Посвящается Ирвину

«Я даже не пытался просохнуть, — вспоминает Мортенсон. — Просто завернулся в одеяло и улегся прямо на пол. Это было самое ужасное место для ночевки, какое только можно себе представить. Меня окружали торговцы опиумом и оказавшиеся не у дел моджахеддины. И все страшно храпели! Но стоило закрыть глаза, как я заснул мертвым сном, словно в номере пятизвездочного отеля».

В четыре утра портье всех разбудил и предложил завтрак. По законам ислама, вкушать пищу можно только до утренней молитвы. Грег был так измучен, что ему даже не хотелось смотреть на еду. И все же он присоединился к остальным постояльцам и подкрепился карри с фасолью и четырьмя плоскими лепешками-чапатти.

В морозном утреннем воздухе окрестности Файзабада напомнили Балтистан. Лучи утреннего солнца золотили вершины Памира. Мортенсон снова оказался в знакомых горах. Если не вдаваться в детали, можно было представить, что он вернулся в свой второй дом. И все же разница между Афганистаном и Пакистаном бросалась в глаза. Женщины здесь не прятались по домам. Они свободно ходили по улицам, хотя большинство куталось в глухие белые одежды. Сразу было понятно, что рядом находится бывший Советский Союз: на улицах Грег видел группы вооруженных чеченцев, говоривших с чуждым уху славянским акцентом. Чеченцы деловито направлялись к мечетям для утренней молитвы.

Файзабад — город бедный. Единственным источником дохода в нем является торговля опиумом. На маковых полях Бадахшана собирают урожай, который перерабатывают в героин на городских фабриках. А затем переправляют наркотик в Чечню и в Москву. Талибы жестоко преследовали торговцев опиумом, но когда они ушли, маковых полей в северном Афганистане стало еще больше.

НА МАКОВЫХ ПОЛЯХ БАДАХШАНА СОБИРАЮТ УРОЖАЙ, КОТОРЫЙ ПЕРЕРАБАТЫВАЮТ В ГЕРОИН НА ГОРОДСКИХ ФАБРИКАХ. А ЗАТЕМ ПЕРЕПРАВЛЯЮТ НАРКОТИК В ЧЕЧНЮ И В МОСКВУ.

Согласно данным, собранным организацией «Хьюман Райтс Уотч», при талибах опиум в Афганистане почти не производили, зато к концу 2003 года его было получено почти четыре тысячи тонн. Вся прибыль от торговли наркотиками шла местным вождям, которые на эти деньги формировали собственные армии. Шаткое правительство Хамид Карзая не могло контролировать обстановку. Чем дальше от Кабула, тем слабее влияние центральной власти.

Провинция Бадахшан — самый отдаленный от Кабула регион Афганистана. Абсолютная власть здесь принадлежала командиру Садхар Хану. Мортенсон давно слышал об этом человеке. Местное население относилось к нему с обожанием. Его почитали здесь не меньше героя-мученика, который вел борьбу с талибами, то есть Ахмад Шах Масуда. Хан, как и все местные вожди, взимал плату с торговцев опиумом, тропы которых проходили по его территориям. Но в отличие от других он выделял средства на улучшение благосостояния своего народа. Для бывших боевиков построил большой базар и одалживал им деньги, чтобы они могли заняться частной торговлей и превратиться из моджахеддинов в хозяев. Народ любил Хана, а враги его боялись, потому что вождь был крут.

Бывший пакистанский спецназовец Сарфраз, который защищал Мортенсона и его друзей, когда стало известно о событиях 11 сентября, познакомился с Ханом в Ваханском коридоре, на тропах контрабандистов. «Он, в некотором роде, президент Бадахшана, — говорил Сарфраз. — Хороший ли он человек? Да, хороший. Но опасный. Если враг не соглашается сдаться и присоединиться к его армии, он привязывает его к двум джипам и разрывает пополам».

Днем Мортенсон обменял немного денег и нанял джип. Владельцы машины, отец и сын, согласились доставить его в «столицу Садхар Хана», Бахарак, если он готов выехать немедленно. Правоверные мусульмане хотели вернуться домой к вечерней молитве.

«ЕСЛИ ВРАГ НЕ СОГЛАШАЕТСЯ СДАТЬСЯ И ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ЕГО АРМИИ, ХАН ПРИВЯЗЫВАЕТ ЕГО К ДВУМ ДЖИПАМ И РАЗРЫВАЕТ ПОПОЛАМ».

«Я могу ехать прямо сейчас», — согласился Мортенсон.

«А где твой багаж?» — спросил мальчик, немного говоривший по-английски.

Грег пожал плечами и полез в джип.

«До Бахарака было не больше ста километров, — вспоминает Мортенсон. — Но мы ехали три часа. Окрестности напоминали мне ущелье Инда. Дорога шла вдоль реки, которая проложила русло в узком скалистом каньоне. К счастью, у нас была хорошая машина. Американские машины годятся только для того, чтобы ездить за покупками или возить детей на футбол. По тем дорогам можно проехать только на настоящем русском джипе».

За двадцать минут до Бахарака ущелье закончилось, и взгляду открылась пышная зелень долины между покатыми холмами. На склонах трудились местные «фермеры». Опиумный мак здесь выращивали на каждом клочке земли. «Если бы не мак, можно было подумать, что мы въезжаем в долину Шигар, — говорит Мортенсон, — и направляемся к Корфе. Я сразу почувствовал, насколько близко мы от Пакистана. Хотя я никогда не бывал здесь прежде, показалось, что я вернулся домой, к своему народу».

Окруженный заснеженными пиками Гиндукуша, Бахарак был воротами Ваханского коридора. Эта узкая долина начиналась всего в нескольких километрах восточнее. Мортенсону было приятно думать, что его друзья в Зуудхане совсем рядом.

Водитель и его сын отправились на базар, чтобы узнать дорогу к дому Садхар Хана. На базаре Грег понял, что жизнь тех, кто выращивал, а не продавал опиум, была нелегкой, как и у балти. Продукты на прилавках лежали самые простые, да и тех явно не хватало. Маленькие ослики с трудом таскали корзины с припасами. Животные выглядели больными и недокормленными. Мортенсон знал, что во времена правления талибов Бадахшан оказался полностью отрезанным от внешнего мира, но не представлял себе, насколько тяжела жизнь местного населения.

На рынке единственным транспортом были ослики. Среди них ярким пятном выделялся белый джип, который ехал прямо к ним. Мортенсон замахал руками, справедливо полагая, что человек, имеющий в Бахараке подобную машину, должен знать Садхар Хана. В джипе оказались устрашающего вида моджахеддины. За рулем сидел мужчина средних лет с острым взглядом черных глаз и аккуратно подстриженной черной бородой. Он вылез и подошел к Грегу.

«Я ищу Садхар Хана», — на ломаном дари, которому по пути из Кабула его обучил Кайс, сказал Мортенсон.

«Он здесь», — по-английски ответил мужчина.

«Где?» — не понял Грег.

«Это я. Я — командир Хан».

На юго-востоке виднелись заснеженные горы Пакистана. Мортенсон сразу подумал о Фейсале Байге — и тут же забыл о снайперах. Он начал вспоминать школу за школой, деревню за деревней от долины Хунза до Гилгита и дальше через ущелье Инда до Скарду. Припоминал знакомые места и дорогих ему людей. И ему стало не так одиноко на этой пустой крыше…

Перед закатом Мортенсон увидел, как сотни мужчин выходят из мечети Бахарака. Мечеть больше напоминала военную казарму, чем место поклонения. Последним появился Хан вместе с городским муллой. Он наклонился к старику, обнял его и направился к дому, где на крыше его ждал иностранец.

«Садхар Хан пришел без всякой охраны. С собой он взял только молодого помощника-переводчика. Я знал, что снайперы следят за нами со всех крыш. Даже если бы я не так посмотрел на их командира, меня бы тут же застрелили. И все же я оценил этот жест, — вспоминает Мортенсон. — Как и на базаре, когда мы только познакомились, он хотел во всем разобраться самостоятельно».

«Простите, что не могу предложить вам чаю, — сказал Хан (его помощник владел английским „на отлично“). — Но через несколько минут вы сможете получить все, что пожелаете». Хан показал на солнце, которое уже скрывалось за горами на западе.

«Все нормально, — ответил Грег. — Я проделал долгий путь, чтобы поговорить с вами. Для меня большая честь — быть здесь».

«И о чем хочет поговорить американец, приехавший из самого Кабула?» — спросил Хан, расправляя свое коричневое шерстяное одеяние, расшитое алыми нитями, — знак высшей власти.

Мортенсон рассказал ему свою историю. Начал он с того, как киргизские всадники в облаке пыли спустились с Иршадского перевала, и закончил свой рассказ описанием перестрелки, свидетелями которой стал днем раньше, и путешествия под козьими шкурами. К удивлению Грега, страшный командир моджахеддинов Бадахшана радостно расхохотался и бросился обнимать пораженного американца.

«Да! Да! — кричал он. — Вы — доктор Грег! Мой друг Ахмед Рашид говорил мне о вас. Это невероятно. Надо же, а я даже не подготовил торжественный ужин! И не пригласил местных старейшин познакомиться с вами. Простите меня!»

Мортенсон улыбнулся. Напряженность, охватившая его за время тяжелейшей поездки на север, исчезла. Хан вытащил из кармана жилета, надетого под традиционной одеждой, самый современный спутниковый телефон и приказал помощникам готовить праздничный ужин. Затем они стали разгуливать по крыше, обсуждая подходящие для строительства школ места.

Познания Хана о Ваханском коридоре, где Мортенсон собирался начать свою работу, были просто энциклопедическими. Он рассказал о пяти деревнях, где построить начальные школы было абсолютно необходимо. Вспомнил о девочках, которые не могли получить образование. Их оказалось гораздо больше, чем Грег мог себе представить. Хан сказал, что в одном только Файзабаде пять тысяч девочек пытаются учиться под открытым небом рядом со школой для мальчиков. И такая ситуация сохранялась во всем Бадахшане. Хан перечислил множество проблем, над решением которых Мортенсон и сотрудники его Института могли работать десятилетиями.

Когда солнце скрылось за западными горами, Хан положил руку на плечо Мортенсона, а другой обвел открывавшийся с крыши пейзаж. «В этих горах мы боролись вместе с американцами против талибов, — сказал он. — И хотя мы слышали немало обещаний, они так и не вернулись помочь нам, когда война кончилась.

Посмотрите на эти холмы, — Хан указал на покрытые валунами склоны. Мрачные валуны высились, как армия мертвых, поднявшихся после наступления темноты. — Сколько людей погибло на них! — Садхар Хан повернулся к Мортенсону. — Каждая скала, каждый камень на этих полях политы кровью кого-то из моих моджахеддинов, шахидов — мучеников, отдавших жизнь в борьбе против талибов. И мы должны сделать так, чтобы их жертва не была напрасной. Мы должны превратить эти камни в школы».

Мортенсон всегда сомневался в том, что перед смертью человек успевает увидеть всю свою жизнь. Слишком мало времени. Но за ту секунду, что он смотрел в черные глаза Садхар Хана, он успел увидеть ту жизнь, которую еще не прожил…

«КАЖДАЯ СКАЛА, КАЖДЫЙ КАМЕНЬ НА ЭТИХ ПОЛЯХ ПОЛИТЫ КРОВЬЮ КОГО-ТО ИЗ МОИХ МОДЖАХЕДДИНОВ. И МЫ ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ИХ ЖЕРТВА НЕ БЫЛА НАПРАСНОЙ. МЫ ДОЛЖНЫ ПРЕВРАТИТЬ ЭТИ КАМНИ В ШКОЛЫ».

На этой крыше, в окружении суровых каменистых холмов, Грег оказался на распутье. Если он повернется к этому человеку и к этим камням, перед ним откроется новая дорога.

Мортенсон видел эту дорогу еще более отчетливо, чем ту, на которую когда-то давным-давно ступил в Корфе. Видел так ясно, как в детстве — вершину Килиманджаро. Или устремленную в небо К2, которая все еще продолжала сниться ему по ночам.

Он понял, что даст обет, исполнять который будет твердо.

Нужно будет учить новые языки, узнавать новые обычаи… И лишь потом начнется настоящая работа. Снова придется на долгие месяцы покидать жену и детей, и эти расставания омрачали яркую картину, которая открывалась перед ним. Его ожидали блестящие перспективы, которые сияли и переливались на солнце, как нетронутый снежный склон, — и опасности. Опасности поджидали его на каждом шагу…

Мортенсон положил руки на плечи Садхар Хана, как десять лет назад в других горах клал их на плечи другого человека, Хаджи Али. В тот момент он не думал о снайперах, следивших за каждым его жестом с крыш соседних домов. Он думал только о новой вершине, которую поклялся покорить.

Покорить — во что бы то ни стало.

Я считаю, что все люди планеты должны в течение следующего десятилетия объединить усилия в борьбе за всеобщую грамотность и детское образование. Более 145 миллионов детей в мире лишены возможности учиться из-за бедности, эксплуатации, рабства, религиозного экстремизма и коррупции, процветающей в разных странах. Быть может, эта книга поспособствует тому, чтобы свет просвещения проник в самые темные уголки на нашей планете.

Обычаи многих народов требуют начинать или заканчивать любой разговор извинениями. Люди просят друг у друга прощения за невольные обиды, которые могли нанести собеседнику. Я свято чту и уважаю эту традицию. В своей решимости описать в своей книге все так, как было на самом деле, я невольно обижал разных людей, причинял им боль. Сожалею об этом и прошу прощения. Teri asees chaunde.

Все страницы этой книги можно было бы заполнить благодарностями тысячам людей, которые помогли мне совершить поразительное путешествие, которое началось с поездки на Поле мечтаний в Дайерсвилле, штат Айова, а закончилось на пшеничном поле в другом конце света — в пакистанской деревне Корфе.

Сожалею, — и эта мысль лишает меня сна, — что не могу поблагодарить их всех лично: ведь они наполнили мою жизнь глубоким смыслом. Благодарность живет и в сердце каждого ребенка, получившего образование в результате деятельности Института Центральной Азии (ИЦА), — это стало возможным только благодаря их состраданию и душевной щедрости.

Хотелось бы особенно поблагодарить замечательного автора этой книги, Дэвида Оливера Релина, который не пожалел для работы более двух лет своей жизни. Спасибо тебе, командир Релин!

Больше двух лет нами руководила литературный агент Элизабет Каплан. Лишь благодаря ее помощи наша книга прошла весь путь: от идеи до издания. Лично мне работа над книгой показалась куда более тяжелой, чем все то, о чем в ней рассказывается. Я бесконечно благодарен вам, Элизабет, за терпение, спокойствие и полезнейшие советы!

Судьба свела меня с потрясающими людьми из издательства «Викинг Пингвин»: Рэем Робертсом, Кэролайн Коулберн, Нэнси Шеппард, Джуди Пауэрс и Шарон Гонсалес. Друзья! Наблюдая за тем, как вы готовили издание, я многому научился. Ваш профессионализм и трудолюбие стали для меня примером. Душевно благодарю вас!

Важную роль в создании книги сыграли средства массовой информации. Спасибо всем: газетам в маленьких городках, государственным радиостанциям, телевизионным каналам, журналам и международным агентствам. Спасибо Кэти Гэннон, бывшему руководителю филиала «Ассошиэйтед Пресс» в Пакистане и Афганистане, Ахмед Рашиду, автору книги «Талибан». Вы щедро делились со мной своими энциклопедическими знаниями о горах, медресе и моджахеддинах. Я благодарен сотрудникам журнала «Аутсайд» — Хэлу Эспену, Элизабет Хайтауэр и Марку Дженкинсу, которые рассказали мне многое о К2, войне на леднике Сиачен и о Ваханском коридоре в Афганистане. Вы сделали все, чтобы свет гуманизма зажегся там, где раньше лишь гремели войны.

Через девятнадцать месяцев после 11 сентября, когда журнал «Пэрейд» опубликовал статью Кевина Федарко «Он борется с террором книгами», американцы прислали в наш маленький офис ИЦА в Монтане более четырнадцати тысяч писем. Америка приняла идею борьбы с терроризмом с помощью просвещения и образования. Нам писали и консерваторы, и либералы, и мусульмане, и христиане, и евреи, и индуисты, и атеисты, и конгрессмены, и водители грузовиков. Спасибо тебе, Кевин; сердечно благодарю и редакторов журнала Ли Кравича и Ламара Грэма — за то, что помогли достучаться до умов и сердец американцев.

За двенадцать лет мы не потратили ни цента из денег налогоплательщиков на строительство школ и покупку учебных принадлежностей. Мы делали нашу работу на средства спонсоров. И я выражаю глубочайшую признательность депутату Палаты Представителей Мэри Боно, которая научила меня пропагандировать в моей стране идею развития женского образования в Пакистане и Афганистане. Благодаря ее урокам я сумел рассказать о том, как образование помогает странам не скатиться в бездну войны и террора. Спасибо и Марку Удаллу за его поистине неоценимую помощь.

Не могу не поблагодарить жителей Южной Дакоты и соучеников по альма-матер. На мою жизнь оказали огромное влияние четверо из них: Ларс Оверскей, Том Брокау, доктор Дэн Беркленд и Эл Нойхарт, основатель журнала «Ю-Эс-Эй Тудей» и организации «Форум свободы», которая в 2004 году присудила мне премию «За свободу духа».

Дорогие друзья мои: наставники, старейшины, учителя, проводники, братья и сестры в Пакистане и Афганистане! У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность! Каждый из вас — это звезда, которая горит в ночном небе. Спасибо за вашу верность, энергию и настойчивость в деле образования детей. Шукурия, рахмат, манана, шаккерам, баф, бакшиш — спасибо!

Как бывший военный я салютую нашим солдатам, которые с честью и доблестью служат стране. Как гуманитарий хочу поблагодарить сотрудников благотворительных организаций, которые изо всех сил борются с неграмотностью, болезнями, загрязнением окружающей среды, нарушениями прав человека — и делают это наперекор всему!

Спасибо ученикам Вестсайдской начальной школы из города Ривер-Фоллз, штат Висконсин, которые в 1994 году начали кампанию «Пенни во имя мира» (www.penniesforpeace.org). Вы собрали 62 340 пенни, но ваш пример вдохновил более 80 тысяч школьников из 350 школ. Было собрано не меньше 12 миллионов пенни — на эти деньги мы подарили школьникам Пакистана и Афганистана новые карандаши. И новые надежды.

Большое спасибо сотрудникам Института Центральной Азии (ИЦА) — Дженнифер Сайпс, Келли Тейлор и Кристиане Лейтингер, а также членам совета директоров: доктору Абдул Джаббару, Джулии Бергман и Карен Маккаун. Вы стали истинными участниками этого непростого путешествия. Только благодаря вашей неустанной поддержке и упорству нам удается добиваться успеха.

Хотелось особо поблагодарить верных друзей, которые всегда меня понимали. В моих постоянных метаниях между двумя разными мирами они помогали преодолевать преграды, неизбежно возникающие при переходе из одной культуры в другую. Я бы хотел выразить свою благодарность следующим людям: Джорджу Маккауну, Талат Джаббару, Нэнси Блок, Анне Байерсдорфер, Бену Райсу, Чарли Шимански, Биллу Гэллоуэю, доктору Луису Райхардту, Джиму Виквайру, Стиву Свенсону, доктору Эндрю Маркусу, Дженнифер Уилсон, Ким Клейн, Берк (Кэтрин) Киган, Винсу и Луизе Ларсенам, Лайле и Бренту Бишопам, Джону и Анне Ригби, Тони О'Брайену, Викки Кейн, Кейт Хамбург, Джеффе Макмилла-ну, Эндрю Лоусону, Бринн Брейнер, Джону Гузе, Стефани Фриз, Тому и Джуди Воган, Луизе Форрест, Пэм Хайберт, Хадж Фиде Мохаммед Нашаду, Сайед Аббасу, бригадному генералу Башир Базу, полковнику Ильяс Мирзе, капитану Вассим Ифтакар Джанджуа, командиру Садхар Хану, Вохид Хану, Туаа, Элизе и, конечно же, Пэтси Коллинз и Хосе Форкету. Непреклонные и упорные сотрудники ИЦА в Пакистане способны сдвинуть горы во имя своей высокой цели. Бохот шукурия незаменимым Апо ЧаЧа Абдул Разаку, Гулям Парви, Сулейман Миньясу, Сайдулл Байгу и Фейсал Байгу, а в Афганистане Сарфраз Хану, Абдул Ваиклу, Парвин Биби и мулле Мохаммеду.

Не могу не упомянуть о Жане Эрни и Заджи Али. Надеюсь, что не обманул ваших надежд!

Мое детство прошло в Танзании. Родители, Демпси и Джерена Мортенсон, каждый вечер при свете фонаря читали книги мне и моим сестрам: Соне, Кэри и Кристе. Это они пробудили во мне интерес к другим странам и народам. Вдохновили на исполнение гуманитарной миссии, которая определила смысл моей жизни. Меня воодушевлял пример матери, которая посвятила жизнь делу образования. Хотя смертельная болезнь рано отняла у меня отца, никогда не забуду, каким сочувствующим, терпимым и высокодуховным человеком он был.

Что заставило меня делать все то, о чем рассказывается в этой книге? Ответ прост. Когда я заглянул в глаза афганских и пакистанских детей, полные страдания и надежды, то увидел глаза собственных детей. И мы — сотрудники ИЦА — сделали все, что в наших силах, чтобы их будущее стало мирным и счастливым. Для этого надо разорвать порочный крут насилия, войн, терроризма, расизма и ханжества.

Я бесконечно благодарен своим замечательным детям: Амире Элиане и Хайберу. Вы всегда дарили и дарите мне постоянную и бескорыстную любовь. Она заставляет меня стараться изменить этот мир. Я хочу сделать его лучше, чтобы вы — и все дети на Земле! — могли жить долго и счастливо.

Но больше всего я благодарен моей невероятной, чудесной, замечательной жене Таре. Я счастлив, что мы разделяем одни и те же убеждения, любимая. Ты — верный спутник, подруга, мать и жена. За десять лет брака мы часто и надолго расставались. Но твоя любовь давала мне силы следовать зову своего сердца.

Бригадный генерал Башир Баз и полковник Ильяс Мирза из авиакомпании «Аскари» помогли мне не только добраться до самых отдаленных долин Северного Пакистана, но и понять те сложнейшие проблемы, с которыми сталкивается сегодня пакистанская армия. Бригадный генерал Бангу на своем верном «Алуэтте» вылетал со мной в горы Каракорума и Гиндукуша, а по ночам увлекательно рассказывал мне о прекрасном будущем своей страны.

Сулейман Миньяс помогал мне успешно преодолевать все полицейские барьеры и показывал самые интересные районы Исламабада и Равалпинди. Благодаря его удивительному чувству юмора я — чужой в Пакистане — сумел понять душу этой страны и оценить ее колорит. Гулям Парви был неустанным наставником и переводчиком, который помог мне познакомиться с богатейшей культурой народа балти. Апо, Фейсал, Назир и Сарфраз приняли меня как родного и заботились обо мне во время поездок по Северному Пакистану. Туаа, Джахан и Тахира и все остальные красивые и гордые жители Корфе помогли понять, что изоляция от мира и бедность не могут помешать обществу создать счастливое будущее для своих детей. За время поездок по Пакистану я убедился в том, что более гостеприимной страны на Земле просто не существует.

Ахмед Рашид, принимавший участие в мировом саммите в Мадриде, посвященном проблемам терроризма, не пожалел времени на то, чтобы познакомить меня с проблемами и сложностями пакистанской политической системы. Он ясно показал связь между ростом количества медресе и уровнем экстремизма. С миром альпинизма меня познакомили Конрад Анкер, Дуг Кэбот, Скотт Дарсни, Джон Кракауэр, Дженни Лоуи, Дэн Мазур и Чарли Шимански. Джим «Мэпмен» МакМагон сделал прекрасные карты к этой книге.

Я бесконечно обязан моему старинному другу, Ли Кравицу из журнала «Пэрейд», который однажды сказал мне о Греге Мортенсоне: «Вот человек, с которым ты должен познакомиться». Наша книга была создана только благодаря его мудрости и советам. Хочу поблагодарить его и за то, что в свое время ему хватило здравого смысла жениться на Элизабет Каплан, которая направляла нашу работу, довела книгу до публикации и объяснила все тонкости книжного бизнеса. Я благодарен также Рэю Робертсу из издательства «Викинг» — за его эрудицию и умение справляться со всеми трудностями, которые возникали во время подготовки книги к печати.

Спасибо виноторговой фирме «Мерфи-Гуди» за предоставленные напитки, благодаря которым многие интервью в моей работе стали более интересными и содержательными. Я благодарен также Виктору Ичиоке из компании «Маунтин Хардвер» за экипировку, необходимую для поездки в Северный Пакистан. Не могу не отметить многочисленные кофейни Портленда — пожалуй, лучшие на Земле, — за то, что там позволялось накачанному кофеином писателю работать далеко за полночь.

И, наконец, хочу поблагодарить Даун — она сделала для меня очень многое. Меня неизменно вдохновляло ее прелестное, освещенное теплым светом камина лицо, когда я читал ей первые главы книги.
Дэвид Оливер Релин

Дополнительную информацию можно получить по адресу:

Central Asia Institute

P.O. Box 7209

Bozeman, MT 59771

406-585-7841

www.ikat.org