153
Можно сказать, что удачное выполнение задачи «репрезентирует ее». Этот оборот особенно
напрашивается, когда речь идет об игре, так как здесь выполнение задачи не влечет за собой
целевой соотнесенности. Игра действительно ограничивается тем, что репрезентируется, сле-
довательно, ее способ бытия — это саморепрезентация, которая, однако, является универсальным
аспектом бытия природы. Теперь мы знаем, насколько недостаточны биологические
представления о цели для того, чтобы сделать понятными живые существа
12
. То же самое
справедливо и для игры: вопрос о ее жизненной функции и биологической цели сам в цель не
попадает. Игра отличается тем, что это саморепрезентация.
Хотя она, как мы видели, и основана на поведении, связанном с иллюзорной игровой целью, но
смысл такого поведения в действительности не состоит в достижении данной цели; скорее
самоотдача выполнению игрового задания на деле представляет собой саморазыгрывание.
Саморепрезентация игры действует таким образом, что играющий одновременно приходит к
собственной саморепрезентации, репрезентируя в то же время игру. Можно видеть игровую
задачу в репрезентации только потому, что сама по себе игра — это всегда репрезентация. Так,
существуют игры, которые можно назвать репрезентирующими; это, например, игры, в которых
свободная смысловая соотнесенность связывается с моментом изображения (типа игры-считалки
«На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич...»), или же такие, которые и состоят
в изображении (например, когда дети играют «в машину»).
По своим возможностям всякое изображение — это изображение для кого-нибудь. То, что такая
возможность подразумевается, составляет своеобразие игрового характера искусства. Замкнутое
пространство мира игры здесь позволяет одной из стен упасть
13
. Культовая игра и игра
зрелищная, то есть спектакль, явно могут считаться представлением не в том смысле, в каком
«представляет» играющий ребенок. Они не исчерпываются тем, что изображают, но содержат
указание, направленное вовне, на тех, кто принимает в них участие в качестве зрителей. В
подобном случае игра — это уже не саморенрезентация упорядоченного движения, не просто
представление, которому отдается играющий ребенок, а представление для кого-то. Такое
присущее представлению указание включается в него и выступает составляющей бытия искусства.
В самом общем смысле игры, в той мере, в какой они по
Достарыңызбен бөлісу: |