Рональд Руэл Толкиен. Хоббит или туда и обратно

Загадки в темноте

открыл ли их: такая вокруг стояла непроницаемая темень.

Поблизости ни души. Представьте себе, как Бильбо испугался! Он

ничего не слышал, ничего не видел и ничего не ощущал, кроме

холодного каменного пола под собой.

С великим трудом он поднялся на четвереньки и пополз, пока не

дотронулся до стенки туннеля. Ни гоблинов, ни гномов не было

слышно. Голова у него кружилась, он даже не мог определить, в

какую сторону они бежали, перед тем как он свалился. Выбрав,

как ему показалось, правильное направление, он так и пополз на

четвереньках и полз довольно долго, пока рука его не коснулась

маленького холодного металлического колечка, лежавшего на

земле. То был поворотный момент в его карьере, но он этого еще

не знал. Машинально он положил колечко в карман - сейчас оно

было ни к чему. Потом сел на холодный пол и долго предавался

горестным раздумьям. Он представлял себе, как жарит яичницу с

беконом у себя дома. Желудок давно намекал ему, что пора бы

подкрепиться, и от голода он чувствовал себя еще более

несчастным.

Он не мог сообразить, что делать дальше, не мог вспомнить,

почему его бросили одного, почему в таком случае гоблины его не

подобрали, а также почему у него так болит голова. Причина же

заключалась в том, что он завалился в уголок и лежал себе в

темноте. Как говорится, с глаз долой... и почти что дух вон.

Через некоторое время он нащупал в кармане трубку, она не

сломалась - уже хорошо. Потом достал кисет, там оставалось

немного табаку - еще того лучше. Потом пошарил по карманам - и

не нашел ни одной спички! Мечты его разлетелись в прах.

Одумавшись, он, правда, решил, что так даже лучше. Бог знает, к

чему привели бы чирканье спичками и запах табака! Кто кинулся

бы на него из черных ходов? Но все же на момент отсутствие

спичек его огорчило. Охлопывая себя кругом, он наткнулся на

рукоять кинжала, который взял в пещере троллей и о котором

совсем забыл. Хорошо, что гоблины не заметили его,-он был

засунут за пояс. Бильбо вытащил кинжал из ножен - и тот слабо

засветился во мраке.

"Значит, тоже изделие эльфов, - подумал Бильбо, - а гоблины,

хоть и не рядом, но и не так далеко". Он немного успокоился.

Все-таки замечательно иметь при себе оружие, сделанное в

Гондолине для войны с гоблинами, о которой пелось столько

песен. Он уже заметил, что гоблины, увидев оружие эльфов, сразу

терялись. "Идти назад? - размышлял он. - Исключено! Вбок?

Бессмысленно! Вперед? Единственная разумная вещь! Итак,

вперед!" Он встал на ноги и побрел дальше, держа в одной руке

перед собой кинжал, другой касаясь стены. Сердце его колотилось

и трепыхалось. Да, Бильбо очутился в чрезвычайно трудном

положении. Но вы должны помнить, что для него оно было менее

трудным, чем было бы, скажем, для меня или для вас. Хоббиты

все-таки не то, что люди. Кроме того, хотя норки у них

симпатичные, уютные, хорошо проветрены и совсем не похожи на

туннели гоблинов, хоббиты все же гораздо больше привыкли к

подземным переходам, чем мы, и не так легко теряют способность

ориентироваться под землей. Особенно когда уже опомнятся после

того, как трахнулись головой о камень. Ступают хоббиты

бесшумно, умеют ловко спрятаться и быстро оправляются от ушибов

и падений. У них неисчерпаемые запасы мудрых пословиц и

поговорок, о которых люди никогда не слыхали или давно

позабыли.

И все-таки мне лично не хотелось бы оказаться на месте

мистера Бэггинса. Казалось, туннель никогда не кончится. То и

дело влево и вправо отходили проходы, Бильбо видел их благодаря

свечению кинжала. Туда он не заглядывал, только торопился

дальше, боясь, как бы оттуда не выскочили гоблины или еще какие

-нибудь страшные твари. Он шел да шел, все дальше и дальше, все

вниз да вниз. И по-прежнему ни звука, лишь изредка взмах

крыльев проносящейся мимо летучей мыши. Сперва он пугался, но

потом перестал - мыши пролетали часто. Не знаю уж, сколько он

так плелся, но наконец почувствовал, что устал, как никогда;

ему казалось, что он уже перешел в завтра и так будет идти всю

жизнь.

Бр-р-р! Вода была ледяная! Это встряхнуло Бильбо и заставило

собраться. Он не знал, просто ли это лужа на дороге или берег

подземного потока, пересекавшего туннель, или край глубокого и

таинственного подземного озера. Кинжал почти перестал

светиться. Бильбо замер на месте и прислушался: "кап-кап"

капали капли с невидимой крыши в воду. Никаких других звуков.

"Значит, это лужа или озеро, а не река", - подумал Бильбо.

Он не решался войти в воду в темноте. Плавать он не умел, и ему

представлялись разные противные скользкие создания с

выпученными слепыми глазами, извивающиеся в воде. Странные

существа водятся в прудах и озерах в глубине гор: рыбы, чьи

предки заплыли туда бог весть как давно да так и не выплыли на

свет, глаза их все выпучивались и выпучивались оттого, что они

силились видеть во мраке. Есть там твари и более страшные, чем

рыбы. Они поселились в пещерах раньше гоблинов и теперь

скрываются по темным закоулкам, шныряют, подсматривают и

разнюхивают.

Здесь, в глубине и в темноте, у самой воды жил старый

Голлум - большая скользкая тварь. Не знаю, откуда он взялся и

кто или что он был такое. Голлум - и все. Черный, как сама

темнота, с двумя громадными круглыми бесцветными глазами на

узкой физиономии. У него была лодчонка, и он тихо скользил в

ней по озеру. Это и в самом деле было озеро, широкое, глубокое

и ледяное. Он греб своими длинными задними лапами, свесив их за

борт, греб беззвучно, без единого всплеска. Не таковский он

был, чтобы шуметь. Он высматривал своими круглыми, как плошки,

глазами слепых рыб и выхватывал их из воды длинными пальцами с

быстротой молнии. Мясо он тоже любил. Когда ему удавалось

поймать гоблина, он бывал доволен: они нравились ему на вкус.

Но сам он старался не попасться им на глаза. Обычно он

набрасывался на них сзади и душил, если какому-нибудь гоблину

случалось оказаться одному на берегу озера, когда Голлум рыскал

поблизости. Они, правда, спускались к воде очень редко, так как

чувствовали, что там внизу, у самых корней горы, их

подстерегает что-то неприятное. Они наткнулись на озеро

давным-давно, когда рыли туннели, и убедились, что дальше не

проникнуть. Поэтому дорога там и кончалась, и ходить туда было

незачем - если только их не посылал туда Верховный Гоблин,

которому вдруг захотелось поесть рыбки из озера. Иногда он не

видел больше ни рыбки, ни рыбака.

Жил Голлум на скользком каменном островке посреди озера.

Он уже давно заприметил Бильбо и наставил на него, как

телескопы, бледные глаза. Бильбо не мог видеть Голлума, но

Голлум-то его видел и изнывал от любопытства, понимая, что это

не гоблин. Он влез в лодочку и оттолкнулся от островка, а

Бильбо тем временем сидел на берегу, потерявший дорогу и

растерявший последние мозги, - словом, совершенно растерянный.

И вдруг бесшумно подплывший Голлум прошипел и просвистел совсем

близко:

с-с- славу! С-с-сладкий кус-с-сочек для нас-с-с! И он издал

страшный глотающий звук: "Голлм!". Недаром имя его было Голлум,

хотя сам он звал себя "моя прелес-с-сть". У хоббита чуть сердце

не выпрыгнуло, когда он вдруг услыхал шипение и увидел два

бледных, уставившихся на него глаза.

- Ты кто такой?-спросил он, выставляя вперед кинжал. - А он

кто такой, моя прелес-с-сть? - прошипел Голлум (он привык

обращаться к самому себе, потому что больше ему не с кем было

разговаривать). Он явился именно затем, чтобы разузнать, кто

это. Голода он сейчас не испытывал, только любопытство; будь он

голоден, он сперва бы сцапал Бильбо, а потом уже зашипел.

- Я мистер Бильбо Бэггинс. Я потерял гномов, потерял

волшебника и не знаю, где я. И знать не хочу, мне бы только

выбраться отсюда. - Что за ш-ш-штука у него в руках? - спросил

Голлум, глядя на кинжал, который ему явно не понравился. - Меч,

выкованный в Гондолине! - Ты слышиш-ш-шь? - прошипел Голлум и

сделался очень вежливым. - Не присес-с-сть ли тебе, моя

прелес-с-сть, не побес-с -с-седовать ли с ним немнож-ж-жко? Как

ему нравятс-с-ся з-з-загадки? Может быть, нравятс-с-ся?

Голлум старался вести себя как можно дружелюбнее, во

всяком случае, до поры до времени, пока не выяснит побольше о

мече и о хоббите, один ли он в самом деле и можно ли его

с-с-съес-с-сть, и не проголодался ли он, Голлум. Загадки - вот

что пришло ему в голову. Загадывать загадки да изредка

отгадывать их - единственная игра, в которую ему приходилось

играть давным-давно с другими чудными зверюшками, сидевшими в

своих норках. С тех пор он потерял всех своих друзей, стал

изгнанником, остался один и заполз глубоко-глубоко, в самую

тьму под горой.

- Хорошо, - сказал Бильбо, решив быть покладистым, пока не

узнает побольше об этом создании - одно ли оно, злое ли и

дружит ли с гоблинами. - Сперва ты, - добавил он, потому что не

успел ничего придумать. И Голлум прошипел:

Не увидать ее корней,

Вершина выше тополей,

Все вверх и вверх она идет,

Но не растет.

как прос-с-сто догадалс-с-ся! Пус-с-сть у нас-с-с будет

с-с-состязание! Ес-с-сли моя прелес-с-сть с-с-спрос-с-сит, а он

не отгадает, моя прелес-с-сть его съес-сст. Ес-с-сли он

с-с-спросит нас-с-с, а мы не догадаем-с-с-ся, мы с-с-сделаем

то, что он прос-с-сит, хорош-ш-шо? Мы покаж-ж-жем ему дорогу,

моя прелес-с-сть.

- Согласен, - сказал Бильбо, не-смея отказаться и отчаянно

пытаясь придумать загадку, которая бы спасла его от съедения.

На красных холмах

Тридцать белых коней

Друг другу навстречу

Помчатся скорей,
Ряды их сойдутся,

Потом разойдутся,

И смирными станут

До новых затей.

мешало ему думать. Загадка была старая, и Голлум, конечно, знал

ответ не хуже нас с вами. - С-с-старье! - прошипел он. -

З-з-зубы! З-з-зубы, моя прелес-с-сть! У нас-с-с их

ш-ш-шес-с-сть!

Затем он задал вторую загадку:

Без зубов кусает,

Без крыльев летит,

Без горла завывает.

звучало "съесть". К счастью, нечто подобное он когда-то слыхал

и теперь напряг свою память и ответил: - Ветер, разумеется,

ветер! Он был так доволен собой, что следующую загадку сочинил

сам. "Пускай помучается, мерзкое создание", - подумал он.
Огромный глаз сияет

В небесной синеве,

А маленький глазок

Сидит в густой траве.

Большой глядит - и рад:

"Внизу мой младший брат!"

что забыл про такие вещи. Но когда Бильбо уже начал надеяться,

что гадкое существо проиграло,Голлум вызвал в памяти те далекие

времена, когда он жил с бабушкой в норке на берегу реки.

- С-с-с, моя прелес-с-сть, - просвистел он, - одуванчик, вот

какой с-с-смысл. Но такие будничные заурядные надземные загадки

ему надоели. К тому же они напомнили ему о тех днях, когда он

был не такой одинокий, не такой противный, не скрывался, не

таился. И у него испортилось настроение. И еще он проголодался.

Поэтому на сей раз он загадал загадку покаверзнее :

И в руки не взять,

Царит над всем,

Не пахнем ничем.

Встает во весь рост

На небе меж звезд.

Все начинает

И все кончает.

этого, и во всяком случае отгадка окружала его со всех сторон.

- Темнота! - выпалил он, даже не почесав в затылке и не

приставив пальца ко лбу.

- Без замков, без засовов дом, слиток золота спрятан в

нем, - сказал он просто так, чтобы оттянуть время, пока не

придумает что-то поистине неразрешимое. Он считал загадку

достаточно затасканной и постарался выразить ее хотя бы новыми

словами. Но для Голлума она неожиданно оказалась трудной.

Голлум свистел и шипел, пыхтел, но никак не мог догадаться.

Бильбо уже начал терять терпение. - Ну, так что же? -

сказал он. - По звукам, которые ты издаешь, можно подумать, что

ответ - "кипящий чайник". - Порас-с-скинуть мозгами, пус-с-скай

дас-с-ст нам время порас -с-скинуть, моя прелес-с-сть. - Ну? -

повторил Бильбо, сочтя, что дал достаточное время

"порас-с-скинуть". - Говори отгадку. И тут Голлум вдруг

вспомнил, как в детстве воровал из гнезд яйца и потом, сидя на

бережке, учил свою бабушку высасывать их. - Яйт-с-са. -

прошипел он. - Яйт-с-са, вот как! - И поскорее загадал:
Без воздуха живет она

И, как могила, холодна,

Не пьет, хотя в воде сидит,

В броне, хотя и не звенит.

легкой, потому что ответ был вечно у него на уме. Просто в эту

минуту его так разволновала загадка про яйца, что труднее не

придумывалось. Но бедняге Бильбо она показалась неразрешимой,

он ведь старался, когда мог, не иметь дела с водой. Вы-то,

конечно, знаете ответ или просто догадались, так как сидите

себе с комфортом дома и никто вас не собирается съедать. Бильбо

откашлялся разок-другой, но ответ не явился.

Вскоре Голлум начал посвистывать от удовольствия,

обращаясь к самому себе: - Интерес-с-сно, вкус-с-сный ли он?

С-с-сочный ли? Можно ли его с-с-схрупать?

Он снова начал таращиться на Бильбо из темноты. - Минутку!

- взмолился хоббит, дрожмя дрожа. - Полминутки! Я -то дал тебе

время пораскинуть мозгами. - Пус-с-сть пос-с-спеш-ш-шит,

пос-с-спеш-ш-шит! - проговорил Голлум и начал перебираться из

лодки на берег, поближе к Бильбо. Но едва он опустил свою тощую

паучью лапу в воду, оттуда выскочила испуганная рыба и

плюхнулась прямо Бильбо на ногу. - Ух! - вскрикнул он. - Какая

холодная, липкая! - И тут его осенило. - Рыба! - закричал он. -

Рыба, рыба!

Голлум был страшно разочарован. А Бильбо, не теряя ни

минуты, задал новый вопрос, так что Голлуму - хочешь не хочешь

- пришлось залезть обратно в лодку и думать дальше.
Две ноги

На трех ногах,

А безногая в зубах.

Вдруг четыре прибежали

И с безногой убежали.
Он выбрал не самое удачное время для этой загадки, но уж

очень он торопился. В другой раз Голлуму пришлось бы поломать

себе голову, но сейчас, когда только что шла речь о рыбе,

"безногая" угадалась довольно легко, а остальное пошло как по

маслу: "Человек сидит на табурете и ест рыбу. Прибежала кошка,

утащила рыбу". Голлум решил, что подоспело время спросить

что-нибудь действительно непосильное и устрашающее. И вот что

он спросил:

Цветы, зверей, высокий дом,

Сжует железо, сталь сожрет

И скалы в порошок сотрет,

Мощь городов, власть королей

Его могущества слабей.

и страшилищ, о которых слыхал, но никто из них не натворил

стольких ужасов сразу. У него было чувство, будто ответ совсем

не про чудовищ и он его знает, но голова у него отказывалась

варить. Он впал в панику, а это всегда мешает соображать.

Голлум опять перекинул лапы за борт, спрыгнул в воду и зашлепал

к берегу. Глаза его все приближались к Бильбо... У Бильбо язык

прилип к гортани, он хотел крикнуть : "Дай мне еще время! Дай

время! " Но у него вырвался только писк: "Время! Время!"

Бильбо спасла случайность: это и была разгадка. Голлум

снова был разочарован. Он начинал злиться, игра ему надоела, он

проголодался. На этот раз он не вернулся в лодку, а уселся в

темноте подле Бильбо. Это окончательно вывело Бильбо из

равновесия и лишило способности соображать.

- Пус-с-сть с-с-спрос-с-сит еще рас-с-с, пус-с-сть,

пус-с-сть! - прошипел Голлум. Но Бильбо был просто не в

состоянии думать, когда рядом сидела такая мерзкая мокрая

холодная тварь и все время его трогала и ощупывала. Бильбо

чесался, Бильбо щипал себя - ничего не выходило.

- С-с-спрос-с-си нас-с-с, с-с-спрос-с-си! - шипел Голлум.

Бильбо щипнул себя еще разок, похлопал себя со всех сторон,

сжал рукоять кинжала и даже пошарил другой рукой в кармане. Там

он нашарил колечко, которое подобрал в туннеле и про которое

забыл.

вопрос так, сам себе, но Голлум подумал, что вопрос относится к

нему, и ужасно заволновался. - Нечес-с-стно, нечес-с-стно! -

зашипел он. - Ведь правда, моя прелес-с-сть, ведь нечес-с-стно

с-с-спраш-ш-шивать нас-с-с, что у него в мерс-с-ском

кармаш-ш-шке?

Бильбо, сообразив, что произошло, не нашел ничего лучше,

как повторить еще раз громче: - Что у меня в кармане? - С-с-с,

- зашипел Голлум. - Пус-с-сть дас-с-ст нам догадаться с трех

рас-с-с. - Ладно! Отгадывай! - сказал Бильбо. - Рука? - спросил

Голлум. - Неправильно, - ответил Бильбо, вовремя убравший руку

из кармана. - Еще раз!

- С-с-с, - прошипел Голлум. Он еще больше разволновался и

стал вспоминать все предметы, которые держал у себя в карманах:

рыбьи кости, зубы гоблинов, мокрые ракушки, кусочек крыла

летучей мыши, камень для заострения клыков и прочую гадость. -

Нож! - выдавил он из себя наконец.

- Не угадал! - обрадовался Бильбо, давно потерявший нож. -

Последний раз! Голлум теперь оказался в состоянии куда более

тяжелом, чем после загадки про яйца. Он шипел, и плевался, и

раскачивался взад и вперед, и шлепал лапами по земле, корчился

и извивался, но никак не решался ответить в последний раз.

- Давай же! - торопил Бильбо. - Я жду! Он храбрился и

делал уверенный и бодрый вид, но на самом деле боялся думать,

чем кончится игра независимо от того, догадается Голлум или

нет.

взвизгнул Голлум. Он поступил не очень честно - не дело

высказывать две догадки сразу.

- Ни то и ни другое! - закричал с облегчением Бильбо. В ту

же минуту он вскочил на ноги, прислонился спиной к скале и

выставил вперед кинжал. Он знал, конечно, что игра в загадки

очень старинная и считается священной и даже злые существа не

смеют плутовать, играя в нее. Но Бильбо не доверял этому

скользкому созданию: с отчаяния оно могло выкинуть любую штуку.

Под любым предлогом оно могло нарушить договор. Да и последняя

загадка, если на то пошло, согласно древним правилам игры, не

могла считаться настоящей.

Но Голлум пока не нападал на Бильбо. Он видел в руке у

Бильбо оружие и сидел тихо, дрожа и что-то шепча. Наконец

Бильбо не выдержал.

- Ну? - сказал он. - Где обещание? Мне пора. Обещал

показать дорогу - показывай! - Мы обещ-щ-щали, моя

прелес-с-сть? Вывес-с-сти мерс-с-ского Бэггинс-с-са на дорогу?

Воз-з-зможно. Но что же у него в кармаш-ш-шке? Не бечевка, моя

прелес-с-сть, но и не пус-с-сто, не пусс-сто. Голлм! - Тебя это

не касается, - ответил Бильбо. - Обещание надо выполнять. -

Какой он с-с-сердитый, моя прелес-с-сть, как торопитс-с-ся, -

прошипел Голлум. - Пус-с-сть подождет, подождет. Мы не

пус-с-стимс-с-ся по туннелям нас-с-спех. Мы должны с-с-сперва

вз-з-зять кое-что важное.

- Тогда живей! - скомандовал Бильбо, радуясь, что

отделается от Голлума. Он думал, что Голлум просто ищет

предлога, чтобы удрать и не вернуться. Что он там бормочет?

Какая такая важная вещь припрятана у него на черном озере?

Бильбо ошибался. Голлум собирался вернуться. Он очень

проголодался и разозлился. У этого злобного обездоленного

создания родился план.

На островке, о котором Бильбо ничего не знал, Голлум

прятал всякую дрянь, а кроме того очень полезную, очень

прекрасную и очень волшебную вещь. Кольцо - золотое драгоценное

кольцо! - Подарок на мой день рождения, - прошептал он, как

любил шептать себе в беспросветно темные нескончаемые дни. -

Вот что нам нужно сейчас-с-с, нужно сейчас-с-с!

Дело в том, что кольцо это было не простое, а чудесное.

Тот, кто надевал его на палец, делался невидимым, и лишь при

ярком солнечном свете можно было разглядеть тень, да и то очень

слабую и неверную. - Подарок! Получен в день рождения, моя

прелес-с-сть.

Так он всегда твердил себе, но кто знает, каким путем

Голлум заполучил его в те давние времена, когда таких колец

было на свете много. Вероятно, сам Мастер - повелитель колец не

знал этого. Сперва Голлум носил кольцо на пальце, потом ему

надоело, и он стал носить его в мешочке на шее, пока кольцо не

натерло ссадину. Теперь Голлум обычно держал кольцо под камнями

на своем островке и то и дело проверял, там ли оно. Он надевал

его изредка, когда уж очень невмоготу становилось жить с ним в

разлуке или когда бывал очень голоден, а рыба прискучила. Тогда

он крался по темным туннелям вверх, высматривая случайных

гоблинов. Порой он даже отваживался заглядывать туда, где

горели факелы: глаза у него болели, он жмурился, но он был в

безопасности! Да, в полной безопасности. Никто его не видел, не

замечал, и вдруг - р-раз! - пальцы его впивались в горло

гоблина. Всего несколько часов назад он надевал кольцо и поймал

гоблиненка. Как тот заверещал! От него осталась пара косточек

про запас, но сейчас Голлуму хотелось чего-нибудь понежнее.

- В полной безопас-с-сности, - шептал он себе под нос. -

Он не увидит нас-с-с, правда, моя прелес-с-сть? Нет, не увидит,

и мерс-с-ский мечиш-ш-шко нам будет не с-с-страшен, не

страш-ш-шен. Вот какие планы копошились в его злобном умишке,

когда он вдруг зашлепал к лодке и исчез в темноте. Бильбо

решил, что только он его и видел. Но на всякий случай немного

подождал: все равно он не представлял себе, как отсюда

выбраться. Внезапно он услышал пронзительный крик. Мурашки

побежали у него по коже. Где-то не очень далеко в темноте

бранился и причитал Голлум. Он был на островке, рылся то там,

то сям, искал и копался, но безрезультатно.

- Где оно? Куда задевалос-с-сь? - услышал Бильбо. -

Потерялос-с-сь, моя прелес-с-сть! Потерялос-с-сь.

Нес-с-счастные мы, горемычные, моя прелес-с-сть, оно потерялос-

с-сь ! - Что случилось? - окликнул его Бильбо. - Что

потерялось? - Пус-с-сть не с-с-спраш-ш-шивает нас-с-с! -

взвизгнул Голлум. - Его не кас-с-сается! Голлм! Потерялос-с-сь,

голлм, голлм! - Я тоже потерялся! - закричал в нетерпении

Бильбо. - И хочу найтись. Я выиграл, ведь ты обещал. Иди теперь

сюда. Иди и выводи меня, а потом будешь искать дальше!

Как ни был несчастен Голлум, Бильбо все равно не мог

проникнуться к нему сочувствием. И потом, от вещи, которая

нужна Голлуму позарез, наверняка хорошего ждать нечего. - Иди

сюда! - закричал Бильбо громче. - Нет, нет, моя прелес-с-сть,

пус-с-сть подождет! - прошипел Голлум. - Мы еще поищем, оно

потерялос-с-сь, голлм. - Но ты так и не ответил на последний

вопрос, а обещание надо держать, - настаивал Бильбо. -

Пос-с-следний вопрос-с-с! - повторил Голлум. И вдруг из темноты

послышалось пронзительное шипение: - Что же у него в

кармаш-ш-шке? Пус-с-сть с-с-скажет. С-с-сперва пус-с-сть

с-с-скажет.

Вообще-то у Бильбо не было причин не говорить Голлуму

отгадку. Но его раздосадовала вся эта канитель. В конце концов,

он выиграл, почти честно и притом с риском для жизни. -

Разгадки отгадываются, а не подсказываются, - возразил он. - Но

загадка была нечес-с-стная, - ответил Голлум. - Вопрос-с-с, а

не загадка, моя прелес-с-сть, не загадка. - Ну, раз мы перешли

на простые вопросы, то я спросил первым, - ответил Бильбо. -

Что ты потерял? - Что у него в кармаш-ш-шке, моя прелес-с-сть?

Свист и шипение раздались вдруг опять так громко и

пронзительно, что Бильбо посмотрел в ту сторону и, к своему

ужасу, увидел две устремленные прямо на него горящие точки. По

мере того как у Голлума росло подозрение, его глаза разгорались

все ярче. - Что ты потерял? - настаивал Бильбо.

Теперь глаза у Голлума загорелись зеленым огнем, и два

огонька начали приближаться с угрожающей быстротой. Голлум

бешено греб к берегу. Пропажа и подозрение вызвали такой прилив

ярости в его душе, что никакой кинжал был ему теперь не

страшен. Бильбо не мог, конечно, догадаться, что привело в

такое бешенство гадкое создание, но понял, что все пропало,

сейчас Голлум убьет его. Он повернулся и бросился бежать, не

разбирая дороги, по темному туннелю, который привел его сюда.

Он старался держаться поближе к стенке и вел по ней рукой.

- Что у него в кармаш-ш-шке? - услышал он громкое шипение

и всплеск, когда Голлум выпрыгнул из лодки в воду. - Интересно,

что у меня там такое? - спросил себя Бильбо, ковыляя по

туннелю. Он сунул левую руку в карман. На вытянутый палец ему

скользнуло холодное кольцо.

Шипение послышалось уже совсем за его спиной. Бильбо

обернулся и увидел зеленые фонарики - глаза Голлума. Совершенно

потеряв голову от страха, Бильбо рванулся вперед, споткнулся о

корень и хлопнулся на землю плашмя. В одно мгновение Голлум его

настиг. Но прежде чем Бильбо успел хоть что-нибудь сделать -

перевести дух, вскочить на ноги или вытащить кинжал, - Голлум

пробежал мимо, не обратив на него никакого внимания и шепотом

ругаясь и причитая. Что это значило? Голлум отлично видел в

темноте. Даже сейчас,

оставшись позади, Бильбо различал впереди бледный свет,

исходивший из глаз Голлума. Бильбо с трудом поднялся и

осторожно двинулся вслед за Голлумом. Ничего другого ему не

оставалось. Не ползти же обратно к озеру. Глядишь, может,

Голлум и выведет его куда-нибудь на волю, сам того не зная.

- Мес-с-сть! Мес-с-сть! - шептал Голлум. - Мес-с-сть,

Бэггинсу! Оно ис-с-счезло! Что у него в кармаш-ш-шке? Мы

догадываемс-с-ся, моя прелес-с-сть, догадываемс-с-ся.

Бэггинс-с-с наш-ш-шел его, наш-ш-шел подарок на день рождения!

Бильбо навострил уши. Он наконец и сам начал догадываться. Он

ускорил шаги, нагнал Голлума и пошел за ним, держась на

безопасном расстоянии. Тот по-прежнему быстро шлепал вперед, не

оглядываясь и вертя головой из стороны в сторону, - Бильбо

замечал это по слабому отсвету на стенах.

- Подарок на день рождения! З-з-злодейс-с-ство! Как мы

потеряли его, моя прелес-с-сть? Яс-с-сно, яс-с-сно. Когда мы в

пос-с-следний рас-с-с с-с-скрутили здес-с-сь ш-ш-шею

мерз-з-зкому пис-с-скуну. Так, так! Оно брос-с-сило нас-с-с,

пос-с-сле с-с-стольких лет! Оно ис-с-счезло, похищ-щ-щено,

голлм!

Неожиданно Голлум сел и зарыдал. Жутко и жалко было слушать,

остановился и прижался к стене. Постепенно Голлум перестал

плакать и опять начал бормотать. Он, видимо, вел спор с самим

собой. - Незачем ис-с-скать, незачем. Мы не можем вс-с-спомнить

вс-с-се мес-с-ста, где бываем. Бес-с-сполезно. Оно в

кармаш-ш-шке у Бэггинс-с-са. Мерс-с-ский пролаза наш-ш-шел его,

мы уверены. Нет, мы только догадываемс-с-ся, моя прелес-с-сть,

только догадываемс-с-ся. Мы не узнаем, пока не поймаем

мерс-с-ское с-с-создание, пока не с-с-свернем ему ш-ш-шею. Но

ведь он не знает, что может делать подарок, правда? Он будет

прос-с-сто держать его в кармаш-ш-шке. Он не мог уйти далеко.

Он потерялс-с-ся, мерс-с-ское пронырливое с-с-создание. Он не

знает дороги отс-с-сюда, не знает, он с-с-сам говорил. Да,

говорил, но он хитрый. Он не говорит разгадки, моя

прелес-с-сть! Не говорит, что у него в кармаш-ш-шке. Он

с-с-сумел войти - значит, с-с-сумеет и выйти. Он убежал к

задней двери. Значит, и мы пойдем к задней двери. Там его

с-с-сцапают гоблинс-с-сы. Там ему не выйти, моя прелес-с-сть.

Гоблин-с-сы! Ес-с-сли наш-ш-ше с-с-сокровище у него, оно

дос-с-станется гоблинс-с-сам, голлм! Они догадаютс-с-ся, что

оно умеет делать. Мы никогда не будем в безопас-с-сности,

никогда, голлм! Гоблинс-с-с наденет его и ис-с-счезнет.

Гоблинс-с-с будет тут, но мы его не увидим. Даже наш-ш-ши

ос-с-стрые глас-с-ски его не заметят. И тогда гоблинс-с-с

притворитс-с-ся, подкрадетс-с-ся и с-с-сцапает нас-с-с, голлм,

голлм! Хватит болтать, моя прелес-с-сть, торопис-с-сь. Ес-с-сли

Бэггинс-с-с пошел в ту с-с-сторону, надо догонять. Дальш-ш-ше!

Ос-с-сталось недалеко! С-с-скорее!

Голлум вскочил, как подброшенный, и зашлепал с невероятной

быстротой вперед. Бильбо поспешил за ним, по-прежнему соблюдая

осторожность. Теперь главной его заботой было не хлопнуться

опять и не наделать шума. В голове у него крутился вихрь -

смесь надежды и отчаяния. Оказывается, найденное им

кольцо-волшебное! Оно делает невидимым! Бильбо, конечно, знал

из старинных сказок о таких вещах, но как-то трудно поверить,

что ты сам совершенно случайно нашел такое кольцо. Однако верь

не верь, а ведь Голлум с его глазами-фонарями проскочил мимо

него.

впереди, шипя и бранясь, Бильбо позади, бесшумно, как истинный

хоббит. Вскоре они добежали до того места, где по обе стороны,

как Бильбо заметил еще на пути к озеру,открывались боковые

ходы. Голлум сразу принялся считать их:"Один с-с-слева, один

с-с-справа, так. Два с-с-справа, два с-с-слева, так, так, так".

И так далее.

Считая, он продвигался все медленнее, шаги его становились

все неувереннее, а бормотание плаксивее: ведь он удалялся от

воды, и ему делалось страшно. Гоблины могли выскочить в любой

момент откуда угодно, а кольцо-то он потерял. Наконец он

остановился у небольшой дыры слева. "С-с-седьмой с-с-справа,

так! Ш-ш-шес-с-стой с-с-слева, так! - шептал он. - Здес-с-сь.

Дорога к задней двери, так. Проход здес-с-сь!"

Он заглянул туда и отшатнулся. - Мы не с-с-смеем идти

дальш-ш-ше, моя прелес-с-сть, не с-с-смеем. Там гоблинс-с-сы,

много гоблинс-с-сов. Мы чуем их. С-с-с! Как нам пос-с-ступить?

Провалитьс-с-ся им, утопитьс-с-ся! Надо обождать здес-с-сь, моя

прелес-с-сть, немного обождать и ос-с-смотреться.

Таким образом, все застопорилось: Голлум вывел-таки Бильбо на

правильную дорогу, но Бильбо не мог пройти! У входа,

сгорбившись и свесив голову между колен, сидел Голлум, глаза

его мерцали холодным светом. Бильбо тише мышки отделился от

стены. Но Голлум сразу насторожился, потянул воздух носом,

глаза его загорелись зеленым огнем. Он тихо, но угрожающе

зашипел. Голлум не мог видеть хоббита, но темнота обострила его

слух и нюх. Он пригнулся, упершись плоскими ладонями в землю, и

вытянул шею вперед, почти касаясь носом каменного пола. Глаза

его излучали слабый свет, в этом свете был едва различим его

черный силуэт, но Бильбо чувствовал, что Голлум, как натянутый

лук, готовый распрямиться, собрался для прыжка.

Бильбо и сам замер на месте и почти перестал дышать. Он

был в отчаянии. Необходимо выбраться отсюда, из этого страшного

мрака, пока у него остались силы. Надо бороться. Ударить

кинжалом злобную тварь, убить, опередить его, пока он не убил

Бильбо. Нет, это будет нечестно. Бильбо невидим, а у Голлума

нет кинжала, да он еще и не пытался убить его, Бильбо. И потом,

Голлум такой одинокий, такой несчастный и заброшенный. Внезапно

сердце Бильбо наполнилось сочувствием, жалостью, смешанной со

страхом, он представил себе череду бесконечных беспросветных

дней, без всякой надежды на лучшую жизнь, - лишь жесткий

камень, холодная рыба, вечное шныряние и бормотание. Все эти

мысли молнией пронеслись у Бильбо в голове, он содрогнулся. И

вдруг совершенно неожиданно его озарила новая мысль, и он,

словно подброшенный приливом решимости и энергии, прыгнул!

Для человека такой прыжок был бы не бог весть как труден,

но ведь это был еще и прыжок в неизвестность... Бильбо

перелетел прямо через голову Голлума, на метр в высоту, два с

половиной в длину. Ему было невдомек, что он чуть не размозжил

себе череп о низкий свод туннеля.

Голлум откинулся назад и попытался схватить хоббита, но

поздно - лапы его цапнули только воздух, а Бильбо,

приземлившись на свои крепкие мохнатые ножки, помчался по

боковому ходу. Он улепетывал не оборачиваясь. Сперва шипение и

брань слышались прямо за спиной у Бильбо, потом прекратились.

Раздался душераздирающий крик, полный злобы и отчаяния. Голлум

был побежден. Дальше он бежать не смел. Он проиграл: упустил

добычу и потерял то единственное, чем дорожил. У Бильбо от его

крика чуть сердце от страха не выскочило, но он продолжал

бежать. Потом слабый, как эхо, но полный угрозы, до него

донесся вопль: "Вор, вор! Бэггинс-с-с вор! Ненавис-с-стный,

ненавис-с-стный, навс-с-сегда, навсс-сегда ! "

Потом наступила тишина. Но и тишина испугала Бильбо. "Если

гоблины так близко, что он их почуял, - думал он, - тогда они

слышали его визг и брань. Осторожнее, а то эта дорога приведет

к плохому концу". Проход был низкий и пол грубо обработан. Для

хоббита места хватало, но все же он несколько раз ушиб пальцы

ног, споткнувшись о торчащие камни. "Низковато для гоблинов, во

всяком случае, для крупных", - подумал Бильбо. Он не знал, что

даже самые крупные гоблины могут передвигаться с огромной

скоростью внаклонку, касаясь руками земли.

Вскоре пологий спуск кончился и опять начался подъем,

делаясь все круче и круче. Бильбо пришлось снизить скорость.

Туннель сделал поворот, тропа пошла резко вниз, и там, в конце

короткого спуска, Бильбо увидел свет, падавший из-за следующего

поворота. Не красный, как от костра или факелов, а белый,

дневной, какой бывает только под открытым небом. Бильбо

пустился бегом. Он буквально скатился вниз, завернул за

последний угол - и очутился на площадке, освещенной солнечным

светом. После стольких часов мрака свет ослепил его, но на

самом деле то была всего лишь полоса света, падавшая из

раскрытой большой каменной двери. Бильбо замигал и вдруг увидел

гоблинов: те в полном вооружении с обнаженными мечами сидели

перед дверью, не спуская глаз с ведущего к ней туннеля. Они

были настороже, начеку, наготове.

Гоблины увидели Бильбо раньше, чем он их. Да, увидели! То ли

нечаянно, то ли нарочно, решив выкинуть фокус со своим новым

господином, кольцо исчезло! Гоблины бросились к Бильбо с дикими

воплями восторга. Боль утраты и страха охватила Бильбо, как

раньше Голлума, и, забыв про кинжал, он с горя сунул руки в

карманы. О радость, кольцо было там в левом кармане! Оно

наделось ему на палец - и гоблины застыли как вкопанные. Они

ничего не понимали : только что он был тут и вдруг пропал. Они

опять завыли, на этот раз не от восторга, а от разочарования.

- Где он? - вопили одни. - Нырнул назад в туннель! -

кричали другие. - Сюда! - орали третьи. - Туда! - Посмотреть за

дверью! - рявкнул капитан гоблинов.

Послышались свистки, забряцало оружие, зазвенели клинки,

гоблины, рыча и ругаясь, забегали взад и вперед, натыкаясь друг

на друга, падая и постепенно разъяряясь. Поднялась страшная

суматоха, кутерьма и тарарам. Бильбо до смерти перепугался, но

у него хватило здравого смысла нырнуть за большую бочку, из

которой пила стража, чтобы его не сшибли с ног, не затоптали и

не поймали на ощупь. - Надо добраться до двери, во что бы то ни

стало добраться до двери! - повторял он себе, но решился на это

не сразу. Дальше все происходило, как в игре в жмурки, только

страшней. Вокруг метались гоблины, бедняга хоббит раза два

увернулся, потом был сбит с ног гоблином, который не мог

понять, на что налетел, потом Бильбо встал на четвереньки,

проскользнул под ногами у капитана, поднялся во весь рост и

кинулся к двери.

Дверь все еще не была заперта, но какой-то стражник почти

полностью прикрыл ее. Бильбо попробовал ее толкнуть, но даже с

места не сдвинул. Попробовал протиснуться в щель, но застрял.

Какой ужас! Пуговицы его курточки зацепились за косяк. Бильбо

уже видел, что там за дверью: несколько ступенек сбегали вниз,

в узкое ущелье между высокими скалами, солнце вышло из-за

облаков и ярко освещало пейзаж по ту сторону двери. Но Бильбо

не мог вырваться из тисков!

Внезапно один из гоблинов заорал: - Рядом с дверью тень!

Там кто-то есть!

Сердце у Бильбо бешено заколотилось, он рванулся изо всех

сил, пуговицы разлетелись в стороны! Разодрав куртку и жилет,

Бильбо вырвался наружу и поскакал по ступенькам, как козлик, а

ошеломленные гоблины остались подбирать его красивые медные

пуговицы.

Разумеется, они тут же с гиканьем и криками кинулись за

ним вдогонку. Но гоблины не любят солнечный свет, ноги у них

слабеют, голова кружится. Им было не поймать Бильбо, который с

кольцом на пальце перебегал в тени деревьев быстро, бесшумно,

стараясь не появляться на солнце. Вскоре, ругаясь и брюзжа,

гоблины побрели назад стеречь дверь.

Бильбо спасся!