ГЛАВА 3. ЭТНОСЕПАРАТИЗМ В ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ

Этносепаратизм в Содружестве Независимых Государств - явление новое и малоизученное, а трагические события конфликтов на Кавказе, равно как и в других регионах постсоветского пространства, еще не устоялись во времени, многие их обстоятельства не прояснены или изложены пристрастно, отсутствует правдивая и объективная история этих конфликтов. Конфликты, порождаемые этносепаратизмом, принадлежат к числу наиболее трудноразрешимых, и мировая теория и практика едва ли может что-либо изменить. Но несмотря на это, исследование феномена этносепаратизма на Кавказе имеет важное международное значение ввиду остроты этой проблемы в государствах Центральной и Восточной Европы, в некоторых странах Запада, но особенно в Третьем мире. Как и там, конфликты на Кавказе порождены сложными взаимоотношениями между народами региона, противоречиями в религиозной сфере. Вместе с тем этносепаратистские тенденции на Кавказе, хотя и имеют определенное сходство с аналогичными явлениями в Третьем мире, порождены специфическими причинами.

Кавказ является наиболее уязвимым звеном постсоветской системы. Здесь, начиная с февраля 1988 г., то есть со времени возникновения конфликта между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха, произошла большая часть межэтнических столкновений, территориальных споров, гражданских войн (см. ТАБЛИЦУ I).
Таблица 1

Вооруженные конфликты на Кавказе

(1988-1996 гг.)

Конфликт	Начало	Оконч.	Конфликтующие стороны	Стадия
Армяно- азерб.	1988 февраль	?	Пр-ва Армении, Азербайджан НКР	Незаверш.
Грузино- Абхазский	1989 июль	?	Пр-ва Грузии абхаз.автономии	незаверш.
Грузино- Южноосетин.	1989	?	Пр-во Грузии, южноосетин. автон.	близок к урегулир.
Осетино- Ингушский	31 окт. 1992	?	Осетины, ингуши Пригород. р-на Сев.Осетии	“заморожен”
Российско- Чеченский	1994 ноябрь	30 авг. 1996	Пр-во России, вооруж.формиров. Чечен. Респ. Ичкерия	заверш.

Чрезвычайно пестрая этническая и языковая мозаика Кавказа создает прекрасную питательную среду для нестабильности. В пределах Кавказа, который называют "горой языков и народов", на сравнительно небольшой территории проживают около 60 языковых групп и семей. На территории одного только Дагестана, по некоторым подсчетам, сосредоточено около 30 народов (по переписи населения 1926 г. - 81) /1/. На Кавказе, как и в некоторых соседних государствах Ближнего и Среднего Востока, вплотную соприкасаются две мировые религии - ислам и христианство - и отношения между ними здесь - отнюдь не безоблачные.

Конфликтный потенциал заложен на Кавказе всей предшествующей историей, сложными взаимоотношениями народов этого региона друг с другом, с российско-имперским, а затем - с советским "центром". Последствия сталинского тоталитарного правления также дают о себе знать: в тот трагический для всей страны период насильственной депортации подверглись целые народы Кавказа - турки-месхетинцы, курды, балкарцы, ингуши, чеченцы и другие. Их места заселяли народы, ставшие впоследствии конкурентами вернувшихся в 50-60-е годы из ссылки. За годы советской власти на Кавказе произошли изменения в относительно устоявшемся этническом балансе, возникли проблемы, связанные с дискриминацией славянских народов, казачества.

Территориально-административное деление Кавказа - своего рода мина замедленного действия, которая неминуемо должна была рано или поздно взорваться. На Кавказе, как и во всем Советском Союзе, границы в основном проводились условно, с учетом хозяйственных связей, экономических и политических задач. Многие границы вообще никогда не демаркировались, поскольку в этом и не было особой необходимости, другие перекраивались десятки раз и особенно активно в 20, 30, 50-е годы. На Северном Кавказе были созданы многосубъектные административные образования для неродственных этносов, в то время как этнически близкие народы (осетины, например) оказались разделены. Целые народы либо утратили автономию, либо вообще не получили ее. В недрах некоторых республик были созданы анклавы, в которых произошла концентрация представителей другого этноса, что создавало дополнительные национальные и территориальные проблемы. Все эти этнополитические и территориальные сложности и противоречия, давно начав развиваться, способны и в будущем стать причиной малых и больших конфликтов (см. ПРИЛОЖЕНИЕ 1).

Нестабильность на Кавказе связана также с малоземельем, демографическим ростом, высоким удельным весом неработающей молодежи, незанятостью, отсутствием работы и пр. Дестабилизирует политическую ситуацию и борьба кланов, финансовых, экономических и просто криминальных групп за сферы влияние, контроль над собственностью.

Конфликты на Кавказе являются и неким ответом на вызовы, возникающие в связи с изменившейся геополитической обстановкой на территории бывшего СССР и в мире в целом /2/. Ведь кавказский регион находится сейчас в сфере интересов нескольких полюсов мира: России, Западной Европы, США, а также влиятельных региональных государств Востока - Ирана и Турции. Повышенное внимание к рассматриваемым территориям обусловлено в первую очередь их стратегической ценностью: расположенный на стыке Европы и Азии район Кавказа представляет собой удобный плацдарм для продвижения вглубь Ближнего Востока, в район Средиземноморья. Большое значение имеет и экономический фактор - нефть и пути ее доставки в Россию, СНГ, государства БСВ и Западную Европу, и потому движущие силы кавказских конфликтов лежат в сфере экономических интересов транснациональных компаний и великих держав, стремящихся заполучить природные ресурсы и стратегические коммуникации Кавказа. Этносепаратизм на Кавказе является локальным проявлением глобальной битвы за новый передел мирового рынка. Следовательно, борьба за политический и экономический контроль над Кавказом определяет один из моментов международной ситуации.

Основными вехами в движении Нагорного Карабаха к отделению от Азербайджана явились: Постановление Верховного Совета Армении и Национального Совета Нагорного Карабаха "О воссоединении Армянской АССР и Нагорного Карабаха" от 1 декабря 1989 г.; провозглашение государственной независимости Азербайджана в конце августа 1991 г. и объявление Областным Советом НКАО 2 сентября решения об образовании Нагорно-Карабахской Республики (НКР); проведение в Нагорном Карабахе 10 декабря 1991 г. референдума о государственном статусе и последовавшие за этим 28 декабря выборы в местный парламент; введение в НКР института президентства в 1994 г. и президентские выборы в этой республике 24 ноября 1996г. По числу погибших - по некоторым данным свыше 10 тысяч человек /4/ - карабахский конфликт относится к категории крупномасштабных войн. К настоящему времени НКР удалось установить контроль практически на всей территории автономии за исключением части Мардакертского района, превратить в так называемый "пояс безопасности" Шушу, Лачин, Кельбаджар. Подписанное 12 мая 1994 г. соглашение о прекращении огня в целом соблюдается, однако противоречия между конфликтующими сторонами - относительно статуса Нагорного Карабаха, захваченных азербайджанских территорий, беженцев и пр. - остаются неразрешенными, что оставляет пока слабую надежду на мирный исход конфликта.

Сводить сложную и многоплановую проблематику данного конфликта только к территориальному вопросу, к спору между Арменией и Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха было бы большим упрощением. Вообще вопрос о территориальной принадлежности анклава настолько запутан, что определить, на чьей стороне правда, вряд ли представляется возможным: и армянская, и азербайджанская стороны дают прямо противоположные трактовки вопросу о том, какая из них обладает "историческим правом" на владение Нагорным Карабахом, кому принадлежит "историческое первородство" в анклаве - армянам или азербайджанцам . Да и ни в одном из известных миру конфликтов вокруг спорных территорий не удавалось еще добиться консенсуса по вопросу "исторической справедливости".

Застарелые обиды и разногласия усугублялись в НКАО серьезными перекосами в национальной и социальной политике. По утверждению армянской общины НКАО, она была поставлена в неравное положение по сравнению с остальными жителями республики /5/. Карабахские армяне считали также, что Баку проводит политику, нацеленную на их "выдавливание" из НКАО. Болезненным примером для них оставалась судьба Нахичевани, превратившейся из армяно-азербайджанской республики в моноэтническую, азербайджанскую /6/. Впрочем, все эти перекосы - в сфере демографии, образования, здравоохранения, быта - затрагивали и азербайджанцев НКАО и потому первоначальные выступления армянской общины не имели этнической направленности: армяне Карабаха связывали улучшение своей жизни с налаживанием более тесных связей с Арменией.

В разные периоды конфронтации причины, факторы, предпосылки конфликта менялись, однако соблазн прибегнуть в объяснении данной конфликтной ситуации к помощи стереотипов присутствует и в армяно-азербайджанской полемике, и в рассуждениях специалистов, поддерживающих ту или другую сторону.

Один из таких стереотипов сводится к тому, что конфликт затеян "имперским союзным центром" и его структурами, чтобы ослабить и расколоть национально-освободительные движения в республиках Закавказья, а самих их сохранить в орбите влияния Москвы. По версии, часто приводимой азербайджанской стороной /7/, Армения сыграла роль разменной карты в руках Москвы (другой вариант - на Ереван оказала "плохое" влияние зарубежная армянская диаспора, мечтающая о создании Великой Армении), которая продолжает манипулировать Арменией и карабахскими армянами. Подобные же рассуждения, кстати, можно услышать в последние годы и от некоторых армянских политиков.

Согласно другому подходу, карабахский конфликт - это лишь звено в реализации пантюркистских, великотурецких, панисламских и прочих планов включения Кавказа в зону тюркского влияния и вытеснения из региона (или отуречивания и исламизации) нетюркских, христианских народов, а также России, главной союзницы и покровительницы последних. Азербайджану, как и туркам-киприотам в Турецкой Республике Северного Кипра, определена в этой схеме роль подручного, послушного исполнителя воли его турецких "патронов".

Политическое и военное противоборство Армении, Азербайджана и НКР изображают подчас и как некое цивилизационное, межнациональное размежевание: между христианами-армянами, с одной стороны, и мусульманами-азербайджанцами, с другой.

В последние годы каспийская нефть и пути ее доставки видятся многим главной интригой, вокруг которой разворачиваются события в Карабахе и за его пределами /8/.

На самом деле со всей определенностью указать на какую-то одну причину, подтолкнувшую армян и азербайджанцев к конфликту, просто невозможно. Непроясненными остаются многие связанные с конфликтом вопросы: причины его развязывания в 1988 г., армянские погромы в Сумгаите, Гяндже и Баку, роль Советской Армии в планировании и осуществлении отдельных военных операций, отдельные эпизоды войны (взятие Шуши, Кельбаджара, Ходжалинская трагедия), связь конфликта с нефтяным фактором и пр. К тому же фон, на котором разворачивается конфликт, сложен и противоречив. Политико-экономическая, социальная, историко-культурная, религиозная и пр. подоплека карабахского кровопролития способна превращаться в гремучую смесь, которой сплошь и рядом умело манипулируют политики и "третьи стороны". В результате истинные причины и источники спора оказываются часто скрыты под покровом взаимных обвинений, угроз, лавины политических требований и лозунгов.

В основе карабахского конфликта лежат реальные межнациональные разногласия. Они порождены историей, событиями, связанными с массовым физическим уничтожением мирного армянского населения во время погромов 1905 г. в Баку, турецкого геноцида 1915 г., резни на территории Азербайджана и Карабаха в 1918-21 гг., погромов в Сумгаите, Баку, Кировабаде в 1988-1990 гг. Вряд ли кто-либо, включая и противоборствующие стороны, станет отрицать, что за годы войны этническая, религиозная, культурно-психологическая несовместимость двух народов усугубилась. Религия и этнический фактор провели некий знак различия, водораздел между обеими конфликтующими сторонами. По мере разрастания вооруженных столкновений, сопровождавшихся разрушениями всего уклада жизни, многочисленными жертвами среди военных и мирного населения, в ходе территориальных захватов, изгнаний, чисток по этническому признаку, позиции сторон становились еще более непримиримыми. Именно тогда религия и национализм стали превращаться в дополнительный источник аргументации. В них политики черпали идеологическое обоснование своих требований, на их основе велся поиск союзников.

Поскольку речь идет о боевых действиях между Арменией и Азербайджаном - двумя независимыми государствами, признанными международным сообществом, - то карабахский конфликт может быть отнесен к категории межгосударственных. Но это одновременно и государствообразующий конфликт ввиду того, что карабахские армяне выступают за изменение административного и политического статуса НКАО. Существует тем не менее немало препятствий для более четкого определения конфликта с международно-правовой точки зрения.

Например, зона конфликта так и не обозначена. Карабахцы считают ею весь Азербайджан, поскольку там расположены аэродромы, железнодорожные узлы и полигоны, с которых осуществляются боевые действия против повстанцев. Азербайджан включает в зону конфликта НКАО, прилегающую к ней районы, а также границу Армении /9/.

Нет единства в вопросе о том, кто является воюющими сторонами. Степанакерт стремится убедить мировую общественность в том, что НКР и "народ Карабаха" ведут национально-освободительную борьбу против азербайджанского правительства и потому они должны быть признаны воюющей стороной. Это означает, что руководство НКР претендует на прямое участие в переговорах по урегулированию конфликта, чему противится Азербайджан. Баку не признает НКР, а тем более не считает карабахцев самостоятельной величиной в конфликте, обвиняя руководство анклава в сепаратизме, а Армению в потворстве этим настроениям и разжигании их. Азербайджан стремится отвести самопровозглашенной НКР роль "заинтересованной стороны" с тем, чтобы ее статус на переговорах был понижен. Азербайджан продолжает исходить из того, что нет карабахского конфликта, а есть армяно-азербайджанская война.

Армения, поддерживая право НКР на самоопределение, все же официально не признает этой республики, но солидаризируется с ней в определении конфликта и состава воюющих сторон, утверждая, что война идет не между Арменией и Азербайджаном, а между Азербайджаном и НКР. По мнению армянской стороны, карабахский конфликт нельзя решить, оставляя НКР в составе Азербайджана, даже если Баку обещает предоставить гарантии безопасности армянскому населению автономии /10/.

Спорным является вопрос и о формуле переговорного процесса. Армения предлагает "землю за мир", а НКР прибавляет к этому еще и "политический статус". Речь идет о готовности карабахских армян вернуть Азербайджану оккупированные территории и, возможно даже, не настаивать на "чистой" независимости в обмен на установление федеративных отношений. Ссылки карабахцев и армян на прецеденты, и в частности, на ближневосточное урегулирование, в основу которого как раз и положен принцип "мир в обмен на земли", не особенно убеждают азербайджанские власти. Баку предваряет обсуждение вопроса о статусе Нагорного Карабаха рядом предварительных - и явно неприемлемых для другой стороны - условий: возвращение оккупированных земель, разоружение армии НКР, отмена законодательных актов, касающихся изменения статуса автономии. Отвергается и сама идея федеративного устройства Азербайджана. Президент Гейдар Алиев предлагает к обсуждению лишь вопрос о "широкой автономии в рамках азербайджанского унитарного государства", поскольку "федерализм - бомба замедленного действия под государственность Азербайджанской Республики" /11/.

Не сходятся конфликтующие стороны и в вопросе о посредниках и миротворцах. Армения и НКР согласны на российское посредничество, в то время как Баку не скрывает своего подозрительного отношения к военному присутствию России в зоне конфликта, отдавая предпочтение миротворцам ООН, НАТО либо турецким военнослужащим, на что никогда не согласится Армения.

Следовательно, по большинству проблем, связанных с урегулированием карабахского конфликта, стороны занимают диаметрально противоположные позиции и пока не видно признаков того, чтобы они как-то сблизились. Подобная неуступчивость, впрочем, не является чем-то из ряда вон выходящим. Во всех конфликтах, связанных с сепаратистскими движениями, оказывается чрезвычайно сложно, а порой и просто невозможно найти точки соприкосновения, побудить конфликтующие стороны пойти на компромиссы. Подобная позиция обусловлена в первую очередь внутренними причинами, и карабахская ситуация не составляет исключения.

С международно-правовой точки зрения Азербайджан имеет все преимущества: он отстаивает территориальную целостность своего государства, не допускает, чтобы она становилась предметом переговоров, и его позиция (во многом усиленная каспийскими нефтяными месторождениями) в целом поддерживается мировым сообществом.

Но есть и другие немаловажные обстоятельства, определяющие подходы Азербайджана к карабахской проблеме. Они связаны со спецификой внутриполитической жизни Азербайджана. Ведь если азербайджанские власти согласятся на изменение статуса Нагорного Карабаха и пойдут навстречу требованиям карабахских армян, это создаст прецедент для других национальных меньшинств страны - лезгин, курдов, талышей - и подтолкнет их к действиям, ставящим под угрозу целостность Азербайджана. Кроме того, уступки "карабахским сепаратистам" - даже самые незначительные, ставят власти Азербайджана под огонь критики оппозиции, как слева, так и справа. И это при том, что внутриполитическая ситуация в Азербайджане не достигла еще приемлемого уровня стабильности: сообщения об антиправительственных заговорах, попытках государственных переворотов, аресты и политические процессы - составная часть политического пейзажа современного Азербайджана. Наконец, внешний враг - карабахские сепаратисты и поддерживающая их Армения - только помогает укреплению авторитарного режима, поскольку выступления против него в условиях войны можно квалифицировать как государственное преступление. Под завесой умело контролируемой и управляемой властями национал-патриотической риторики легче расправляться с реально существующими и мифическими политическими оппонентами (так, например, лидеров Азербайджанской исламской партии в мае 1996 г. обвинили в шпионаже в пользу Ирана и попытках совершить в Азербайджане исламскую революцию, хотя, по мнению независимых азербайджанских экспертов, подоплека судебного процесса лежала в сфере экономики и политики /12/). На войну легко списываются и экономические тяготы и бедствия, которые испытывает основная масса населения. Для многих деятелей в Азербайджане, как, впрочем, и для противной стороны, война давно стала прибыльным делом.

Это не означает, что Баку заинтересован в продолжении войны до бесконечности. Г.Алиев как опытный политик понимает, что нельзя долго списывать на "происки Москвы" либо действия политических противников и "предателей" поражения на фронтах и экономические трудности. Экономический и военный потенциал Азербайджана также не дает основания рассчитывать в ближайшие годы на победоносный реванш в случае возобновления военных действий на карабахском фронте. Отсюда - пропагандистские демарши, иногда окрашенные в религиозные тона, судорожные поиски союзников - в России, в Турции, на Западе, а в остатке сохраняется опасная, чреватая новым кровопролитием ситуация "ни мира, ни войны".

Позиция армянской стороны, на первый взгляд, достаточно прочна. Армения, пожалуй, единственная в бывшем СССР республика, где на основе этнической, культурной, религиозной однородности достигнута политическая стабильность, пусть даже и не вполне демократическими методами. Лозунг присоединения Карабаха, выдвинутый в свое время Армянским общенациональным движением (АОД), получил широкую массовую поддержку в силу популярности идеи собирания армян в единое государство.

Придя к власти на волне настроений, замешанных на идее "национальной катастрофы" и возвращения утраченных армянами земель, АОД отказалось от планов присоединения Карабаха к Армении и выступило за предоставление "карабахскому народу" права самому решать свою судьбу. Фактически АОД отказалось от идеологии, обосновывающей вечную и непримиримую борьбу с Турцией и отмежевалось от дашнаков, занимающих в этом вопросе непримиримую позицию. Не звучит больше в политической программе лидера АОД и президента Армении Левона Тер-Петросяна лозунгов восстановления Великой Армении.

Что касается самой НКР, то здесь, если судить по достаточно скупой информации, местной власти удалось установить почти тотальный контроль над населением, превратить республику в военизированное государственное образование. Очевидно также, что его руководители не собираются отказываться от достигнутого статуса. Иными словами, НКР стала самостоятельным военно-политическим фактором, и именно поэтому политическое решение карабахского конфликта возможно только при условии прямых переговоров Баку-Степанакерт.

На позицию конфликтующих сторон заметное воздействие оказывает не только внутриполитическая ситуация в каждой из них, но и подверженная постоянным изменениям расстановка сил в самом закавказском регионе и в примыкающих к нему государствах СНГ и БСВ.

Начнем с РОССИИ. Если суммировать ее интересы в регионе, где протекает конфликт, то определяющими окажутся: а/ее стремление любой ценой сохранить свое политическое и военное присутствие (российский исследователь Д.Фурман называет это "чисто инстинктивной великодержавностью"/13/); б/ усилия по расширению контроля над разработкой каспийской нефти и путями ее транспортировки; в/ попытки вытеснить из региона потенциальных геополитических и экономических соперников - Турцию, США, страны Запада; противодействовать расширению плацдарма пантюркизма и исламского фундаментализма, размещению баз НАТО; наконец, защита прав русских/14/.

В 1991-93гг. позиция России в карабахском конфликте отличалась значительной неопределенностью. Тогда под влиянием то армянского, то азербайджанского лобби, Москва оказывала поддержку воюющим сторонам, поставляя им оружие и солдат. С 1993 г. Россия в целом определяется со своими внешнеполитическими приоритетами, объявляет Закавказье, наряду с другими регионами бывшего Советского Союза, сферой своих первоочередных интересов, устанавливает за собой исключительное право "наводить порядок" в конфликтных зонах СНГ. В этот период Москва пытается оттеснить международных посредников в карабахском конфликте или по крайней мере заставить их признать тот факт, что без участия России в качестве главного миротворца никакое урегулирование невозможно. Об этом, в частности, свидетельствовало выступление тогдашнего министра обороны России П.Грачева на всероссийском собрании офицеров запаса, где он заявил, что "основная угроза безопасности России исходит с южного направления" и потому Россия не намерена допускать Турцию, Иран или кого-либо еще к урегулированию конфликта в Нагорном Карабахе /15/.

В рамках этого провозглашенного курса Россия стремится играть в регионе роль силового гаранта, укрепляя параллельно свои политические позиции и обеспечивая свое доминирование в Закавказье в военно-стратегическом плане, сделав ставку на Армению как на своего главного союзника: российские войска и пограничники остаются на территории республики, 21 октября 1994 г. Б.Ельцин и Л.Тер-Петросян подписали договор о военных базах в Гюмри и Ереване. Кроме того Ереван и Москва создали совместную систему ПВО и договорились о формировании коалиционных сил самообороны. Но склонить Баку к подписанию военного соглашения с Россией так и не удалось. Не смогла пока Россия урегулировать с Азербайджаном и вопрос о российской радиолокационной станции в райцентре Габала на севере Азербайджана. Последняя является элементом стратегической системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), развернутой Советским Союзом по советско-американскому договору по противоракетной обороне 1972 г. Введенная в строй в середине 80-х годов, габалинская станция СПРН покрывала южный фланг стратегической обороны СССР.

Другим объектом российской политики становится каспийская нефть, благодаря запасам которой Азербайджан надеется прорваться на международную арену. 20 сентября 1994 г. Баку подписал с западным нефтяным консорциумом "контракт века" о разработке нефтегазоносных месторождений в азербайджанском секторе Каспийского моря, что серьезно подрывало господствующие позиции России в Каспийском море. И потому сегодня Россия стремится взять под свой контроль все те территории, по которым могут пройти будущие нефтепроводы. Карабахский - в их числе/16/.

Действуя в Карабахе по классической схеме, когда с целью укрепления позиций используются противоречия между конфликтующими сторонами, Россия склоняется к проведению политики, выгодной военному и нефтяному лобби, которые и берут на себя право формулировать "национальные интересы" России в этом регионе Закавказья. Подобная линия Москвы едва ли является отражением попыток "воссоздать империю с черного хода". Но фактически она приводит к тому, что Россия становится "заинтересованной стороной" в конфликте, что неминуемо толкает и Армению, и Азербайджан к поиску альтернативных посредников. В этом качестве наиболее активно проявляют себя ближайшие соседи закавказских государств - Турция и Иран, рядом с которыми на протяжении длительного исторического периода развивались и армянская, и азербайджанская нации.

Интерес ТУРЦИИ к региону диктуется стремлением восстановить разрушенные за годы советской власти традиционные связи с тюркскими народами Кавказа, и именно поэтому приоритет в своей политике Турция отдает Азербайджану. Кроме того Турция как член НАТО выполняет роль своеобразного моста, который позволяет Азербайджану находится в зоне интересов Североатлантического блока. Испытывая американское влияние как член НАТО и союзница США, Турция вместе с тем имеет и собственные национальные интересы и приоритеты. Они-то и определяют ее отношение к Азербайджану как к младшему партнеру, которому Анкара обеспечивает дипломатическую и военную поддержку. Турция стремится играть и более активную роль в экономике Закавказья. Ведь для нее - это транзитный регион на пути в Центральную Азию, и потому Анкара намерена создать здесь зависимую от нее экономическую структуру. Главное препятствие на пути этих планов - неурегулированность турецко-армянских отношений и возможность возобновления боевых действий в зоне карабахского конфликта.

Но официально провозгласив нейтралитет в конфликте, Турция фактически поддержала Баку. Не удивительно, что в Армении с подозрением относятся к азербайджано-турецкому альянсу. Тем более здесь известно о существовании в Турции многочисленного антиармянского лобби, позиции которого особенно сильны в Восточной Анатолии, то есть в бывшей Западной Армении. Здесь местные фундаменталисты строят свою антиармянскую кампанию на страхе населения перед возможностью территориального реванша Армении и возвращения на эти земли армян. Ведь определенные политические силы в Армении продолжают муссировать вопрос о территориальных притязаниях к Турции, не снимают обвинения в геноциде армян 1915 года, а взгляд на Турцию и все тюркское как на причину национальной трагедии армян все еще превалирует в общественном мнении страны. Прошедшие в декабре 1995 г. выборы в турецкий парламент, закончившиеся убедительным успехом Партии благоденствия, занимающей фундаменталистские позиции, еще больше содействуют отчуждению Армении от Турции, ослабляют позиции тех политиков, которые утверждают, что Турция уже не та страна, которая принесла Армении так много бед в начале XX века.

Турция, стремясь расширить сферу своего политического и экономического влияния в Закавказье, пытается в основном все же стабилизировать ситуацию в регионе, минимизировать карабахский конфликт. Ведь и без того ей хватает проблем в связи с ситуацией на Кипре, Балканах, в Северном Ираке, на Ближнем Востоке, не говоря о собственном внутреннем конфликте с курдским повстанческим движением.

Не меньший интерес к Закавказью проявляет ИРАН, политика которого определяется следующими факторами: а)традиционными связями с закавказскими народами. Эти связи, в отличие от армяно-турецких отношений, не отягощены грузом прошлых обид; б)стремлением противодействовать националистическим настроениям по обе стороны ирано-азербайджанской границы, которые могут подхлестнуть сепаратизм в иранских северо-восточных провинциях, населенных азербайджанцами; в)историческим соперничеством с Турцией; г)поиском новых рынков сбыта иранских товаров и приложения капиталов в условиях международной изоляции Ирана, его натянутых отношений с США.

В политике Ирана в отношении карабахского конфликта прослеживается строгий расчет: заявления об исламской солидарности вовсе не мешают Ирану поддерживать христианскую Армению, а не братьев по вере в Азербайджане, т.к. именно Армения препятствует претворению в жизнь турецкого маршрута нефтепровода. Она же, а точнее армянские вооруженные силы в Карабахе, - один из самых серьезных рычагов воздействия на Баку.

В то же время Иран отнюдь не заинтересован в военном продвижении Армении на территорию Азербайджана, поскольку это может привести к потоку беженцев в иранские провинции, граничащие с Азербайджаном, создать такие же неудобства для иранских властей, с какими пришлось столкнуться Пакистану в ходе афганской войны. Беженцы способны также всколыхнуть сепаратистские настроения в провинциях Ирана, населенных азербайджанцами.

В целом политика Ирана в карабахском конфликте не является только проармянской или же пророссийской. Иран, так же как Турция и Пакистан, не играет столь уж самостоятельной роли в регионе. Его функции - в основном посреднические, поскольку он, как и Турция, не располагает капиталами для вложения в серьезные проекты и потому пытается лишь использовать свое выгодное географическое положение, с тем чтобы коммуникации из Закавказья и Центральной Азии пролегали через его территорию.

Что касается других мусульманских государств, то ни одно из них пока не высказалось за отделение Карабаха, за придание этому административному образованию самостоятельного статуса. Не ставится под сомнение и территориальная целостность Азербайджана, поскольку большинство государств БСВ сталкивается у себя с проявлением сепаратизма в той или иной форме. С другой стороны, для многих арабских стран характерно традиционно благожелательное отношение к армянам. Последние занимали нейтральную позицию в межконфессиональном конфликте в Ливане, и кроме того, сплоченность и богатство армянских общин БВ, их прочные связи с армянской диаспорой Европы, влияние на средства массовой информации способствуют тому, что симпатии арабов, особенно на уровне средств массовой информации, на стороне Армении.

ЗАПАД также старается обозначить свои позиции в отношении карабахского конфликта. Определенные надежды в плане его урегулирования возлагались на Турцию, на ее способность оказать воздействие на враждующие стороны и каким-то образом примирить их. Однако течение событий привело к тому, что Анкара все теснее стала ассоциироваться с Азербайджаном, и потому уже не могла выступать в качестве "третьей стороны" в конфликте, что вызвало на Западе некоторое разочарование. С другой стороны, Запад настораживает дипломатическая активность Ирана.

На фоне пробуксовки миротворческой миссии ОБСЕ, поддерживаемой Россией, которую вполне устраивает эта во многом подконтрольная ей организация, возрастает активность США, пытающихся играть самостоятельную роль в карабахском конфликте. Стремясь уменьшить российское влияние в регионе, США трактуют посредничество России и ее нажим на конфликтующие стороны как проявление "нового империализма" и исподволь пытаются оттеснить Россию и от участия в урегулировании, и от заманчивых нефтяных проектов. Именно этим целям призваны были служить американские миротворческие планы, предложенные П.Гоблом, Дж.Марески, другими политиками /18/.

Начиная с 1993 г., по инициативе США в программу действий НАТО была включена идея разработки механизма проведения миротворческих операций в Закавказье. На встречах в Брюсселе представителей НАТО и государств-участниц распавшегося Варшавского договора обсуждалась возможность предоставления вооруженных сил НАТО в распоряжение СБСЕ для выполнения миротворческих операций. Иными словами, США их союзники по НАТО готовы были реализовать в карабахском конфликте урегулирование по югославской модели, когда удалось задействовать для нажима на конфликтующие стороны вооруженные силы НАТО.

В Азербайджане эти планы встретили определенное сочувствие и понимание /19/. Россия, а вслед за ней и Армения, где не забывают, что южный фланг НАТО контролируется Турцией, выступают против вовлечения этой военной организации в процесс поддержания мира в регионе, заявляя, что для этого вполне достаточно уже задействованных структур ОБСЕ. В Москве весьма болезненно реагируют на попытки вытеснить Россию на обочину карабахского урегулирования и создать прямую угрозу российским интересам в регионе. Россия демонстрирует также способность прямо или опосредованно влиять на происходящее в Закавказье, в том числе и с помощью закулисных маневров. Это означает, что карабахская ситуация отнюдь не идентична югославской, и здесь российской стороне пока удается пресекать и блокировать попытки Турции и Запада действовать автономно.

Карабахский конфликт продолжает дестабилизировать региональную обстановку и его продолжение пагубно для всех народов региона. Можно ли в такой ситуации рассчитывать на мир в Карабахе в обозримом будущем?

Существуют серьезные фактор, препятствующие этому. Во-первых, после погромов на этнической почве, этнических чисток, превращения масс людей в беженцев вести речь о сближении позиций неимоверно трудно. Во-вторых, поскольку военные итоги карабахской кампании неутешительны для Азербайджана, он попытается вернуть территории, завоеванные "силами самообороны" Карабаха, а значит, основа для возобновления военных действий сохраняется. В-третьих, конфликт концентрирует в себе слишком много интересов - российских, региональных, международных финансово-экономических групп. Некоторые из них продолжают извлекать материальную и политическую выгоду из его продолжения. И в-четвертых, придание НКР "отложенного статуса" по образцу хасавюртовской модели - соглашения, подписанного Россией с Чечней - не решит проблему этнических армян Карабаха, не устранит здесь угрозы межэтнического противостояния в форме геноцида.

Исходя из этих обстоятельств, переговоры по завершению данного конфликта, в основе которого лежат этносепаратистские устремления армян НКР, целесообразно было бы начать со взаимных территориальных уступок: с возвращения Азербайджану оккупированных НКР территорий за пределами самопровозглашенного анклава с сохранением под контролем НКР Лачинского коридора, соединяющего республику с Арменией.

Попытки добиться решения карабахской проблемы на путях поисков компромисса между двумя противоречащими друг другу международными нормам - принципа территориальной целостности и права народа на самоопределение, или же ссылки на международные прецеденты (отделение Бангладеш от Пакистана, Эритреи от Эфиопии, раздел Чехословакии) уведут переговоры от конструктивного решения. Оно лежит в достижении разумного компромисса, способного открыть дорогу к окончанию этой кровопролитной и затяжной войны. Переговоры о статусе НКР, который стал в результате изгнания и бегства азербайджанского населения "этнически чистым", должны принимать во внимание изменившиеся там в ходе войны этнический баланс. Вернуть политическую ситуацию здесь в довоенное состояние без масштабного кровопролития не представляется возможным. Предотвратить насильственные формы межэтнического противостояния в регионе, обеспечить безопасное возвращение беженцев в места их проживания может быть решена с помощью международных организаций, но с обязательным привлечением России к такого рода гуманитарным и миротворческим миссиям.