Международное влияние идей гугенотов

Международное влияние идей гугенотов

Кальвинисты составляли во Франции меньшинство. Они проиграли с военной точки зрения, а их религиозные и политические конституционные аргументы не получили в то время широкого распространения во Франции.

Несмотря на такой политический провал, конституционализм этого периода оказал долговременное влияние на развитие политического мышления. Идеи о том, что король подчиняется народу или его представителям, и что представительные органы, по сути, являются высшими, это не простое ожидание доктрины, которая позднее получит свое независимое развитие, а источник продолжающейся традиции.¹

Гугенотские писатели воодушевили Голландское восстание против испанцев 1580 года,² как и английских конституционных теоретиков XVII века.³ Католические ученые, например, иезуит Мариан⁴ и полемист Французской Святой Лиги Жан Бошер (1548-1644)⁵ приспособили гугенотское объяснение «монархомахов» (монархического устройства) для своих собственных целей (как ранее кальвинисты использовали католический радикальный консилиаризм). Их интересовала перспектива того, что протестант Генрих Наваррский станет прямым наследником на трон Франции в 1584 г. после смерти герцога Анжуйского.

Вотьер, по-видимому, был прав, оценивая влияние гугенотских монархомахов эпохи французского просвещения XVIII века как относительно небольшое:

Оглядываясь назад, можно сказать, что гугеноты были одним из течений, из которых вышла Школа Естественного Закона. Эти трактарианцы построили мост между доктринами реформатов и учениями этой [последней] “протестантской школы”, ясно показывая сильно рационалистическую тенденцию. (Перевод автора.)⁶

Тем не менее, их влияние на, как правило, менее «рационалистические» и более связанные с протестантством американские колонии, по-видимому, было больше, чем в дореволюционной Франции. Джон Адамс заметил, что «Защита» важна для понимания американской независимости и Конституции.⁷

Однако возможно, лучшее, чем где бы то ни было, время и необходимое окружение для развития некоторых главных идей французских гугенотов было в Шотландии, где братья кальвинисты уже разделяли общий запас богословия и идей задолго до того, как «монархомахи» опубликовали свои трактаты.

Вотьер обобщает прочные идеи гугенотского монархического устройства следующим образом: ограничивающий характер власти, суверенитет людей и право на сопротивление тиранам во имя данной свыше свободы.⁸ Теперь рассмотрим, какие исторические обстоятельства сделали Шотландию плодородным полем для систематического развития и роста этих (и других) аспектов религиозного и политического наследия кальвинизма.

3
Кальвинизм в Шотландии:

спор и торжество

Имбарт де ла Тур говорил, что наследие Кальвина состоит из книги («Наставление в христианской вере») и города (Женевы).⁹ Оно послужило образцом для многих реформатов в разных местах, но не более, чем для великого реформата Джона Нокса, который назвал его «самой совершенной школой Христа со дней апостолов».¹⁰ Если Женева во многих, хотя не во всех отношениях, была примером кальвинизма в городе-государстве, то Шотландия Нокса, возможно, полнее, чем где бы то ни было в мире, была его образцом на национальном уровне. Учение Кальвина о Боге, Власти, законе, церкви и государстве получило в Шотландии большее развитие, чем это могло быть во Франции (вследствие гугенотского меньшинства) или в Англии (по причине господства других теорий об отношениях церкви-государства).

Хотя Нокс многим обязан Кальвину за свое понимание богословия и основополагающей власти Писания над всей жизнью, он расходился со своим наставником по некоторым важным вопросам, к примеру, о сопротивлении гражданской магистратуре. Также по сравнению с Кальвином большее влияние на него оказала ветхозаветная теократия и меньшее — естественный закон. Таким образом, шотландская реформация развила скрытые учения Кальвина на национальной сцене и вышла за их пределы в более радикальном направлении. Это направление позднее частично доказало, что является «волной будущего».

Три концепции шотландского правительства пост-Реформации

Реформация пришла довольно поздно в Шотландию, которая в эту эпоху почти постоянно находилась в беспокойном положении. Частично это было вызвано слабым центральным государством с завистливым соперничеством монархов (которые зачастую были детьми, представляемыми властными регентами) и непокорной феодальной знатью. Национальную стабильность также подрывал сильно испорченный круг католических прелатов, к примеру, кардинал Дэвид Битон, политически «сильный человек» государства и отец нескольких незаконнорожденных детей. Он был убит реформатскими союзниками Нокса в соборе св. Андрея в 1546 г. Шотландия с ее слабым центральным правительством стала пешкой между протестантской Англией и католической Францией, чей мальчик-король Франциск II был женат на шотландской девочке-королеве Марии Стюарт. Это намеренное соперничество предполагало чрезвычайно прямое влияние на облик Реформации в Шотландии после восхождения на престол Англии Елизаветы I в 1558 г. и смерти Франциска II во Франции в 1560 г.

Самыми ранними порывами к реформам в Шотландии были лютеранские, а кальвинизм заметно выступил вперед с реформатом Георгом Висхартом (1512-46), который был сослан в Европу и там попал под влияние таких мыслителей, как Буцер, Буллинджер и особенно, Кальвин.¹¹ Незадолго до мученической смерти Висхарта по решению католических властей под его влияние попал Джон Нокс и обратился в протестантство. Вскоре Нокс попал в плен, стал рабом на французской галере, но был освобождён благодаря хорошей службе важных должностных лиц в английском правительстве и стал королевским капелланом Эдуарда VI, являвшегося сторонником кальвинизма (который умер в 1553 г.). Вместе со многими другими протестантскими лидерами английских церквей Нокс бежал на континент, когда на английский трон взошла Марии Тюдор, объявившая протестантство вне закона и пытавшаяся силой вновь навязать римское католичество.

Джон Нокс и другие английские церковные деятели (такие, как Гудман, Поне и Фокс) в конце концов, нашли убежище в кальвинистской Женеве, где Нокс стал пастором церкви англоязычных беженцев. Во время своего отсутствия в Шотландии он внимательно следил за религиозными и политическими событиями, происходящими дома, в надежде на возможное возвращение. Это возвращение стало реальным вскоре после смерти Марии Тюдор в 1558 году, в основном, благодаря деятельности шотландских «Лордов Собрания» в 1550х годах.