобразной ситуации клиента. Он принес на консультацию два сновидения предыдущей ночи. Первый сон: «Я снова в ма­ленькой деревне, где я родился. На улице стоят несколько кре­стьянских мальчишек, которые ходили со мной в школу. Я де­лаю вид, что не знаю их, и иду мимо. Тут я слышу, как один из них говорит, указывая на меня: «Этот тоже нечасто приезжает в нашу деревню».

Юнг проинтерпретировал смысл этого сна следующим обра­зом: «Ты забываешь, как глубоко внизу ты начал».

Второй сон: «Я очень спешу, потому что хочу уехать. Соби­раю еще свой багаж, ничего не нахожу. Время поджимает, по­езд скоро уйдет. Наконец, мне удается собрать свои пожитки, я выбегаю на улицу, обнаруживаю, что забыл папку с важными документами, запыхавшись, бегу назад, нахожу ее, наконец, несусь к вокзалу, но почти не продвигаюсь вперед. Наконец, последним усилием, выбегаю на перрон, чтобы увидеть, как по­езд выезжает из вокзала. Он длинный, идет по странной S-об-разной кривой, и я думаю: если машинист не будет внимателен и даст полный ход, выйдя на прямой участок, то задние вагоны поезда еще будут на развороте и при ускорении сойдут с рель­сов. И точно: машинист дает полный ход, я пытаюсь кричать, задние вагоны ужасно качаются и действительно сходят с рель­сов. Страшная катастрофа. Я просыпаюсь в ужасе».

Второй сон за одну ночь, с точки зрения Юнга, зачастую раскрывает смысл первого. Юнг интерпретировал смысл второго сна следующим образом. Сначала сновидение рису­ет напрасную нервозную спешку в стремлении пойти еще дальше, несмотря ни на что. Но так как машинист все же безоглядно рвется вперед, то сзади возникает невроз, неус­тойчивость и срыв.

124

По некоторым причинам Юнг не смог продолжать работу с данным клиентом, да и точка зрения Юнга клиенту не понра­вилась. Поэтому намеченная в сновидении судьба пошла своим чередом. Он тщеславно попытался использовать свой шанс и при этом настолько «сошел с рельсов» в своей работе, что ка­тастрофа стала реальностью.

Следует отметить, что и симптомы, с которыми обратился клиент к Юнгу («горная болезнь»), символизировали собой не­возможность подняться выше.

Вот еще один случай, описанный Юнгом.

Один из моих коллег-врачей, немного старше меня, имел обыкновение подтрунивать надо мной при встрече по поводу толкования снов. Встретившись со мной на улице, он как-то воскликнул: «Ну, как дела? Все еще толкуем сны? Вот, кста­ти, мне недавно приснилось нечто идиотское. Это тоже что-нибудь значит?» Ему приснилось: «Я поднимаюсь на высо­кую гору по крутому склону. Поднимаюсь все выше, стоит чудесная погода. Чем выше взбираюсь, тем мне радостнее, хочется вечно так подниматься. Когда я добираюсь до верши­ны, душевный подъем и ощущение счастья так велики, что я чувствую, что мог бы подняться и дальше, в космос. Я дей­ствительно могу это сделать и поднимаюсь в воздух. Просы­паюсь в полном экстазе».

На это я ему ответил: «Дорогой коллега, так как я знаю, что альпинизм вы бросить не можете, то я хотел бы убеди­тельно попросить вас отказаться отныне от всех одиночных походов. Когда вы идете в горы, берите двух проводников, которым под честное слово пообещайте абсолютное повинове­ние». Он рассмеялся: «Вы неисправимы», и мы распроща­лись. Я больше никогда его не видел. Через два месяца после этого раздался первый звонок: в одиночном походе его на­крыла лавина, но в последний момент откопал случайно на­ходившийся неподалеку военный патруль. Три месяца спус-

125

тя наступил конец: во время восхождения без проводника с молодым приятелем он, как видел стоявший ниже провод­ник, буквально шагнул в воздух при спуске по стене, рух­нул на голову ожидавшего ниже приятеля, и оба скатились в пропасть. Это был ekstasis (в переводе с греческого - восхи­щение - крайняя степень восторга, исступленное состояние) во всех отношениях.

Один молодой человек предложил оценить Юнгу следую­щий сон: «Мой отец уезжает из дому на своей новой машине. Он едет очень неловко, и я волнуюсь из-за его очевидной глу­пости. Отец вкривь и вкось едет задним ходом, подвергая опасности автомобиль, и, наконец, врезается в стену, сильно повреждая машину. Я в ярости кричу ему, чтобы он вел себя по-человечески. Тут отец смеется, и я вижу, что он совершен­но пьян».

Ниже приводятся сведения о жизненной ситуации моло­дого человека и интерпретация Юнга в сокращенном изложе­нии.

У сновидения не было реальной основы в виде действитель­ного события такого рода. Молодой человек уверен, что его отец, даже будучи пьяным, никогда не повел бы себя так. Он сам автомобилист, очень умеренный в потреблении спиртного, особенно за рулем; он может сильно рассердиться из-за неуме­лого вождения и незначительных повреждений машины. От­ношение к отцу положительное. Он восхищается им, потому что тот, по его словам, необыкновенно удачлив. Без особых ухищрений в толковании можно сказать, что сон рисует отца в крайне неблагоприятном свете. Как же надо ответить на во­прос о значении сновидения для сына. Возможно, его отноше­ние к отцу только внешне хорошее, а в действительности со­стоит из гиперкомпенсированных сопротивлений. В этом слу­чае следовало бы сказать: «Это ваше истинное отношение к вашему отцу». Но так как в реальном отношении сына к отцу нельзя найти ничего невротически двусмысленного, неоправданно обременять чувства молодого человека столь уничижительным выводом. Терапевтически это было бы про­сто ошибкой.

126

Но если его отношение к отцу действительно хорошее, зачем тогда сновидению специально изобретать столь невероятную историю, чтобы дискредитировать отца? В бессознательном сновидца должна быть тенденция, породившая этот сон. Не лучше ли спросить: не почему, а зачем ему приснился такой сон? В этом случае ответ: его бессознательное, очевидно, хочет принизить отца. Если мы примем эту тенденцию как компенса­торный факт, то вынуждены сделать вывод, что его отношение к отцу не просто хорошее, но далее слишком хорошее. И дейст­вительно, он как раз тип, который французы называют fils a papa (папенькин сынок).

Однажды к Юнгу обратились за консультацией по поводу 17-летней девушки по поводу уточнения соматического диаг­ноза. Один специалист высказал предположение, что речь мо­жет идти о начале прогрессирующей мышечной атрофии, дру­гой считал, что речь идет об истерии. Юнг спросил о снах. Пациентка сразу же ответила: «Да, мне снятся кошмарные сны. Сегодня мне снилось, что я прихожу домой ночью. Повсю­ду мертвая тишина. Дверь в салон полуоткрыта, и я вижу, как моя мать, висящая на люстре, раскачивается на холодном вет­ру, дующем из открытых окон. Потом мне снилось, что ночью в доме поднимается страшный шум. Я иду посмотреть и обнару­живаю, что по квартире мечется испуганная лошадь. Наконец она находит дверь в коридор и выпрыгивает из окна четвертого этажа на улицу. Я с ужасом видела, как она, разбившись, лежа­ла там внизу».

Ниже приводится интерпретация Юнга.

Уже только зловещий характер сновидений заставляет на­сторожиться. Но и у других людей бывают кошмарные сны.

127

Поэтому нам необходимо подробнее заняться значением двух основных символов: «мать» и «лошадь». Речь, по-видимому, идет об эквивалентах, потому что обе они совершают одно и то же — суицид. «Мать» - это архетип, который намекает на пер­воисточник, природу, пассивно порождающее (вещество, ma­teriel), следовательно, материальную природу, лоно (матку) и вегетативные функции. Он указывает на бессознательное, естественное и инстинктивное, физиологическое, тело, в кото­ром человек живет или заключен, потому что «мать» - это и сосуд, полость (опять же лоно), несущая и питающая; пси­хически выражает основы сознания. С включенностью и обле-каемостью связано темное, ночное и страшное (теснота). Все эти намеки передают большую часть мифологических и эти­мологических вариантов понятия матери или существенную часть понятия инь китайской философии. Это не индивиду­альное приобретение 17-летней девушки, а коллективное на­следие. С одной стороны, оно еще живет в языке, а с другой -это наследственная структура психики, обнаруживаемая во все времена и у всех народов.

Если мы подставим найденное выражение в сон, то толкова­ние будет следующим: бессознательная жизнь разрушает сама себя. Это весть сознанию и всякому, кто имеет уши, чтобы слы­шать.

«Лошадь» - широко распространенный в мифологии и фольк­лоре архетип. Как животное, она представляет не-человече-скую психику, до-человеческое, животное; следовательно, бессознательно-психическое; поэтому лошади в фольклоре яс­новидящи и время от времени говорят. Как верховые живот­ные, они тесно связаны с архетипом матери (валькирии, несу­щие мертвых героев в Вальгаллу, троянский конь и т.д.). 128

В качестве находящихся под человеком, они представляют лоно и встающий из него мир инстинктов. Лошадь есть dynamis (в переводе с греческого - движитель) и средство пе­редвижения, она несет человека, как инстинкт, но и подвер­жена панике, потому что ей не хватает высших качеств соз­нания. Она имеет отношение к магии, т. е. иррациональному, волшебному действию, особенно черные (ночные) лошади, предвещающие смерть.

Следовательно, «лошадь» - эквивалент «матери» с легким смещением оттенка значения с жизни-первопричины на просто животную, физическую жизнь. Если мы подставим это выра­жение в текст сновидения, то получим: животная жизнь разру­шает сама себя.

Смысл обоих снов почти идентичен, причем второй, как это обычно и бывает, выражается более специфически. Нетрудно заметить особую тонкость сна: он не говорит о смерти индиви­да. Как известно, может сниться и собственная смерть, но тогда это не всерьез. Когда дело доходит до такого, сновидение гово­рит другим языком. Таким образом, оба сна указывают на тя­желое органическое заболевание с летальным исходом. Этот прогноз вскоре подтвердился.