Посвящается Михаилу Гитлеровичу, леди Винтер и их несравненной дочери
жүктеу/скачать 1.58 Mb.
|
разделение наступает потом на скамейке ты спрашиваешь: почему оно наступает? ты, знаешь, Лакан говорит, что не должно быть смертной казни потому, что она предполагает возможность остаться непонятым а я не хочу, чтобы меня понимали ***
и пешеходы погрузились в нескончаемый сон путешествуя мимо холодного оружия и гадальных карт зеленых, атласных платков привезенных из Китая и самых отдаленных краев ойкумены на ступенях перехода негр курит в белом пуховике его черные волосы - дым и страстные стоны совокупляющихся среди нечистот монстров с раздвоенными языками тонкими джинсами и детскими пальчиками что в спешке прорубают себе дорогу сквозь джунгли отвращения к сиянию жадных звезд разбитые головы и стеклянные брызги ободранные стены нескончаемой скотобойни остервенелые признания ненависть остывающие иглы ослепительной киновари глубокомысленные ЗИЛы занесенные первым снегом мгновение пустоты вены времени брызнувшие наружу талая изморозь просящаяся восвояси железная пластина говорящая человеческим языком: проникновение в тайну - опасно для жизни! ***
бледный конь
глаза
вспоминают запах ирисов в стране беременной ядом остывает душа больше похожая на вошь в конвульсиях на черных уродливых лапках в зеркальном хохоте в брызгах скважин обернутых нежной наволочкой лицемерия в тишине первозданного утра закусывая водку снегом прикоснись пальцами к холодной корке потаенного времени а под ним ЗАГОВОР ОГНЕННЫХ ЯЧЕЕК *** решетка листьев на пыльном асфальте атомное ядро время застрявшее в челюстях улиц жидкий кристалл твердой рукой отключай системы чтобы увидеть энергию что взлетит словно бабочка котел закипает карусель разворотило снарядом в мертвом городе среди ржавчины и дохлых крыс с горящими зрачками ветер лижет обои и провода вой тюрьмы на стеклянный месяц голод вершин деревья кричащие в пустоту старый фонтан во дворе шумит и становится ядом текущим по венам зари глаза рыб - разноцветные буры звезды - рваные раны на теле костлявой старухи твердящей заклятия на неведомом языке но это не смерть это пластинка крутится на оставленном патефоне ведь ты все еще там стоишь на страже среди черничных кустов и сосновых игл перед тобой полоса залива ты опускаешь руку чтобы подобрать блестящий предмет это пуля несущая тучи и тысячи слов летящих во все стороны вестниками дождя ты слышишь что-то в кронах деревьев дождь бьет в лицо в запахах улиц в спряжении вагонов отбивающих джигу прямо сейчас в сияющей матке ночи спрятан проход кто бы ты ни был как бы тебя ни звали НАЙДИ ЕГО *** снег за окнами коммуналок что бы ни случилось горе, поражение или война радость, обычное утро или кипящий на ложечке порошок дни обретенные в потоке случайностей за непрекращающейся игрой в шахматы, нарды или кости старик распутывает в углу ужасающий шар с которым играют дети в теплых коридорах изъеденных молью обоях и вешалках вывернутых наизнанку дырявых пальто в подъездах замерзающих ладонях сигаретах минутах и поездах на пустом перроне в обездвиженной темноте что бы ни случилось снег за окнами коммуналок падает вечно Неопубликованное письмо Хосе Марти сыну Мигель, Пабло или как там тебя Когда ты читаешь это письмо Зелёный день полощет рваные башмаки в белой сбруе волны Бухта залита солнцем Нежные звери ласкают тебя своими когтями, своим молоком Руки к ним протяни и поднимется ветер Дерево миндаля запахом свежим, взмахом бархатных крыл Схватит за горло Ведь в глубине этих глаз ждёт тебя поражение Оставайся в себе один, и ты никогда не проиграешь Ты увидишь, как из объятий дня гневным цветком взвилась ночь Как кружится степь и горит Как свистят над тобою пули Как выжженная трава превращается в пепел Нет ничего в этом мире, кроме твоей войны Кроме талой звёзды, что горит за порогом Когда ты вырастешь, мы полетим туда вместе И там тоже будет война *** Твой ежедневник горит Все твои маленькие дела: ногти, виза, уроки Как наркотическая стрела Как судороги миноги Сжался снег, мурашками разгоняя иней И снова стучится апрель Взламывая двери света Священная проституция ветра Бездонное опахало земли По шатающимся от дрожи венам летят поезда Свиваясь в шахт глаза голубые Их поцелуи от жадности захлебнутся От запаха твоей кожи От крика Встали, как ада врата Башни тридевятого царства За их вертикалью раскачивается неведомое Я разорву горизонт, обрушу перспективу Чтобы лавина пеплом легла Под взглядом твоим Голубиным Ночью на автостраде Пахнет пожаром В обнаженных белках - шевелятся шрамы грозы Стонов, простыней-марафонцев, кофе, что заваривает Апполон Пепел роняя на обнаженные плечи рассвета И бешеный бриз словно январский гром Разорванное колесо смерти Ты одна на дороге Белые сигареты пахнут весной И рыбы плывут по изнанке улиц Как исчезающих сосен язык Скребет небосклон Так катятся прочь все метафоры мира Это история наша и она горька Как яблони цвет белой Станет извиваться чумою чудо Конвульсий шагов Ты распахнешь свою блузку - мою могилу А меня там нет Только синие птицы тысячами узоров взмывают от стопы твоей к небесам ***
а я нет я все ещё смотрю на тебя мой отчаянный, мой сияющий грех как ты идёшь по обшарпанным подворотням проливному дождю, неожиданным путешествиям и испуганным звездам птицы щебечут вокруг и господин скворец улыбаясь, как заправский повеса прячет шею в красно-коричневый воротник впивается в твои детские колени черными вишнями глаз и предлагает джин, а ты смеёшься потому, что ты и сама - птица в ликующем небе - облако рыба в шизофреническом сне идиота остервенелые поцелуи в парадной у рваной стены, что рассыпалась на слова, рельсы, огни и аккорды (Курта Кобейна) ты выпиваешь протянутый алкоголь и бесстрашно ступаешь с купола Исаакиевского собора в истерзанный и пряный весенний день *** падает снег и мир заворачивается в серые облака впадины окон горят, как разверстые раны электрический ток сообщает движение улицам и огням за пышечной – «Детский мир» счастье всегда земное, спешащее на верхние ярусы небоскреба, летящего в ад лучше закутаться в плащ и уйти к звенящим проталинам, черным деревьям птицы застыли в воде, башня сияет несут свой дозор моряки и ты снова Рейстлин Маджере с глазами в форме песочных часов магия пустоты окутала стылые вены может в любую минуту вспорхнуть багровая рожь и надломиться ржавый каркас облаков но это всего лишь твоя сигарета запахом опия, срезом порхающей вишни уносит тебя в неизбывность безлунного мрака в данность жажды меона к бликам нездешних теней птицы стали послушны и сквозь бесшумную ярость режут прозрачность земли снег замедляет падение ты можешь приказывать звёздам ты можешь заставить каменных моряков петь ты снова - хозяин уснувшего парка ты снова – поэт *** образы вышли остались следы на замерзшем асфальте урна, скамейка, жёлтая лента, грязные сваленные в кучу мешки труп мой солнце полощет в неясных бликах бесцветных окон голод скрывают они и рассеянный сон в перекличке изломанных век это небо, гравий, прохожие были всегда здесь ничего не бывает без крови вырванный холодом взгляд подкрался по ямам трещинам мокрым в истерзанной ядом земле было ли это раньше? бинты, сизые вены, четки отравленных дней вдруг, теплый ветер в лицо и ожили сразу СЛОМАННЫЕ МИРАЖИ *** мы искали так долго ты чувствуешь ветер в груди? джинсы в мазуте, рубашка в пыли все было прямо под носом мы прочли эти книги от корки до корки мы развесили наши мечты по дорогам, как выстиранное белье пускай теперь все горит все начинается здесь в лицах прохожих, в заиндевевших руках, пытающихся зажечь сигарету в твоих сумасшедших глазах мы искали так долго ты чувствуешь ветер в груди? джинсы в мазуте, рубашка в пыли *** ты меня слышишь, Варя?! еще раз снимешь шарф на улице я тебе такое устрою! я понятно говорю или нет? небо серое снег в крапинку собака у скамейки лает а Леночка четверку за экзамен получила ты иди в палату свою пока белье постельное собери это наш с тобой город значит и чайник наш и рогалик забирай со стола будет тебе еще и трамвайная остановка и выписка с печатью и улица Победы ***
долго шагали они
за воротами старыми как блокадные дети ждали их пожухлые листья и пыль ржавый бриз выгладил поднятые воротники а стены молчали, как таинственные попутчики двор, в котором никто никого не встретил остался стоять с вывороченными кишками сердитые крыши скрипели и рельсы сияли в сумерках странно и далеко они встали на перекрестке сквозь обветшалые стены смотрели как солнце кричит в проводах сгорбленное, словно дворник Кузьмин, осужденный на сорок лет лагерей и были они, как заросший пруд как монета раздавленная паровозом как ночное шоссе, усыпанное сосновыми иглами как убежавшее молоко и как смятые простыни как солдаты, выполнившие приказ как буря в белой пустыне как птицы сущие небесные с крыльями из фольги как осколки цветного стеклышка и как рыбы в воде В оформлении обложки использованы фотографии Георгия Русанова Все права защищены (с) Нарушение прав карается смертью Отпечатано в типографии святого Маркиона Тираж 100 экз. жүктеу/скачать 1.58 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|