Шерил Луиза Моллер Предисловие Что это за книга

74

И вот я беру такси в Убуд, — кажется, это хорошее место для начала путешествия. Заселяюсь в симпатичный отельчик на улице с замечательным названием «Улица Обезьяньего Леса». В отеле есть прелестный бассейн и сад, заросший тропической растительностью и цветами с волейбольный мяч (за ними ухаживает слаженная команда колибри и бабочек). Служащие отеля сплошь балинезийцы, то есть автоматически начинают тебя обожать и осыпать комплиментами твою красоту, стоит только войти в дверь. Из моего номера открывается вид на кроны тропических деревьев, завтрак включен — каждое утро горы свежайших экзотических фруктов. Словом, это одно из прекраснейших мест, где мне приходилось жить, и обходится все меньше чем в десять долларов в день. Приятно вернуться на Бали!

Убуд находится в центре острова, в горах. Город окружен рисовыми террасами и бесчисленными индуистскими храмами, реками, стремительно несущимися сквозь глубокие каньоны джунглей и вулканов, виднеющихся на горизонте. Убуд давно признан культурным центром острова, здесь процветает традиционная балинезийская живопись, танец, резьба по дереву и религиозные церемонии. Пляжей в округе нет, так что здешняя публика скорее самостоятельные путешественники, чем «пятизвездочные» туристы — им больше по нраву посещение древней храмовой церемонии, чем пинаколады с видом на прибой. Как бы ни обернулось пророчество моего знахаря, это вполне приятное местечко, где можно пожить какое-то время. Городок похож на уменьшенную тихоокеанскую копию Санта-Фе, только повсюду разгуливают обезьяны и балинезийские семьи в традиционном платье. Здесь есть приличные рестораны и уютные книжные лавочки. Я вполне могла бы скоротать все свои индонезийские каникулы в Убуде, занимаясь тем, что делают все уважающие себя разведенные американки со дня основания МЖХА,^[32] — записываться на одни курсы, потом на другие: батик, игра на барабанах, изготовление украшений, гончарное дело, традиционный индонезийский танец, кухня… Прямо через дорогу от моего отеля есть даже некое заведение под названием «Медитация для всех» — крошечная лавочка с вывеской, гласящей, что каждый вечер с шести до семи здесь проводятся открытые уроки медитации. «Да будет мир на земле», — сказано в объявлении. Я двумя руками «за».

Сумки распакованы, а еще только время обеда, и я решаю прогуляться и осмотреться в городе, где отсутствовала целых два года. А потом уж подумаю, как мне найти моего лекаря. Кажется, задача предстоит не из легких: может, на это уйдет несколько дней, а может, и недель. Я не знаю, с чего начать поиски, поэтому на выходе останавливаюсь у стойки регистрации и прошу Марио мне помочь.

Марио работает в отеле. Я уже подружилась с ним, когда заселялась, и поводом тому послужило его имя. Совсем недавно я путешествовала по стране, где каждый второй мужчина носил имя Марио, но ни один из них не был миниатюрным, мускулистым, энергичным балинезийцем в шелковом саронге, с заткнутым за ухо цветком. Я просто не удержалась, чтобы не спросить:

— Вас правда Марио зовут? Не слишком смахивает на индонезийское имя.

— Это ненастоящее имя, — ответил он. — На самом деле меня зовут Ниоман.

Следовало бы догадаться. Вообще-то, я могла бы угадать настоящее имя Марио с вероятностью двадцать пять процентов. Большинство балинезийцев (извините за лирическое отступление) дают своим детям одно из четырех имен, независимо от того, рождается мальчик или девочка. Вайан, Маде, Ниоман и Кетут. В переводе это означает первый, второй, третий и четвертый — в порядке рождения. Если рождается пятый ребенок, именной цикл стартует по новой, и его называют Вайан Второй или что-то вроде того. И так далее. Близнецов называют в зависимости от того, кто родился первым. Поскольку выходит, что на Бали всего четыре имени (у высшей, элитной, касты свои имена), вполне возможен такой случай, что два Вайана женятся друг на друге (да что там — такое бывает сплошь и рядом). И их перворожденного будет звать — как вы думаете — тоже Вайан!

Вот вам небольшая демонстрация того, как важна для балинезийцев семья и какую важную роль играет семейная иерархия. Со стороны может показаться, что в этой системе легко запутаться, но местные жители как-то справляются. Понятно, что у них распространены прозвища — иначе было бы нельзя. Например, одна из самых видных предпринимательниц в Убуде — дама по имени Вайан, владелица популярного ресторана «Кафе Вайан», — известна под именем Вайан Кафе — то есть Вайан, владелица «Кафе Вайан». У кого-то может быть кличка Толстяк Маде, или Ниоман Аренда Авто, или Олух Кетут Который Спалил Дом Своего Дяди. А мой новый друг, балинезиец Марио, решил эту проблему просто: назвавшись Марио.

— Но почему Марио?

— Люблю все итальянское.

Стоило мне сказать, что я буквально только что прожила в Италии четыре месяца, Марио был поражен, вышел из-за стойки и заявил:

— Иди сюда. Садись. Говори.

Я подошла, села, и мы стали говорить. Так и подружились. И вот в обед я решаю начать поиски знахаря, спросив у Марио, не знает ли он случаем старика по имени Кетут Лийер. Марио вспоминает, нахмурив лоб.

Я уже жду, что он скажет что-то вроде: «А! Кетут Лийер! Старик знахарь, что умер на прошлой неделе, — как жалко, когда столь почитаемый старец отходит в мир иной…»

Но Марио просит повторить имя, и на этот раз я записываю его на бумажке, решив, что, наверное, неправильно произнесла. И точно — лицо Марио проясняется. Кетут Лийер!

Теперь я боюсь, что он скажет нечто вроде: «А! Кетут Лийер! Этот сумасшедший! Как раз на прошлой неделе его арестовали за безумные выходки…»

Но вместо этого Марио произносит:

— Кетут Лийер — знаменитый лекарь.

— Да! Это он!

— Я его знаю. Ходил к нему домой. На прошлой неделе водил к нему двоюродную сестру, ей нужно было лекарство — ребенок плачет всю ночь. Кетут Лийер все исправил. А один раз водил к Кетуту американку вроде тебя. Хотела совершить магический обряд, чтобы стать красивее — для мужчин. Кетут Лийер нарисовал волшебную картину, чтобы помочь ей стать красивее. Потом я стал ее дразнить. Каждый день подходил и говорил: «Картина работает! Смотри, какая ты стала красивая! Картина работает!»

Я вспомнила рисунок, который знахарь нарисовал для меня несколько лет назад, и рассказала Марио, что и сама получила волшебную картину от Кетута.

Тот рассмеялся.

— Картина работает! И в твоем случае тоже!

— Моя картина должна была помочь мне найти Бога, — объяснила я.

— Не хочешь стать красивее для мужчин? — спрашивает он в понятном замешательстве.

— Послушай, Марио, а ты не мог бы сводить меня к Кетуту Лийеру? Если не занят, конечно?

— Только не сейчас, — качает он головой. — Но не успеваю я расстроиться, как Марио добавляет: — Но может, через пять минут?