С. Е. Никитина устная народная культура и языковое сознание введение предлагаемая книга
жүктеу/скачать 1.96 Mb.
|
| не есть в аде покаяния. Субъектом является часто первое лицо
(я или мы), грешная душа, объектом — грехи, дела, а адресатом Бог, Христос, мать-сыра земля: 1. Я в делах своих при смерти воспокаялась. Я в эвтих грехах Богу не каялася. 2. Уж как каелсе молодец сырой земли: Ты покай, покай, матушка сыра земля [В. 161]. Каяться можно прилежно, с воздыханием, без слов (последнее, заметим, противоречит перформативному значению глагола каяться). Слово грех является хорошим примером того, как слова, общие для текстов причитаний и духовных стихов, имеют в них разную значимость и разное количество семантических связей при инвариант- ном значении. Если в массиве текстов свадебных причитаний на 43 000 словоупотреблений слово грех встретилось два раза в одной конструкции: Ступлю я во тяжкий грех, Понесу я великий гнев, то в похоронных причитаниях оно встречается гораздо чаще: во грех вводят, залучают, в грехах каются и прощаются. В плаче по дочери говорится: Кабы знала я про скорую смерётушку, Я бы тяжкого греха не залучала, На гульбищечко ю не отправляла, На бесовские беседы не слушала; Мы ходили бы во церковь во священную, Мы бы ставили свещи да все рублевые... Мы на исповедь в субботу бы ходили, И священное причастье принимали, Хоть бы добры того люди дивовались, Што ведь матушка со дитятком спасается, Знать, во тяжких грехах она прощается [Прич. 134]. Нетрудно заметить в этом тексте сходство с духовными стихами в описании грехов "неделания": И ко божьим церквом не прихаживали, И вольного причастья не приимливали... И даже по общей структуре рассуждения: Кабы знал, кабы я ведал скорую кончину,
мотив греха перед церковью (второй тип греха) повторяется в нескольких текстах причитаний: Он не ходит-то крестьянин во Божью церковь, Он не молитца-то Богу от желаньица, О души своей крестьянин ие спахается, Он во тяжкиих грехах попу не кается [Прич. 245]. Мы с тобой, моя спорядова суседушка. Перед Господом Владыкой согрешили, знать... Мы в воскресный день во церковь не ходили, Мы молебнов, горюши, не служили [Прич. 13]. Этическая оценка в духовных стихах не только является преоб- ладающей, но она захватывает территорию, принадлежащую другому типу оценки, другой шкале. Этическая шкала добро—зло, или правда—кривда, или грех—праведность притягивает к себе вечно колеблющуюся стрелку прекрасное—безобразно» (эстетическая оцен- ка), полезное—вредное (прагматическая, или утилитарная, оценка) и даже приятное—неприятное (сенсорная оценка). Как уже мы отмечали, слово прекрасный прилагается к очень ограниченному числу объектов: не считая Иосифа Прекрасного, это рай и пустыня, иногда сад в пустыне. Все прекрасное этически совершенно. В шкале приятное—не- приятное, попадающей в сферу этического, концы могут меняться местами: приятное (сладкое, вкусное, веселое) несет в себе гибельную прелесть дьявола и является злом. Правда, не всегда. Хороший запах — благоухание — связан со святостью: благоухают мощи Бориса и Глеба, Алексия человека Божия; дурной запах — зловоние, смрад — связан с греховностью: так смердит княгиня Апраксин, наказанная Богом за грех в стихе "Сорок калик со каликою". Говоря об оценке, нужно отметить, что, кроме универсальной шкалы хорошо—плохо, реализующейся во множестве разновидностей, не менее универсальной, на наш взгляд, является шкала важно (значимо)—не важно (не значимо). Значимым—не значимым может быть и плохое, и хорошее. Смерть, например, в большинстве случаев нечто очень плохое и очень значимое. Шкала значимости отчетливо проявляется в употреблении слов жүктеу/скачать 1.96 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|