Понятия в категориях

Родство русской культуры античному миру выражается не только в именах и фамилиях: именах и фамилиях, большинство которых органично звучали бы если не в Афинах то в еврейском квартале Салоник времен проповеди ап. Павла. Глубинно присущая, философичность восприятия мира выражена в неформальном и пластичном законе жизни под названием "понятия": немало людей умерло по понятиям, еще больше живет по ним. Понятия выросли грибницей и дают мотивацию большинству поступков людей в Северной Евразии: разделение категорий чистого и не чистого, «пацанского» и «лоховского» укоренены в понятиях как онтологически важная оппозиция, позволяющая очерчивать границы допустимого социального поведения. Редкий человек доживает до середины жизни, не столкнувшись с понятиями.

Освоим понятия с их родной почвы, через категории Аристотеля.

Само слово κατηγορία родственно предмету нашего рассуждения. Понятия представляют собой незримую юридическую рамку действия в промысле либо на улице но как правило в тюрьме. Так и философское понятие категории имеет юридическое происхождение.

Когда Платон подсмотрел вкусный термин для своих упражнений, термином обвиняли. Обвиняли в присутствии божеств, на главной площади города. Пафос обвинения откочевал в наши дискурсивные практики: слово "категоричный" подразумевает в себе не "стремящийся разложить на категории", а "убежденный, требующий, предъявляющий". Корнем слова стало название центральной площади ἀγορά, где человеку кидали предъяву-категорию. Древние не лицемерили: агора была одновременно и рынком, и местом решения публичных юридических вопросов, и - главное – площадью, освященной богами, так что уже слово "предъява" имеет сакральные корни.

Предъяву кидают конкретно, суждение автора предъявы категорично. Улица выступает Агорой: суровые правнуки Слова, родившего греческую философию, смотрят на жизнь просто. Но и для них категория есть глубинная. окончательная, полная характеристика обсуждаемого: пусть бытие обсуждаемого проблематично, как основание предъявы. Философия понятий накрепко привязана к материальному, ведь Северная Евразия не для жизни в бочке.

При угрожающей массивности материального понятия утверждают видение Аристотелем физической реальности: философ не считал ее полностью описуемой. Категории Аристотеля могут стать больше числом, а понятия зыбки и проявлены бывают лишь в социальных практиках, давая узреть малую часть их действительного содержания

Однако несмотря на глубину как правило место воплощения понятий одно: социальная норма как таковая. Число категорий Аристотеля тоже как правило считается стабильным и происходит от количества форм выражения глагола быть как связки в греческом языке. Онтологическая философичность нашего сознания воплощена языке, наследующем эллинам, собственно глагола быть как связки. Точнее говоря, глагол есть; но каждое применение его выглядит архаизацией, замещением глагола действия. Возможно, у ядра понятий тоже есть устанавливающая его состав языковая либо дискурсивная закономерность: но до решения вопроса еще расти.

Попробуем начать процесс, рассмотрим понятия через аристотелевские категории. Для начала перечислим категории:

Сущность

Качество

Время

Положение

Действие

Претерпевание

Обладание
Все иные частные характеристики явления сводимы к этому набору, который в свою очередь имеет две полки расположения: на одной разлеглась первая категория, на второй ужались остальные. Первая категория универсальна, от нее выстраиваются ответы на вопросы по остальным (accidentia) категориям. Поскольку понятия есть подвижное явление, девять категорий со второй полки будем рассматривать как категории «проявляющие природу явления в движении».

«Понятия» в самом лаконичном изъяснении есть социальная норма. Отличие ее от других в том, что понятия предполагают непосредственное силовое обеспечение своей власти. Возможно, потому понятия и подвижны: при важности владения дискурсом силовой баланс определяет многое в разговоре.

Хотя да, в таком случае есть соблазн понимать пол понятиями ключевые дефиниции, характеризующие действительность. Однако понятия намертво привязаны к конкретному социальному контексту их осуществления, вследствие чего каждая отдельная дефиниция рождает потребность в абстрактном понимании. Хатой может быть камера в изоляторе, камера в тюрьме, но может стать и помещение в бараке на зоне, даже квартира на воле может быть хатой, и даже цех. "Западло", "лох", "кидалово" в целом имеют одно значение, но в каждом отдельном контексте это значение выглядит особо иначе: в промысле лохом выступает не человек, лишенный субъектности, но человек, свою субъектность направивший в сторону лишнего удешевления своей работы. В одном контексте "западло" делать нечто плохо, в другом контексте "западло" вообще трудиться. Это значит, что если мы под понятиями понимаем «дефиниции», дефиниции становятся категориями понимания действительности.

Интуитивно и произвольно приведем ключевые дефиниции:

Западло

Люди

Сука

Общее

Беспредел

Цвет (масти)

Каждая из них выступает категорией, задающей, новые "понятия". Каждая основная дефиниция также условна, например под "Людьми" понимаются привилегированные (прежде всего за сет авторитета) члены сообщества. Авторитет и власть опираются на способность быть арбитром в рамке понятий.

Под сходняком понимается (изначально тюремная) "Агора", где присутствуют обладающие суверенитетом личности-субъекты. существующие в рамке понятий, решают вопросы соразмерно своему социальному статусу.

Качествами понятий видим прежде всего власть, тяготение к легитимации, гибкость.

Властность понятий состоит в том, что они определяют рамку действий субъектов внутри себя, а также рамку определения субъекта, отделения субъекта от объектов. В классическом виде это качество выражено в оразделении на воров, блатных и "прочих", где воры являются закрытым орденом, "блатные" оказываются служилым сословием, а прочие не наделены статусом субъекта. Относительно этой конструкции сверхсубъектом выступает внешняя власть, "красные", которые определяют течение вещей в местах, где проявляется власть воров.

На улице власть понятий выражается подавлением воли объекта либо принуждением субъекта подчиняться основным нормам "понятий" под угрозой санкций, вплоть до исключения из числа субъектов¹.

Легитимативность дает понятиям силу закона. Ссылка на понятия или оперирование ими в дискурсивной практике, определяющей недискурсивную реальность, легитимирует решение субъекта. Субъектом может выступает как личность-субъект (реальный пацан, промысловик), так и сообщество². "Сходка" или "совет" выступают также носителями власти, имеющей силу закона благодаря понятиям и совокупному голосу значимых для сообщества субъектов³.

Также гибкость понятий позволяет им оставаться социальной нормой в самых различных социальных контекстах. В одном случае понятия определяют запрет на любую работу для привилегированного субъекта, в другом случае разрешают работать парикмахером, а в третьем случае они полностью разрешают трудиться, давая ограничение только на ряд профессий (кондуктор)⁵.

При этом легитимативность понятий полностью зависит от жёсткости субъектов, осуществляющих понятия. При этом жесткость может выражаться также в различных практиках суверенитета: от решимости принимать решение, забирающее жизнь, до готовности переносить пытки ради сохранения целостности личности субъекта⁶.

Место осуществления понятий это коллектив, состоящий из субъектов. В самом архетипическом плане это камера. Понятия возникают там, где скучно сосуществуют активные, сильные и агрессивные люди, не связанные плотно внешней дисциплиной. Поэтому собственно понятия как таковые не воплощаются в армии, но могут приходить в армию извне (как это случилось с советской армией). Наличие множества субъектов требует проявления общей рамки поведения для субъектов и воли, которая преодолевает опасность силового воздействия⁷. Весь смысл понятий именно в том преодолении, в господстве дискурсивного над недискурсивным⁸. Когда эта власть кончается, начинается "беспредел", беспредел соответственно является господством недискурсивного.

Однако понятия осуществляются и в лагере. В черном лагере они властны в полной мере, в красном лагере почти отсутствуют как власть и существуют преимущественно в воле субъектов рамки понятий сохранять свою целостность⁹. Также понятия могут существовать в пространстве, на улице, в любом организованном коллективе. И тут есть две формы воплощения.

Первая это прямая трансляция власти носителей понятий в неорганичные для них социальные сферы. Наличие смотрящих в школах, на рынках, в общежитиях вузов представляют собой наличие внешней по отношению к конкретному социуму власти.

Вторая форма воплощения это воплощение в "своей" среде. На воле это в числе прочего "промысел", которые организуется группой субъектов и функционирует по "понятиям". Само собой, здесь понятия носят характер далекий от внутризоновских и тем более воровских, однако социальная сущность остается той же: регулировка социальных отношений и принципов ведения дел.

Соответственно место понятий это "сфера социальных интеракций" как таковая, которая возникает в свою очередь в силу наличия представления о понятиях как о легитимной властвующей дискурсивной конструкции в каждой в каждой из голов субъектов, составляющих конкретное сообщество.

Время бытия понятий это время бытия общества в самом строгом смысле слова. Когда уходит власть понятий распадается общество, когда распадается общество - уходит время понятий. Понятия умирают медленно, иногда они долго присутствуют, не имея власти и живя просто как дискурсивная практика, лишь помогающая оформить посылы личностей.

Во времени понятия существуют, пока существует то поле социальных интеракций, где они господствуют как норма социальных отношений.

В чисто историческом плане речь о времени бытия понятий тесно связана со временем бытия сообществ. Например, «черные» понятия теряют власть¹⁰.

Отношение.

Во отношениях с умом человека понятия суть идеология, система принципов. В чистом виде эти принципы редко формулируются, но проявляются в каждой социальной интеракции некоторыми константами. Эти константы воспринимаются нередко как догматы. Принципы находят свое выражение прежде всего в социальной позиции, например позиционировании сообщества¹¹. Идеология имеет и исторический нарратив, при этом интересно, что передаваемый в устной форме, он получает подчас довольно своеобразные формы¹².

В отношении к власти понятия суть инструмент. Господство посредством понятий это гегемония (в грамшистском смысле). Иными словами, власть понятий это власть авторитета и согласия. Решение в рамке понятий принимается как форма осуществления справедливости либо традиции, требующей уважения. В частности, поэтому понятия пластичны, а «беспредел» представляет собой долженствующее не существовать в любом конкретном социальном выражении понятий¹³. Пластичность понятий, таким образом, является залогом их успешности, так как гегемония немыслима без уважения к социальным группам, чьи позиции меняются в замкнутом сообществе¹⁴.

Положение. Под положением мы понимаем положение каждого отдельного из приведенных выше «понятий»-движений по отношению к другим «дефинициям».

Схема 1. Рассматривает субъектное воздействие Людей на дефиниции. Собственно центром понятий являются субъекты их соблюдения и воплощения. Под людьми здесь понимаются субъекты –активные носители понятий, либо же один социальный субъект «люди», утверждающий социальную норму. Этимология идет от самоназвания воров в законе, но каждый отдельный социальный контекст порождает свое сообщество людей.

Отрицалово выступает крайней рамкой соблюдения понятий. Это рамка неприятия насилия, давления со стороны власти, не признаваемой легитимной. Сообщество людей суверенно, и этот суверенитет должен утверждаться за счет ломки воли к власти субъекта, внешне более сильного, чем сообщество людей¹⁵.

«Общее» представляет собой фонд (как материальный, так и нематериальный), который пополняется людьми для обустройства «хаты» и собственно жизни людей¹⁶. Хатой выступает собственно осваиваемое пространство жизни. Архетипом, безусловно, можно назвать тюремную камеру¹⁷, но хатой же может стать цех. Гараж, палата регионального парламента, сфера ведения дел. «Сука» это антипод человека, «падший из людей», человек, который отказывается от принятия гегемонии понятий¹⁸. Лох, в отличие от суки, выступает законным объектом властного действия¹⁹. Стоит отметить, что «лох» имеет в себе две характеристики: невключенность в качестве субъекта в число людей, и неспособность отстоять свою субъектность. Сука не является лохом, потому что имеет силу поддержки власти, петух не является лохом, так как включен в иерархию изнутри²⁰. Ход выступает объектом самоопределения человека, ка кон живет в сообществе, в сфере действия сообщества. Людской ход предполагает полное субъектное включение в сообщество людей, ,далее же возможны вариации в зависимости от набора «ходов» в конкретном социальном контексте²¹. Ход маркируется цветом. Отличие дефиниций в том, что цвет выступает маркером, а ход представляет собой целостное направление социального процесса, бытия социальной группы²². Западло выступает ярко выраженным табу, которое также выступает своеобразным агентом конституирования общества²³. Беспредел должен быть недопущен либо преодолен людьми. Собственно беспредел как и говорилось выше, это прорыв недискурсивного, нарушение негласных договорённостей, пусть даже они лишь подразумеваются²⁴.

Действие. В отношении к уму понятия рождают потребность в субъектности, субъектность же рождает потребность постоянного интеллектуального действия.

В отношении к "территориальному и социальному миру" понятия упорядочивают пространство там, где социальный порядок собственно отсутствует. При этом, наоборот, организация общества осуществляется путем дезорганизации общества, живущего не по понятиям.

В отношении к объекту (человеку вне сообщества) понятия меняют свойства: денежный человек становится безденежным или человек с плохо работающей машиной становится человеком с хорошо работающей машиной. Понятия могут сталкиваться и с объектом, который проявляет субъектность: наиболее яркий пример это прессование "отрицалы" (субъекта в блатных понятиях) сотрудниками колонии (субъектов красных понятий: не по закону же они отбивают почки).

В отношении идентичности (самосознания) понятия задают статус носителя, который потом осуществляется в виде социальных интеракций, точнее формата этих интеракций.

Если зону размораживают, это действие понятий? Это претерпевание красных понятий от "мира", "мир" выступает инструментом "черных понятий", так как одни правозащитники зону не разморозят, а человек, подвергшийся пыткам и не имеющий в своих убеждениях императива подчинения зоны "черным" не будет как правило подвергать себя опасности ради разморозки целой зоны.

Претерпевание. Ум перерабатывает понятия, выводя из них понимание контекста существования своего носителя и соответственно формируя стратегии, долженствующие оправдать себя в борьбе за более высокий социальный статус и материальные ценности.

Сам по себе характер понятий как гибкой субстанции предполагает, что они всегда претерпевают²⁵. Каждая социальная интеракция с их участием есть претерпевание, воплощение нормы в том или ином виде. При этом подчас нормы творятся заново самой интеракцией или собственно насилием с "понятийной" легитимацией. Понятия как объект претерпевающий есть идеальное воплощений идей К. Шмитта, его "Политической теологии", в которой поступок творит правовую норму, а не наоборот.

Мир сильнее понятий и постоянно заставляет их меняться, что порождает как распространенность понятий как таковых в социальной жизни, так и разнородность их: содержание понятий, по которым живут коррумпированные силовики, и воровских понятий противоположно, притом что в обоих случаях сохраняется некое ядро, сам принцип выстраивания социума. Мир вынуждает вчерашних отрицал заниматься бизнесом или работать, а перед теми, кто привык жить понятиями, ставит необходимость отказываться от них, преодолевать или прятать глубоко внутри себя те принципы, которые вели человека по жизни раньше.

Власть подминает понятия под себя: претерпевание их здесь выражение отношений власти и понятий. Инструмент господства перенят без лищних сложностей.

Мир превращает понятия в целом в инструмент социального упорядочивания. Собственно период «становления капитализама» был таким претерпеванием понятий: мир привлек их для нового структурирования общества и сегодня использует их руками отдельных социальных субъектов в производственных или экономических, или политических отношениях. Инвазия понятий выступает здесь историей претерпеваний.