С артуром конан-дойлем

Бог есть первопричина всего, точка отправления и основание, на котором покоится всё мироздание, и потому это главный пункт, который следует рассмотреть прежде всего.

О причине можно судить по её действию, даже не видя этой причины: это элементарный принцип.

Если птица, проносящаяся по воздуху, поражается смертоносным зарядом, то можно судить, что она пала от руки ловкого стрелка, хотя бы этот стрелок и оставался невидим. Стало быть, не всегда нужно видеть вещь, чтобы знать о её существовании. Вообще, посредством наблюдения действий можно во всём дойти и до познания их причин.

Другой, столь же элементарный принцип, по своей очевидности сделавшийся аксиомой, состоит в том, что всякое разумное действие должно иметь разумную причину.

Если бы спросили, кто строитель какого-нибудь остроумного механизма, то что подумали бы, получив в ответ, что этот механизм построился сам собою? Когда видят образцовое произведение искусства или промышленности, говорят, что это творение гениального человека, потому что только высокий ум может породить подобный замысел. Тем не менее не сомневаются в том, что это совершил человек, так как это не превосходит человеческих способностей; но никому не придёт в голову сказать, что подобное произведение могло быть делом идиота или невежды и ещё того менее – трудом животного или результатом простого случая.

Присутствие человека узнаётся везде по его произведениям. Так, существование допотопных людей доказывается не только их окаменелыми скелетами, но с ещё большею достоверностью присутствием в земных формациях той эпохи предметов, обделанных человеком: обломок сосуда, обточенный камень, оружие или остаток кирпича достаточны для доказательства существования человека. А по грубости или относительному совершенству работы судят о разумности и степени развития тех, кто её произвел. Если, находясь в стране, населённой исключительно дикарями, вы находите статую, достойную Фидия, то вы, нисколько не колеблясь, можете утверждать, что это должно быть произведение высшего ума, так как дикари были бы неспособны создать что-либо подобное.

И так, бросая взгляд на всё окружающее, наблюдая чудеса Природы, предусмотрительность, мудрость и гармонию, проявляющуюся во всём Творении, мы должны признать, что всё это превосходит силы самого высокого человеческого разума. Если же человек неспособен был сотворить ничего подобного, то это должно быть созданием разума сверхчеловеческого. Иначе нам останется сказать, что это есть следствие без причины.

На это иногда приводится следующее возражение. Так называемые «произведения природы» якобы суть не что иное, как продукты физических сил, действующих механически по законам притяжения и отталкивания: молекулы инертных тел притягиваются и отталкиваются, следуя этим законам. Растения зарождаются, прозябают, растут и размножаются одним и тем же способом, каждое в своём виде в силу тех же законов. Каждая особь подобна той, от которой произошла; рост, цветение, оплодотворение и окраска подчинены физическим силам, каковы теплота, электричество, свет, влажность и прочая. То же происходит и с животными. Небесные тела образуются вследствие молекулярного притяжения и движутся непрестанно по своим орбитам, подчиняясь силе тяготения. Такая механическая регулярность в приложении сил Природы не указывает на свободный разум. Человек двигает рукой, когда хочет и как хочет, а тот, кто двигал бы ею всё в одном направлении, начиная с рождения и до смерти, был бы автоматом. Потому и организующие силы Природы могут быть названы чисто автоматическими.

Всё это правда; но эти силы составляют следствия, которые должны иметь причину, и никто не утверждает, чтобы в них заключалось Божество. Оне матерьяльны и механичны, сами по себе неразумны: это также правда. Но оне приводятся в действие, распределяются, приноравливаются к различным потребностям разумом, не принадлежащим к человечеству. Целесообразное же приложение этих сил есть разумное действие, обнаруживающее разумную причину. Часовой механизм действует с автоматической правильностью, и эта правильность составляет всё его достоинство. Сила, двигающая его, совершенно матерьяльна и нисколько не разумна. Но каков был бы этот механизм, если бы Высший Разум не рассчитал, не соразмерил, не распределил силу, чтобы придать ему нужную точность? Из того, что этого разума нет в механизме часов и что его не видно, можно ли заключить, что его не существует вовсе? Он проявляется тут в своём действии.

Существование часов доказывает существование часовщика, а совершенство механизма свидетельствует о мудрости и знаниях его. Когда часы с точностью дают необходимые указания, приходит ли кому-нибудь мысль сказать: вот умные часы! Так и с механизмом Вселенной: Бог не показывается, но о Нём свидетельствуют дела Его.

Итак, существование Бога есть факт, доказанный не только Откровением, но и очевидностью матерьяльных факторов. Дикие племена не имели Откровения, однако они инстинктивно веруют в существование высшего могущества; они видят вещи, превосходящие силы человека, и заключают из того, что оне происходят от существа более высокого и могущественного, чем человек. Не логичнее ли они тех, кто утверждает, что всё создалось само собою?

Человеку не дано постигнуть внутреннюю природу Бога. Чтобы понимать Бога, нам недостаёт того чувства, которое достигается только полным очищением Духа. Но если человек не может проникнуть в сущность Божию, то всё-таки, признав Его существование и рассуждая на основании этих данных, он может дойти до познания свойств, необходимо Ему присущих. Видя, чем Бог не может быть, не перестав быть Богом, можно дойти до того, чем Он должен быть.

Не познав свойств Божьих, невозможно понять дела мироздания. Это основной пункт всех религиозных верований, и, не руководствуясь ими, как маяком, для определения верного направления, большинство религий заблуждаются в своих догмах. Те, которые не приписывали Богу всемогущества, воображали многих богов; те, которые не считали Его всеблагим, видели в Нём ревность, гнев, пристрастие и мстительность.

Бог – это высший разум и совершенная мудрость. Человеческий разум ограничен, так как не может ни творить, ни понимать всё, что существует. Премудрость же Божия, обнимающая бесконечность, должна быть бесконечна. Если бы предположить, что она хоть в чём-нибудь ограничена, то можно бы себе представить существо более мудрое, способное постичь и сотворить то, что Бог бы не сотворил, и так далее до бесконечности.

Бог вечен, т.е. не имел начала и не будет иметь конца. Если бы Он имел начало, то вышел бы из небытия, а небытие – это ничто и, следовательно, оно не может произвести ничего; или Он был бы создан другим, предыдущим существом, и тогда то существо и было бы Богом. Если бы у Него было начало и будет конец, то можно вообразить существо, жившее ранее или могущее жить долее Его и т.д., до бесконечности.

Бог неизменен. Если бы Бог мог изменяться, то законы, управляющие Вселенною, не имели бы никакого постоянства.

Бог нематерьялен, т.е. природа Его отлична от всего, что мы называем материей; иначе Он не был бы неизменен и подвергался бы превращениям, свойственным материи.

Бог не имеет осязательной для наших чувств формы, иначе Он был бы матерьялен. Мы говорим: рука Божия, глаз Божий, уста Божие потому, что человек, зная только себя, с собою сравнивает всё, что ему непонятно. Картины, на которых изображают Бога в виде старца с длинной бородой, покрытого мантией, – смешны. Они унижают Верховное Существо до ничтожных человеческих размерностей, и тут уже недалеко до присвоения Ему и страстей человеческих, вроде гнева или ревности.

Бесконечность какого-нибудь качества уничтожает возможность существования противоположного свойства, уменьшающего или уничтожающего первое. Существо бесконечно доброе не может иметь в себе ни малейшей злобы, а бесконечно злое не может иметь ни крупинки доброты; так, предмет безусловно чёрный не может иметь ни малейшего оттенка белого, а безусловно белый – ни малейшего пятнышка чёрного.

Поэтому Бог не может быть одновременно добрым и злым, потому что Он в таком случае не обладал бы высшей степенью ни того, ни другого свойства и, стало быть, не был бы Богом. Тогда всё зависело бы от произвола и ни в чём не было бы устойчивости. Бог должен непременно быть или бесконечно добрым или бесконечно злым, а так как дела Его свидетельствуют о Его мудрости, благости и попечении, то нужно заключить, что, не изменяя Себе и не переставая быть Богом, Он не может одновременно быть и добрым и злым, и, следовательно, Он бесконечно благ.

Высшая степень доброты заключает в себе и высшую справедливость. Так, если бы Бог поступил несправедливо или пристрастно, хотя в одном случае, относительно одного какого-нибудь Своего создания, то Он не был бы бесконечно справедлив и, следовательно, не бесконечно благ.

Качества Божии, будучи бесконечны, не могут быть ни увеличены, ни уменьшены; без этого они не были бы бесконечны, и Бог не был бы совершенен. Если бы отнять малейшую крупицу совершенств Божьих, то не было бы больше Бога, потому что могло бы существовать что-либо более совершенное.

Незнание принципа бесконечности совершенств Божьих породило политеизм, свойственный всем первобытным народам. Они приписывали божественность всякой силе, которая казалась им превосходящей человеческую. Позднее рассудок довёл их до соединения этих отдельных сил в одну, и по мере того как они постигали сущность божественных свойств, они исключали из своих символов все верования, отрицавшие эти совершенства.

Вообще говоря, Бог может быть Богом только при том условии, чтобы никакое существо не превосходило Его ни в чём, так как существо, превосходящее Бога хоть на волос в каком бы то ни было отношении, было бы в действительности истинным Богом. Бог, чтобы быть Богом, должен быть бесконечен во всем.

Итак, установив существование Божие на основании Его дел, мы посредством простого логического вывода доходим до определения отличающих Его свойств.

Следовательно, Бог есть высшая, верховная мудрость; Он един, вечен, неизменен, бестелесен, всемогущ, бесконечно благ и справедлив, бесконечен во всех своих совершенствах и не может быть иным.

Такова основа, на которой покоится всё мироздание; это маяк, лучи которого распространяются на всю Вселенную и одни только могут руководить человеком в искании истины. Пользуясь ими, он никогда не заблудится, а если так часто уже заблуждался раньше, то потому только, что не следовал по указанному ему направлению.

Таков также и непогрешимый критерий всех философских и религиозных учений. Чтобы судить о них, человек находит строго определённую меру в атрибутах Божьих и с достоверностью может утверждать, что всякая теория, всякий принцип, всякий догмат, всякое верование или обрядность, находящиеся в противоречии с одним из означенных атрибутов и стремящиеся не то что уничтожить, а хотя бы только ослабить его, не могут быть истинны.

В философии, психологии, морали или религии истинно только то, что ни на йоту не удаляется от существенных атрибутов Божьих. Совершеннейшей религией была бы та, ни один догмат которой не находился бы в противоречии с этими свойствами, та, которая во всех частях своих могла бы выдержать испытание такого контроля, не потерпев от того ущерба.

ПРОВИДЕНИЕ

Провидением называется попечение Божие о всяческом Его создании. Бог находится везде, видит всё, руководит всем, не исключая даже мелочей: в этом и заключается действие Провидения.

«Как может Бог, столь великий, столь могущественный, превосходящий всё и всех, входить во все мельчайшие подробности и заниматься малейшими поступками или мыслями каждого отдельного человека?» Такой вопрос ставит себе неверующий и заключает, что, признав существование Бога, надо предположить, что Его действие распространяется только на общие законы Вселенной. Он думает, что мир живёт от века под действием этих законов, которым подчинено всякое творение в сфере своей деятельности, и что для этого не нужно беспрерывного вмешательства Провидения.

В настоящем своём низком состоянии человеку трудно постичь бесконечность Бога. Люди сами конечны и ограничены, потому и Бога считают таким же. Они Его представляют себе существом предельным, как они сами, и по своему образу составляют себе Его образ. Этому немало способствуют картины, изображающие Его под видом человека и поддерживающие это заблуждение в умах толпы, поклоняющейся форме больше, чем идее. Для большинства это – могущественный Царь, восседающий на недоступном престоле в беспредельности небес; люди, по ограниченности своих способностей и представлений, не понимают, чтобы Он мог или снисходил непосредственно вмешиваться в мелкие дела и обстоятельства.

Находясь в невозможности постичь сущность Божества, человеку остаётся только составить себе приблизительное понятие о Нём посредством сравнений, весьма, конечно, несовершенных, но показывающих ему возможность того, что с первого взгляда кажется ему невозможным.

Предположим флюид настолько тонкий, что проникает все тела, но неразумный и действующий механически посредством одних физических сил. Но если мы представим себе флюид разумный, одарённый способностью мыслить и чувствовать, он будет действовать уже не слепо, а сознательно, по собственной воле и на полной свободе: он будет видеть, слышать и чувствовать.

Свойства периспритального флюида могут дать нам некоторое понятие об этом. Этот флюид сам по себе неразумен, потому что он матерьялен; но он носитель мысли, чувств и представлений духа.

Периспритальный флюид – это не мысль духа, но агент и посредник, передающий эту мысль, а так как он переносит её, то он ею, так сказать, насыщен, и нам кажется, по невозможности их разделить, что мысль и её носитель – флюид – составляют одно, подобно звуку, сливающемуся с передающим его воздухом. Таким образом, мы можем, в некотором смысле, матерьялизовать мысль. Подобно тому, как мы говорим о звуковых волнах воздуха, мы можем сказать и то, что флюид делается разумным.

Так ли это или нет, т.е. действует ли божественная мысль непосредственно или через флюид, но для облегчения нашего понимания представим себе её в конкретной форме разумного флюида, наполняющего всю беспредельность мира и проникающего все части Вселенной: вся Природа погружена в божественный флюид. На основании же принципа, что все части одного целого однородны с этим целым и имеют однородные с ним свойства, каждый атом этого флюида, если можно так выразиться, обладает мыслью, т.е. существенным атрибутом Божества; а так как этот флюид распространён повсюду, то всё подвергается его разумному воздействию, его предупредительности и его попечению; нет ни одного создания, как бы ничтожно оно ни было, которое не было бы проникнуто им. Таким образом, мы постоянно находимся в присутствии Бога, не можем скрыть от Его взгляда ни одного нашего поступка; мысль наша в постоянном соприкосновении с Его мыслью, и выражение, что Бог читает в самых глубоких изгибах сердца нашего, совершенно верно. Мы в Нём, как и Он в нас, по выражению Иисуса Христа.

Таким образом, чтобы распространить Своё попечение на все Свои творения, Богу нет надобности взирать на них с высоты безграничного пространства, а молитвам нашим, чтобы быть услышанными Им, не нужно произноситься громогласно и пролетать беспредельные расстояния: Бог всегда с нами и около нас, и мысли наши отражаются в Нём. Мысли наши подобны звукам колокола, колеблющим все частицы окружающего воздуха.

Мы далеки от мысли матерьялизовать Божество. Образ разумного флюида не более как сравнение; но оно способно дать более верное понятие о Боге, чем картины, изображающие Его в человеческом образе; оно имеет целью объяснить возможность для Бога быть вездесущим и пещись обо всём.

У нас непрестанно перед глазами один пример, указывающий, каким образом действие Бога может распространяться на самые сокровенные части существ и каким способом самые мимолётные впечатления души нашей достигают до Него. Этот пример взят из сообщения, данного по этому предмету одним духом.

«Человек есть микрокосм, руководитель которого дух, а руководимое – тело. В этом малом мире тело изображает творение, Богом которого будет дух. (Вы понимаете, что тут может быть только аналогия, но никак не тождество.) Члены этого тела – различные составляющие его органы: мышцы. нервы, сочленения – это, так сказать, отдельные физические индивидуальности, помещённые в определённые части тела; хотя количество этих разнообразных и столь различных органов и очень велико, но всякому, без сомнения, ясно, что не может произойти движения или получиться впечатления в какой бы то ни было части тела без того, чтобы дух не сознавал их. Происходят ли чувственные восприятия одновременно в нескольких частях – дух их сознаёт все, различает их, анализирует и определяет причину и место действия каждого из них при посредстве своего периспритального флюида.

Подобный же феномен мы замечаем между Богом и творением. Бог находится везде в Природе, как и дух в теле; все части творения пребывают в непрестанном общении с Ним, подобно тому как все клеточки организма непосредственно сообщаются с духовным существом. Нет причины, чтобы явления одного порядка не происходили одинаковым образом в том и другом случае.

Один из членов тела движется – и дух сознаёт это; одно существо мыслит – и Бог знает это. Все части тела приведены в движение, различные органы реагируют – дух чувствует каждое проявление, различает и анализирует каждое из них. Различные творения, различные существа движутся, мыслят, действуют – и Бог знает всё, что происходит, распределяет каждому, что к нему относится.

Из этого можно заключить также о солидарности материи и духа, о солидарности всех существ одного мира между собою, о солидарности всех миров и, наконец, о солидарности творения с Творцом.» (Парижское Общество Спиритических Исследований, 1867 г.).

Мы постигаем явление, а это уже много; от явления мы восходим к его причине и судим о её величии по величию явления. Но её внутренняя сущность остаётся нам непонятной, подобно причинам многих других феноменов. Нам известны явления электричества, теплоты, света и тяготения; мы можем даже учитывать их напряжённость, но внутренняя сущность производящей их причины ускользает от нас. Будет ли рациональнее отрицать Божество потому, что мы его не понимаем?

Ничто не мешает нам предположить, что сущность Верховного Разума имеет центр действия, главный очаг, непрестанно излучающий и затопляющий Вселенную своим светом, подобно солнцу. Но где этот очаг? Этого никто не может сказать. Возможно, что он и не имеет определённого пункта, а подобно своему действию непрестанно перемещается в безграничном пространстве. Если и простые духи обладают способностью вездесущности, то у Бога это свойство должно быть беспредельно. Если Бог наполняет мир, то можно в виде гипотезы предположить, что этот очаг не перемещается, а образуется везде, где только Высшая Воля пожелает проявиться. Тогда можно бы сказать, что Бог везде и нигде.

Перед этими неисповедимыми тайнами разум наш должен смириться. Бог существует, и в этом мы не можем сомневаться; Он бесконечно благ и справедлив; это Его сущность; попечение Его распространяется на всё: это мы понимаем. Стало быть, Он может желать нам только добра, и потому мы должны довериться Ему: это главное. Что же касается остального, то подождём, пока будем достойны Его понимания.

ЛИЦЕЗРЕНИЕ БОГА

Если Бог везде, то почему мы Его не видим? Увидим ли Его, когда покинем землю? Вот вопросы, которые становятся ежедневно.

Первый разрешить нетрудно: наши матерьяльные органы ограничены в своих ощущениях и неспособны воспринимать впечатления от многих предметов, даже матерьяльных. Так, некоторые флюиды совершенно ускользают от нашего взора и от наших физических инструментов; однако мы не сомневаемся в их существовании. Мы видим действие чумы, но не видим переносящего её флюида; мы видим движение тела под влиянием силы тяготения, но эту силу мы не видим.

Предметы духовные не могут быть восприняты матерьяльными органами; только духовным зрением можем мы видеть духов и другие предметы духовного мира, и только душа наша может иметь понятие о Боге. Видит ли она тотчас после смерти? Это мы можем узнать только из загробных сообщений. Из них мы знаем, что лицезрение Божие доступно только самым чистым душам, и потому только немногие из них, покидая свою земную оболочку, бывают достаточно очищены от материи, чтобы получить эту способность. Простое сравнение объяснит это.

Тот, кто находится в глубине долины, среди густого тумана, не видит солнца, но, замечая его рассеянный свет, судит о его присутствии. Если он начнёт подниматься по горе, то по мере подъёма увидит, что туман рассеивается, свет делается ярче, но солнца всё ещё не видно. И только вполне поднявшись над слоем испарений, вступив в сферу совершенно чистого воздуха, он увидит солнце во всём блеске его сияния.

Так и с душою. Периспритальная оболочка, для нас невидимая и неосязаемая, составляет для души настоящую материю и слишком ещё груба для многих ощущений. Эта оболочка одухотворяется по мере того, как душа возвышается нравственно. А несовершенства подобны туманам, затемняющим зрение души; каждый же недостаток, от которого она исправляется, есть смытое и уничтоженное пятно; но только после совершенного очищения душа пользуется всею полнотою своих способностей.

Бог во всей божественной сущности Своей, во всём блеске Своём может быть видим только духами, достигшими высшей степени освобождения от материи. А если несовершенные духи Его не видят, то не потому, чтобы они были дальше от Него, чем другие; они, как и вся природа, все существа, погружены в божественный флюид, как мы в океан света, но их несовершенства, как густой туман, скрывают Его от их взоров. Когда туман этот рассеется, они увидят сияние Его во всём блеске, и для этого им не нужно будет ни подниматься, ни переноситься в глубины пространства. Духовное зрение их освободится от затемняющих его нравственных покровов, и они увидят Его, где бы сами ни находились, даже на земле, ибо Он везде.

Дух очищается только постепенно, и различные воплощения составляют те реторты, на дне которых он каждый раз оставляет какие-нибудь несовершенства. Покидая телесную оболочку, он не тотчас освобождается от своих недостатков, и потому многие и после смерти видят Бога не более, чем при жизни; но по мере того как они очищаются, они получают более ясное сознание Его бытия, хоть они и не видят Его, но понимают Его лучше. Свет Его делается менее рассеян для них. Потому, когда духи говорят, что Бог не дозволяет им отвечать на какой-нибудь вопрос, то это не значит, что Бог является им и, обращаясь к ним с речью, повелевает или запрещает им то или другое. Нет, они просто это чувствуют и воспринимают внушение Его мысли подобно тому, как бывает с нами, когда духи облекают нас своим флюидом, хотя мы их и не видим.

Итак, ни один человек не может видеть Бога плотскими глазами. Если бы такая милость была оказана некоторым, то это могло бы случиться только в состоянии экстаза, когда душа настолько освобождается от уз материи, насколько это только возможно при воплощении. И всё-таки такая милость может выпасть на долю избранных душ, воплощённых на Земле ради миссии, а не для искупления. Но так как духи самого высшего разряда сияют ослепительным блеском, то могло случиться, что духи менее высокие, воплощённые или бесплотные, поражённые окружающим их сиянием, думали, будто видят самого Бога. Так иной раз блестящий вельможа может быть принят за самого монарха.

В каком виде является Бог тем, кто заслужил Его лицезрение? Имеет ли Он какую-нибудь форму, образ человеческий, или только вид сияющего света? Этого язык человеческий описать не в силах, потому что не существует подобия для сравнения, и нам не из чего составить даже приблизительного понятия. Мы как слепые, которым старались бы объяснить сияние солнца. Наши выражения ограничиваются кругом наших идей и потребностей. Как язык диких племён недостаточен для описания чудес цивилизации, так и речь самых просвещённых народов слишком бедна для выражения всего великолепия небес, наш разум слишком ограничен, и наше зрение слишком слабо для этого.

– Что такое Бог?

–«Бог – это Высший Разум, первопричина всего и вся.»

– Что должно понимать под Беспредельностью?

– «То, что не имеет ни начала, ни конца; неве-домое; всё, что неведомо, бесконечно, беспредельно.»

– Можно ли было б сказать, что Бог есть Беспредельность?

– «Определение неполно. Бедность языка людей, который недостаточен для определенья вещей, стоящих выше их понимания.»

Комментарий. Бог бесконечен в своих совершенствах, но бесконечность – это некая абстракция; сказать, будто Бог есть беспредельность, бесконечность значит принять свойства вещи за самую вещь и определять неизвестную вещь вещью ничуть не более известной.*
* Атеисты полагают, что они опровергают Бога. В действительности же они опровергают лишь свои примитивные о Нём представления. И примитивные-то свои представления они опровергают опять-таки примитивно. Истинная идея о Боге не может быть опровергнута, ибо она безгранична и не скована определениями. В самом деле, как можно опровергнуть то, чему нет и не может быть конечного определения, что бесконечно, безгранично, беспредельно, безмежно, в отношении чего любое самое смелое определение – лишь ещё одна попытка понимания, не способная исчерпать то, что не может быть постигнуто и определено. Поэтому правы атеисты, когда пишут о своём боге, достойном всяческого осмеяния, со строчной буквы, и правы мы и все, кто исповедует взгляды Беспредельности, когда мы говорим о Боге с буквы заглавной. (Й.Р.)

Доказательства существования Бога

– Где можно найти доказательства существования Бога?

–«В аксиоме, коию вы применяете в своих науках: нет следствия без причины. Ищите причину всего того, что не есть дело человеческое, и ваш разум ответит вам.»

Комментарий. Чтобы верить в Бога, достаточно бросить взгляд на плоды творения. Вселенная существует, стало быть, она имеет некоторую причину. Сомневаться в существовании Бога – значило бы отрицать, что всякое следствие имеет свою причину, и утверждать, что ничто смогло сделать нечто.
– Какое заключенье можно извлечь из наитивного чувства, коие все люди носят в себе и которое говорит им, что Бог существует?

– «Что Бог существует; ибо откуда человеку могло прийти это чувство, будь оно ни на чём не основано? Это ещё одно следствие того принципа, что нет действия без причины.»

– То сокровенное чувство ощущения Бога, которое мы носим в себе, не есть ли оно результат воспитания и продукт приобретённых идей?

– «Если б оно было так, то почему это чувство есть даже у ваших дикарей?»

– «Но какова была бы тогда причина этих свойств? Всегда должна быть первопричина».

– «Другая нелепость! Какой здравомыслящий человек может смотреть на случай как на разумное существо? И затем, что такое случай? Ничто».

– «У вас есть пословица, гласящая: по делу видать мастера. Так вот! Посмотрите на дело и ищите мастера. Лишь гордыня порождает неверие. Человек, ослеплённый гордыней, не желает ничего, что выше его, вот почему он и называется вольнодумцем. Убогое созданье, его может сразить легчайшее дуновение Божье!»

Каковы бы ни были чудеса, совершаемые человеческим разумом, этот разум сам имеет некую причину, и чем более велико то, что он совершает, тем более велика должна быть его первопричина. Этот-то Разум и есть первопричина всех вещей, каково бы ни было названье, коим человек её обозначает.

– Может ли человек понять внутреннюю, сокровенную природу Бога?

– «Нет; на то слишком бедна его познавательная способность, ему недостаёт особого органа чувств.»

– Будет ли однажды дано человеку понять тайну Божества?

– «Когда дух его не будет больше затемнён материей и когда чрез совершенство своё он приблизится к Богу; тогда он увидит Его и поймёт.»

Комментарий. Несовершенство способностей не позволяет человеку понять сокровенную природу Бога. В эпоху детства человечества он часто смешивает Бога с Его созданием, несовершенства коего он Ему приписывает; но по мере того как нравственное чувство развивается в человеке, мысль его лучше проникает в суть вещей, и он составляет себе о них понятье более верное и более соответствующее здравому смыслу, хотя понятье это и остаётся всегда неполно.
– Если мы не можем понять сокровенную природу Бога, то можем ли мы иметь хотя бы какую-то идею о некоторых Его совершенствах?

– «Да, о некоторых. Человек понимает их лучше, по мере того как возвышается над материей; он прозревает их мыслью.»

– Когда мы говорим, что Бог вечен, бесконечен, незыблем, нематерьялен, единствен, всемогущ, предельно справедлив и благ, то не имеем ли мы полного понятия о Его свойствах?

– «С вашей точки зрения – да, потому что вы верите, будто охватываете всё; но усвойте себе хорошенько, что есть вещи, стоящие выше понимания самого умного человека и для коих язык ваш, ограниченный вашими идеями и ощущениями, совершенно не имеет выражения. Разум действительно говорит вам, что Бог должен обладать этими совершенствами в высшей степени, ибо если бы у Него недоставало хотя бы одного из них, Он не превосходил бы все и вся и, следственно, не был бы Богом. Чтобы быть надо всеми, Бог должен быть совершенно непорочен и не должен иметь ни единого несовершенства, коие только может представить себе ваше воображение.»

Он незыблем: если бы Он был подвержен изменениям, то законы, управляющие Вселенной, не имели бы никакой устойчивости и постоянства.

Он нематерьялен, т.е. природа Его отличается от всего того, что мы называем материей, иначе Он не был бы незыблем, ибо был бы подвержен трансформациям материи.

Он единствен: если бы было много Богов, то не было бы ни единства взглядов, ни единства силы в управлении Вселенной.

Он всемогущ, потому что Он единствен. Не обладай Он верховной мощью, то было бы что-нибудь более сильное или такое же сильное, как и Он, и тогда бы Он не сделал все и вся, и то, что не сделал бы Он, было бы сделано другим Богом.

Он в высшей степени справедлив и благ. Мудрость божественных законов открывается в самых малых вещах, как и в самых великих, и мудрость эта не позволяет сомневаться ни в Его справедливости, ни в Его благости.

– Есть ли Бог существо особенное, или же Он, согласно мнению некоторых, есть составляющая всех сил и всех умов Вселенной?

– «Если б оно было так, то Бога бы не было, ибо тогда Он был бы следствием, а не причиною; Он не может одновременно быть тем и другим.

Бог существует – вы не можете в этом сомневаться – и это главное; поверьте мне, вам не стоит итти дальше этого, не углубляйтесь в лабиринт, из коего вы не сможете выбраться: эти рассуждения не сделали бы вас лучше, но, быть может, немного горделивее, потому что вы считали бы себя знающими, тогда как в действительности вы бы ничего не знали. Оставьте же в стороне все эти системы; у вас достаточно вещей, вас более затрагивающих, начните хотя бы с себя; изучайте свои собственные несовершенства, дабы освободиться от них, это будет более полезно вам, нежели желание постичь то, что непостижимо.»

– Что думать о мнении, согласно коему все тела природы, все существа, все миры Вселенной суть части самого Божества; иначе говоря, о пантеистическом учении?

– «Человек, не будучи в состоянии сделать себя Богом, хочет быть, по крайней мере, какой-то частью Его.»

– Те, кто следует этому учению, утверждают, будто находят в нём доказательство некоторых атрибутов Бога: поскольку миры бесконечны, то Бог тем самым бесконечен; поскольку абсолютной пустоты, или небытия, нет нигде, то Бог вездесущ; поскольку Бог вездесущ – ведь всё есть составная часть Бога – то Он даёт всем явлениям природы основание быть разумными. Что можно противопоставить этому рассуждению?

– «Противопоставьте разум: по зрелом размышлении вам нетрудно будет признать нелепость такого рассуждения.»

Разумность Бога открывается в Его делах так же, как разумность художника в его картине; но дела Бога суть не более Он сам, как картина не есть художник, задумавший и создавший её.

Приступая к исследованию вопросов, считавшихся до сих пор неразрешимыми, должно без сомнения ожидать, что многие из таких убеждений, которые вообще считаются совершенно верными, окажутся несостоятельными.

Вижу, что вам тяжело отрешиться от ограниченных земных рамок человеческого мышления. Вы не имеете ещё надлежащего представления ни о пространстве, ни о времени; вам неизвестно, что время непосредственно соединено с движением небесных светил и что помимо этого движения существует одна только неизмеримая вечность. Вы не знаете, что в бесконечности Вселенной, населённой этими светилами, пространства и расстояния являются только ничтожеством, исчезающим пред Беспредельностью. Вы находитесь ещё в самом глубоком неведении, так как не знаете ни причин, ни их следствий. Будучи атомами другого движущегося атома, вы не имеете никакого правильного понятия о Вселенной, но, несмотря на глубокий мрак невежества, в которое погружены с головой, вы хотите судить обо всём, схватить всё ничтожным вашим человеческим разумом и поставить обо всём окончательный приговор. Поймите же наконец, что легче было бы вместить океан в ореховую скорлупу, чем уяснить земному вашему мозгу истинные законы мировых судеб. Разве вы не можете довольствоваться разумным употреблением дарованной вам способности индуктивного мышления и остановиться на непосредственных следствиях, вытекающих из сознательного наблюдения? Оно доказывает нам, что мы при самом рождении значительно разнимся друг от друга, что прошедшее подобно будущему, что вечность находится одинаково и впереди и позади нас, что в Природе ничто не создаётся и не уничтожается, что всё существующее образует стройное целое, где духовное начало, число и закон в такой же степени, как вещество, тяжесть и движение, являются необходимыми принадлежностями естественного порядка.

Таким образом, вы можете уяснить себе, что нравственная истина, справедливость, мудрость и добродетель существуют в общей мировой жизни на таких же основаниях, как и вещественные реальности. Вы поймёте, что правосудие требует справедливости в распределении судеб. Вам станет тогда ясно, что судьбы наши не завершаются здесь на Земле. Вам известно уже, что небесной тверди в том виде, как её понимали в средние века, не существует, и что Земля является одним из бесчисленных небесных светил. Аналогия подсказывает вам, что среди этого бесконечного множества миров должны иметься мириады планет, обитаемых разумными существами. Таким образом открывается для человеческой души беспредельный простор. Бесконечности пространства в вещественном мире соответствует вечность мыслящего нашего начала в мире духовном. Такие бесспорные истины, совместно с вытекающими при их посредстве индуктивными выводами, могли бы, повидимому, оказаться достаточными, для того чтобы освободить ваш ум от застарелых предрассудков и открыть перед ним панораму, достойную таинственных смутных стремлений, скрывающихся в глубине каждой человеческой души.

III

Пространство беспредельно и неизмеримо в том смысле, что для него не существует никакой меры. Понимаете ли вы это в достаточной степени? Оно неизмеримо, т.е. если б вы направились отсюда к какой-либо точке видимого неба и неслись с произвольно большою скоростью всё в том же самом направлении, то по прошествии самого длинного ряда веков, какой вы только в состоянии себе вообразить, вы всё же не подвинулись бы ни на волос в бесконечности, которая всё время продолжала бы раскидывать перед вами свою беспредельную даль.

Возьмём, пожалуй, ещё другой пример. Предположим, что Земля, на которой вы теперь живёте, падает в пространстве, что она, впрочем, и делает вместе со своим солнцем и звёздным скоплением, к которому это солнце принадлежит. Представьте же себе, что она падает по прямой линии или по спирали в течение скольких вам угодно миллиардов веков. И вот после такого ужасающего падения в постоянно разверстую перед нею пропасть, падения, уносящего её со скоростью миллиона миль в день, или даже с ещё большею скоростью, Земля после несметного числа миллиардов, помноженных на миллиарды веков такого падения, не приблизится ни на волос к дну пропасти и по отношению к бесконечности окажется в совершенно таком же положении, как если б оставалась всё время совершенно неподвижной.*
* У Гельвеция читаем: «Бесконечность. Тщетно ум прилагает усилия, чтобы понять её. Если целое море заключить в капиллярную трубку, то, как бы ни была велика её высота, размер этот не будет даже точкой в пространстве». (Примеч. Й.Р.)

IV
Примите к сведению, друг мой, что возражения ваши для меня в действительности уже не представляются таковыми. Впрочем, попытаюсь расширить хоть сколько-нибудь круг вашего понимания и прежде всего доказать крайнюю ограниченность ваших земных способностей и ничтожность того, что собственно называют у вас положительной наукой. Вы должны, разумеется, согласиться, что причиною всех ощущений служат единственно лишь различные рода движения.

Основывающееся на этих ощущениях положительное знание, которым вы так гордитесь, находится в полной зависимости от несовершенства ваших органов восприятия: свет, обусловливающий для вас зрение, звук, обусловливающий слух, запах, вкус и т.д., представляют собою определённые рода движения, производящие впечатления на эти органы. При посредстве органов ваших пяти чувств вы ощущаете некоторые из движений окружающего вещества. Вам кажется, например, будто вы видите и слышите всё происходящее в этой среде, тогда как на самом деле вы воспринимаете далеко не все виды колебательных движений. Вне пределов частичных движений, производящих впечатления на органы зрения и слуха, существует ещё целая бесконечность таких движений, которые для вас оказываются совершенно незаметны.

Звук представляет собою колебательное движение воздуха, которое, сообщаясь при посредстве барабанной перепонки вашего уха, производит на слуховые нервы впечатления различных тонов. Человек слышит далеко не все звуки; когда колебания воздуха сравнительно медленны, т.е. когда число этих колебаний менее 40 в секунду, звук слишком низок, и ваше ухо более уже его не различает. Точно так же, когда число колебаний становится более 36.850 в секунду, то звук делается слишком высоким, и ваше ухо не может уже его более воспринимать. Между тем за этими двумя пределами звуковых колебаний, доступных для человеческого организма, существуют звуки, которые слышны для других существ, например, для насекомых. То же самое справедливо и относительно световых явлений. Ощущения света и теней, равно как и цвета предметов, обусловливаются колебательными движениями, действующими на разветвления оптического нерва. Человек видит далеко не всё то, что видимо. Если колебания света сравнительно медленны (менее 458 триллионов раз в секунду), то свет для вас слишком слаб, и глаз ваш уже его не видит. Если быстрота колебаний переходит известный предел, соответствующий приблизительно 727 триллионам в секунду, то зрительный ваш нерв не в состоянии воспринимать эти колебания, и свет становится для вас опять-таки невидимым. За этими двумя пределами есть световые явления, видимые другими существами. Про человека можно сказать, что он составляет себе понятие о внешнем мире единственно лишь на основании таких впечатлений, которые могут отозваться на зрительных и слуховых его нервах.

Советую обратить внимание на громадный пробел в ряду частичных движений между звуковыми колебаниями, доступными вашему уху, и световыми колебаниями, воспринимаемыми зрительным нервом. Все колебательные движения, существующие в природе, скорость которых заключается между 36.850 и 458.000.000.000.000 в секунду, не могут быть видимы или же слышаны вами, и остаются вам совершенно неведомыми. В последнее время наука начала понемногу проникать в этот таинственный мир и, как это вам должно быть известно, исследовала некоторые виды колебаний, происходящих менее 458 триллионов раз в секунду (т.е. тепловые невидимые лучи), а также познакомилась отчасти с колебаниями, доходящими более чем до 727 триллионов раз в секунду (т.е. с химическими, тоже невидимыми лучами). Но усовершенствование научных методов наблюдения может лишь до некоторой степени расширить круг непосредственно получаемых вами впечатлений. Ожидать от них большего вы не в праве. Вообще же в Природе существует бесконечное множество таких видов частичного движения, которые, не имея должного соотношения со строением вашего организма, навсегда останутся вам неизвестными. Если бы организм ваш представлял собою такой музыкальный инструмент, который вместо двух струн (слухового и зрительного нервов) обладал бы десятками, сотнями, или даже тысячами подобных струн, каждая из которых была бы в состоянии воспринимать особый вид колебательного движения, то вы составили бы себе соответственно более полное понятие о том, что происходит в действительности. Вы узнали бы множество совершающихся вокруг вас явлений, о существовании которых теперь даже и не догадываетесь. Вместо того чтоб слышать какие-нибудь две выдающиеся ноты, вы имели бы понятие о целом концерте. Вы не подозреваете даже своей бедности в этом отношении, так как бедность эта общая для вас всех, и вы не можете сравнить её с богатством ощущений, которыми обладают существа, лучше одарённые Природою.

Самый факт того, что вы обладаете несколькими чувствами, служит доказательством возможности существования других более совершенных чувств, которые вполне различаются от ваших пяти чувств. Например, при посредстве осязания вы можете ощущать некоторые тепловые явления. Отчего же не допустить возможность существования особого чувства, с помощью которого по тепловым колебаниям вы могли бы производить спектральный анализ, подобно тому как по световым колебаниям судите о форме, внутреннем составе и других качествах предмета? То же самое суждение можно применить и к электричеству. Вы можете также признать существование чувства, которое, будучи для вашего глаза тем же, чем спектроскоп для телескопа, знакомит вас с составными элементами тел. Итак, с научной точки зрения, вы уже имеете достаточные основания, чтобы предположить возможность чувств, совершенно различных от тех, которые характеризуют человечество. Знайте же, что эти чувства существуют в других мирах и что есть бесконечное множество способов понимать действие сил Природы.

Из всего этого неизбежно следует, что известное вам почти ничто в сравнении с тем бесконечным, которого вы не можете постичь. Ваши чувства не способны понять даже таких простых физических движений, каковы, например, солнечное и земное электричества, течения которых сливаются в атмосфере; магнетизм минералов, растений, взаимное сродство организмов и т.п. – всё это остаётся для вас неведомым. Вместе с тем ваши чувства ещё менее воспринимают движения нравственного мира: симпатии и антипатии, предчувствия, духовные притяжения и т.д. То, что вы знаете и что могли бы узнать при посредстве земных ваших чувств, ничто в сравнении с тем, что существует в действительности. Это настолько справедливо, что вместе с вами на той же самой Земле могли бы жить неведомо для вас существа иной матерьяльной организации, не воспринимаемой вами, не имеющие ни глаз, ни ушей и вообще никаких органов чувств, тождественных с вашими. Такие существа, живя в том же мире, что и вы, и постигая то, что недоступно для вас, знали бы то, что вам неизвестно, и необходимо составляли бы себе идею о Природе, совершенно несогласную с вашими воззрениями.*

Я должен прибавить, что воспринимаемые вами впечатления, составляющие основы вашего знания, в сущности весьма далеки от истинной действительности. Различные степени света, цвет, звук, вкус и вообще все наблюдаемые вами свойства предметов – на самом деле лишь кажущиеся вам представления. Эти-то представления, возбуждающиеся в разуме чрез посредство зрения, слуха, обоняния, вкуса, осязания, и дают вам понятие не о сущности предмета, а только лишь о сумме производимых им на вас впечатлений. Истина совершенно ускользает от вашего познавания, и вы положительно не способны постигнуть действительное состояние Вселенной.

Кроме известных уже вам сил, в Природе существуют также и другие силы, сущность и образ действия которых не представляют ничего общего с тем, что вы знаете об электричестве, силе тяготения, свете и т.п. В числе этих неведомых вам сил Природы имеется одна сила, именно психическая, последующее изучение которой приведёт к весьма важным открытиям, способным пролить неожиданный свет на вопросы, относящиеся до жизни и души. Таинственная психическая сила устанавливает незримую связь между живыми существами даже против их собственной воли. Во многих случаях вам приходилось уже наталкиваться на очевидные проявления этой силы. Вот, например, два любящих друг друга существа. Они не могут жить порознь друг от друга и чувствуют себя донельзя несчастными, если разлучены силою обстоятельств. Души их находятся беспрерывно в отсутствии и как бы покидают тела, чтобы сообщаться одна с другой, невзирая на отделяющее их расстояние. Мысли одного из них передаются другому, и они, несмотря на разлуку, живут общею жизнью. Если какое-нибудь несчастье случится с одним, другой тотчас же это чувствует. Бывали случаи, когда подобная разлука влекла за собою смерть.

Если души не существует, если способность мыслить всего лишь свойство мозга, то мы не имеем больше права говорить, будто мы имеем тело, потому что тогда наше тело, наш мозг имеют нас.

Необходимо проникнуть духовным взором в загадку этой жизни, и тогда можно будет убедиться, что душа – не результат взаимодействия атомов, а представляет собой особую сущность, для которой тело служит как бы одеждою.

Душа есть существо духовное, мыслящее, невещественное. Мир мыслей, в котором она вращается, – невещественный мир. У души нет возраста. Она не стареет. Она не изменяется, как тело, в продолжение каких-нибудь двух или трёх месяцев, так как по прошествии месяцев, лет и даже десятков лет мы сохраняем своё тождество, наше "Я" остаётся тем же. Если бы у нас не было души и способность мышления составляла бы лишь свойство нашего мозга, то мы не могли бы более говорить, что мы имеем тело: напротив того, наше "Я" принадлежало бы тогда нашему телу и мозгу. Сверх того, чувство самосознания должно было бы тогда постепенно изменяться. Мы не имели бы не только уверенности, но даже и ощущения тождественности нашей личности в различные периоды её существования и не могли бы подлежать ответственности за поступки, обусловленные решениями, которые тогда представляли бы результат выделений частиц веществ, входивших в состав нашего мозга несколько месяцев тому назад.

Душа не сохраняет никакого воспоминания о миге отделения мыслящего начала от матерьяльного его органа. Кажется, будто мозговые впечатления, обусловливающие гармонию памяти, совершенно сглаживаются, чтобы возродиться вновь при совершенно других условиях. Первое ощущение души после смерти сходно с тем, что чувствуется вами при пробуждении от сна, когда, приходя мало-помалу в сознание, человек ещё не совершенно отрешился от сновидений ночи. Находясь одновременно под влиянием будущего и прошедшего, ум ваш старается овладеть самим собою и в то же время удержать убегающие впечатления исчезнувших грёз. Иногда при этом ресницы снова смыкаются, и перед глазами начинают опять мелькать фантастические картины предшествовавшего сна; таким образом человек то бодрствует, то снова впадает в состояние дремоты. Точно так же, когда тело ваше умирает, мыслящая способность как бы колеблется между непонятной ей действительностью и не вполне исчезнувшим сном. Самые разнообразные впечатления мешаются одно с другим, и если под влиянием проходящего чувства является сожаление о разлуке с землёй, то неизъяснимая печаль подавляет мыслящую способность, охватывает её мраком, и она лишается на некоторое время обычного своего ясновидения.

Выражение «после смерти» само по себе весьма неправильное. Смерти, собственно говоря, не существует. То, что вы обозначаете этим названием, то есть разлучение души с телом, совершается не таким вещественным образом, как это, например, наблюдается в химии при разложении какого-нибудь вещества на составные части. Миг этой разлуки, кажущейся вам такою жестокою, на самом деле сознаётся душою весьма неясно, подобно тому как младенец может лишь очень смутно сознавать факт своего рождения. Возрождаясь к небесной жизни, мы испытываем такое же ощущение, как рождаясь для земной, с тою лишь разницей, что душа, не связанная более с телесной оболочкой, одевавшей её в период земного существования, быстрее приобретает сознание своей личности и действительного своего положения. Впрочем, следует заметить, что души одарены в весьма различной степени способностью самосознания. Есть души, которые во время земной жизни, погрязнув в мелких житейских заботах, не старались проникнуть в законы Творения. Такие души остаются более или менее долгое время под бременем плотских впечатлений и, только отрешившись от них, приходят к ясному сознанию своего положения. Те же, которые во время земной жизни мысленно возносились к представлению о вечности, тихо и спокойно ждут наступления мига разлуки с телом. Такая душа знает, что прогресс составляет общий закон существования и что вместо земной жизни ей предстоит начать иную, лучшую жизнь. Она следит, как летаргия шаг за шагом охватывает её сердце, и когда последнее слабое и почти нечувствительное его биение наконец прекращается, то душа уже оставляет тело, усыпление которого только что наблюдала, и, освободившись от сдерживавших её уз магнитного притяжения, она возносится неведомою силой к той точке Вселенной, куда влекут её собственные стремления, чувства и надежды.

Вам не хватает, говорите вы, памяти о предшествовавших ваших воплощениях, и вы ровно ничего не помните из того, что предшествовало воплощению вашему на Земле. Но ведь это нисколько и не удивительно. Вы находитесь теперь в состоянии воплощённого духа. Дождитесь освобождения от телесных уз, и память ваша тогда восстановится. Только лишь в естественной небесной своей жизни, то есть в промежутках между воплощениями, душа обладает полною памятью и полной свободою действий. Вы вспомните и увидите тогда не только земную вашу жизнь, но и предшествовавшие воплощения.

Каким образом вы хотите, чтобы душа, опутанная грубыми узами земного тела и прикованная ими к деятельности, временно для неё предопределённой, могла бы помнить прежнюю свою духовную жизнь? Представьте себе только весь вред, который могли бы причинить ей такие воспоминания. Что сталось бы с вашею свободной волей, если б вам были известны все предшествовавшие ваши судьбы? К тому же души, воплощённые на Земле, не достигли ещё той степени совершенства, на которой воспоминание о предшествовавших воплощениях могло бы оказаться для них полезным. Земля представляет собою для душ временную станцию, на которой память о предшествовавших состояниях ещё не проявляется. Гусеница не помнит зачаточного своего состояния в яйце. Сделавшись затем куколкой и погрузившись в таинственный сон, она тоже не помнит прежнего трудового своего существования, когда ей, побуждаемой беспрерывным голодом, приходилось постоянно перепалзывать с одного листа на другой, оголяя целые ветви. Бабочка, порхающая с цветка на цветок, и не думает вспоминать время, когда она в состоянии куколки дремала, окутанная в паутину. Она не помнит себя и в состоянии гусеницы, ползавшей по листьям растений. Ещё менее памятен для неё мрак зародышевого существования в яйце. Это не мешает, однако, яйцу гусеницы, куколке и бабочке служить последовательными воплощениями одного и того же существа.

XII

Вы говорите, что большинство философов и богословов утверждали, будто душа создаётся одновременно с телом. Позвольте же у вас спросить, в какой именно момент существования тела создаётся для него душа? Очевидно, нельзя предположить, чтобы душа соединялась с телом в момент рождения. Физиологам и юристам известно как нельзя лучше, что ребёнок живёт в утробе матери, а потому умерщвление восьмимесячного зародыша справедливо признаётся убийством. Когда же именно, по вашему мнению, вселяется душа в утробного младенца или зародыша? Древние, говорите вы, полагали, будто этот таинственный процесс происходит на шестой неделе после зачатия, а современные мыслители склонны думать, что он совершается в самый момент зачатия. Но разве вы не понимаете, до какой степени смешными и дерзкими являются подобные предположения? Вы осмеливаетесь подчинять выполнение предвечных планов Творца капризу страстных желаний, загорающихся на мгновенье в двух влюблённых сердцах. Вы позволяете себе допускать, будто наше бессмертное существо создаётся путём соприкосновения двух слизистых оболочек. Вы расположены думать, что Верховная Мысль, управляющая миром, станет служить игрушкой случая, интриг, страстей, а иногда даже преступления. По-вашему, число бессмертных душ обусловливается чисто физическими причинами, вроде, например, оплодотворения тычинок цветочною пыльцою. Разве вы не понимаете, что такое учение и такие допущения совершенно не соответствуют понятию о величии Творца и мировом значении самой человеческой души? Кроме того, подобная теория равносильна признанию совершенно матерьяльного характера за нашею мыслящей сущностью.

Одни лишь легкомысленные люди могут относиться с безразличным спокойствием к Беспредельности, которая открывается перед нами и выясняется в непреложных законах, управляющих Вселенною. Неужели вы предпочитаете вымысел действительности? Разве вы не знаете, что истина сама по себе несравненно привлекательнее, величественнее, изумительнее и очаровательнее, чем заблуждение и ложь, как бы тщательно их ни украшали? Возможность предчувствовать истину имеется у вас даже ещё при жизни. Мрак, в котором проходит земное ваше существование, не до такой степени глубок, чтобы нельзя было путём рассуждения разгадать наиболее характерные черты нравственного мира. Бесконечности пространства в вещественном мире соответствует вечность мыслящего нашего начала в мире духовном. Блага духовные составляют для души неотчуждаемое вечное сокровище. Чувство справедливого и несправедливого, истинного и ложного, хорошего и дурного, прекрасного и безобразного, всякое познание, математика, анализ, синтез, созерцание, удивление, любовь, благосклонность, ненависть, уважение, презрение – одним словом, всё, что входит в сферу душевной деятельности, хотя и принадлежит к разряду умственных и нравственных явлений, лежащих вне круга действия атомов и физических сил, но тем не менее существует в действительности. Повторяю вам, что нравственная истина, справедливость, мудрость и добродетель существуют в общей мировой жизни на таких же основаниях, как и вещественные реальности. Если бы вы могли видеть происходящее в нравственном мире так же ясно, как, например, вещественные явления, то узнали бы о существовании особых видов движения, чрез посредство которых сохраняются в беспредельном пространстве самые сокровенные наши помышления. Таким образом, то, что раз уже сделано, никогда не обращается в ничто. Никакие силы не могут уничтожить совершившегося факта.

Даже и бесплотным духам невозможно всецело уяснить себе бесконечную сущность Бога, проявляющуюся всюду в одинаковой степени. Могу сказать вам только, что средневековые Эмпиреи являются точно таким же плодом пылкого воображения, как греческий Олимп или же Магометов рай. Семь небес Будды фактически существуют лишь на китайских и японских фантастических рисунках. Добавлю ещё, что мне лично Творец представляется чистым Разумом, сознающим самого Себя и каждую бесконечную частицу Вселенной. Для Него не существует ни пространства, ни времени. Он идеально присутствует как здесь, где я говорю с вами, так и на небесных телах самого отдалённого звёздного скопления. Деятельность Его выражается как в явлениях вещественной земной природы, так и в возвышенных манифестациях, принадлежащих к области разума.

Бесконечная Сущность – причина причин, основной принцип всего бытия, Которым живёт и держится вся Вселенная, совершенно непостижим как для вас, так и для меня, бесплотного духа, и даже для самых Высших Духов. Существование Бога не подлежит сомнению, так как без Него нельзя было бы объяснить ни факта разумности в мироздании, ни математических истин (которые, к слову сказать, человек открывает, но не изобретает), ни также всех вообще истин, интеллектуальных и нравственных. Тем не менее Творец и Верховный Судия всего сущего не может быть постигнут нашим ограниченным умом. Мы должны довольствоваться тем слабым отблеском Его свойств, который нам удаётся познать. Так, мы можем представить себе, что для Него нет ни пространства, ни времени и что Он окидывает одним взглядом всё настоящее, прошедшее и будущее Вселенной. Астрономия указывает вам, что летописи всех солнц и планет сохраняются вечно в беспредельности пространства и что в точке, до которой достиг теперь луч света, отражённый Землёю сто лет тому назад, существует картина тогдашней Земли с поступками всех её обитателей. Точно так же мы можем представить себе, что будущее должно быть известно Верховному Разуму, охватывающему Своим всеведением всё настоящее, которое является ближайшею причиной будущего и непосредственным следствием прошедшего. При всём этом, попытка уяснить себе сущность Бесконечного и способ Его действия была бы для нас с вами совершенно тщетной и бесплодной.

XV
Ввиду предшествовавшей вечности своего существования, душа, в пору своего воплощения на какой-нибудь планете, хотя бы, например, на Земле, не имеет никакого возраста. Она остаётся по отношению ко времени в неизменно том же положении и по окончании земного своего поприща. Точно так же и последующие воплощения на Земле или других планетах не делают её старее, чем она была. Целая вечность не может заставить её состариться. Века и тысячелетия оставляют на ней меньше следов, чем дождевые капли на белых плечах мраморной статуи.

XVI

Мы бессмертны и неразрушимы, а потому будем жить вечно. Ни одна душа не может состариться и умереть. Миллионы веков ничто в сравнении с Вечностью. По истечении их бесконечность времени будет попрежнему оставаться перед нами, и в силу предвечных законов наша жизнь должна будет продолжаться бесконечно.

«Нужно, чтобы вы сами добыли свои знания и своими собственными усилиями изменяли жизнь!»