Высшая школа экономики
жүктеу/скачать 236.95 Kb. Pdf көрінісі
|
| Глава I. Взаимодействие российских властей и казахских правителей на начальном этапе…
51 ло российские власти [Торопицын, 2012б, с. 199]. Поэтому в Старший жуз была направлена миссия поручика Миллера, которому следова- ло заручиться желанием самого хана принять подданство Российской империи. Впрочем, миссия оказалась неудачной: как уже отмечалось, караван был разграблен по пути, а вскоре, в 1739 г., был убит и сам хан Жолыбарс, так и не успев присягнуть на верность России [Торо- пицын, 2012а, с. 178–182]. В результате Старший жуз вошел в состав Российской империи лишь в начале XIX в. Подобно И.К. Кирилову, В.Н. Татищев находил время и для на- учной деятельности. К концу его управления в Оренбуржье, в 1739 г., был написан первый том знаменитой «Истории Российской». И если она не имела прямого отношения к его деятельности в крае и отноше- ниям с казахами, то другой его энциклопедический труд — «Лексикон российский исторический, географический, политический и граж- данский», составленный в 1744–1746 гг., в некоторой степени стал и результатом его взаимодействия с казахами, поскольку в него вошло немало слов казахского происхождения из области бытовой, полити- ческой и правовой и даже топонимической лексики [Полякова, 2008]. Однако помимо работы над фундаментальными трудами Татищев интересовался также казахскими легендами и преданиями, историче- ским прошлым, родословными и проч. Несомненно, работа над зна- менитой «Историей Российской», которую он вел как раз в это время, существенно помогала ему в сборе этой информации с точки зрения методологии и систематизации. Ему удалось осознать важность исто- рических традиций как прецедентов и для выстраивания отношений с современными ему казахами. Так, он внимательно изучил историю прежних контактов казахов с башкирами, в том числе и во время пре- дыдущих восстаний, что позволило ему, в отличие от И.К. Кирилова, осознать опасность объединения башкир и казахов в борьбе с русской властью. В переговорах с башкирами он, напротив, ссылался на дав- ние традиции пребывания их в российском подданстве и сопутствую- щие ему многочисленные преимущества, которых не было у казахов, лишь недавно признавших власть российского монарха [Материалы, 2002, № 330, с. 520–522; № 332, с. 528]. Даже официальные отчеты («журналы») В.Н. Татищева о взаимо- отношениях с казахскими правителями содержат сведения, каких мы не находим в отчетах его современников — А.И. Тевкелева, И.И. Не- плюева и др. Он приводит многочисленные сведения о быте казахов, церемониях и ритуалах, принятых при дворе ханов, на официальных приемах и проч., нередко воспроизводит прямую речь (см., напр.: Почекаев Р.Ю. Губернаторы и ханы 52 [История, 2012, с. 9, 45, 72–77]). Не исключено, что подобный подход объясняется и научными интересами Татищева как историка и этно- графа, способного не только собрать материал, но и доступно, живым языком изложить его. Однако, на наш взгляд, дело не только в этом: все эти сведения должны были помочь в дальнейшем выстраивании отношений с казахскими предводителями — знание их быта, ритуалов и проч. существенно облегчало нахождение с ними общего языка и способствовало повышению лояльности к российским властям. Итак, как можно увидеть, его изыскания, в отличие от И.К. Ки- рилова, носили преимущественно практический характер, и он на- деялся, что его знания, полученные в результате взаимодействия с казахами, окажутся востребованными. Так и получилось. Несмотря на неудачное завершение руководства Оренбургской комиссией, В.Н. Татищев в дальнейшем сумел эффективно использовать свой опыт взаимодействия с казахами. Уже будучи астраханским губер- натором (1741–1745), он гораздо более решительно контролировал действия других кочевых подданных России — калмыков, ногайцев, кабардинцев (см., напр.: [Торопицын, 2002; 2010; 2011а]). Более того, время от времени он и после отъезда из Оренбуржья получал возмож- ность вновь вступить в контакты с казахскими правителями. Так, в 1743 г. он вместе с новым оренбургским начальником И.И. Неплюе- вым участвовал в разрешении казахско-калмыцких разногласий [Ма- териалы, 1948, № 14, с. 62–63]. А годом позже, в 1744 г., когда Неплюев запретил казахам торговать где-либо помимо Оренбурга, В.Н. Тати- щев по итогам переписки с ханом Абулхайром обратился в Коллегию иностранных дел за разрешением торговать казахам и в Астрахани. Причем, еще не получив ответа, уже de facto сам такое разрешение дал (впрочем, вскоре положительный ответ из Коллегии был получен) [Торопицын, 2009а, с. 192–193]. Как видим, В.Н. Татищев сумел в ка- кой-то степени реализовать свое намерение насчет более активного взаимодействия с казахами, правда, по иронии судьбы уже тогда, ког- да непосредственно не отвечал за контроль над казахскими жузами. Вышесказанное позволяет сделать интересный вывод: несмотря на прямо противоположные взгляды И.К. Кирилова и В.Н. Татищева по поводу отношений с казахами, оба первых оренбургских началь- ника проводили сходную политику — по выражению И.В. Ерофеевой «созерцательно-выжидательную» [Ерофеева, 2005, с. 27–28]. Причем в случае И.К. Кирилова она объяснялась отсутствием у него интере- са к сбору сведений о казахах и взаимодействию с ними, поскольку он был увлечен более глобальными проектами в масштабе всей Цен- |