Решение одной проблемы занимает примерно полчаса
жүктеу/скачать 2.52 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Причины, Возникающие в Более Позднем Возрасте
| Меня отвезли в больницу, и отец просто высадил меня. У меня были два подбитых глаза и сломанный нос.
В день операции на ноге мне дали таблетку, которая вызвала у меня сильную сонливость, и я проснулся один в очень темной послеоперационной палате, полной боли. Я не уверен, сколько времени я там провел. Я точно знаю, что они не стали бы лечить меня от боли из-за моего возраста. Это привело меня в ярость, но я был беспомощен. После этой недели меня отправили в школу-интернат с ногой в гипсе. С тех пор и по сей день, 30 лет спустя, я не могу прикоснуться к шраму на ноге или даже посмотреть на него. Если кто-то говорит об этом, мне становится больно, и я чувствую тошноту. Если у меня босые ноги, я должен закатать штанину, чтобы нижняя часть штанины не натирала мой шрам. Я провел мучительные сеансы терапии, пытаясь поговорить о шраме и о том, почему я так себя чувствую. Беда в том, что говорить об этом мучительно больно. Я не ем перед сеансом терапии, потому что меня тошнит, когда я говорю об этом. Мне больно даже писать об этом. Родители, которым не хватает навыков воспитания из-за психических заболеваний или злоупотребления психоактивными веществами, вызывают большой хаос в семьях. Дети не могут понять непредсказуемого поведения своих родителей. Эти дети напуганы, сбиты с толку и всегда находятся в состоянии стресса. Жестокое обращение и отвержение со стороны родителей в детстве всегда разрушительны. Отсутствие заботящейся фигуры имеет огромное значение. Причины, Возникающие в Более Позднем Возрасте Дорожно-транспортные происшествия, падение с лестницы, прозвище «толстый» или неспособность к обучению могут быть травмирующими. Все формы предательства, неудачи или потери могут быть травмирующими. Драка или военные действия могут быть травмирующими. Мой брат вернулся с войны в Ираке. Он стал другим человеком. Он всегда будет в оцепенении. Дома он не мог удобно сидеть у окна. Если он был рядом с окном, он был настороже, выглядывая наружу, как будто что-то должно было произойти. Он сказал, что враг может проникнуть через окно. Были времена, когда я заставал его спящим на полу, потому что кровать стояла рядом с окном, и любой шум мог его напугать. У его армейского друга была такая же реакция. Я предложил ему сесть, и он сказал: «Я лучше встану, потому что я готов». Были дни, когда мой брат был настолько параноиком, что, если он слышал шум, он начинал кричать что-то вроде «Беги в укрытие, они стреляют, враг близко!» В других случаях он просто рассказывал о людях, которых он убил, включая детей, и он срывался и плакал. Когда мы ходили в магазины или просто гуляли, он смотрел на здания и крыши и говорил: «Никогда не знаешь, кто следит за каждым твоим шагом, чтобы убить тебя». Однажды, когда мы услышали взрыв петарды, он взбесился, крича на всех в доме, чтобы они закрыли окна и держались от них подальше. Нам пришлось напомнить ему, что он в безопасности, но он чувствовал, что никогда больше не сможет быть в безопасности. Постановка потенциально смертельного диагноза останавливает обработку всей остальной информации и часто травмирует. Слова врача или его или ее безразличие могут ранить глубже и оставить более стойкие шрамы, чем любой нож. Правовая система ничем не отличается; жертв таких преступлений, как изнасилование и нападение, часто обвиняют в том, что они ведут себя провокационно. Как раз тогда, когда поддержка нужна больше всего, жертва чувствует себя брошенной, а иногда ее заставляют чувствовать вину и стыд. жүктеу/скачать 2.52 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|