Сергей Тимофеевич Аксаков Том Статьи и заметки. Избранные стихотворения

Впервые: «Молва», 1857, № 1, стр. 10–11, за подписью: Сотрудник «Молвы» 1832 года (о сотрудничестве Аксакова в «Молве» 1857 г. см. вступительную статью к т. 1 наст. изд.).

Категорическое указание Аксакова на то, что П. Щ.  – это Н. И. Надеждин, опровергается… самим Надеждиным, сообщавшим в 1835 г. Е. В. Сухово-Кобылиной, что статьи П. Щ. написаны не кем иным, как «отцом Аксаковым» (ИРЛИ, ф. 199, оп. 2, д. № 47, лл. 39 об. – 40). Мысль об авторстве Аксакова в отношении статей П. Щ., особенно некоторых из них, кажется весьма соблазнительной. Ее давно поддерживает ряд исследователей, например, А. И. Кондратьев, В. С. Нечаева и др. См. В. С. Нечаева. Кому принадлежат статьи, подписанные П. Щ.? («Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка», 1956, т. XV, вып. 1. стр. 38–51).

Автор этой статьи приводит обширный материал в доказательство того, что основным автором статей П. Щ. был Аксаков. И конкретным содержанием и общей своей идейной направленностью статьи П. Щ. действительно близки эстетической позиции Аксакова. Но аргументы В. С. Нечаевой вместе с тем не снимают всех вопросов и недоумений, вызываемых гипотезой об авторстве Аксакова. Среди них немаловажное значение имеет, например, вопрос о том, зачем в 1857 г., то есть спустя четверть века, Аксакову надо было отрекаться от столь блестящих статей и приписывать их авторство Надеждину. Соображения В. С. Нечаевой относительно того, что Аксаков не желал «обидеть» Шевырева, очень зыбки. «Шевырев был еще жив, – замечает она, – а Надеждина уже не было в, живых, и ему можно было приписать какие угодно статьи» (указ. изд., стр. 51). Но какая вообще была нужда Аксакову в этой столь хитроумной дипломатии? Если он действительно считал неудобным перед Шевыревым признавать себя автором статей П. Щ. – зачем ему надо было касаться этой темы? Кто его неволил? Не проще ли было ему обойти молчанием весь этот эпизод!!

В последние годы все более обоснованным становится убеждение, что автором статей, подписанных инициалами «П. Щ.», был Н. И. Надеждин (см. С. Осовцов, К спорам о псевдониме «П. Щ.». – «Русская литература», 1959, № 4).
«Три открытия в естественной истории пчелы»*

Впервые: «Молва», 1857, № 2, стр. 20, за подписью: Сотрудник «Молвы». 1832 года .

Впервые: «Молва», 1857, № 4, стр. 49–50, за подписью: Сотрудник «Молвы» 1832 года .

В Петербурге скоро выйдет полное собрание сочинений Гоголя со включением его огромной переписки… – Это издание «Сочинений и писем Гоголя» в шести томах вышло в 1857 г; под редакцией П. Кулиша; В него вошло всего 780 писем (см. примеч. к стр. 149).
<О романе Ю. Жадовской «В стороне от большого света»>*

Впервые: «Молва», 1857, № 8, стр. 92–93, за подписью; Сотрудник «Молвы» 1832 года ; статья напечатана без названия.

…вероятно, той самой, которой стихи…  – Стихи Ю. В. Жадовской вызвали сочувственную оценку Добролюбова, а роман «В стороне от большого света» он назвал «замечательным» (Н. А. Добролюбов, Полн. собр. соч., 1934, т. I, стр. 368–379).

Короткая заметка С. Т. Аксакова о романе Ю. Жадовской интересна тем, что она содержит несколько любопытных деталей для характеристики эстетических взглядов Аксакова в 50-е годы.

С. Т. Аксаков был «убежденным» прозаиком. Но поэт в душе, он очень любил стихи и писал их с необычайным увлечением на протяжении почти всей своей жизни – с юношеских лет до глубокой старости. Это увлечение было особенно сильным в молодости, когда он не только писал оригинальные лирические стихи «для души», но и переводил стихами крупные драматические произведения – например, Софоклова «Филоктета» и комедию Мольера «Школа мужей». Впрочем, Аксаков никогда не придавал серьезного значения своему стихотворчеству. В 1854 г. он писал Тургеневу: «Стихи мои имели все пороки своего времени, но стихов оригинальных я никогда не печатал» («Русское обозрение», 1894, № 11, стр. 18). Аксаков запамятовал. Некоторые его стихи, не только переводные, но и оригинальные, появлялись в печати при жизни писателя, за его подписью или под псевдонимами.

Разумеется, не следует преувеличивать художественного значения стихов Аксакова. Не отличаясь очень высокой поэтической культурой, они все же привлекательны простотой и искренностью, с какой выражены в них настроение, душевное состояние лирического героя, чаще всего самого автора. Часть аксаковских стихотворений носит шуточный характер и вызвана различными обстоятельствами семейной жизни писателя, а также впечатлениями страстного рыболова и охотника. Стихи Аксакова глубоко автобиографичны, и в этом прежде всего состоит их интерес для современного читателя.

Все стихи расположены в хронологическом порядке по времени их написания.

Впервые: «Русский вестник», 1812, № 7, стр. 57–61, за подписью: С. Аксаков .

Это стихотворение представляет собой едва ли не первое выступление С. Т. Аксакова в печати.

Затерянное в журнале «Русский вестник», оно никогда при жизни писателя не перепечатывалось и даже никогда не упоминалось в литературе об Аксакове.

При жизни Аксакова в печати не появлялось. Впервые опубликовано в «Русском архиве», 1878, № 2, стр. 253–254. Воспроизводится по этому тексту. В тексте «Русского архива» явная опечатка в первой строке: «Ах, ежели ошиблись мы с тобой, любезный друг…»

Впервые: «Труды Казанского общества любителей отечественной словесности», Казань, 1815, кн. 1, стр. 292–293, за подписью: Сергей Аксаков .

Время написания этого и следующего стихотворений неизвестно. Можно предполагать, что они были написаны вскоре после выхода Аксакова из Казанского университета и, во всяком случае, не позднее конца 1800-х годов.
«За престолы в мире…»*

Впервые: «Труды Казанского общества любителей отечественной словесности», Казань, 1815, кн. 1, стр. 293–294, за подписью: Сергей Аксаков .

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по автографу, находящемуся в «Книге для всякой всячины», начатой Аксаковым в 1815 г. (Л. Б., ГАИС III, VII/I, л. 10). К стихотворению рукой автора была сделана приписка: «Сия мечта сбылась». По-видимому, стихотворение было написано до 1816 г., то есть до женитьбы Аксакова на Ольге Семеновне Заплатиной. Надо полагать, что именно в связи с этим событием и появилась приписка.

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3. М. 1956 – по черновому автографу (ЦГАЛИ, ф. 10, оп. 1, д. № 75, лл. 1–1 об.).

Стихотворение было написано Аксаковым в конце 10-х или в самом начале 20-х годов и отправлено в письме к сестре, Надежде Тимофеевне, в Петербург, «на строгий суд». В этом письме он сообщал из Оренбургского края: «У нас совершенный неурожай и даже голод, почему места наши еще кажутся более печальными, а я было начал писать стихи к своей родине; только видя, что они слишком несправедливы, решил их оставить». Перед нами, очевидно, отрывок из обширного и незавершенного стихотворения (ср. ЦГАЛИ, ф. 10, оп. 1, д. № 14, лл. 4–4 об.).
Послание к кн. Вяземскому*

Впервые: «Вестник Европы», 1821, № 9, стр. 12–14, за подписью: «200-I» .

Редактор «Вестника Европы» М. Каченовский, не поставив в известность автора, самовольно озаглавил стихотворение: «Послание к Птелинскому-Ульминскому» и соответственно заменил фамилию Вяземского в тексте (об этом, а также об обстоятельствах, вызвавших появление этого пародийно-сатирического стихотворения, см. во вступительной статье к т. 1 наст. изд.; см. также «Литературные и театральные воспоминания», т. 3 наст. изд.).

Быв «знаменитыми» издателей друзьями – см. примеч. к статье «Письмо к издателю „Московского вестника“» (наст. том, стр. 431).
Элегия в новом вкусе*

Впервые: «Вестник Европы», 1821, № 9, стр. 15–17, за подписью: Подражаев .

Стихотворение было сопровождено примечанием редактора «Вестника Европы»: «Читавши в рукописи эту „Элегию“, некоторые строгие критики, или, прямо скажем, зоилы, осмеливались утверждать, будто бы в ней не заключается никакого смысла. Пускай и так; зато уж какой слог! какой язык! Кому не известна привязчивость педантов? Но кто же и смотрит на их требования? Истинный поэт, человек со вкусом, гений не имеет нужды в правилах; он скажет: так пишут! И педанты посрамлены!»

В «Литературных и театральных воспоминаниях» Аксаков утверждал, что его «Элегия в новом вкусе» явилась выражением «Протеста против туманно-мечтательных стихотворений, порожденных подражанием Жуковскому» (т. 3 наст. изд., стр. 48). «Элегия» Представляла собой пародию на стихотворение П. А. Вяземского «Вечер на Волге».

Впервые: «Вестник Европы», 1821, № 14, стр. 88–90, за подписью: С. Аксаков .

В «Литературных и театральных воспоминаниях» Аксаков назвал это стихотворение «слабым и бледный подражанием „Черной шали“ Пушкина» (т. 3 наст. изд., стр. 48).

Стихотворение стало популярной народной песней.

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по автографу, находящемуся в «Книге для всякой всячины» (Л: Б., ГАИС III, VII/I, л. 34). Написано, по-видимому, в первой половине 20-х годов.

Впервые: «Труды Общества любителей российской словесности», 1822, ч. 1; стр. 178–180, за подписью: С. Аксаков .

Это вольный перевод, а местами даже переделка «на русские нравы» сатиры Буало (см. вступительную статью к т. 1 наст. изд.). Она публиковалась Аксаковым отдельными отрывками.

Отрывок I был напечатан в «Трудах Общества любителей российской словесности», 1824, ч. 4, стр. 256–261, за подписью: Аксаков ; отрывки II и IV – в «Московском вестнике», 1829, ч. I, стр. 183–187, за подписью: А , и датированы 1823 г.; отрывок III – в «Т рудах Общества любителей российской словесности», 1828, ч. 7, стр. 155–158, за подписью: С. Аксаков , и помечен датой: «1823 год, в марте».

Этот отрывок был сопровожден подстрочным примечанием Аксакова: «Вся сатира есть разговор ученого профессора и сатирика. Последний описывал пагубные действия воинского искусства. Ученый возражает».

Не полностью впервые напечатано в «Письмах С. Т., К. С. и И. С. Аксаковых к И. С. Тургеневу» («Русское обозрение», 1894, № 11, стр. 19–21).

Это стихотворение было написано Аксаковым в форме послания к брату Аркадию Тимофеевичу. Несколько десятилетий спустя автор вспомнил свое давнишнее послание и в письме к И. С. Тургеневу от 22 августа 1854 г. процитировал его, сопроводив следующим комментарием: «Мне пришла фантазия послать вам послание мое к брату, писанное около 37 лет тому назад; я отрубил ему голову и хвост. Стихи, конечно, несовременные, но иное схвачено верно и вам, как охотнику, может быть приятно» («Русское обозрение», 1894, № 11, стр. 21). «Около 37 лет тому назад» – значит, Аксакову казалось, что стихотворение было написано около 1817 г. Между тем в сохранившейся рукописной копии стихотворения стоит дата, представляющаяся нам более вероятной: «Надежино, 1823, сентябрь» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 1).

Тургенев, прочитав стихотворение Аксакова, согласился с его оценкой: «Стихи ваши хотя и старой фактуры, как вы говорите, но исполнены жизни» («Вестник Европы», 1894, № 2, стр. 488).

Текст стихотворения печатается по указанной выше рукописной копии, в которой сохранились первые двадцать строк, «отрубленные» Аксаковым в письме к Тургеневу.
Осень*

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по копии, написанной рукой Ольги Григорьевны Аксаковой, внучки писателя (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 1, лл. 3–7).

В копии этого стихотворения имеется следующая приписка: «В случае если стихи С. Т. войдут в полное издание собрания сочинений С. Т. Аксакова, то покорнейше прошу напечатать этот P. S. <см. в наст. томе, стр. 257> и в виде замечания прибавить, что С. Т. никогда не считал себя хорошим стихотворцем, хотя и был поэтом в душе и один из первых оценил Пушкина. Внук С. Т. Аксакова Сергей Аксаков».
Рыбачье горе*

Впервые: «Московский вестник», 1829, ч. I, стр. 149–155, за подписью: С. Аксаков .

Впервые: «Телескоп», 1831, ч. III, № 11, стр. 300–303, за подписью: С. А – в .

Это стихотворение Аксакова, представляющее определенный автобиографический интерес, оказалось затерянным в журнале и не было зарегистрировано в аксаковской библиографии.

Стихотворение это, по-видимому, нравилось самому автору. 12 мая 1830 г. он в письме к Шевыреву процитировал третью строфу стихотворения и заметил: «Вот вам и стихи, мой возлюбленный. Весною так стало грустно мне по деревне, что я написал строф десяток и одну вам сообщил» («Русский архив», 1878, кн. II, № 5, стр. 52). Аксаков снова вспомнил об этом стихотворении два с половиной десятилетия спустя и процитировал две строфы из него (четвертую и пятую) в «Семейной хронике» (наст. изд., т. 1, стр. 67).

Впервые опубликовано в кн. Н. Пахомова «Абрамцево. Музей-усадьба АН СССР» («Московский рабочий», 1953, стр. 32–33).

Вторая строка «Стансов» звучит в этой первой публикации так: «Перенести судьбы неправость». Между тем у Аксакова речь идет не о «судьбе», а о «царе»: «Перенести царя неправость». Текст стихотворения, напечатанный Н. Пахомовым, взят из семейного аксаковского альбома, датированного 1847 г. и хранящегося в музее «Абрамцево». В настоящем издании воспроизводится текст, относящийся к более позднему времени – к 1857 г. Это запись в другом семейном альбоме, сделанная рукой одной из дочерей писателя и подписанная С. Т. Аксаковым (ЦГАЛИ, ф. 10, оп. 2, д. № 3, лл. 9–9 об.).

Стихотворение это было написано в связи с «высочайшим повелением» об освобождении Аксакова от должности цензора (см, вступительную статью к т. 1 наст. изд.).

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по тексту аксаковского альбома «Семейные стихотворения, писанные на разные случаи до 1841 года. Москва, Аксаковых», хранящегося в ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 2, л. 7.

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по тексту альбома «Семейные стихотворения» (ИРЛИ, ф. 3. оп. 11, д. № 2, лл. 10–10 об.).

Приближавшаяся старость лишала С. Т. Аксакова возможности часто ездить в свое далекое поместье в Оренбургском крае. Возникла мысль о приобретении небольшого имения в Подмосковье. Эти стихи отразили настроения писателя, связанные с поисками имения в 1843 г.
«Сплывайтеся тихо…»*

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по тексту альбома «Семейные стихотворения» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 2, л. 13).

Впервые опубликовано в кн. Н. В. Поленовой «Абрамцево. Воспоминания» (М. 1922, стр. 6). Печатаем по тексту альбома «Семейные стихотворения» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 2, лл. 11–11 об.).

После долгих поисков С. Т. Аксаков остановился наконец на Абрамцеве, которое и купил в 1843 г. До конца своей жизни писатель проводил большую часть времени в этом своем подмосковном имении (см. кн. Н. Пахомова «Абрамцево», «Московский рабочий», 1953).
К Марихен*

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по тексту альбома «Семейные стихотворения» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 3, лл. 16–16 об.). Стихотворение это относится, по-видимому, к 1845 г.

Впервые: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по автографу (ЦГАЛИ, ф. 139, оп. 1, д. № 47, л. 40 об.). Автограф представляет собой черновой карандашный набросок, сделанный С. Т. Аксаковым на обороте черновика письма к Гоголю, датированного 26 июля 1847 г. К этому же времени, по-видимому, относится и данное стихотворение.

Впервые полный текст опубликован: С. Т. Аксаков. Собр. соч. в четырех томах, т. 3, М. 1956 – по тексту альбома «Семейные стихотворения» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 2, лл. 18 об. – 20).

Последние одиннадцать строк этого стихотворения С. Т. Аксаков хотел предпослать в качестве эпиграфа ко второму изданию «Записок ружейного охотника» (М. 1852), но московская цензура не пропустила эпиграфа. По этому поводу Аксаков жаловался Тургеневу в письме от 29 октября 1852 г. («Русское обозрение», 1894, № 8, стр. 484). Как теперь выясняется, цензуре показались предосудительными содержавшиеся в отрывке две строчки: «Ухожу я в мир природы, в мир спокойствия, свободы». Два года спустя этот стихотворный отрывок был использован Аксаковым в качестве эпиграфа ко второму изданию «Записок об уженье рыбы» (М. 1854).

Дмитриев писал ко мне три раза стихи, и я обещал…  – Одно из этих стихотворных посланий к С. Т. Аксакову опубликовано в сборнике М. Дмитриева «Стихотворения» (ч. 1, М. 1865, стр. 225–235).
Плач духа березы*

Впервые опубликовано в книге Н. В. Поленовой «Абрамцево. Воспоминания» (М. 1922, стр. 14). Печатается по копии, сделанной рукой И. С. Аксакова и хранящейся в музее «Абрамцево» (шифр: Рук. 8). Имеется еще список этого стихотворения в альбоме «Семейные стихотворения» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 2, лл. 20 об. – 22).

В тексте абрамцевской копии имеется сноска, сделанная неизвестной рукой: «Эта береза, заслонявшая вид на Хотьковскую дорогу с балкона, была срублена по распоряжению дочерей С. Тимофеевича».
Шестилетней Оле*

Факсимиле стихотворения (автографа) приведено в юбилейном издании «Детских годов Багрова-внука» (СПБ. 1891). Печатается по этому тексту.

Это шуточное стихотворение представляет несомненный автобиографический интерес. Оно фиксирует возникновение у Аксакова замысла книги для детей, который несколько лет спустя был воплощен в «Детских годах», вышедших, как известно, с посвящением внучке, Ольге Григорьевне Аксаковой.
31 октября 1856 года*

Впервые опубликовано в «Журнале охоты», 1858, т. 1, № 1, стр. 10, за подписью: С. Аксаков . По крайне неисправному тексту напечатано в газете «Новое время. Иллюстрированное приложение», 1909, № 11902. Имеется несколько списков этого стихотворения с существенными разночтениями. Печатается по тексту «Журнала охоты».

Впервые опубликовано в «Журнале охоты», 1858, т. 1, № 2, стр. 139–141, за подписью: С. Аксаков . Впоследствии, посмертно, несколько раз воспроизводилось по различным спискам, существенно между собой отличающимся. Печатается по тексту «Журнала охоты». В пятьдесят первом стихе исправлена по рукописной копии в альбоме «Семейные стихотворения» опечатка: «Что знаем мы?» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 11, д. № 2, л. 42). В фондах ИРЛИ хранится еще одна рукописная копия (ИРЛИ, 16. 469/с IV б. 19) этого стихотворения, правленная рукой С. Т. Аксакова и подписанная им. Стихотворение здесь озаглавлено: «Октября 16-го 1857 г. (Посвящается А. Н. Майкову.)» В этой копии имеются и некоторые другие разночтения с печатным текстом.

Это стихотворение было прислано автором в 1857 г. А. Н. Майкову в ответ на посвящение им своего стихотворения «Рыбная ловля» С. Т. Аксакову, некоторым другим литераторам «и всем понимающим дело».

В рукописном списке стихотворения, хранящемся в музее «Абрамцево» (шифр: Рук. 8), имеется примечание, сделанное рукой Ивана Аксакова: «Это стихотворение было также написано перед переездом из Абрамцева в Москву на зиму, но С. Тим. более уже не вернулся в Абрамцево. Захворав осенью еще в деревне, он проболел всю зиму, летом 1858 г. вынужден был жить в Петровском парке, чтоб быть поближе к доктору, а 30 апреля 1859 г. он скончался. Таким образом, эти стихи – его последнее прощание с любимым Абрамцевым, исполненное грустных предчувствий».

Охотничьи произведения писались С. Т. Аксаковым в годы расцвета его таланта, то есть почти одновременно с автобиографической трилогией.

Обратившись во второй половине 40-х годов к активной литературно-художественной деятельности, Аксаков вместе с тем окунулся в атмосферу напряженных общественных интересов, которая кипела вокруг него. Рост социальных противоречий в России и Западной Европе и связанное с ними повсеместное обострение идейной борьбы, назревание серьезных политических событий – все это вызывало в Аксакове очень сложную реакцию. С одной стороны, в нем проявлялись элементы критического отношения к порядкам современной жизни, а с другой – эти порядки и все последствия, которыми они были чреваты, пугали писателя и возбуждали в нем желание уйти от «скверной действительности», от «хаоса» современной политической жизни в природу, «в мир спокойствия, свободы». Вот характерные для подобных настроений Аксакова строки из его письма к сыну Ивану от 12 октября 1849 г.: «Скверной действительности не поправишь, думая об ней беспрестанно, а только захвораешь, и я забываюсь, уходя в вечно спокойный мир природы» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 3, д. № 16, лл. 70–70 об.).

Но уход в «спокойный мир природы» отнюдь не мог изолировать писателя от острых вопросов действительности. Работа над другими произведениями этого периода вызывала у Аксакова более непосредственные ассоциации с идейными проблемами современности.

В середине 40-х годов, в самый разгар работы над «Семейной хроникой и Воспоминаниями», Аксаков задумал написать книгу о рыбной ловле. Удочка была давней страстью писателя. В «Детских годах Багрова-внука» он рассказал о первых радостях рыболова, которые испытал в самом детстве. «Уженье просто свело меня с ума! – писал он. – Я ни о чем другом не мог ни думать, ни говорить…» В годы юности и молодости Аксаков стал отдавать решительное предпочтение охотничьему ружью перед удочкой. Но на склоне лет он снова увлекся уженьем рыбы. Даже старым, немощным, тяжело больным человеком Аксаков ежедневно летом, в любую погоду, выходил из дому с опущенным на почти невидящие глаза защитным козырьком и часами просиживал на берегу Вори в Абрамцеве с удочкой в руках.

Рано пробудившееся в Аксакове пытливое внимание к самым разнообразным явлениям природы было вскоре дополнено еще одной страстью – стремлением описывать предметы своих наблюдений. В известном своем мемуарном очерке «Собирание бабочек» писатель рассказал о том, как любил он с детских лет «натуральную историю», а также о своих первых ребячьих попытках описывать полюбившихся ему зверьков, птиц и рыб. «Но горячая любовь к природе и живым творениям, населяющим божий мир, – продолжал Аксаков, – не остывала в душе моей и через пятьдесят лет; обогащенный опытами охотничьей жизни страстного стрелка и рыбака, я оглянулся с любовью на свое детство – и попытки мальчика осуществил шестидесятилетний старик: вышли в свет „Записки об уженье рыбы“ и „Записки ружейного охотника Оренбургской губернии“» (наст. изд., т. 2, стр. 159).

Начало работы над первой книгой можно с большой достоверностью отнести к 1845 г. 8 октября этого года С. Т. Аксаков писал сыну Ивану: «Впереди у меня составление книжки об уженье и диктовка моих воспоминаний» (ИРЛИ, ф. 3, оп. 3, д. № 16, л. 67 об.). А неделю спустя Вера Аксакова в письме к М. Г. Карташевской отмечала: «По утрам отесенька диктует книгу об уженье, которую недавно начал писать» (ИРЛИ, ф. 3, 10. 615/XV с. 12, л. 112 об.). Наконец, 22 ноября того же 1845 г. Аксаков сообщал Гоголю: «Я затеял написать книжку об уженье не только в техническом отношении, но в отношении к природе вообще; страстный рыбак у меня так же страстно любит и красоты природы; одним словом, я полюбил свою работу и надеюсь, что эта книжка не только будет приятна охотнику удить, но и всякому, чье сердце открыто впечатлениям раннего утра, позднего вечера, роскошного полдня и пр. Тут займет свою часть чудесная природа Оренбургского края, какою я зазнал ее назад тому сорок пять лет. Это занятие оживило и освежило меня» (наст. изд., т. 3, стр. 315).