Приложение марк Лившиц Семейная хроника
жүктеу/скачать 0.51 Mb.
|
| , на которой впоследствии женился. …. В тридцатые годы она училась в Минске в высшей юридической школе. В дальнейшем большую часть выпускников этой школы посадили, некоторых расстреляли, а те, кто уцелел, сделали отличную карьеру и стали видными советскими функционерами в области юстиции. Тёте Лене не повезло. На неё написали донос и арестовали. Обвинили её в связях с заграницей. Дело в том, что она была активисткой МОПР (Международного общества помощи революционерам) и по поручению комсомола вела переписку с зарубежными деятелями международного коммунистического движения. В те годы этого было вполне достаточно для обвинения в шпионаже. В конце войны дядю Мишу и тётю Лену ... ((отправили на поселение в город Александров. Скорее всего, это была одна из «шарашек», о которых писал Солженицин. Дядя Миша имел отличные организаторские способности, и ему доверили серьёзную работу на аэростатном заводе. После смерти Сталина дядю Мишу и тётю Лену реабилитировали и разрешили им вернуться в Москву.)) Конечно, наверстать упущенное они уже не могли, да к тому же дядя Миша вышел из этой передряги надломленным человеком, чего нельзя было сказать о тёте Лене. Она твёрдо решила, во что бы то ни стало восстановить справедливость, найти и наказать оклеветавшего её человека. Эта её бескомпромиссная борьба проходила на моих глазах, так как в это время я жил в их доме. Я даже принимал в этом деле некоторое участие, поскольку горячо поддерживал её идею наказать гада. Лена нуждалась в моральной поддержке и любила обсуждать со мной свои действия. Через своего бывшего сокурсника, который был к тому времени уже генеральным прокурором Белорусской ССР, тётя Лена получила возможность ознакомиться в архиве КГБ со своим уголовным делом. Она узнала, что донос на неё написал её сокурсник, некто Конойко. Тётя Лена выяснила, что он сделал кареру, стал генерал-лейтенатом и к тому времени занимал видный пост в органах юстиции. Тем не менее, она методично посылала во все инстанции, вплоть до президиума ЦК КПСС, гневные разоблачения в его адрес. Эта неравная борьба длилась около 10 лет. В итоге тётя Лена победила – генерал-лейтенанта Конойко, председателя военного трибунала Одесского военного округа, насколько мне известно, уволили из армии и лишили всех привилегий.
Ещё мне запомнился один забавный случай, связанный с дядей Мишей. Я жил тогда у Табакиных и однажды принёс домой книгу очень модного в то время автора детективов по фамилии Шейнин. В аннотации было написано, что Лев Шейнин – видный советский юрист, бывший следователь по особо важным делам, а ныне известный писатель. Когда дядя Миша увидел у меня эту книгу, его глаза налились кровью, он выхватил её у меня и, не глядя, вышвырнул в окно, прорычав, что не потерпит у себя в доме книг этого негодяя. Оказалось, что автор был товарищем дяди Миши по его работе в Верховном Суде СССР. Они вместе не раз ударялись в лихие загулы и пили водку. Но именно он приложил руку к аресту дяди Миши в 1937 году. При этом мало того, что он вёл себя как свинья, но и стащил при аресте у дяди Миши его именную ... саблю, полученную из рук самого Фрунзе, и много чего ещё. ((Совсем недавно я столкнулся с упоминанием о Шейнине в воспоминаниях Пирожковой, жены писателя Исаака Бабеля. После ареста мужа она обратилась к Льву Шейнину за советом, как ей справиться с кредиторами Бабеля, которые хотели отобрать у неё квартиру. До ареста Бабеля Шейнин часто бывал у них в доме и считался большим другом семьи. К тому времени он работал в Генеральной прокуратуре СССР. Когда он увидел жену Бабеля, он побледнел, не стал с ней разговаривать и молча вышел из кабинета. Ей помог совершенно незнакомый товарищ, который дал ей нужный совет)). Когда я учился в Москве, дядя Миша познакомил меня со своими ... ((сводными)) братьями Ефимом и Симоном. Ефим был заведующим магазином готовой одежды, и мы с дядей Мишей купили у него мой первый в жизни костюм. Через несколько лет дядя Ефим умер. Я был на его похоронах. У него остались две дочери –Лена и Марина. ... Лена мне очень нравилась, я по ней тайно вздыхал и всегда, приезжая в Москву, интересовался её судьбой. Знаю, что она несколько раз была замужем, но что-то в её судьбе не сложилось. У дяди Симона было двое сыновей – Лёня и Саша. Это были очень шустрые ребята. Однажды они, будучи ещё пацанами, залезли в какое-то иностранное посольство. По этому поводу был большой шум и скандал. Я не знаю подробностей, но слышал, что один из этих ребят позже трагически погиб. Изгоем в этой семье была ((сводная)) сестра дяди Миши Соня. Когда его арестовали, никто из родственников, несмотря на большое давление, от дяди Миши не отказался. А Соня не только отказалась, но и хорошо поживилась за счёт его вещей. ((Позже, в трудный момент жизни, когда дядя Миша вышел из лагеря и очень нуждался, Соня отказала ему даже в самой элементарной помощи.)) Я видел её мельком, всего один раз, кажется, в день похорон Ефима, и то дальше прихожей её в дом не пустили. Дядя Миша был большим балагуром и шутником. За столом он любил рассказывать разные хохмы, связанные с родственниками. Запомнился один его забавный рассказ, связанный с Исааком, сыном Таны Табакина, брата моей бабушки Груни. Дядя Миша пристроил его куда-то на работу охранником. Командир Исаака пожаловался дяде Мише, что Исаак часто спит на посту, но никогда не признаёт своей вины. Дядя Миша пришёл с проверкой и застал Исаака спящим. Он подкрался, тихо расстегнул Исааку штаны, и насыпал ему в интересное место чернильного порошка. Исаак во сне вспотел и всё это дело расчесал. Дядя Миша устроил тревогу, построил команду, и стал ругать Исаака. Когда тот начал по привычке всё отрицать, дядя Миша приказал ему снять штаны перед строем. Тут всё и открылось. Эту историю с вариациями я слышал раз десять. Дядя Миша умер в возрасте 66 лет при загадочных обстоятельствах. Он погиб под колёсами электрички. Ходили слухи, что это было кем-то подстроено. Мне хочется сказать много тёплых слов в адрес этой семьи. Все мы, да и не только мы, всегда находили приём, теплоту и участие в их доме. И дочь тёти Лены и дяди Миши Светлана, и её первый муж Миша, и позже их дети Миша и Юра всегда были и останутся нашими очень близкими и родными людьми. В то время, когда я приехал в Москву, учился на четвёртом курсе и жил в их доме, Света только заканчивала школу. Я всегда мечтал о сестре, и мне очень хотелось быть Светлане за старшего брата. Но мы были слишком разными людьми. С одной стороны я со своим провинциальным дальневосточным идеализмом никак не вписывался в стандарты московской жизни, а с другой стороны я никак не мог примириться с эгоизмом и индивидуализмом москвичей. Я понимал, что выгляжу глупо, но не хотел поступиться принципами и ушел в общежитие. Это было правильное и своевременное решение, позволившее нам на долгие годы сохранить отличные отношения. Тем более, что и я со временем несколько пообтесался и приспособился к московской жизни. В середине шестидесятых годов Света вышла замуж за Мишу Васильева. Мишу мы все как-то сразу и на всю жизнь полюбили. Он был образцовым примером типичного ... московского интеллигента. Светлану он обожал. После окончания Московского энергетического института его направили на стажировку на несколько лет во Францию. В те годы подобные командировки были крайне редким событием. Я случайно оказался у Табакиных, когда Миша вернулся из Парижа. Все свои франки он потратил на подарки Свете. После этого они, уже вместе со Светланой, работали два года в Тунисе. Вернувшись из Туниса, Света с Мишей приезжали к нам в Олайне на своей заработанной там новенькой Волге. Мы с Галей всегда останавливались у них, когда приезжали в столицу на курсы повышения квалификации или в командировку. Галя пришлась по душе и тёте Лене, и Мише со Светой. Любая встреча с ними была для нас праздником. ... ((Совершенно неожиданно для всех, у них в семье начались проблемы, и они развелись. Вскоре после этого Миша умер, а Света вышла замуж.)) Тем не менее, мы продолжали поддерживать отношения, хотя встречались значительно реже. Они тоже приезжали к нам в Ригу. Были они всей семьей на праздновании семидесятилетия моего отца (ещё вместе с Мишей) и на свадьбе Маи и Даника (уже без него). Тётя Лена вместе с Галиной мамой отдыхала в палаточном городке завода пластмасс на взморье. Последний раз мы виделись ((в Москве)) перед вашим отъездом в Америку. Тётю Лену мы навестили в больнице. Она была уже совсем больная, но нас с Галей узнала и очень обрадовалась. Дети выросли. Светлана стала успешной бизнесвумен. У Миши к тому времени уже была своя семья, а младший – Юра заканчивал институт нефти и газа. На этом наша связь с этой семьёй оборвалась, когда они поменяли квартиру. ... ((Много раз я пытался разыскать их, но только недавно вышел с ними на связь и узнал, что Света на пенсии и у неё уже трое внуков, тётя Лена умерла летом 2004 года в возрасте 93 лет.)) Но вернусь к истокам. Дед Исай и бабушка Груня перед войной жили в Гомеле. У них был свой крепкий красивый дом с садом. На Русском острове мама часто рассказывала мне об этом доме, и я представлял его себе каким-то сказочным теремом. Когда началась война, мои дедушка и бабушка успели, бросив всё, уйти из города перед самым приходом немцев. Они эвакуировались куда-то в Поволжье. Дедушка много и тяжело работал ((в колхозе)). Однажды он в одиночку попытался поднять и поставить на колёса перевернувшуюся телегу с брёвнами, но надорвался, тяжело заболел и умер в 1943 году ((9 сентября в дер. Семёновка Сталинградской области)). Бабушка очень бедствовала. Какое-то время ((в конце войны)) она жила у Миши Табакина. Табакиным самим в тот период приходилось очень несладко, и бабушка вернулась в Гомель. Её дом, хотя и пострадал, но остался единственным уцелевшим домом на всей улице. Всё имущество было разграблено, в доме жили чужие люди. Бабушка очень бедствовала. Несколько месяцев она жила в Могилёве у Маруси ((Владивосток был закрытым режимным городом, но)) в 1947 году папе с огромным трудом удалось обойти все препоны ... и получить разрешение на её приезд к нам. С приключениями она добралась до Русского острова и стала жить с нами. Я её очень хорошо помню. Она была человеком совсем из другого мира. Я был ещё очень глуп и наивен. В моём «пионерском» мироощущении бабушка была для меня олицетворением пережитков и родимых пятен капитализма. Я считал своим пионерским долгом перевоспитать бабушку в духе Марксизма-Ленинизма и вёл с ней непримиримую идеологическую борьбу. Это большой грех на мою душу, ((за который мне стыдно до сих пор)). Умерла бабушка 20.9.1957 ((в возрасте 84 лет)) и похоронена на острове Русском под Владивостоком. В 1961 году после окончания института по пути к месту своего назначения в Ростовскую область я ехал через Гомель. Мама не была в этом городе с 1940 года, когда она за год до войны вместе со мной приезжала в отпуск ((к своим родителям)). И вот 21 год спустя мама решила провести меня по «местам боевой славы» и до Гомеля поехала вместе со мной. Мы с ней нашли её родительский дом. Это был ещё крепкий, но небольшой и неказистый с виду деревянный домик. Мы представились жильцам, и с их любезного согласия прошлись по всем комнатам. Мама всплакнула, а у меня было почему-то грустно и хорошо на душе. Мы бродили по городу, в котором я родился, но никогда не жил. Мама показала мне техникум, в котором она познакомилась с папой, отыскала деревья, которые они с папой когда-то посадили на субботнике возле техникума. Эти деревья стали уже большими. На их стволах были видны следы от пуль и осколков снарядов. Я подумал тогда, что такие же шрамы война оставила и на судьбах многих наших близких людей. Мы пытались найти кого-нибудь из родственников, но нашли только семью бабушкиной сестры Мани. Мне запомнился колоритный старик Габай – муж Мани, очень похожий на старого местечкового раввина. Он не говорил, а изрекал мудрые мысли, которые стоили того, чтобы их записать. Остальные родственники разъехались кто куда, погибли в боях или сгинули в печах концлагерей во время войны. Было очень грустно. Больше в Гомеле я никогда не был. (Стр.7-а. Фото) Преданья старины глубокой. *Груня Львовна Плисецкая, урожденная Табакина, с дочерью Марусей. 1916 год. (127*195, лица 20 и 25 мм) (Стр.8-а. 3 фото): Табакины *Михаил Мартынович Табакин. Гор. Москва. 1935 год. (75*105, лицо 33 мм) *Светлана Табакина. Гор.Москва. 1958 год. (70*104, лицо 45 мм) *Михаил, Светлана, Лена Табакины и брат Лены Казимир. На даче Табакиных в Подмосковье. Клязьма,1949 год. (135*95, лица 11-20 мм) (Стр.10-а. 2 фото): *Груня Львовна Табакина. 1883-1957. Фото 1949 год. Остров Русский. (овал 75*108, лицо 49 мм) Маня Габай (урожденная Табакина) с мужем и внуком. Гор. Гомель 1954 год. (овал 125*85, лица 20-33 мм)
У Исая и Груни было трое детей. Старшей была Маруся. Маруся Маруся родилась 2.9.1910 ((в Асаревичах)). В молодости она была очень энергичной и красивой девушкой. Мама очень её любила и на острове много мне о ней рассказывала. Впервые я увидел тётю Марусю, когда родители уже жили в Лиепае. Она рано вышла замуж за авторитетного в Могилёве советского работника Якова Касьянова. У них родилось две дочери. В 1928 году родилась Дина, а в 1932 году Неля. В начале войны Яков Касьянов ушёл на фронт. Перед самым падением Могилёва он сумел отправить семью в эвакуацию ((в Казахстан)). Семью он спас, а сам погиб в в конце июля 1941 года. После войны семья вернулась в Могилёв. Жили очень трудно. ((Маруся работала заведующей библиотекой строительного техникума.)) Сразу после войны Дина, будучи ещё совсем молоденькой девушкой, вышла замуж за вернувшегося с фронта красавца офицера. В 1946 году у них родилась дочка Валя. Брак оказался непрочным. Война калечит не только тела молодых людей, но и их души. Многие вернувшиеся с фронта живыми мужчины, научившись хорошо воевать, не умели быть хорошими мужьями и отцами в мирной жизни. Дина больше замуж не вышла, посвятив себя дочке, а позже внукам. Валя закончила университет, вышла замуж. У неё двое сыновей, Дима и Гриша. Она уже давно стала бабушкой. Сейчас Валя работает на Минском радио .... Дина живёт с Валей, уступив Диме с семьей свою квартиру. Видимся мы с Диной редко, но связь поддерживаем постоянно. Неля стала журналисткой. Она закончила в Минске университет и в 1955 году приехала к нам во Владивосток. Работала в газете. Вышла замуж за ведущего артиста местного драматического театра Александра Казачека. Я его очень хорошо помню. Он мог очаровать кого угодно, во всяком случае, мне он очень нравился. К тому времени я уже стал студентом политехнического института и часто проводил время у Нели и Саши. Саша Казачек был красивым, интересным и обаятельным мужчиной, но чувствовался в нём какой-то надлом. Мне иногда казалось, что для него жизнь – это продолжение какой-то театральной пьесы. Как, наверное, и большинство людей его профессии, он постоянно нуждался в аплодисментах, и не только на сцене. В жизни это до добра не доводит. Они с Нелей перебрались в Иркутск, там у них родилась дочь Марина. Боря, ты должен её помнить – однажды она заезжала к нам в Олайне, произвела на тебя впечатление и, как мне показалось, смутила тебя своими откровенными «женскими» замечаниями. Ты был тогда ещё пай-мальчик. В Иркутске они прожили недолго. Попутешествовав, семья осела в Минске. У Нели была отличная работа на Минском телевидении. Её репортажи с большим успехом шли на всю страну. У Саши Казачека дела шли неважно. От этого у него всё больше портился характер. Вскоре он умер. Неля вышла замуж за очень хорошего человека, известного ((латышского)) телевизионного журналиста Мешкуна Эмиля Владимировича. Она перебралась в Ригу и работала начальником корпункта программы «Время» центрального телевидения ... до развала Советского Союза. Её репортажи о событиях в Латвии часто транслировались в программе «Время». В этот исторический период она всегда находилась в гуще событий. Ей приходилось часто брать интервью у многих ведущих политиков того времени и встречаться с интересными людьми. Сейчас Неля с Эмилем живут в Риге ((Эмиль умер 28.8.2006)). Марина ((закончила литературный факультет Белорусского университета и)) уехала в Израиль. ((Там у неё недавно вышла книга. У неё растут две дочки. Ксения 1982 года рождения, уже отслужила в Израильской армии, и Алиса, очень живой и энергичный ребенок ... Нелины внучки часто гостят в Риге ... (Стр.11-а. 2 фото): Дела давно минувших дней *Слева направо сидят: Дина, Груня Львовна, Исай Владимирович, Володя. Стоят: Женя, Маруся с Нелей, Яков Касьянов. Гор.Гомель, 1933 год. (178*118 мм, 8 чел, лица 90-16 мм) *Исай Владимирович, Володя, Маруся, Груня Львовна Гор.Гомель, 1938 год. (170*111, лица 26-35 мм) (Стр.11-б. Фото): *Исай Владимирович Плисецкий с дочерью Женей. Гор.Гомель. 1932 год. (126*180, лица 37 мм) (Стр.11-в.. Фото): Сёстры. *Женя и Маруся ((Маруся и Женя)) Плисецкие. Гор.Гомель. 1933 год. (174*106, 39-45мм) (Стр.11-г.. 3 фото): Маруся. *Яков и Маруся Касьяновы. Гор.Могилёв. Март 1941 года. 1(27*85, лица 32-36 мм) *Дина с Валей. Гор.Могилёв. 1947 год. (70*98, лица 16-23мм) *Валя (Ерохина). Гор.Могилёв. 1963 год. (61*98; лицо 43мм) (Стр.11-д.. 2 фото): Женя. *(одна Женя) Женя Плисецкая с подругой. Гор.Гомель. 1932 год. (81*118, лица по 26мм) *Евгения Исаевна Лившиц. Остров Русский. 1946 год. ((80*108, лицо 46мм) (стр.12) Женя Моя мама родилась в деревне Асаревичи Комаринского района Гомельской области 3 января 1917 года. Я очень люблю рассматривать в семейном альбоме её ранние фотографии. С них смотрит на меня красивая тоненькая девушка с чёрными кудрявыми волосами и гордым взглядом. Мама с раннего детства имела твёрдый независимый характер, всегда знала, чего она хочет, и умела добиваться поставленной цели. Закончив 7 классов, она решила поступать в Гомельский индустриальный политехникум. Ей было всего 13 лет и, чтобы её приняли, ей пришлось приписать к своему возрасту два лишних года. В техникуме она познакомилась с моим папой, и они полюбили друг друга. Это была любовь на всю жизнь! Бабушка Груня не одобрила этот выбор. У неё на примете был другой жених для Жени, побогаче и посолиднее, но Женя и тут проявила характер и сумела постоять за своё счастье. В те годы бабушка Груня, конечно, не могла знать, что в трудный час ей придётся доживать свой век в семье моего папы. Справедливости ради должен сказать, что это она смогла оценить по достоинству и с чувством признательности и благодарности. Володя В нашем альбоме есть две фотографии. На одной из них (стр.22) младшее поколение Плисецких снято за год до войны, когда мы с мамой приезжали в отпуск. На этом фото есть симпатичный рыжеватый юноша с волнистыми волосами и чуть насмешливым взглядом. А на другой фотографии (стр.13) слегка позирует не по возрасту уверенный в себе старший лейтенант с гвардейским значком на груди. Это младший брат моей мамы, мой родной дядя Владимир. Родился он в 1922 году в посёлке Камарин Гомельской области. По рассказам мамы, это был очень шустрый мальчуган, который в детстве доставлял немало хлопот своим родителям. Однажды в 1940 году, перед нашим возвращением из отпуска на Дальний Восток, мама попросила Володьку немного посидеть со мной. Мне было два с половиной года, я закапризничал и он мне слегка навтыкал, а потом зачем-то намазал голову кислым молоком. Когда началась война, Володя ушёл на фронт. Он провоевал всю войну, несколько раз был ранен, имел боевые награды ((в том числе орден Боевого Красного Знамени)), и погиб перед самым концом войны, в марте 1945 года возле Латвийского города Скрунда. Не подозревая об этом, мы много раз проезжали рядом с тем местом, где дядя Володя принял свой последний бой. Это как раз на полпути между Ригой и Лиепаей. У мамы долгое время хранились фронтовые письма Володи. Я очень любил их перечитывать. ... ((Сейчас у нас в семье сохранилось только 11 писем, остальные у мамы слёзно выпросил какой-то музей.)) Когда мои родители перебрались в Латвию, папа через военные архивы пытался узнать подробности гибели дяди Володи и найти его могилу. Удалось отыскать бывшего командира батальона, в котором воевал и погиб мой дядя. Он в своём письме так описал эти события. Разведроте, которой командовал дядя Володя, дали приказ захватить и удержать небольшую, но важную высоту в ...((пяти)) километрах от города Скрунда. Дело это было безнадёжное, и Володя это хорошо понимал. Своё последнее письмо моей маме он написал перед этим боем. Письмо было коротким. В нём он сообщал, что идёт в бой, из которого скорее всего не вернётся, и просил позаботиться о бабушке Груне. На этой высоте он погиб ((9.3.1945)) и был похоронен. ((Ему тогда было всего 23 года.)) После войны останки погибших солдат были перезахоронены в братских могилах. Сейчас прах дяди Володи покоится на воинском мемориальном кладбище в городе Приекуле в братской могиле, о чём есть соответствующая запись на гранитной плите. Кроме того, его имя увековечено в Израиле среди сотен тысяч имён евреев, воевавших и с честью погибших в этой страшной войне. (Стр.13.. Фото) *Плисецкий Владимир Исаевич 1922-1945 год. (174*106, лицо 100 мм)
Интересные сведения о происхождении фамилии Лившиц узнал и сообщил мне уже из Америки мой брат Миша. В древние времена, когда антисемитизм гнал евреев с насиженных мест, они уходили на восток и оседали в Европе. Часто они брали себе фамилии по названию тех мест, в которых жили. Фамилия Лившиц происходит от названия городов Лобшуц в Силезии, Либешиц в Богемии, или Либшуц в Тюрингене. Фамилия Лившиц была распространена в Минской и Могилёвской губерниях, Полоцке, Киеве, Бердичеве, Литине, Виннице, Полтавской губернии. Короче говоря, распространение этой фамилии в России точно совпадает с границами «черты оседлости», то есть линии, восточнее которой по законам Российской империи евреям жить запрещалось. Мой папа, Лившиц Борис Иосифович, родился 11 июня 1912 года в деревне Долбатово Погарского района Брянской области в очень бедной еврейской семье. Своих родителей он не помнит, так как рано остался круглым сиротой. В еврейских семьях не было принято оставлять без призора малолетних детей умерших родственников. Папу взяла на воспитание семья сестры его матери, тётя Рива и дядя Самуил ((Копелевы) (фото стр.... ((15б))). В этой семье было своих четверо детей. Жили они в городке Новобелице в Белоруссии. Жили очень бедно, но дружно, особенно если учесть, что это было трудное и голодное время революции, гражданской войны и послевоенной разрухи. Папа всегда с большой теплотой вспоминает этот период своей жизни и приютившую его семью. В Новобелице он закончил 7 классов и в 1928 году поступил в Гомельский индустриальный политехникум.... О судьбе папиных родственников я знаю мало. Тётя Рива и дядя Самуил умерли после войны. Мои родители из Владивостока помогали им, чем могли. Двоюродные папины братья и сёстры разъехались кто куда. Мы жили от них далеко, время было тяжёлое, но мои родители с ними изредка переписывались. Кое-кто из них потом приезжал к нам в Лиепаю и на Мишину с Мусей свадьбу. Я знаю, что папина двоюродная сестра Аня с дочерью Бертой и внуками живёт в Израиле и иногда папа ей звонит. Кто-то уехал в Америку, кто-то уже умер. Гораздо больше я знаю о старшем родном папином брате Бенциане. Он был старше папы на 11 лет и, когда умерли родители, был уже взрослым. По рассказам моей мамы, он загулял с красивой местной крестьянской девушкой Полиной. Нравы в деревне были строгие, и ему пришлось принять крещение и жениться. При крещении он принял имя Борис и взял фамилию жены – Губанов. ... Он окончил артиллерийское училище и ещё задолго до войны стал кадровым военным. Перед самым началом войны Борис Губанов был начальником артиллерии четвёртой армии, которая прикрывала границу в районе Бреста. Оборона Брестской крепости вошла в историю, как одна из наиболее ярких страниц войны. Судьба папиного брата и его семьи тесно связана с этой историей и могла бы стать сюжетом для хорошего фильма о войне. За несколько дней до войны дядя Боря, оставив семью в Брестской крепости, выехал с частью гарнизона на учения. Там он в первые дни войны попал в окружение и погиб. Его жена Полина в самый последний момент перед штурмом ((падением Бреста)), сумела вырваться из крепости вместе с тремя дочерьми. Старшей дочери Ане было 11 лет; средней – Лиде – 7, а младшей – Миле – 2 годика. Они шли пешком ((под непрерывными бомбёжками)). По дороге их узнали, как семью своего командира, и решили подвезти солдаты, которые проезжали мимо на каком-то грузовике. Полина с Лидой успели сесть в машину. Неожиданно ... ((на машину начали пикировать немецкие самолёты)) и машина уехала. Одиннадцатилетняя Аня с двухлетней Милкой на руках остались одни посреди дороги и рвущихся бомб. Не буду подробно пересказывать историю их скитаний, скажу только, что им удалось добраться до Москвы, ((найти родственников)) и встретиться с Полиной и Лидой. После войны они обосновались в Риге. Аня окончила юридический институт. В пятидесятые годы она работала в Латвии прокурором, занималась делами «лесных братьев», ((была ранена)), вышла замуж и уехала к родственникам мужа во Владивосток. Своих детей у них не было и они взяли на воспитание девочку Алю. Боря был ещё маленький, когда они приезжали в Ригу в отпуск. Это было 30 лет назад. Сейчас у Ани уже внуки. Иногда из Владивостока от них приходят письма дедушке. ... У Милы родилась дочка Юля. Недавно мы случайно узнали, что когда тебе было 15 лет, она тебе тайно симпатизировала и специально приезжала в Олайне в надежде с тобой встретиться. Об этом много лет спустя маме рассказала Юлина подруга, которая училась у мамы в Олайнском колледже. Сейчас у Юли уже двое сыновей. (Стр.15 – цветная схема, – 28 человек из 3 поколений, и условные обозначения к схеме) Лившиц – Железнер (Стр.15-а – цветная схема, – 54 человека из 6 поколений)) Родственные связи (Плисецкие – Табакины – Лившицы) по состоянию на 1 января 2004 года. (Стр.15-б. 2 фото): Путёвка в жизнь. *Тётя Рива и дядя Самуил. Новобелицы. 1932 год. (169*100, лица 49-56 мм) Выпуск Новобелицкой семилетней школы 1927 года. Борис Лившиц второй слева в среднем ряду. (166*109 мм, 15 чел., лица 12-14 мм) (Стр.15-в. Фото) Приёмная семья папы. Схема стр.15. Слеа направо, нижний ряд: Фаня, тётя Рива, Берта (дочь Ани), Аня. Верхний ряд: муж Фани, жена Павла, Павел, муж Ани Гор Клинцы. 1953 год.. (164*120 мм, 8 чел., лица 17-22 мм) (Стр.16. Фото) Борис Иосифович Губанов 1901 – 1941 год. (120*184, лицо 28 мм, Стоит в шинели и фуражке, на поясе кинжал) (Стр.17 в моём экз книги отсутствует. Из письма): Губановы Эрнест с Илоной, папа с Борей, Галя, Зига, Стас, Мила. Олайне. 1969 г. (120*80 мм. Лица 20 мм) (Стр.18) 5. Совет да любовь! Мой папа всегда принадлежал к категории тех людей, которых в советское время называли активистами, общественниками и энтузиастами. В техникуме он был бессменным секретарём комсомольской организации, застрельщиком и организатором всех важных общественных дел. Он всегда был в центре внимания и, естественно, это не могло не привлечь внимания местных молоденьких красавиц студенток. Конкурс на его руку и сердце был большой. Победила в нём юная Женя Плисецкая. Победила безоговорочно, один раз и на всю оставшуюся жизнь. В те годы у комсомольцев не было права самостоятельно распоряжаться своей судьбой. Они шли туда, куда их посылал комсомол. Когда Борис окончил техникум, начался комсомольский призыв в военно-морские училища, и он был направлен на учёбу в высшее военно-морское училище связи в город Петергоф. Борис с Женей часто переписывались, объяснялись друг другу в любви, и за год до окончания училища, 17.6.1935 сыграли свадьбу. Свадьба была небогатой. Мама потом рассказывала, как папа угощал её в этот день вишнями. С тех пор ... каждый год 17 июля папа покупал маме пакетик вишен. Они угощали друг друга и нас вишнями, вспоминали свою юность и рассказывали нам эту трогательную историю. 17 июля всегда отмечается в нашей семье, как большой семейный праздник, даже после маминой смерти. В этот день в обязательном порядке вся семья по возможности собирается вместе за одним столом, мы вспоминаем прошлое и нашу маму. Мои родители прожили в счастливом браке 57 лет. Для всех нас их брак является образцовым примером любви и верности. П осле маминой смерти каждую неделю в любую погоду папа несёт цветы к маминой могилке. Только ему и Богу известно, о чём он с ней там разговаривает. ((Папа умер 15 июля 2008 года, похоронен на еврейском кладбище 17 июля - ровно через 73 года после свадьбы. Удивительное, почти мистическое совпадение - в тот же самый день родители соединились в смерти. Хочется думать, что их души встретятся там… Они это заслужили. – 18 июля 2008 г.)). (Стр.19. 3 фото): Жених и невеста. Гор.Гомель. 1933 – 1935 год. (* Борис – студент; с галстуком, 83*111, лицо 42 мм; Борис – курсант, в матроске, фото сепия малоконтрастное 80*111, лицо 47 мм,; 81*119, лица 28 мм) *(вырезать без подруги) Женя с подругой, 80*119, лица 30-28мм) (Стр.20. Фото) Вместе, пока не разлучит смерть. *Мои родители Евгения Исаевна и Борис Иосифович Лившиц Гор. Лиепая. 1985 год. (175*114, лица 38-47 мм) (Стр.21. Фото) Вот мы и дома! К папе приехали! Остров Русский, август 1938 года. Мама, я и местная русалка.. (на причале перед лодкой, 159*101, лица 12-17 мм, лицо Марка очень бледное) (Стр.22. 2 фото): Завтра была война... Последнее мирное лето. Гор.Гомель. Июль 1940 года. Дина, Маруся, Неля, Женя, Володя и я. (154*101, лица 14-22 мм, часть лиц тёмные) *Что нас ждёт впереди?! (Мама, папа и я.) Остров Русский. Май 1941 года.. ((154*114, лица 21-27 мм, половина лица Марка тёмная))
После окончания училища в 1937 году папа получил назначение в город Владивосток на Тихоокеанский флот, на остров Русский в только что созданную школу связи. Решающую роль в этом сыграло то, что у него был диплом выпускника индустриально-педагогического техникума. Ему предстояло обучать молодых матросов на флотских связистов. ... Шли бои на Халкинголе, японцы устроили провокацию на озере Хасан. В воздухе запахло войной. Тихоокеанский флот был самым молодым флотом СССР, находился в стадии формирования и считался самым опасным. Мама к тому времени окончила техникум, работала учителем в школе и ждала ребёнка. Папа настоял на том, чтобы она рожала в Гомеле. Я родился 23 января 1938 года. Мама рассказывала, как дед Исай, сам какое-то время прослуживший матросом в Крондштате, выпив на радостях, мчал нас с ней из роддома в санях на лошади по заснеженному Гомелю и кричал на весь город: «Дорогу, моряка везу!». Через 7 месяцев в августе 1938 папа встретил нас во Владивостоке. 7. Война Когда началась война, ожидалось, что японцы немедленно нападут на Дальний Восток. Было приказано срочно эвакуировать семьи офицеров. На сборы дали один день. Вещей с собой разрешалось взять минимум, только на проезд. В августе 1941 года мы с мамой отправились в дальний путь. Мне было три с половиной года, но у меня отчётливо сохранилось в памяти, как мы уходим на катере, мама держит меня на руках и плачет, а папа машет нам фуражкой с пристани. Никто тогда не мог дать гарантии, что мы когда-нибудь встретимся снова. Во Владивостоке был сформирован эшелон ((из эвакуированных)), и мы поехали в неизвестность. Выгрузили нас в чистом поле на станции Москаленки Омской области. Семьи развезли по колхозам и определили на постой к местным жителям. Нас с мамой и ещё одну семью по фамилии Мамчур поселили в маленькой полуподвальной комнатке деревянного дома. Мамчуры тоже были с Русского острова и до эвакуации жили в соседней части, которая называлась «Объединенная школа». Родом Мамчуры были с Украины. У них было двое детей – сын Борис, на год старше меня, и дочь Кастуся жүктеу/скачать 0.51 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|