Модель конфликта: интрапсихический подход

Модель конфликта:
интрапсихический подход

Позиция Ранка

Давайте перед обсуждением личностных типов скажем пару слов о развитии. Рождение нарушает примитивное единство эмбриона с матерью. От рождения и далее происходит множество отделений индивида от окружающей его среды, неизбежных, как сама жизнь. Посредством этих насильственных отделений человек все сильнее изменяется. Давление в сторону объединения больше не может принять примитивную форму слияния с миром, вместо этого оно должно включать сложную и тонкую интеграцию частей личности и личности с другими людьми и объектами. Накапливая подобный опыт, ребенок приходит к осознанию целостности своей личности. Начиная с этой точки, активная форма его личности, называемая Ранком волей, становится важнейшей силой, формирующей жизнь человека. Важно, что воля включает в себя ощущение того, что человек хочет достичь, и себя самого в контексте остального мира. У воли есть свое начало, по Ранку, – контрволя. Когда ребенок понимает, что он может сказать "нет" взрослым и своим собственным импульсам, он ощущает чувство личностной идентичности, идущее от контрволи. Несмотря на свою незрелость, проявление контрволи – важное достижение, и в нормальном развитии оно предзнаменует сознательную, удовлетворяющую, активную интеграцию человека с миром, которая в понимании Ранка составляет зрелость. Монро (1955 с. 585-586) дал особенно ясное описание контрволи:

"Контрволя, развивающаяся против родителей и последующих представителей внешних сил, против "другого" и "других", основывается, таким образом, на базовом человеческом стремлении к жизни и индивидуализации. Сама по себе, однако, она стремится разрушить единство, которое в равной степени необходимо для человеческого духа. Поэтому утверждение контрволи способствует возникновению чувства "вины . Глубочайшее страдание, сопровождающее попытки быть собой ценой отказа от драгоценного чувства единства и поддержки, Ранк называет этической виной. Он противопоставляет эту практически всеобщую проблему, обладающую созидательным потенциалом, с моралистической виной, возникающей при совершении поступка, не одобряемого обществом или собственными правилами поведения человека, развивающимися в результате общественного влияния. Этическая вина глубже. Она может возникнуть в ответ на любое проявление собственной воли, а также на любую уступку, которая, по мнению человека, повлекла за собой отмену подобного волеизъявления, даже если она была корректной с точки зрения морали. Этическая вина, если я правильно понимаю Ранка, – это термин, обозначающий напряжение между двумя полюсами человеческого опыта – разделением и объединением... Освобождение от этой вины и составляет, по Ранку, человеческий идеал и цель психотерапии".

От этической вины можно освободиться только путем достижения синхронной дифференциации и интеграции, то есть путем психологического роста. Последний поддерживается в ранние годы жизни любящими отношениями между ребенком и родителем. Такие отношения должны, конечно, включать и удовлетворение потребности ребенка в помощи и поддержке, даже когда он проявляет контрволю против своих родителей. В идеале родитель принимает контрволю ребенка как достойную любви часть его усилий по формированию своей независимой личности, при этом родитель осознает свою ответственность за заботу о ребенке и обучение его пониманию реальности внешнего мира. Если ребенок получает такое отношение, он будет развиваться от выражения контрволи к выражению зрелой воли или индивидуальности.

Формирующийся в результате этого тип личности – художник – это идеал Ранка. Он не употребляет понятие "художник" в его общепринятом значении. Многие живописцы, писатели и тому подобные определенно не были художниками в его понимании. Художник – это человек, принимающий как страх жизни, так и страх смерти как неизбежное давление в направлении индивидуализации, так и неустранимую тягу к объединению, и достигший интеграции этих тенденций. Его личностная воля выражает как дифференциацию, так и интеграцию. Монро (1955б, с. 585-586) дает нам возможность почувствовать "изюминку" размышлений Ранка о художнике:

"Как мы видели, психологический рост требует принятия личностью своей воли как ценности – принятия, начавшегося в контрволе. Но эта личностная воля не сможет стать по-настоящему конструктивной, пока она не будет принята другим человеком. Пока человек не почувствует, что его собственное волеизъявление правильно (то есть оно не заслуживает порицания), пока он не почувствует, что оно принимается "другими", он не может полностью решить проблему отделения и его противоположности – единства. Художник Ранка <...> не стоит в одиночестве на вершине ценности собственной личности. Наоборот, "тот, кто потерял свою жизнь, обретет ее". Самого акта отделения недостаточно, каким бы героическим он ни был. Также недостаточно и пожертвовать собственной личностью в какой бы то ни было форме: героического альтруизма и самопожертвования или бездумного компромисса среднего человека. Это полюса жизненного опыта, ни один из которых не может полностью соответствовать человеческому идеалу. Выбрав термин художник для обозначения идеала человека, Ранк пытался показать, что его высшая цель – творческая интеграция".

Ранк описал то, что он имел в виду, достаточно четко, чтобы можно было выделить некоторые существенные конкретные периферические характеристики. Например, художественный тип объединял бы людей, показывающих высокую степень дифференцированности и интегрированности в своих мыслях, чувствах и поступках. Кроме того, они должны проявлять близость и ответственность по отношению к другим людям без рабской преданности и чрезвычайной озабоченности тем, что касается общественных норм. Работая, они должны быть продуктивны, проявлять тенденцию к необычности, но также быть полезны. Если коротко, они показывают знаки трансцендентности, связанной с идеальной личности, как она характеризуется в модели удовлетворения. Но подход Ранка все же остается в границах традиции конфликта, что показано в настойчивых утверждениях, что человек не может жить идеально, пока его путь не будет принят по крайней мере еще несколькими людьми.

Один из двух оставшихся типов личности называется невротическим человеком. Его нужно понимать как человека, проявляющего тенденцию к отделению без тенденции к объединению. Как и художник, невротик сумел пережить боль от отделения от стада, но не прошел через конструктивную интеграцию художника с миром. Вместо проявления зрелой воли или индивидуальности невротик, кажется, остановился на уровне контрволи. Другими словами, он действует или против других людей, или совершенно отдельно от них. Кроме того, хотя его личность показывает значительную дифференциацию, ее интегрирующие элементы слабы. Его чувство отделения управляется, скорее, враждебностью и моралистической, а не этической виной. Здесь – ключ к пониманию недостатка в развитии, достигающего кульминации при неврозах. Этот недостаток связан с тем, что человека заставляли чувствовать себя виноватым и недостойным в период, когда негативизм, заключенный в контрволе, был в действительности совершенно нормальным явлением. А в результате происходит сверкомпенсаторное укрепление контрволи. Будучи взрослым, невротик по-прежнему демонстрирует контрволю в качестве единственного признака своей индивидуальности. И опять же можно выделить некоторые конкретные периферические характеристики, составляющие тип невротической личности. Невротик будет враждебным, склонным к негативизму, заносчивым, склонным к изоляционизму, критичным по отношению к другим, с выраженным чувством вины и т.д.

Последний личностный тип – это тип среднею человека, у которого выражена только тенденция к объединению без тенденции к индивидуализации. Хотя невротик, с точки зрения Ранка, определенно хуже художника, средний человек хуже их обоих. Он представляет худший вариант, потому что он никогда даже всерьез не задумывался о возможностях развития собственной индивидуальности. Он ведет себя так, как если бы право на индивидуальность, гарантированное травмой рождения, вовсе не существовало. Монро (1955, с. 585) еще раз дает нам описание того, что Ранк имел в виду:

"У каждого ребенка развивается что-то вроде контрволи в ходе переживания стандартных страданий и фрустраций постутробного существования. Многие дети, однако, вскоре обнаруживают, что можно так идентифицировать свою волю с волей своих родителей, что удается избежать чувства вины за отделение и боли, связанного с дальнейшим развитием собственной воли. Приспособление к воле родителей и позже к правилам более широкого круга общения – краеугольный камень подобных характеров. Там, где нет усилий, направленных на достижение индивидуализации, нет и конфликта по поводу конформности. Жизнь человека может быть тяжелой или скучной, но пока он воспринимает внешние условия как некую данность, пока они действительно кажутся ему частью собственной личности, он избавлен от внутренних страданий, причиняемых чувством вины. Ранк не имеет здесь в виду сознательных конформистов, поступающих так ради выгоды. Средний человек – это человек, который естественным образом приспосабливается к обществу, потому что он никогда не думал, что можно поступать как-либо иначе. Его отношения с обществом напоминают симбиотические отношения человека со средой, преобладающие в матке. Они представляют собой первое и простейшее решение проблемы, возникающей при рождении. Эта в значительной степени адаптированная личность демонстрирует относительно гармоничные отношения с обществом, но только потому, что она никогда на самом деле не дифференцировала свою собственную волю от значимого окружения. Он становится добычей социальных изменений, превращаясь в жертву или палача. Его истины обманчивы, а его добродетели могут внезапно исчезнуть, если социальная организация, к которой он принадлежит, сменит свои ценности".

Среднего человека можно было бы охарактеризовать такими конкретными периферическими характеристиками, как конформность, зависимость, поверхностность и отсутствие неудовлетворенности. Акцент здесь делается на адаптации. Недостаток развития здесь должен быть связан с какой-либо сверхнегативной реакцией на первые проявления контрволи, что заставляет ребенка в дальнейшей жизни выбирать пути, одобренные родителями и обществом в целом.

Это завершает мое описание типов личности, представленных Ранком. Хотя эти типы очень интересны и легко идентифицируются в нашем жизненном опыте, я обращаю ваше внимание, что, с точки зрения Ранка, существуют только эти три типа людей, которые можно описать. На самом деле, это число нельзя увеличить, рассматривая смешанные типы, поскольку предложенные типы сильно отличаются друг от друга. Нельзя одновременно быть художником и средним человеком, и даже художником и невротиком. Нужно тщательно обдумать, достаточно ли этих личностных типов для описания всего спектра жизненных путей. Мы еще вернемся к данному вопросу.

Позиция Ангьяла

Нелегко понять взгляды Ангьяла (Angyal) на периферию личности. Поначалу у вас создается впечатление, что он очень многое может сказать по этому поводу. Действительно, в своей теории он даже довольно ясно различает ядро и периферию. Но, глубже ознакомившись с его позицией, мы понимаем, что о природе периферии он может сказать гораздо меньше, чем мы ожидали. Например, в его теории нет практически ничего, что помогает понять индивидуальные различия, или чего-нибудь такого же конкретного. Странность его позиции в том, что он говорит о периферии, даже не объясняя, что это такое.

Давайте будем более конкретными. Как вы помните, Ангьял полагает, что человек вместе с окружающей средой образуют биосферу, и считает, что в биосфере можно выделить с целью лучшего понимания составляющие ее системы. Кроме того, существуют три основных измерения структуры личности: вертикальное, прогрессивное и поперечное. Вертикальное измерение, обозначающее разделение, сходное с привносимым делением на ядро и периферию, имеет одним полюсом реально существующее, открытое поведение, а другим – глубокие внутренние силы. Агрессивный поступок, например, может быть поверхностным (периферическим) проявлением лежащей в основе (в ядре) враждебности. Но, хотя Ангьял говорит о вертикальном измерении и, следовательно, о чем-то вроде различия между ядром и периферией, он не предоставляет никакой схемы для понимания содержания измерений, которые можно обнаружить в личности. Ближе всего он подходит к выявлению содержания, когда дает некоторые примеры, а этого недостаточно. Его рассуждения оставляют тебя с чувством некоторого замешательства, поскольку, хотя ты и поговорил о периферии личности, все же ничуть не продвинулся в вопросе распознавания определенных стилей жизни и отделения их друг от друга. Самое большее, что мы узнаем от Ангьяла, – это то, что такие распознавания и отделения нужно частично производить путем поиска "вертикальных измерений".

Остальные два вида измерений также бессодержательны и еще меньше соотносятся с разделением между ядром и периферией. Прогрессивное измерение включает в себя серии внешних действий, которые организованы таким образом, чтобы подвести человека ближе к цели. Поперечное измерение заключает в себе координацию отдельных поступков в больший, лучше интегрированный и более эффективный элемент поведения. Цель Ангьяла состоит в разработке метода анализа личности, с помощью которого отдельные поступки можно было бы описывать в нескольких понятийных структурах. Например, сдача экзамена представляет собой открытую деятельность на поверхности биосферы, которая удовлетворяет глубокую потребность подтвердить свою интеллектуальную состоятельность (вертикальное измерение). В то же время это шаг вдоль прогрессивного измерения по направлению к конечной цели стать полностью образованным человеком. Это также представляет собой координацию многих отдельных фактов, усвоенных в процессе обучения (поперечное измерение). Хотя эта схема интересна и потенциально полезна, она мало поможет нам решить актуальную задачу распознавания и различения наблюдаемых способов существования. Успешное обращение к этой задаче требует большей осмысленности, чем ее содержится в позиции Ангьяла.

То, что я сказал, в значительной степени можно отнести и к остальным его взглядам. Он говорит о символическом "Я" как о сумме всех представлений личности о себе, но не видит достаточную теоретическую основу для понимания того, каким содержанием наполнены эти представления. Он также предлагает ряд принципов движения или динамики в добавление к описанному ранее стремлению ядра попытаться достичь максимума как в независимости, так и в подчинении. Эти динамические принципы описывают, скорее, то, что происходит в системах, а не в личности самой по себе, поэтому они представляют здесь относительно небольшой интерес. Но даже если бы они представляли больший интерес, мы вновь обнаружили бы, что их сущность мало обозначена за пределами того, что содержится в их определениях. Мы видим, например, что система собирается из ряда частей посредством механизма установки. Распад установленной ранее системы и формирование новой системы достигаются с помощью механизма смещения. Существует еще и ряд динамических понятий, но они, подобно этим, бессодержательны. Кроме того, Ангьял не объединяет их так, чтобы можно было предсказать, когда один, или другой, или какая-либо их комбинация будут иметь место.

Позиция Бейкана

На ранних этапах развития теории представления Бейкана (Bakan) о периферии личности были даже менее разработаны, чем у Ангьяла. Последний, по крайней мере, вводит понятие измерений, предупреждающее, что надо искать, чтобы осмыслить и классифицировать наблюдаемое поведение. Ничего больше Ангьял, конечно, не делает, оставляя нас в неведении, какие содержательные аспекты идентификаций и разграничений соотносятся и не соотносятся с его позицией. Но Бейкан еще меньше направляет нас в своих попытках приложить его теорию к конкретным людям в конкретных обстоятельствах. По большому счету позиция Бейкана относится только к ядру личности. Когда он объясняет, что означает максимизация проявления силы и ощущения общности в конкретных жизненных ситуациях, он предлагает скорее примеры, а не системы классификации и формализованные разграничения. Он даже не дал нам почувствовать, что нужно искать, как это сделал Ангьял своим понятием об измерениях.

Здесь вам может все еще казаться, что утверждения об уровне ядра могут быть эффективно использованы, даже если не разработан вопрос об их соединении с утверждениями о периферическом уровне. Позвольте мне показать большую сложность такого использования при рассмотрении теории Бейкана. Я обращаюсь к позиции Бейкана только в качестве примера, а не потому, что она заслуживает какой-либо особенной критики. Действительно, многие теории, которые мы рассмотрим, очень неудачно разработаны в том, что касается периферического уровня, а позиция Бейкана находится на еще более ранней ступени развития, чем большинство из них. Утверждения Бейкана о ядре подчеркивают только одно различие, ведущее к выделению двух типов людей. Существуют люди, которые максимизируют как проявление силы, так и ощущение общности, и люди, которые стремятся максимизировать силу и минимизировать общность. Другие логические возможности Бейканом просто не обсуждаются. Но даже если возможно было бы доказать справедливость тех двух утверждений, которые он делает, представьте себе жалкое состояние, в котором вы бы оказались, если бы вас попросили описать своего лучшего друга. Буквально все, что вы могли бы сказать при желании остаться в рамках теории Бейкана, – это то, что ваш друг максимизирует как проявление силы, так и ощущение общности, либо что он максимизирует проявление силы и минимизирует ощущение общности. Чтобы передать дифференцированное ощущение от своего друга, от его сильных и слабых сторон, его надежд и опасений, его особых, необычных качеств, от всего, что вы узнали, близко с ним общаясь, вам пришлось бы выйти за пределы, установленные ориентированной на ядро теорией Бейкана. Теория не может быть достаточно полной и убедительной, если она не разработана на периферическом уровне. К счастью, захватывающее и многообещающее начало, предложенное Бейканом отнюдь не в качестве завершенной теории личности, достаточно легко может получить дальнейшее развитие на периферическом уровне.

Глава 7

жүктеу/скачать 3.61 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: