Шафика карагулла прорыв к творчеству ваше сверхчувственное восприятие
жүктеу/скачать 1.06 Mb.
|
|
Однажды после полудня на собрание в женский клуб пришел послушать мое выступление о СЧВ известный ученый, специалист по оценке политических событий. Он являлся экспертом по истории и текущим мировым вопросам, работал в качестве консультанта при правительстве и дипломатическом корпусе в других странах. Эксперт имел репутацию человека, способного предсказывать политические мировые события с удивительной точностью. После собрания я решила воспользоваться благоприятной возможностью встретиться и поговорить с ним. Через несколько дней он пригласил меня и мою подругу, профессора физики в Американском университете, к себе домой. Подруга также интересовалась СЧВ. У нас состоялась долгая и интересная беседа на эту тему. От подруги я узнала, что эксперт хотел поговорить со мной, как и я жаждала этой беседы. При встрече он с некоторой нерешительностью сказал, что видит вещие сны, а также предвидит будущие события и в бодрствующем состоянии. Эти предвидения не могли не влиять на его анализ новостей и советы другим. Эксперт не осмеливался признаться кому-либо, что у него бывают вещие переживания. Он сказал мне, что скрывал их за якобы нормальным и обоснованным анализом текущих событий. Я знала, что советами эксперта очень часто пользовались те, кто принимал важные решения в политической и дипломатической сферах. Вот еще один пример. Я была приглашена в дом известного ученого, окончившего Сорбонну. Разговор коснулся самой важной для нас темы — СЧВ. Присутствовали члены семьи хозяина дома и группа общих друзей. К удивлению и домочадцев, и приятелей, ученый рассказал несколько случаев, происшедших с ним лично, которые казались поистине фантастическими. Будучи еще студентом, он служил секретарем у одного шейха, религиозного мусульманского деятеля в Дамаске. Сам шейх — человек большой учености — был предан делу процветания своего народа и религиозной деятельности. Говорили, что он имел необычайные способности, но такие слухи часто возникают вокруг любимого духовного вождя. Хозяин дома заверил меня, однако, что шейх действительно имел необычные способности. В частности, ученый рассказал одну историю, которая, как он считал, была поистине замечательной. Его отец внезапно умер в Дамаске. Традиция Среднего Востока требует, чтобы на похоронах присутствовали как можно больше членов семьи. Рассказчик объяснил, что он никак не надеялся связаться со своим братом, который был тогда в Иордании, так как шли очередные переговоры между Сирией и Иорданией, и все сообщения были прерваны, а похороны назначены на следующий день. Телеграф, телефон не функционировали, проезд был невозможен. В отчаянии он пошел к шейху за советом. Шейх выслушал. Наступила пауза, а затем он сделал странную вещь. Подобрав конец шелкового шнура, завязанного вокруг его талии, подержал его около своего уха, как будто говорил по телефону. Шейх кивнул несколько раз головой, как если бы он слушал кого-либо или что-либо. Затем повернулся к молодому человеку и сказал: «Твой брат приедет. Да, он приедет. Я знаю, что нет переезда через границу, он приедет неожиданным способом». Хозяин дома сказал, что отнесся к этому сообщению довольно скептически. Очевидно, то, что делал шейх, было более, чем странно. Из уважения к мудрому и благосклонному старцу он воздержался от каких-либо замечаний и удалился. На следующий день, за час до похорон, брат рассказчика приехал. Не было времени спросить, как это произошло. Наконец, когда наш хозяин смог расспросить брата, то рассказ его был также поразителен. Брат сказал, что накануне почувствовал острую и тревожную боль вокруг сердца. Вместе с болью пришло сильное ощущение того, что что-то случилось с отцом, что надо немедленно ехать в Дамаск. Расспрашивая брата, хозяин дома выяснил, что это произошло как раз в то время, когда он советовался с шейхом. Брат продолжал рассказывать. Не зная, что именно случилось с отцом, он просто чувствовал крайнюю необходимость ехать в Дамаск как можно скорее. Он пошел к хозяину и сказал о своем внезапном беспокойстве и предчувствии. Брат знал о невозможности переезда через границу. Тут же хозяин без дальнейших расспросов предоставил в его распоряжение свой автомобиль и шофера для поездки в Дамаск, потребовав, чтобы тот выехал немедленно. Хозяин действовал просто замечательно. Несмотря на практические трудности, автомобиль не был задержан на границе, и брат прибыл как раз вовремя. Рассказчик подчеркнул, что шейх должен был достичь телепатически и брата, и его хозяина, причем очень эффективно, чтобы получить такие быстрые результаты. Вечера, организованные для меня друзьями и родственниками, были многолюдны, многие хотели поговорить о СЧВ. Однажды человек, который занимал высокое положение в ливанском правительстве, рассказал мне несколько интересных историй о способностях своей жены. Во время убийства главы правительства она сидела дома и внезапно почувствовала, что ее мужу угрожает серьезная опасность. Она немедленно попыталась связаться с ним по телефону, но не дозвонилась. Через несколько минут включила радио и услышала: только что убит премьер-министр. Когда муж приехал домой, выяснилось, что он шел рядом с премьер-министром и поддержал шефа, когда тот падал. Муж рассказал, что у жены в течение ряда лет часто были пророческие и телепатические ощущения и что он научился не игнорировать их. Мы провели долгий вечер, обсуждая возможные объяснения СЧВ. В ходе моей поездки я обнаружила, что была более, чем когда-либо, полна решимости продолжать изучение СЧВ. Я приобретала уверенность в проекте, который составила. Пришло убеждение, что достойные доверия интеллигентные люди, имеющие СЧВ, способности которых можно было изучать и проверять, могли быть найдены и в сфере искусства. Я приготовилась к возвращению в Нью- Йорк и серьезному началу моей экспериментальной работы по СЧВ.
ГЛАВА 2 ПУТЕШЕСТВИЕ В НЕВЕДОМОЕ Вернувшись в Нью-Йорк, я почувствовала себя Цезарем, переходящим Рубикон. Не впервые я должна была перестроить жизнь в поисках новой истины, но все прошлые исследовательские проекты проходили под покровительственными крыльями общепризнанной ортодоксальной науки.Для руководства и советов я всегда находила людей более информированных. Мои проекты были одобрены, к ним с уважением относились собратья по науке. Сейчас же я рисковала научной репутацией и не имела руководителя. Это был вызов, я должна была войти в новую и неисследованную область человеческого ума, в область, еще непризнанную, попытаться подвести под нее почву хорошо документированных научных экспериментов. Это было больше, чем просто поиски открытий в новой области. Это была моя постоянная потребность понять, как работает человеческий ум. СЧВ было вызовом всем понятиям, которых я придерживалась раньше. Я должна была открыть истину неважно какой ценой. По мере того как накапливались данные, указывающие на наличие этих способностей у большого числа людей, я убеждалась, что их нельзя игнорировать. В прошлом были времена, когда результаты исследований заставляли меня менять свои представления. Когда я начала работу в психиатрии, то была убеждена в ценности терапии электрическими судорогами. Три года исследований дали как раз противоположные результаты; и я должна была признать то, о чем свидетельствовали факты. Не раз доказанная истина разрушила мои предвзятые теории или суждения. Если существовало значительное число людей с СЧВ, то я должна дифференцировать и оценить их способности и, возможно, пересмотреть свои взгляды на работу ума. Я знала, что радость открытия новой истины, ее ценность и значение поддержат меня в борьбе с трудностями. Был и другой мотив, побуждающий проводить исследования. Если существовали люди, имеющие СЧВ, нельзя ли было тренировать эту способность, чтобы сделать ее более эффективной? Не могли ли мы найти пути для использования этих исключительных способностей и применять их на благо и во имя прогресса человеческого общества? Нельзя ли выявлять таких людей в раннем возрасте, помогать им понять и контролировать свои способности? Не рождается ли сегодня таких людей больше, чем в прошлом? Если так, то не указывает ли это на то, что есть новая тенденция прорыва человеческого ума? Я просчитала свои финансовые возможности для необходимых исследований в области СЧВ и для подбора подходящих субъектов для опытов. И была абсолютно убеждена, что настало время для более тщательной работы и широкой программы исследований. Был разработан предварительный план для наблюдений во время бесед с людьми, обладающими особыми дарованиями. На первом этапе работы я решила идти вперед, не беспокоясь о проблемах, которые могли при этом возникнуть. Я поняла, что это займет все мое время, потребует энергии и изобретательности. Конечно, дополнительные субсидии сделали бы возможным уделить все время именно исследовательской работе. В конце концов фонд Элиотт Д.Пратта, известный своим покровительством новым творческим проектам, решил поддерживать мою работу на протяжении нескольких лет. Ряд лиц, которые были заинтересованы, также сделали свои взносы. В 1958 г., заручившись надежной поддержкой, я была готова начать осуществление программы исследований и приступить к опытам. Вчерне я классифицировала различные типы СЧВ. Я нашла, что некоторые люди обладают одним типом, а другие — другим. Один и тот же человек мог иметь несколько различных способностей, но до сих пор еще ни один человек не обладал всеми видами дарований. Я решила, что наилучший общий термин для обозначения лиц, обладающих СЧВ, будет «сенситив». Может быть, впоследствии найдется что-либо точнее. А термин «сенситив» впервые применил Рейхенбах в 1842 г. в своих экспериментах с людьми, которые могли чувствовать или видеть поле вокруг магнитов. Сенситив — человек, имеющий одну или более способностей, связанных с СЧВ. Прежде всего я решила, что каждый индивидуум, который обладает исключительной способностью к СЧВ, должен быть предметом исследования. Мы не можем статистически исследовать гениев, также как не можем статистически исследовать'лиц, обладающих СЧВ. В самом деле, мне хотелось бы знать, сколько гениальных людей обладали СЧВ. Несколько очень одаренных сенситивов могли бы изменить наше общество так решительно, как гений Возрождения изменил лицо Европы несколько веков тому назад. Именно выдающийся вождь, как и выдающийся гений,— вот кто несет ответственность за внезапные гигантские скачки вперед в развитии цивилизации. Для начала необходимо было найти в США достаточное число одаренных личностей, которые могли бы уделить определенное время экспериментальной работе или могли бы продемонстрировать применение СЧВ в своей профессии. Мои усилия в предшествующие месяцы имели характер быстрого общего обзора, разведки, чтобы убедиться, что такие личности действительно существовали. Была предпринята попытка установить различные типы СЧВ. Исследования в Европе и на Востоке, как и в США, убедили меня, что люди со способностями к СЧВ могли быть найдены по всему миру. Два очень одаренных человека, Кэй и Диана, еще раньше согласились работать со мной и принимать участие в любых экспериментах, которые я захотела бы поставить. Было проинтервьюировано довольно много людей. Иногда я посещала выступления тех, кто публично демонстрировал такие способности, как психометрия, видение на расстоянии или ответы на вопросы, которые были помещены в запечатанные конверты. Так как я уже установила при помощи опытов высокий уровень способностей Кэй и Дианы, то они часто сопровождали меня на такие зрелища. Они обе различными путями узнавали, обладают или нет люди, которых мы наблюдали, способностями к СЧВ. В виде определенных узоров Кэй и Диана видели силовое поле выступавшего, эти узоры и говорили им, каким типом СЧВ тот или иной сенситив обладал и какова степень его способностей. Иногда они знали больше о том, что делает выступающий, чем он сам. Мои помощницы могли описывать изменения в его энергетическом поле и быстро подмечали всякое мошенничество или обман. Мы договорились, что каждая из них будет записывать то, что увидит, не советуясь с другой, и что я затем буду сравнивать записи. С большим удовольствием Кэй и Диана стали считать себя моими «сенситивами всевидящих глаз». Так мы установили полное доверие во взаимоотношениях. Затем Кэй и Диана начали знакомить меня со своими друзьями и приятелями, имеющими способности к СЧВ. Среди них был молодой ученый с хорошей репутацией в научных кругах. На его счету был ряд исследований и открытий. И я, и он интересовались силовыми полями, как теми, которые можно было наблюдать современными приборами, так и полями, которые еще не были обнаружены. Во время встречи я и узнала, что этот ученый занят исследованиями, относящимися к космическим полетам. Он, наконец, сказал откровенно, но по секрету, что некоторые из своих наилучших идей получил от лица, обладающего СЧВ. Ученый не колебался, когда консультировался с подобными лицами. Он нашел, что некоторые из идей, которые подсказали ему эти люди, оказались при проверке в лаборатории очень ценными. Такая информация сэкономила много времени, которое могло бы быть потрачено на поиски и ошибочные методы исследования. Поданные идеи позволяли находить путь исследований и двигаться по нему немедленно. Молодой ученый приписывал часть своего большого успеха в открытиях и исследованиях и свое быстрое продвижение по службе информации, которую давали ему лица с СЧВ. Встречая все больше и больше людей с СЧВ, я нашла среди них многих, занимающих ответственные посты, глубоко уважаемых в их профессиональных кругах. Они очень сдержанно отзывались относительно всяких СЧВ и обычно тщательно скрывали свои способности. Доверие таких людей я завоевывала постепенно. В конце концов мы могли дискутировать откровенно. Часто я поражалась, как эффективно применяли они СЧВ в своей работе. И я решила среди своих коллег найти больше тех, кто мог применять СЧВ. Осторожно расспрашивая, сначала натолкнулась на каменную стену. Пожалуй, нет другой профессии, которая так старается сохранить репутацию здравого, научного отношения к делу и общепринятого подхода, чем моя собственная. К тому есть достаточно оснований — пациент должен доверять своему врачу. Но постепенно я начала находить коллег с выдающимися СЧВ. Образовалась очень сплоченная группа. Они часто видели друг друга, но все же вне своего круга остерегались обсуждать свои необычные способности. Когда я завоевала доверие нескольких врачей, они захотели познакомить меня с другими, тоже имевшими способность к СЧВ. Так я стала искать встречи со своим коллегой, живущим в другом городе. Он имел весьма высокую репутацию диагноста. Это был д-р Дан. Рекомендовал мне его один друг. Сообщив д-ру Дану об исследовании, он попросил о встречи. Мой друг вынужден был обращаться к нему с просьбой несколько раз. Я начала подозревать, что д-р Дан предпочитал не говорить о СЧВ. Наконец, когда я приехала в город, где он практиковал, то решила зайти в кабинет и представиться пациенткой. Он мог отказаться встретиться с коллегой-врачом и по другим причинам. Я пришла к нему поздно, когда другие пациенты уже ушли, и решила сразу поразить его, а возможно, и вовлечь в какую-либо дискуссию. Секретарь сообщил д-ру Дану о моем прибытии. Когда он подошел к двери кабинета, я, смеясь, сказала: «Д-р Дан, я думаю, вы можете поставить мне диагноз прямо оттуда, где стоите. Я убеждена, что вы не часто встречаете пациента, который просит о диагнозе посредством ясновидения.» Он ответил: «Хорошо, оставайтесь на том месте. Ничего не говорите.» Сел от меня примерно на расстоянии 15 футов и быстро нарисовал картину заболевания, требующего хирургического вмешательства. Я и сама ставила этот диагноз, подтвердил его и мой хирург. Все было верно в малейших деталях. После небольшого разговора д-р Дан согласился уделить мне время, чтобы поговорить о СЧВ, при строгом обещании, что я не разглашу его имени. Только при таком условии он согласился рассказывать о своих способностях. Как выяснилось, д-р Дан был рад возможности обсудить СЧВ с коллегой. Он сказал, что диагностировал пациента, видя его силовое поле, но был достаточно осторожен, чтобы не проговориться об этом больному, и всегда проверял диагноз посредством общепринятых процедур обследования и лабораторных данных. Д-р Дан был действительно замечательным диагностом. Вдобавок он обладал некоторым типом магнетического лечения. Оно давало удивительные результаты в работе с детьми, страдающими детским параличом. Д-р Дан сначала колебался, объяснять ли подробности действия его СЧВ, но когда понял, что я не была критически настроена, а интересовалась фактами, то решил быть весьма откровенным. Доктор видел энергетическое поле, которое проникало во все тело и выходило из него на несколько дюймов. То, что он видел внутри поля, сообщало о состоянии и функционировании физического тела. Д-р Дан сначала смотрел на энергетическое поле, а затем на физическое тело. В физическом теле он видел, где нервные токи блокированы или двигаются нездоровым образом. В таких случаях доктор часто применял целительную магнетическую энергию и наблюдал действие, которое производит оно на нервные токи. На уровне эндокринной системы д-р Дан видел движущиеся вихри энергии, ассоциирующиеся с определенной железой. Он искал расстройства функционирования или патологические состояния, зависящие от расстройства, в вихре энергии. Он мог также видеть действия лекарств на пациента, наблюдая энергетическое поле или вихри энергии, связанные с эндокринными железами. Д-р Дан мог очень быстро назначать лечение согласно тому, что он видел. Он сказал, что часто видит в энергетическом поле зарождающиеся изменения, которые еще не проявились в физическом состоянии, поэтому мог предсказать, как и когда проявится заболевание в физическом теле, начав проявляться в теле энергетическом. Я снова и снова расспрашивала д-ра Дана о том, что он видел. Я просила его описать подробнее соотношение некоторых типов расстройств в энергетическом теле со специфическими физическими состояниями. Доктор некоторое время описывал специфические расстройства в энергетическом узоре вместе с точными физическими соотношениями, сопровождающими их. Позже мы с Дианой смогли найти ряд врачей, которые описывали тот или иной тип явлений, не имея никаких сведений о том, что существовали другие люди, видевшие в точности то же самое. Эта область столь мало исследована, что у нас нет слов, чтобы описать все. Я думаю, что и сам д-р Дан чувствовал нехватку слов для передачи того, что видел* Мне было интересно знать, как он обнаружил свои удивительные способности. Очевидно, это было постепенное осознание дарования, следовавшего большей частью по тем же схемам и путям, которые проходили и мы, учась пользоваться нашими пятью чувствами. Когда д-р Дан стал больше осознавать свои склонности к СЧВ, то понял, что люди вокруг него лишены таких способностей. А когда он стал врачом, то решил, что было бы крайне неразумно широко обсуждать что-либо, находящееся вне нормального подхода врача к медицине. Он предпочитал пользоваться в определении диагноза и лечении обычными процедурами, чувствуя, что это мудро и справедливо. Доктор был доволен, когда его дарования помогали пациентам. Их польза — вот что было для него главным. Таким образом, д-р Дан мог работать в рамках общепринятых медицинских методов. Мои поиски коллег со способностями к СЧВ привели меня и к д-ру Норрису из Калифорнии. Он имел всемирную известность и насчитывал много знаменитостей среди своих пациентов. Понадобилось время, чтобы заставить его говорить о своих способностях. Когда д-р Норрис был еще студентом, то обнаружил чувствительность в руках и способность гіастра- иватьсяна пациента, чувствуя, чем тот страдает. Д-р Норрис знаменит как диагност, но еще более знаменит тем, что умеет назначать наилучшее лечение для скорейшего выздоровления. Он несколько неодобрительно называл это профессиональной интуицией. Одной из изумительных вещей относительно д-ра Норриса была та, что если он однажды лечил пациента, то мог настраиваться на него затем на расстоянии, назначать лечение или давать рекомендации любому, кто мог находиться поблизости от больного. Его пациенты и не подозревали, что происходит. Они зависят от д-ра Норриса и считают само собой разумеющимся, что врач может решать их проблемы независимо от местонахождения. Я читала личный отчет одной из его пациенток, который является иллюстрацией того, как д-р Норрис работает. Пациентка весьма известна и крайне занята. Она заболела в Лондоне, оказалось, это серьезная болезнь почек и мочевого пузыря. Пациентка страдала от боли. Через 3 недели утомительных лабораторных анализов и консультаций с тремя специалистами заболевание не было диагностировано. Было решено, что необходима разведывательная операция. Казалось, альтернативы нет. Именно тогда она встретила д-ра Норриса и описала ему свои симптомы. Он слушал внимательно, затем наступило молчание. Доктор задавал дальнейшие вопросы с большими паузами. В результате сказал точно, что у пациентки болело. Предписал простое лечение и сказал, что через 24 часа боль исчезнет. Полностью выздороветь и вернуться к работе она должна была через неделю. Д-р Норрис предложил через 3 дня обратиться к лондонскому врачу. Он был уверен, что к этому времени никто не сочтет, что операция необходима. Д-р Норрис диагностировал скрытую аллергию. В течение 24 часов пациентка выздоровела иѵже через 3 дня вернулась к работе. Это было ее собственное документальное свидетельство. Затем она на протяжении 20 лет продолжала фиксировать все случаи, когда д-р Норрис оказывал ей помощь путем быстрого и точного диагноза и эффективного лечения. Д-р Норрис тщательно избегал обсуждения своих способностей в течение ряда лет и делал специальные усилия, чтобы соответствовать образцу обычного врача-профессионала. Он предан своему делу, и пациенты всегда занимали первое место в его жизни. Так как доктор никогда не обсуждал свои необычные дарования с коллегами, то он, по-видимому, и не понимал, насколько исключительны его способности. Кроме этого, д-р Норрис обладал магнетической целебной силой в руках и часто приносил облегчение своим остро больным пациентам. Он снимал кризис, прикладывая руки к телу в пораженных областях. Зная об этой способности, доктор применял ее разумно и ненавязчиво, при необходимости. Один из благодарных пациентов основал кафедру его имени в одном из лучших наших учебных заведений. Вскоре я нашла другого коллегу в Нью-Йорке, который захотел говорить со мной. Он окончил университет имени Корнеля и являлся известным врачом с репутацией выдающегося диагноста. В ходе своей медицинской практики он рано понял, что у него была чувствительность в руках. Доктор постепенно выяснил, что чувствительность помогала ему указывать больные места на теле пациента, когда он производил осмотр. В течение ряда лет, если обычные методы не давали ключа к пониманию причин заболеваний, он получал точную информацию о пациенте, применяя чувствительность рук. Эта способность стала частью его диагностической процедуры, и он стал принимать ее как само собой разумеющееся. Вдобавок к чувствительности, которая помогала ему в постановке диагноза, у доктора были и две другие способности. Он рассказал мне, что обнаружил совершенно случайно, когда его дети были маленькими, что мог облегчить колику или головную боль, положив руку на больную область. Постепенно доктор стал ненавязчиво применять свою способность, когда это было необходимо, для облегчения боли у пациентов. В некоторых случаях он мог видеть энергетическое поле, пронизывающее и окружающее человеческое тело. Он не пытался развить эту способность и не пытался соотнести это поле с каким-либо физическим состоянием. По-видимому, доктор не имел контроля над тем, увидит или не увидит он это энергетическое поле. В то время как другие врачи прекрасно контролируют эту способность. жүктеу/скачать 1.06 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|
