ГЕРОДОТ КАК ПЕРВЫЙ ЕВРОПЕЙСКИЙ ТУРИСТ

Лишь Геродот совершал свои путешествия для осуществления исключительно познавательных целей.

Геродот родился на греческо-карийском пограничье, на побережье Эгейского моря около 485 г. до н.э., как раз между первой и второй Греко-персидскими войнами. Его родной город Галикарнасс был основан дорийцами из Тройзены в краю, называвшемся Карией, в юго-западной части Малой Азии на стыке эллинской и местной культур. Во время войн с Персией городом правила Артемизия Старшая, которая направила Ксерксу подкрепления под Саламин в 490 г. до н.э. Во времена Геродота этот город еще не подвергся полной эллинизации. Его отец носил карийское имя Ликс, близкий родственник звался Паниасид. Последний был поэтом, автором эпических произведений, хорошо владеющим греческим языком в его ионическом диалекте. Он написал поэму под названием «Гераклеида».

Местный язык мы знаем частично по надписям V в. до н.э. Местные карийские роды правили в Галикарнассе как вассалы персидской династии Ахеменидов. После Артемизии правил ее сын Писиндел, а затем внук Лигдамид. Геродот, будучи еще молодым, участвовал в заговоре против этого тирана: сначала он был вынужден эмигрировать на остров Самос, а затем принимает участие в заговоре против Лигдамида. В 454 г. до н.э. Галикарнас вошел в состав Афинского морского союза. Со временем в городе стали проживать много ионийцев, в связи с чем культура частично подвергалась их влияни.

Около 450 г. до н.э. Геродот переселяется в Афины, управляемыми Периклом, рядом с которым находится Аспазия, вероятно, родственница Геродота. Геродот был сторонником правления Перикла, а также певцом афинской демократии, определяемой им двумя понятиями – исономия (равенство прав) и исагория (свобода слова). Геродот ежедневно встречался с такими людьми, как Софокл и Еврипид, творцами гениальных трагедий, Иктин, строитель Парфенона. Проживали в Афинах того времени художник Полигнот, скульптор Фидий, философы Анаксагор и Протагор, уже мог начинать свою деятельность Сократ. Афины, несомненно, были интеллектуальной столицей тогдашнего мира. И именно сюда Геродот привез основу своего произведения. Известно, что за лекции о Греко-персидских войнах Геродот получил от Афинского государства 10 талантов – огромные по тем временам деньги, это больше, чем денежное выражение сегодняшней Нобелевской премии!¹¹

В 444–443 гг. до н.э. в Италии была основана колония Фурии на месте, где находилась более древняя Кротона. Геродот был в этом городе колонистом. Умер он около 425 г. до н.э.

Высшие мотивы записи результатов его исследований были представлены Геродотом в первом предложении написанного им произведения, известного под названием «История»: «Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и достойные удивления деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, и в особенности же то, почему они вели войны друг с другом»¹².

Некоторые исследователи стремятся понимать это произведение как работу человеческой и мысли и как конкретное построение. Так делают Х. Дильс и Ф. Якоби¹³. В современных изданиях труд Геродота искусственно разделен на девять книг еще с александрийских времен (то есть в период с около 320 до ок. 30 г. до н.э., когда Александрия была центром научных исследований), по числу муз-спутниц Аполлона. Однако лейтмотивом всей работы является борьба греков с варварскими народами, и особенно персами. Поэтому уже в первом предложении Геродот ставит вопрос – почему дело дошло до этого конфликта, ставшего в его представлении последним звеном в цепи конфликтов между Востоком и Западом. Правда, автор начинает с описания мифических конфликтов, но очень быстро переходит к историческим временам, вплоть до эпохи царя Креза и создания им Персидской державы. Четыре первые книги посвящены чужим народам: лидийцам, мидийцам, персам, вавилонянам, египтянам, пятая же вводит читателя в историю эллинов.

Она начинается с неудачного восстания ионийцев против персов, чтобы затем описать историю обеих Греко-персидских войн и закончить труд описанием взятия крепости Сест на полуострове Херсонес Фракийский в 479 г. до н.э., когда заканчивается оборонительная война Эллады и начинается период греческого преобладания. Каждое первое появление в труде Геродота нового народа или города дает автору право поведать его историю и провести, по примеру древних логографов, этнографические экскурсы. Стиль изложения Геродота имеет форму беседы. Это придает повествованию очарование эпической напевности и естественности. Цицерон назвал прозу Геродота спокойной рекой. Она, как правило, не обращается к событиям до 600 г. до н.э., а основные события в его труде начинаются со времен детства писателя. И тем самым он пользуется рассказами людей, которые были современниками или даже свидетелями исторических событий.

Такой способ изложения исключает хронологическую точность, хотя Геродот пытается записывать время правления архонтов, постоянные эллинские праздники, даже дни. В те времена, однако, способы счета времени не были слишком точными. Не слишком достоверны приводимые Геродотом статистические данные. Несомненно, он не являлся знатоком военного дела, и тем самым повторял то, что услышал от военных. Не имел он также познаний в области законов, которые управляют политикой.

Тем не менее, Геродот был человеком добросовестным и даже о врагах стремился представить максимально правдивые данные. Иногда он был вынужден полагаться на непроверенную информацию, чужое мнение, располагая же двумя свидетельствами, пытался их сопоставить. Он пользуется обычными понятиями, но не лишен смысла рациональности, ведь научные понятия лишь создавались, и Геродот сам участвовал в формировании научного языка. Его мировоззрение еще метафизично – заметно верховенство ананке (фатума, доли, судьбы) над сознательной деятельности личности. Научная дискуссия в его времена лишь начиналась¹⁴.

В названии этой статьи автором было использовано определение Геродота как «первого европейского туриста». Используемый сегодня в обычной речи термин «турист» обозначает человека, который покидает свое постоянное место жительства и посещает другие места с целью знакомства с ними и изучения. Мотив познания является тут важнейшим. Не имеет значения, являются ли причины познания религиозными, экономическими, развлекательными. Временами мотивации из различных сфер жизни смешиваются. Важным является то, что путешественник пребывает в другом месте, чем место его постоянного проживания, и хочет познать иную среду.

Геродот путешествовал в чужие страны для знакомства с их культурой, строениями, политическим устройством, историей, природой и людьми. Представляется, что еще до прибытия в Афины он уже совершил много путешествий, как сказали бы мы сейчас, заграничных. Ф. Якоби предпринимает попытку представить хронологию этих путешествий и определяет, что они должны были состояться в 456–447 гг. до н.э., незадолго до начала афинского периода его жизни¹⁵.

Таким образом, логично самым ранним считать посещение Геродотом Анатолии и владений персидского царя. И в этом нет ничего странного. Это было самым простым для подданного царя из Ахеменидов. Следующим могла быть поездка в Сицилию, наконец, египетское путешествие. В Дельфах Геродот, возможно, был ок. 448–447 г. до н.э. Живя в Афинах, Геродот посещал, как представляется, Грецию, включая Сицилию.

Вероятно, Геродот отлично владел ионическим диалектом греческого языка. Также вполне вероятно, что он понимал карийский язык. Не знал, однако, других языков, и во время своих странствий пользовался услугами переводчиков, которыми были проживавшие в местах его путешествий эллины или люди других национальностей, говорящие по-гречески. Автор «Истории» пользуется знаниями представителей других народов. Так уже при описании конфликта в Трое он писал: «Таков, говорят персы, был ход событий…»¹⁶

Немного дальше Геродот высказывается о языке некоторых ионических племен: «Ведь еще и поныне жители Крестона и Плакии говорят на другом языке, не похожем на язык соседей. Это доказывает, что они еще и теперь сохраняют своеобразные черты языка, который они перенесли с собой после переселения в эти края»¹⁷.

В этот фрагмент Геродот, несомненно, включил сообщение о том, что сам слышал от этих жителей. Скорее всего, по месту их жительства, а не во время их путешествий. Тогда бы они говорили на неизвестном диалекте, т.е. не на ионическом. Далее: «Есть в Элладе еще и много других (кроме упомянутых) посвятительных даров Креза. <…> Эти дары сохранились еще и по сей день, другие же пропали»¹⁸. Таким образом, он лично их осматривал. Точно так же он посетил в Лидии надгробие Алиатта, отца Креза, которое не только осмотрел, но и сравнивал с египетскими и вавилонскими. Геродот сообщает точные размеры этого надгробия, стало быть, лично его измерил¹⁹.

В другом месте Геродот добавляет, что будет писать «так, как передавали мне некоторые персы», и далее: «Я, впрочем, знаю, что о Кире и его деяниях существуют также и другие рассказы, а именно три»²⁰. Это свидетельствует о том, что он является внимательным слушателем, собирателем рассказов, которые слышит от местных проводников. Геродот высказывает также суждение, основанное на собственном открытии: «Вот еще с какой своеобразной особенностью приходится встречаться у персов, которой сами они не замечают, а для нас она, разумеется, ясна. <…> Эти известия о персах я могу сообщить как безусловно достоверные»²¹. Здесь речь идет об окончаниях, которые имеют все персидские имена. Представляется, что это предложение предопределяет результат дискуссии относительно его пребывания в Персии и контактах с коренными жителями. Подобным же профессиональным образом Геродот высказывается о диалектах, используемых ионийцами. Очень точным является описание им Вавилона, его зданий и даже лестниц, ведущих на башню, и лавок для отдыха поднимающихся. Некоторые из этих объектов Геродот должен был, несомненно, видеть, поскольку о статуе, которую не разрешено ему было осмотреть, он говорит, что описывает ее на основании рассказов и добавляет: «Мне самому не довелось ее видеть…»²².

Геродот является собирателем сведений обо всем необычном. Он удивлен вавилонскими округлыми судами из кожи²³.

Вавилонские плачи по мертвым Геродот определяет как подобные египетским, из чего следует вывод, что он или ранее посетил Египет, или это сообщение записал после обоих путешествий. В книге второй автор описывает Египет в целом. Он путешествовал там три месяца, от дельты Нила до первого порога. Иногда Геродот ссылается на источник информации: «единогласно передавали мне [жрецы]» или «я слышал об этом от жрецов». В другом месте Геродот пишет: «Впрочем, свои изыскания я распространял как можно дальше, так как я сам доходил до города Элефантины; начиная же оттуда мне пришлось, конечно, собирать сведения по слухам и расспросам»²⁴. Автор «Истории» делает иногда замечания, которые только лично мог проверить, например, такого рода о египтянах: «Они носят льняные одежды, всегда свежевыстиранные; об этом они особенно заботятся»²⁵. Или же способ бальзамирования трупов он описал так точно, как если бы специально за этим наблюдал. Свое повествование Геродот прерывает следующим образом: «До сих пор я рассказывал о том, что видел своими глазами, руководствуясь собственными суждениями или сведениями, которые я собирал лично. Теперь же я хочу сообщить то, что я узнал лично по рассказам из египетской истории. Впрочем, к рассказам [египетских жрецов] мне придется добавить и кое-что из собственных наблюдений»²⁶.

В книге пятой Геродот описывает уже конфликт персов с греками. Описывает он также королевскую дорогу от Сард вплоть до персидских Суз. Представляется, что это также происходит с опорой на его собственный опыт. Несомненно также, что описание театра военных действий Греко-персидских войн в Аттике Геродот сопоставил с сообщениям живых свидетелей событий.

Конечно, «Историю» Геродота можно было бы подвергнуть более тщательному анализу, чем тот, который представлен в данной статье, и исследовать все высказывания, свидетельствующие о непосредственном отношении автора к наблюдавшимся им архитектурным объектам, явлениям природы, характерным чертам, представляющим собой особенности встреченных им народов. Вполне обоснованно говорить о Геродоте как об основоположнике туризма нам позволяют говорить следующие факты:

1. Он лично посещал страны и интересующие его объекты.

2. Его маршрут в Египте почти таким же, как маршрут современного европейского туриста.

3. Геродотом использовались типичные для путешественника средства передвижения.

4. Он пользовался уже существующей в Египте системой проводников, вероятно, в достаточной мере овладевших своей профессией.

5. Многократно Геродот говорит, что имеет в своем распоряжении переводчиков с местных языков на понятный ему греческий язык.

6. Отсутствие путеводителей ему компенсируют местные жрецы или люди, которые считались мудрецами в локальных обществах. Современные нам туристы именно так и поступают, когда сталкиваются с подобной ситуацией. Можно предполагать, что рекомендации, как следует поступать, создал Геродот.

7. Описание Геродота, к сожалению, лишено многих технических деталей, а среди них отсутствуют сведения о видах пищи, которую он употреблял, об используемых средства платежа, точном времени, необходимом для того, чтобы добраться до интересующих его мест, как это сообщают сегодняшние путеводители.

8. В некоторых местах труда Геродота видна просто его ненасытность в стремлении получения знаний. Такое имеет место в случае описания бальзамирования трупов в Египте.

9. Судя по тому, как Геродот описывает свое поведение во время путешествий, можно говорить, что он был первым известным нам европейцем, который путешествовал в туристских целях.

У англичан и французов долгая история взаимоотношений, в которой были и периоды войн, и периоды дружбы. Долгий период знать обоих государств представляла собой единый слой³³. Но это было задолго до XVII в., когда и французы, и англичане уже вполне четко осознавали различия между своими народами. Тем не менее и в данный период Франция рассматривалась англичанами не просто как ближайший сосед, но как место, где можно укрыться в случае беспорядков дома. Середина XVII в. была именно таким периодом, когда многие англичане искали убежища во Франции. Некоторые из них оставили пространные описания тех мест, где им пришлось побывать. К числу таких англичан относится и Д. Эвелин, убежденный роялист, который в связи с событиями Гражданской войны в Англии был вынужден уехать за границу. Будучи студентом Оксфордского университета, он хотел вступить в армию короля, но друзья и родственники отговорили его от этого шага, поскольку он грозил конфискацией собственности семьи. Когда в июле 1643 г. парламент потребовал от всех взрослых мужчин, находящихся на территории, контролируемой парламентом, принесения присяги, Эвелин решил уехать за границу. Это была не первая его поездка. Он уже слыл бывалым путешественником, воспринявшим многие идеи графа Арундела, соседа Эвелина в Суррее. Благодаря влиянию графа Эвелин воспринимал путешествие как способ постижения духа иностранной страны, а не просто бездумное любование красотами природы и архитектуры. Уже в первом путешествии Эвелин осматривает не только церкви и дворцы, но и госпитали, и другие места, не связанные с искусством.

Итак, в ноябре 1643 г. Эвелин отправляется в путешествие, которое продлится четыре года и которое он опишет в своем Дневнике³⁴. Не все четыре года он находился во Франции – почти два года провел в Италии. Здесь Эвелин не только наслаждался прогулками и музыкой. В Падуе он учился в медицинской школе. Падуя была крупнейшим научным центром. Именно здесь был основан второй старейший итальянский университет (1222 г.). После упадка медицинской школы Салерно в конце XIII в. на первый план выдвинулись медицинские школы в Монпелье, Болонье, Париже и Падуе. Медицинский факультет падуанского университета стал самой знаменитой медицинской школой Европы. С начала XVII в. медицинская школа в Падуе была на вершине славы. Не случайно именно сюда отправился для совершенствования образования выдающийся английский врач Уильям Гарвей (1578–1657). Поэтому вполне объяснимо, почему Дж. Эвелин, отправившись в Италию, оказался в Падуе. Но он нашел этот город довольно мрачным. Зато влюбился в Венецию, с которой часто сравнивал другие города Европы в течение своего путешествия. Через два года Эвелин вновь вернулся во Францию.

Какое же впечатление производили французские города на Эвелина? На что он обращал внимание, с чем сравнивал увиденное, и в чью пользу было сравнение? Прежде всего, нужно отметить, что наибольшее внимание он уделяет Парижу. Описания некоторых мест занимают часто несколько страниц. В начале своей поездки Эвелин старается увидеть как можно больше. По пути к Парижу в ноябре 1643 г. Он со спутниками обедал в бенедиктинском аббатстве Сен-Дени, которое располагалось в северном пригороде Парижа. Наивысшего расцвета аббатство достигло во времена аббата Сугерия в первой половине XII века. В начале XIII в. Людовик IX Святой приказал перенести сюда прах своих предшественников и заказал для них надгробия. С этого момента церковь в аббатстве служила усыпальницей французских королей. За время пребывания в аббатстве Эвелин успел осмотреть собор и королевскую усыпальницу, «где их хоронят, – пишет он, – как наших в Вестминстерском аббатстве». Осматривая восковые фигуры королей, Эвелин опять замечает, что это напоминает ему Вестминстер³⁵.

Прибыв в Париж, Эвелин отправился осматривать город. И в своем Дневнике начинает с подробного описания Нового Моста (Pont Neuf), старейшего из сохранившихся парижских мостов через Сену: кто начал строить, кто закончил, какие строения и статуи возведены на нем, какой ширины проезжая часть и тротуары для пешеходов. Генрих II еще в 1556 г. планировал сооружение моста, однако потерпел неудачу из-за сопротивления парижских торговцев. И только через 20 лет, в 1578 г., Генрих III положил начало строительству моста, хотя закончен он был лишь спустя 30 лет, уже при Генрихе IV³⁶.

Необходимо отметить характерную особенность записей Эвелина – он практически ничего не пишет об обыденной жизни Парижа, бытовой стороне жизни. Но зато необычайно подробно описывает достопримечательности городов и сады, все, какие ему только доводилось видеть. Он был очень увлечен садовым искусством, серьезно занимался этим в Англии и старался расширить свои знания во время путешествий. При посещении загородного дома кардинала Ришелье, построенного в форме замка, Эвелин отмечает, что «сады вокруг него настолько великолепны, что я сомневаюсь, есть ли в Италии что-нибудь превышающее это в отношении всех редкостей наслаждения»³⁷. И на полстраницы идет описание чудес сада. Заканчивается описание следующей фразой: «Осмотр этого рая (paradise) привел к нашему опозданию в Сен-Жермен»³⁸. Бенедиктинское аббатство Сен-Жермен-де-Пре являлось самым старым аббатством Парижа, построенным еще в романском стиле в отличие от аббатства Сен-Дени, которое было первым сооружением во Франции в готическом стиле. До того, как аббатство Сен-Дени стало королевской усыпальницей, именно Сен-Жермен был первым королевским некрополем.

Париж Эвелин называет самым блестящим (gallant) в мире, большим по площади и очень населенным. Отмечает, что улицы вымощены песчаником, что делает их более удобными для ходьбы, чем «наши булыжные в Лондоне»³⁹. При этом Эвелин не идеализирует Париж. Он отмечает, что некоторые откосы возле Сены очень грязные и пахнут так, «как будто сера смешана с грязью»⁴⁰.

Осматривая достопримечательности Парижа, Эвелин постоянно сравнивает их с английскими образцами: к примеру, дворец Фонтенбло сравнивает с Хемптон-Кортом и отмечает, что он не является таким величественным и единообразным по архитектуре, как английский дворец⁴¹.

Подробно описывает Эвелин Парижский университет, высоко оценивая архитектуру Сорбонны. Он отмечает, что университет насчитывает не менее 65 колледжей, «но они совсем не похожи на наши в Оксфорде по великолепию и порядку»⁴². А вот биржа в Париже не произвела на Эвелина впечатления. Она ему показалась не столь величественной как лондонская⁴³. Впрочем, это и не удивительно, ведь специальное здание для Парижской биржи было построено только в 1724 году.

Подробно описывает Эвелин собор Нотр-Дам, Пале-Рояль, Лувр. Но его интересует не только архитектура соборов и королевских дворцов или картины Леонардо да Винчи, Рафаэля, Веронезе, Тициана и других выдающихся художников, собранных в них. Он посещает госпитали, осматривает королевский сад, где выращиваются различные лекарственные растения и расположены лаборатории королевских медиков⁴⁴. В Тюильри Эвелин кроме сада осматривает королевскую типографию, где он купил произведения классических авторов – «поэтов и других»⁴⁵. Интересно отметить, что Тюильри в переводе с французского означает «черепичный завод». Объясняется это тем, что сад Тюильри был разбит в XVI в. на месте карьера, в котором добывали глину для изготовления керамической плитки. Сад Тюильри особенно привлекал Эвелина, поскольку в 1660–1664 гг. он был перепланирован знаменитым архитектором Андре Ленотром.

И при поездке в другие города Франции Эвелин интересуется не только архитектурой и искусством, но и научными и техническими новинками. Так, в Туре, расположенном на реке Луара в месте ее слияния с рекой Шэр, он посетил мануфактуру по производству шелка и проявил интерес к технологии производства⁴⁶. В этом городе шелкопрядильная промышленность возникла еще в XVI в. благодаря деятельности гугенотов. Но после отмены Нантского эдикта в 1685 г. гугеноты стали покидать страну, что привело к упадку производства шелка в Туре. Таким образом, Эвелин еще успел застать в городе шелковые мануфактуры, что делает его описание особенно интересным.

Описывая Орлеан, он отмечает, что в городе имеются две публичные библиотеки⁴⁷. И это не случайно, поскольку в Орлеане существовал университет, который специализировался на изучении правовых дисциплин. Во Франции авторитетнее его была только Сорбонна, а соперничать с ним мог только Тулузский университет, да еще в Италии – Болонский. Значительный доход Орлеан получал от туризма, поскольку во времена Ренессанса у состоятельных людей стало модным путешествовать по Луаре.

В марте 1644 г. Эвелин отправился в Нормандию. Он отмечает, что городки Нормандии возле моря напоминают Англию. Единственная примечательная деталь – это большое количество фруктовых садов с целью изготовления сидра⁴⁸. Более подробно описывается Руан, который был центром нормандского региона. В городе располагается знаменитый собор Нотр-Дам, выстроенный в стиле нормандской готики, а также готические церкви Сент-Уэн и Сен-Маклу в стиле «пламенеющей готики». Эвелин приводит интересное сравнение с архитектурой Лондона: дома, в целом, «построены хорошо», но большая часть «деревянные, подобно нашим купеческим в Лондоне, в деревянной части города»⁴⁹. Нужно иметь в виду, что это писалось до Великого пожара 1666 г., который уничтожил практически весь центр города. После этого Лондон стал застраиваться кирпичными домами.

1 апреля 1644 г. Эвелин вновь вернулся в Париж. И опять отправился в Люксембургский дворец, чтобы подробнее рассмотреть помещения дворца, построенного для Марии Медичи в Люксембургском саду только в 1615–1631 годах. Эвелин считает его одним из самых «благородных, совершенных и законченных громадных зданий», которые он видел. Дворец построен в переходном стиле – от ренессанса к барокко. Стиль барокко в XVII в. распространился за пределы Италии и особенно стал популярен в католических странах, в том числе во Франции. Барокко впервые создало представление о том, что город, улица, площадь или парк являются единым художественным пространством. Описание дворца и его окрестностей занимает в Дневнике три страницы. Эвелин сам отмечает, что посвятил описанию этого «рая» много внимания, поскольку был необычайно восхищен этим местом⁵⁰.

В этот свой приезд в Париж Эвелин отправился осматривать город со шпиля Сен-Жака, то есть колокольни церкви Сен-Жак-де-ла-Бушри. Церковь была посвящена апостолу Иакову и построена на деньги гильдии мясников («бушри» – мясная лавка). Церковь служила местом сбора паломников у парижских ворот Сен-Жак, следовавших по пути Святого Иакова к конечному пункту паломничества – гробнице апостола в Сантьяго-де-Компостела в Испании. Эвелин отмечает, что шпиль считается «самым высоким в городе, откуда у меня был полный обзор всего города и пригородов; и тот и другие, как я думаю, не такие большие, как Лондон; хотя различие их планировки – первый круглый, Лондон вытянут в длину – затрудняет сравнение. Но никакого сравнения между зданиями, дворцами и материалами: первый почти полностью из камня и более роскошный, хотя я уважаю нашу площадь, которая превосходит здешнюю»⁵¹. То есть в этом замечании сравнение явно не в пользу Лондона.

Хотя описание французских городов в Дневнике Эвелина, как уже отмечалось, практически не содержат деталей бытовой жизни, иногда можно встретить интересные или курьезные записи. Так, при посещении кладбища Св. Иннокентия Эвелин замечает: «различные клерки зарабатывают себе на пропитание, сочиняя письма для бедных служанок и других неграмотных людей, которые приходят к ним, чтобы посоветоваться и написать за них в деревню; каждый большой могильный камень служит в качестве стола»⁵². В апреле 1644 г. по прибытии в Орлеан Эвелин заночевал в гостинице «Белый лев». «Ночью, – пишет он, – кошка окотилась на моей кровати и оставила на ней одного котенка, имевшего шесть ушей, восемь ног, два тела и одной пуповины и двумя хвостами. Я обнаружил его мертвым, но теплым, утром, когда проснулся»⁵³.

Третье возвращение Эвелина в Париж совпало с периодом Фронды (1648–1652 гг). Париж в это время – очаг смуты и беспорядков, что испытали на себе Эвелин, его друзья и близкие. Несколько раз они оказывались втянутыми в уличные беспорядки; однажды слугу, который вез письма из Англии, ранили прямо перед домом Эвелина⁵⁴. Тем не менее, в этот период записи Эвелина свидетельствуют о более разнообразных развлечениях. Он посещает музыкальные вечера, маскарады, кукольные спектакли и прочие мероприятия⁵⁵. Правда, маскарады в Венеции его больше впечатлили своей пышностью⁵⁶. В то же время Эвелин продолжает интересоваться и серьезными вещами. Так, 3 мая 1650 г. он пишет: «В больнице Ла Шарите я наблюдал операцию по удалению камня. Ребенок 8 или 9 лет перенес операцию с самым необычайным терпением и выразил большую радость, когда ему показали камень, который вынули»⁵⁷. 21 июня он осмотрел Самаритен или насос, который был возведен на Новом мосту в XVII в., чтобы улучшить снабжение города водой⁵⁸. Разнообразие интересов Эвелина просто поражает. 11 марта 1651 г. он отправился в тюрьму и наблюдал, как обвиняемого в грабеже с помощью пытки старались заставить признаться в преступлении. И в Дневнике подробно описывается, как пытали несчастного. Пытку еще одного заключенного Эвелин не смог заставить себя наблюдать, так как ее жестокость напомнила ему страдания Спасителя⁵⁹.

Чтобы не заканчивать обзор впечатлений Эвелина от французских городов на такой печальной ноте, отметим, что в записях все же встречаются замечания, характеризующие если и не повседневную жизнь, то детали быта. Общеизвестно, что личная гигиена, как, впрочем, и городская, в XVII в. оставляла желать лучшего. Попросту говоря, люди отвыкли мыться. Но мода диктует свои правила: появился обычай купаться в Сене. И эту деталь зафиксировал Эвелин: 2 августа 1651 г. он с женой отправился понаблюдать за купающимися в реке дамами. «Леди, – пишет автор Дневника, – имели личные палатки на воде для интимности»⁶⁰.

Подводя итог, можно сказать, что Эвелин сравнивает французские города с английскими и итальянскими. Иногда это сравнение в пользу французских городов, иногда в пользу английских и итальянских. При этом сравнение опирается не на эмоции, а на факты – путешественник объясняет, что лучше в тех или иных городах. В целом, судя по описанию Эвелина, французские города ни в чем не уступали английским, а в некоторых вопросах – мощении дорог и улиц, технике строительства домов, внутреннего убранства соборов и дворцов, организации университетского образования, планировке и украшению садов – и превосходили английские города.

А. Порада