Рассказы о яхтсменах Сокращенный перевод с англ. В. В. Кузнецова

Эрлинг Тэмбэ

O книге, опубликованной впервые в 1933 году под названием "Плавание на "Тедди", можно сказать с уверенностью: не обязательно быть моряком, чтобы оценить ее. Этот рассказ о трехлетнем плавании в океане заинтересует любого читателя. В сущности, это хроника жизни семьи норвежца на борту небольшой яхты.

Обитателями яхты были Тэмбз, его жена, сын Тони и пес. "Беспечные люди" было бы слишком слабым определением для семейства Тэмбзов. Они отправлялись в море без барометра, без секстана, без перечня огней и знаков... Более того, Тэмбз любил говаривать: "Чтобы обеспечить безопасность судна в море... по моему мнению, к своим расчетам следует относиться с весьма значительной долей скептицизма".

Однако именно этот "непрофессионализм" и придает книге в значительной мере особое обаяние. Тэмбз полярно противоположен тем морякам, которые, по-видимому, никогда не совершают ошибок. Восхищаясь их искусством, мы мало чему у них учимся, а иногда даже находим их несколько нудными. Тэмбз же никогда не бывает скучным. Он откровенно рассказывает, в какие жуткие переделки попадал, и читателя охватывает ужас, когда он узнает, каково приходилось семейству Тэмбзов, он поражается почти невероятному многотерпению миссис Тэмбз. Словом, замечательная эта книга удивляет не столько навигационным мастерством ее автора, сколько его честностью и человечностью. Книга Тэмбза, несомненно, заслуживает места в библиотеке любого из тех, кто любит читать о море и кораблях.

Название своего судна Тэмбз включил в название книги, и героем ее является именно "Тедди", хотя некоторое внимание уделено и юному Тони. Семейство Тэмбзов отправилось в плавание в конце августа 1928 года. "Тедди" представлял собой тендер, построенный без малого сорок лет назад в Ларвике Колином Арчером. Тэмбз снаряжал свое судно с любовью: в сущности на это ушли все его средства. Он пишет по этому поводу: "...мои ресурсы, несомненно, иссякали, зато старое судно превратилось в стройную яхту, которой можно гордиться".

Я уже отмечал непрофессиональный подход Тэмбза к своему плаванию, но следует подчеркнуть, что этого путешественника отнюдь нельзя назвать самоуверенным новичком.

"Тедди" (общая длина 12 м). Тэмбз не указывает другие размеры судна, но известно, что "Тедди" - норвежский лоцманский тендер - спроектирован К.Арчером. Такие суда имели умеренную осадку, большой развал шпангоутов на носу и на корме и значительную ширину на миделе. Они развивали значительную скорость на острых курсах, но были прочны и мореходны.

Эрлинг Тэмбз плавал на парусниках с прямым вооружением и совершил несколько одиночных переходов на яхтах. Так что именно сам "Тедди" (по причине его почтенного возраста) доставил некоторое беспокойство начальнику порта и вообще местным властям, имевшим отношение к плаванию. Причиной, вызвавшей их сомнения, была странная скрытность и в то же время легкомысленность капитана яхты. По-видимому, портовое начальство считало своим долгом воспрепятствовать Тэмбзу и его жене покинуть гавань, что можно заключить из такого забавного эпизода.

"Во время стоянки в порту (я уходил на берег по делам) на нашем судне появился начальник полиции, вероятно, получивший от морского департамента указание помешать нам осуществить это, по их мнению, безрассудное предприятие. Нетрудно представить, как я отнесся к известию. Столько души и денег (до последнего пенни) вложено в осуществление давнишней мечты, и все напрасно! На минуту возникла отчаянная мысль - оставить на дне якорь и выйти из гавани тайком под покровом ночи. Но вспомнив про обещание, данное жене, не выходить в море без разрешения властей, я отказался от этого намерения. Пришлось остаться.

На следующий день начальник полиции снова нанес нам визит, на сей раз в сопровождении эксперта, в роли которого выступал начальник порта. Задав несколько вопросов по существу, они заявили, что "Тедди", по их мнению, не пригоден для длительного плавания.

Тщетно я убеждал их, что не собираюсь отправляться в длительное плавание. Ну-ну, как будто им ничего не известно! Как будто они не читают газет! А к чему тогда большие цистерны с пресной водой и различные приспособления, с головой выдающие мои честолюбивые намерения? Честолюбивые, но и безрассудные! - так заявили представители власти, подтверждая свои слова энергичным жестом: запасных парусов недостаточно, отсутствуют мореходные приборы, книги, таблицы, карты и т. д. и т. п. Короче говоря, из-за недостаточности оборудования и неподготовленности экипажа они вынуждены рассматривать "Тедди" как судно, совершенно неспособное преодолеть трудности океанского плавания, и посему они, власти, считают своим долгом принять все меры к тому, чтобы мы не пустились на авантюру, которая может окончиться трагедией.
Что я мог сказать в ответ, что мог предпринять? Я не юрист, но если бы даже и был им, разве мог бы я переспорить правительственное ведомство и его представителей в вопросе о всяческих правилах и постановлениях! Я объяснял, что плавал на судах с прямым вооружением, что у меня есть опыт плаваний на яхтах в одиночку, что мое искусство моряка наверняка восполнит мои недостатки как штурмана

Дудки! Неужели я настолько самоуверен, что воображаю, будто сумею без посторонней помощи управиться с таким тяжелым судном, как "Тедди"!

- Прошу прощения, господа, - сказал я, вставая. - Но мне пора приниматься за дело.

- За дело? За какое дело?

- Поднимать якорь, - ответил я небрежно. - Ветер как раз попутный.

- Что ж, игра закончена, - произнес после некоторой паузы страж закона. - К сожалению, вы правы, полагая, что у нас нет юридических оснований помешать вашему отплытию. Хотя, - продолжал он задумчиво, - смею вас заверить, если бы у нас было время лучше изучить данный вопрос, я в конце концов нашел бы статью закона, применимую по отношению, гм, к вашему случаю.

- Боюсь, я не располагаю достаточным досугом, чтобы дожидаться результата ваших изысканий, сэр, - возразил я. - Между тем было бы весьма прискорбно, если бы из-за ненужной спешки с вашей стороны они оказались бы не тщательно проведенными. Разрешите уж мне ознакомиться с результатами ваших исследований в следующий раз, когда я вернусь. Старый джентльмен погрозил мне пальцем. Затем протянул руку и сказал серьезно:
- Что ж, я надеюсь, что вы все же вернетесь, и желаю, чтобы ни один из вас не пожалел об этом безрассудном шаге. А пока храни вас бог и счастливого плавания.

- Мы сделали все, что могли, чтобы помешать вам, - произнес начальник порта, пожимая мне руку, а затем, задумчиво, понизив голос, произнес поразившую меня фразу: но будь я помоложе, я охотно отправился бы с вами.

Представители власти отбыли. Старый полицейский чиновник все махал мне рукой, сидя в катере, который увозил их в город. Мне было жаль его. Он не достиг своей цели."

И чета Тэмбзов покинула гавань Осло, затем прошла Ла-Манш, взяла курс на юг, двигаясь вдоль побережья Португалии, а оттуда направилась в сторону Майдеры и Канарских островов?

Приятная особенность таких писателей в том, что в их книгах столько разнообразного и глубоко индивидуального.

Даже если они плывут одинаковыми маршрутами, их рассказы значительно отличаются один от другого. Но если представить себе, как часто меняется настроение у самого моря, то разница эта не покажется столь уж удивительной. Яхтсмен, отправляющийся в самое скромное плавание, знает, что главная радость, которую доставляет путешествие на яхте, заключается в неповторимости его. Нигде не сталкиваешься с такими контрастами, не испытываешь столько страхов, за которыми зачастую следуют приятные неожиданности, как в море. Три четверти поверхности нашей планеты покрыты водой, и возможности для приключений во время плавания безграничны. Вряд ли кто, развалившись в кресле, может сказать: "Я все это знаю - я все это видел", ибо в море всегда случается что-то новое.

Маршрут Тэмбза на "Тедди". Август 1928 г.

Насколько легкомысленным и небрежным было отношение Тэмбза к навигации, лучше всего видно из отрывка, в котором он описывает свою попытку определить в полдень широту и рассчитать местоположение судна. Правда, он признает, что "высокие волны и качка повлияли на точность моих обсерваций". Он признает также, что свои навигационные выкладки, как правило, делал весьма приблизительно. Вряд ли найдется много мореплавателей, которые признались бы в этом! Тэмбз замечает пароход "Алегрете", неизвестно почему решает, что тот направляется в устье Ла-Платы "или какой-нибудь другой южноамериканский порт", и изменяет курс, предположив, что другие суда (если он их встретит) подтвердят правильность его решения. Однако ничего подобного не происходит, и по мере приближения "Тедди" к побережью материка Тэмбз - удивительное дело - начинает волноваться.
По его словам, он "раз десять поднимался на мачту, но не заметил ни единого судна". Он понимает, что вполне может находиться в сотне, а то и двухстах милях западнее предполагаемого места, и заканчивает абзац замечаниями, которые вполне можно отнести к разряду "крылатых последних слов": "Обстановка угрожала стать захватывающей. Где же мы находимся?"

Но если Тэмбз искал захватывающего, то жене его впору было прийти в отчаяние, и не раз. И все же среди экипажа нет даже признаков бунта! Более того, не кто иной, как миссис Тэмбз, заметив огонь, спасла жизнь своим близким. Они оба всматривались в темноту, но лишь зоркие глаза жены Тэмбза увидели "что-то". Эрлинг полез на мачту и увидел топовый огонь парохода. Поднявшись выше, он увидел и второй топовый, это означало, что пароход идет приблизительно на северо-запад. Тэмбз пишет:

Затем отправился в каюту посмотреть карту. Похоже, что мое счисление оказалось правильным. Я проложил курс к проливам. Надо было править на NW1/2N , Через три часа - мои расчеты подтверждались - появился крупный лайнер, двигавшийся параллельным курсом.

На рассвете, когда после сильного шквала погода прояснилась, жена внезапно обхватила меня руками за шею и крепко обняла. Первые лучи солнца озарили гористый, поросший лесом остров. Тобаго! Это случилось в пятницу, 9 августа.

Какая все-таки удача, что жене удалось разглядеть огонь того парохода. Еще бы пять минут, и его не стало бы видно даже с мачты, не увидели бы мы и других огней. А к утру очутились бы в волнах на баре вблизи устья Ориноко. Неужели лишь случайно мы избежали гибели?"

Миссис Тэмбз была в самом деле замечательной женщиной. Ни слова жалобы не срывается с ее уст, когда после долгой стоянки в раскаленной солнцем гавани яхта выходит в море и в щели рассохшейся обшивки устремляется вода. Ни слова жалобы и потом, когда такая же история повторяется снова. По-видимому, лишь единственный раз она была огорчена, когда Тэмбз тяжело заболел и, полагая, что скоро умрет, стал инструктировать ее, как с помощью фала вытащить его труп из рубки, приподнять над палубой и бросить за борт.

Поэтому тем более трагичным кажется тот факт, что книга заканчивается рассказом о гибели их судна.

Тэмбзы продолжительное время жили в Окленде (Новая Зеландия) - после перехода через Тихий океан, посетив по пути некоторые из островов Полинезии, Тэмбз направился в Новую Зеландию. Используя ее как базу, семейство Тэмбзов приняло участие в транстасманских гонках Новая Зеландия - Сидней и, борясь со встречными восточными штормами, вернулось назад. Кроме того, Тэмбзы совершили переход в северном направлении до архипелага Тонга и обратно. В Новой Зеландии миссис Тэмбз "...выполнила свой долг, прибавив к немногочисленному экипажу "Тедди" нового мореплавателя. Это оказалась крепкая девчушка, которую мы нарекли новозеландским именем Туи". Окленд служил им пристанищем в продолжении более 13 месяцев, и, подобно всем яхтсменам, побывавшим в здешних краях, Тэмбзы привязались к сердечным и гостеприимным новозеландцам. Когда пришла пора расставаться, прощание было очень грустным. Они еще не знали, что скоро придется расстаться и с "Тедди".

Грустно заканчивать главу рассказом об этом событии, но именно так заканчивается книга Тэмбза. Предоставлю Тэмбзу самому поведать о гибели его судна.

"...Мы находились совсем близко от рифов и почувствовали, как волна подхватила судно. Стало зябко от насыщенного влагой воздуха. У меня сжалось сердце, я понял, что конец "Тедди" близок.
Вот нас ударило в первый раз. Я услышал, как скрежещут под килем камни. "Тедди" резко накренился, затем выпрямился. Потом волны снова подхватили судно и потащили мимо мыса, прямо в кипящие буруны...
Я крикнул жене, чтобы та вынесла Туи из каюты, где девочка лежала в кроватке. В ту же минуту огромная волна подняла "Тедди" ввысь и швырнула бортом на острые скалы. Казалось, все произошло в одно мгновение. Хрустнула обшивка, затрещал рангоут. Грохот, удары, крики, шум воды - и все это заглушал рев наката, похожий на вой десяти тысяч демонов.

То нас захлестывало пеной, так что нельзя было вздохнуть, то мы цеплялись за палубу, встававшую почти отвесно, когда вода устремлялась прочь от берега. Чтобы не потерять голову, нам понадобилось все присутствие духа. Блок топенанта заело, тяжелый гик повис в каком-то полуметре над комингсом рубки, и когда судно качалось, он начинал яростно болтаться из стороны в сторону. Казалось, чья-то гигантская рука размахивает огромной дубиной, стремясь непременно нанести смертельный удар. Чтобы не сбило, мы то и дело прижимались к покрытой пеной палубе.

Тони тоже вел себя молодцом. Без лишних слов, по-мужски, он выполнял свои обязанности и не сдвинулся с места на скале, где я оставил его присматривать за Туи. Он не струсил, хотя время от времени буруны перехлестывали через них обоих. Несмотря на положение, в котором мы оказались, я не мог не восхищаться Тони.

Энзэ тоже смыло за борт. Я видел, как бедное животное барахтается в волнах прибоя, но ничем не мог помочь ему. Однако собака все-таки выкарабкалась на берег, хотя и была изранена и хромала, и вскоре примкнула к нам - группке людей, лишившихся крова.

Рыбачий бот доставил нас назад на Кавау. Разместив семью в доме губернатора, я вернулся к месту кораблекрушения посмотреть, нельзя ли чего спасти. Это оказалось невозможным. Волны гуляли по палубе судна, которое было залито водой и сильно перекосилось. Его флаг, гордый вымпел норвежского яхт-клуба, которым "Тедди" был награжден за свои заслуги, развевался полуспущенный: в суете тогда было не до него.