Сергей Сергеевич Степанов Век психологии: имена и судьбы

Р.Б. Кеттелл

(1905–1998)

В наши дни почти любого студента-психолога легко смутить каверзным вопросом: «Как звали психолога Кеттелла и чем он знаменит?» Еще бы – ведь не каждый доктор наук знает правильный ответ! Например, в популярной книжке профессора М.И. Еникеева можно прочитать, что Джеймс Маккин Кеттелл известен своими работами в области психодиагностики, в частности – созданием 16-факторного личностного опросника. У нас мало кому известно, что в историю науки вошли два человека, носивших такую фамилию, и популярный опросник создан не Джеймсом, а Раймондом, принадлежавшим к другому поколению. Помимо опросника, знакомого любому практику, Р. Кеттелл внес заметный вклад в психологию личности и интеллекта и может по праву считаться одним из выдающихся психологов ХХ века. В России о нем знают до обидного мало, и настало время восполнить этот пробел, обозрев основные вехи его жизненного пути и научной карьеры.

Раймонд Бернард Кеттелл родился через 15 лет после того, как его американский однофамилец, ученик Гальтона, ввел в научный обиход слово «тест». Своего предшественника, с которым его иногда путают, он пережил на полвека и ушел из жизни лишь несколько лет назад в очень преклонном возрасте, так что своим современником его могут считать несколько поколений психологов, включая нынешнее.

Он появился на свет 20 марта 1905 г. в деревеньке Хиллтоп близ Бирмингема. Кстати, по английским меркам деревенское происхождение весьма престижно – крупные города населены в основном представителями низших классов, тогда как каждая солидная семья непременно имеет сельское домовладение. Семья Кеттелла, безусловно, принадлежала не к низшим классам – с начала ХIХ в. она владела довольно крупной фабрикой, закрывшейся лишь в 1929 г. в пору экономического кризиса. Правда, Раймонд стал первым в своей семье и единственным из трех братьев (он был средним), кто получил высшее образование – по понятным причинам не пользуясь поддержкой и одобрением родных. Его родители, хоть образования и не имели, но были людьми весьма неглупыми. Когда, став психологом, Раймонд решился протестировать их интеллект, то выяснилось, что его отец, Альфред Эрнст Кеттелл, обладает IQ 120, а мать, Мэри Филд, – и того выше, целых 150.

Когда мальчику исполнилось шесть, семья «улучшила жилищные условия» и перебралась в особняк на морском побережье в Девоншире. Здесь юный Раймонд всей душой полюбил море. Его любимым занятием стало плавание на лодке. Впоследствии он долгие годы провел вдали от моря, и лишь на склоне лет, поселившись на Гавайях, снова смог самозабвенно предаться давнему мальчишескому увлечению.

I Мировая война резко изменила облик респектабельного морского курорта, окрестные санатории превратились в госпитали. Раймонд был еще слишком юн, чтобы служить, но вся военная атмосфера повлияла на него очень сильно, сделав его не по годам серьезным. День за днем наблюдая прибытие с полей сражений искалеченных солдат и похороны умерших от ран, он, по его словам, проникся ощущением скоротечности человеческой жизни и необходимости ее по возможности улучшить. Это ощущение он пронес сквозь годы. Характерно, что в день его похорон над могилой было прочитано его любимое стихотворение «Солдат», написанное английским поэтом-романтиком Питером Бруком, который сам сложил юную голову на полях Первой мировой.

В 1921 г., окончив школу одним из первых учеников (точнее – вторым в общем табеле успеваемости), Раймонд удостоился стипендии графства Девоншир, позволявшей продолжить образование в столице. Он поступил в Лондонский Королевский колледж, где проучился три года, специализируясь в области физики и химии, и в 1924 г. получил степень бакалавра естественных наук, причем по успеваемости он на сей раз был признан среди однокурсников первым. Перед ним открывались неплохие перспективы, но в этот момент молодой человек резко изменил свои жизненные планы, оставив естественные науки в пользу психологии. «Моя ученическая скамья показалась мне слишком узкой по сравнению с необозримой широтой окружавшего меня мира», – писал он впоследствии об этом событии.

Мотивы такого выбора были отчасти продиктованы всей общественной атмосферой той поры, накладывавшей неизгладимый отпечаток на пытливый юношеский ум (не будем забывать, что бакалавру Кеттеллу в ту пору едва исполнилось девятнадцать). Послевоенные годы в Англии знаменовались невероятным подъемом общественной мысли. Властителями дум английской молодежи были Бертран Рассел, Джордж Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Олдос Хаксли, призывавшие к переосмыслению традиционных ценностей и преобразованию общества силой не оружия, но разума. Под влиянием этих идей юный Кеттелл даже начал склоняться к социалистической доктрине. Но это увлечение было недолгим. Сыну промышленника и одаренному студенту трудно было принять эгалитаризм социалистов. В первой крупной работе Кеттелла «Психология и общественный прогресс», посвященной преимущественно социальным вопросам, социалистический дух уже почти неуловим. Хотя идеи человеческого прогресса и улучшения общества он развивал всю жизнь – правда, весьма своеобразно. Под влиянием дарвинистской теории Кеттелл склонялся в пользу улучшения человеческой «породы» средствами евгеники. За этим учением, доведенным нацистскими идеологами до кровавого абсурда, после II мировой войны закрепилось клеймо антинаучности и бесчеловечности. Хотя, если разобраться непредвзято, до абсурда можно довести любую здравую идею. Та же социалистическая идея, в основе своей благородная и гуманная, стараниями фанатиков может быть доведена до кошмаров ГУЛАГа и полпотовского геноцида. То же и с евгеникой. Что, в принципе, дурного содержит идея поощрения рождаемости людей одаренных и сдерживания воспроизводства неполноценных? Причем Кеттелл акцентировал в своих работах не столько ущемление, сколько поощрение. И с его рассуждениями легко согласиться, воочию наблюдая: активное воспроизводство свойственно отнюдь не интеллектуальной и культурной элите, а как раз наоборот. Во что это может вылить и уже выливается в массовом масштабе – нетрудно догадаться, хотя и не принято говорить вслух. Кеттелл решился назвать вещи своими именами, за что и поплатился (но об этом – ниже).

Интерес к психологии возник у Кеттелла под влиянием работ Сирила Бёрта – крупнейшего английского психолога той поры, идейного наследника Ф.Гальтона, развивавшего его психометрические и евгенические идеи. Знакомство с этими работами убедило Кеттелла, что именно психология способна наилучшим образом способствовать решению политических и экономических проблем, стоящих перед обществом. В результате, как он написал в своих воспоминаниях, однажды туманным лондонским утром он навсегда закрыл за собой дверь в химическую лабораторию и двинулся путем психологических изысканий. Он поступил в аспирантуру Лондонского университета и в 1929 г. получил степень доктора философии. Будучи аспирантом, Кеттелл работал в лаборатории Ч. Спирмена, выдающегося британского психолога, выдвинувшего в 1904 г. основные идеи факторного анализа, а в то время занимавшегося фундаментальными исследованиями человеческих способностей. О тех годах он впоследствии написал: «Воодушевленный работами Спирмена, Бёрта и Терстоуна, я опубликовал с дюжину статей, посвященных изучению способностей, а позднее переключился на исследование личности и мотивации». И еще один характерный штрих: в 1931 г. вышел из печати английский перевод книги Эрнста Кречмера «Гениальные люди», выполненный Кеттеллом. Обращает на себя внимание, что многие выдающиеся психологи в начале своей карьеры (да и не только) обогатили себя трансляцией на родной язык работ признанных зарубежных мэтров (тому же Фрейду, к примеру, принадлежит перевод книги Шарко). Исключительная польза видится в том, чтобы буквально «пропустить через себя» слово за словом хоть какой-то капитальный труд психологической классики. Увы, в наши дни чаще всего приходится настаивать, чтобы будущие психологи что-нибудь из классики хотя бы просто прочитали в чужом переводе! И откуда взяться настоящим специалистам, коли большинство пренебрегает даже этим!

Защитив диссертацию, Кеттелл стал лектором в Юго-Западном Университете (ныне Университет г. Эксетер) и проработал там до 1932 г. В декабре 1919 г. он женился на художнице Монике Кэмпбелл, два года спустя в семье родилась дочь (ныне – известный хирург-ортопед). Однако семейная жизнь Кеттелла не сложилась, в 1934 г. брак распался. Лишь через много лет он женился снова, и на сей раз удачно – со второй женой Хитер он прожил до конца своих дней.

В 30-е годы в Англии профессиональные возможности для психолога были весьма ограничены, по крайней мере значительно скромнее, чем в Америке. Поэтому не приходится удивляться, что получив лестное предложение от Э.Торндайка стать его ассистентом в Колумбийском университете, Кеттелл охотно его принял. В ту пору он, правда, не собирался переселяться в Америку, полагая, что его заокеанский круиз продлится не более года. Однако в Англию с той поры он хотя и многократно возвращался, но уже только в гости – его новым домом стала Америка. Здесь он некоторое время проработал в Университете Кларка, а также в Гарварде, где познакомился Г. Оллпортом, общение в которым значительно повлияло на формирование его теории.

В годы Второй Мировой войны Кеттелл, как и большинство американских психологов, работал по заказу Министерства обороны над созданием психодиагностических методик, применявшихся для отбора офицерского состава. Тут ему впервые пришлось трудиться в составе сплоченной команды, занятой совместным решением общей проблемы, что было совсем не свойственно университетскому стилю работы. После окончания войны он наконец нашел место, предоставлявшее возможность проводить академические исследования именно так. Как ему этого хотелось, – место директора Лаборатории изучения и оценки личности при Университете штата Иллинойс. На этом посту Кеттелл проработал 30 лет, оказавшиеся самыми продуктивными в его научной карьере. Кроме того в 1949 г. Кеттелл стал одним из основателей Института тестирования личности – организации, которая в частности занималась распространением и популяризацией в научных и медицинских кругах тех методик, которые разрабатывались Лабораторией изучения и оценки личности. До сего дня дело отца в Институте продолжает одна из его дочерей, Хитер.

После отставки в 1973 г. Кеттелл некоторое время работал в Колорадо, а в 1979 г. принял предложение занять должность профессора-консультанта Гавайского университета в Гонолулу. Здесь, посреди Тихого океана, он и провел последние годы своей жизни, продолжая весьма продуктивную научную работу.

За долгие годы работы Кеттелл создал оригинальную теорию личности, основанную преимущественно на психометрических исследованиях. Используя индуктивный метод, он собрал количественные данные из трех источников: регистрации реального поведения людей в течение их жизни (L-данные), свидетельства самих людей о себе (Q-данные) и результатов объективных тестов (Т-данные), вычислил взаимную корреляцию величин и сформировал корреляционную матрицу. На этом основании им были выделены так называемые первичные факторы – основные структуры, определяющие личность. В целом Кеттелл выделил 35 личностных черт первого порядка – 23 черты, присущие нормальной личности, и 122 патологических черт. Эти факторы коррелируют между собой, что позволяет провести повторный факторный анализ и выявить по крайней мере восемь черт второго порядка. Эти первичные и вторичные факторы в теории Кеттелла называются «основными чертами личности» и соответственно сама теория получила название теории черт. Кеттелл также классифицировал способности и мотивационные черты. Мотивационные или динамические черты подразделяются на врожденные побуждения, называемые эргами, и приобретенные посредством культурного влияния мотивы, которые Кеттелл назвал семами. Практическим воплощением этих построений явились несколько психодиагностических методик, среди которых уже упоминавшийся 16-факторный личностный опросник является наиболее известным, хотя и не единственным.

Еще в 60-е годы начав серию исследований природы и структуры способностей, Кеттелл выдвинул собственную теорию, согласно которой человеческие способности имеют иерархическую организацию. Им научный обиход введены понятия так называемого текучего ( fluid ) и кристаллизированного ( cristallyzed ) интеллекта. ¹⁵По мнению Кеттэла, текучий интеллект составляют способности решать новые проблемы, тогда как кристаллизированный интеллект отвечает за репродуктивную умственную деятельность. Кристаллизированные способности наращиваются в течение всей жизни и в значительной мере подвержены внешним воздействиям, текучие являются преимущественно врожденными, они особенно интенсивно развиваются в детстве, достигают своего пика в юности и снижаются к старости.

Несмотря на то, что экспериментальные и теоретические разработки Кеттэла были восприняты с большим энтузиазмом, применявшиеся им методы (факторный анализ и сложные математические модели) оказались «не по зубам» многим практическим психологам. Пожалуй, его разработки сами по себе можно расценить как своеобразный профессиональный тест – не каждому дано проникнуть в суть его построений. И не оттого ли его идеи не получили у нас широкого распространения, что слишком для многих оказались «шибко мудреными»?

Раймонд Кеттелл был исключительно плодовитым автором – за свою долгую жизнь он написал 55 книг (причем не только по психологии – его первое юношеское сочинение, недавно переизданное, посвящено морским путешествиям) и свыше 500 научных статей. Сохранилось суждение одного из коллег: «Раймонд Кеттелл умеет писать быстрее, чем я умею читать». (Не только идеи, но и фразы носятся в воздухе – примечательно, что буквально теми же словами немногословный П.Я. Гальперин отозвался о творчестве А.Р. Лурии). Причем писать он продолжал до самых последних дней жизни. На протяжении своей карьеры удостоенный нескольких научных наград и почетных званий, он на склоне лет, в 1997 г. был представлен к самой высокой награде, которую присуждает Американская Психологическая Ассоциация, – золотой медали за выдающийся вклад в науку (за всю историю АПА этой медали удостоено 12 человек). Непременно упоминая об этом важном событии, большинство источников, однако, умалчивают, что именно оно явилось причиной самого серьезного скандала в научной карьере Кеттелла.

В конце 90-х в США истерия политкорректности достигла своего пика. Честным ученым, отваживающимся на малейшее упоминание об индивидуальных различиях, там теперь приходится любое свое суждение сдабривать ханжескими реверансами и псевдогуманистической патетикой. Кеттелл, настоящий ученый старой закваски, прошедший естественно-научную школу и не привыкший называть черное белым, естественным образом превратился в мишень для завистливых ничтожеств. Несколько либералов-эгалитаристов обратились в Президиум АПА с протестом против присуждения высокой награды человеку, в чьих работах они усмотрели «расистские» суждения. Функционеры АПА переполошились и с перепугу (сегодня одно лишь подозрение в нежелании заискивать перед чернокожими может сломать человеку жизнь) отложили вручение награды до той поры, пока специально назначенный комитет не изучит досконально все обвинения.

Уязвленный ученый обратился к АПА с открытым письмом. В нем он, в частности писал: «Я верю в равные возможности для всех индивидов и решительно отвергаю любую дискриминацию по расовому признаку. Любое иное убеждение противоречило бы делу всей моей жизни. Те, кто утверждает обратное, вероятно просто не потрудились понять суть моих теорий». В то же время Кеттелл продолжал настаивать, что качественные и количественные индивидуально-психологические различия нельзя не принимать во внимание, более того – следует всячески поощрять воспроизводство наиболее способных индивидов, иначе обратная тенденция рискует привести к интеллектуальной деградации нации и человечества.

Здравомыслящие люди не перевелись еще и в Америке, и многие из них решились встать на защиту Кеттелла. Некоторые психологи даже демонстративно покинули ряда АПА в знак протеста против бесхребетной и ханжеской позиции ее президиума. Не желая обострять конфликт 91-летний (!) ученый предложил АПА отказаться от рассмотрения своей кандидатуры на представление к награде. До разрешения скандальной склоки (в его, кстати, пользу) Кеттелл не дожил. 2 февраля 1998 г. он умер в своем доме в Гонолулу и был похоронен на холме на морском берегу.