Сочинение Она насыщена такими неожиданными подробностями, которых не найти ни у

обходной дорогой, избегая селений, обитатели которых встречали путешественников

настороженно, нередко даже враждебно. Летом он проехал к городу Баотоу и,

переправившись через Хуанхэ, вступил на плато Ордос, которое "лежит полуостровом

в колене, образуемом изгибами среднего течения Хуанхэ". На северо-западе Ордоса

он описал "оголенные холмы" - пески Ку-зупчи. "Тяжело становится человеку в

этом... песчаном море, лишенном всякой жизни... - кругом тишина могильная".

Проследив течение Хуанхэ вверх от Баотоу до Динкоучжэнь (около 400 километров),

Пржевальский двинулся на юго-запад через "дикую и бесплодную пустыню" Алашань,

покрытую "голыми сыпучими песками", всегда готовыми "задушить путника своим

палящим жаром", и достиг крупного, высокого (до 1855 метров), но узкого

меридионального хребта Хэланьшань, вытянутого вдоль долины Хуанхэ. "Взобравшись

на высокую вершину, с которой открывается далекий горизонт на все стороны,

чувствуешь себя свободнее и по целому часу любуешься панорамой, которая

расстилается под ногами. Громадные отвесные скалы, запирающие мрачные ущелья или

увенчивающие собой вершины гор, также имеют много прелести в своей оригинальной

дикости. Я часто останавливался в таких местах, садился на камень и

прислушивался к окружающей меня тишине. Она не нарушалась здесь ни говором

людских речей, ни суматохою обыденной жизни ..".

Но с наступлением зимы пришлось повернуть обратно. К тому же тяжело заболел

Пыльцов. Он с трудом ехал верхом и нередко падал с седла. Сам Пржевальский

обморозил пальцы на обеих руках. К северу от реки Хуанхэ экспедиция вышла к

безлесному, но богатому ключами хребту Ланьшань, стоящему "отвесной стеной,

изредка прорезанной узкими ущельями", и Пржевальский проследил его на всем

протяжении (300 километров), а восточнее обнаружил другой хребет, поменьше и

пониже, - Шэйтэн-Ула. Новый год путешественники встретили в Чжанцзякоу.

Пржевальский прошел около 500 километров по долинам вдоль берегов Хуанхэ и

установил, что в этих местах у великой китайской реки нет притоков и, кроме

того, само русло лежит иначе, чем можно увидеть на картах. Попутно он собирал

растения, картографировал местность, делал геологическое описание горных пород,

вел метеожурнал, наблюдал и поразительно метко фиксировал быт, нравы, обычаи

людей, через чьи земли проходил

Но средства экспедиции оказались на исходе, и Пржевальский был вынужден

возвратиться в Пекин, где провел месяц. В Пекине он заменил двух казаков, не

оправдавших его ожидания, другими, присланными из Урги (ныне - Улан-Батор), -

Чебаевым и бурятом Иринчиновым, ставшими верными спутниками и надежными

друзьями. Кроме того, он обновил и укрепил караван

Весной 1872 года Пржевальский прежним путем добрался до южной части пустыни

Алашань. "Пустыня кончилась... чрезвычайно резко.. За ней поднималась

величественная цепь гор". Это был восточный Наньшань Пржевальский выделил в

горной системе три мощных хребта: Окраинный (Маомаошань), Ма-линшань (Лэнлунлин)

и Циншилин.

Переход через пустыни Южного Алашаня оказался особенно трудным. На сотню верст

ни капли воды. Редкие колодцы были зачастую отравлены дунганами.

"Раскаленная почва пустыни дышит жаром, как из печки... Голова болит и кружится,

пот ручьями льет с лица и со всего тела. Животные страдают не менее нас.

Верблюды идут, разинув рты и облитые потом, словно водою".

Однажды случилось так, что воды осталось всего несколько стаканов. Они вышли в

семь утра и шли девять часов, словно по раскаленной сковородке. "Мы брали в рот

по одному глотку, чтобы хотя немного промочить совсем почти засохший язык. Все

тело наше горело как в огне, голова кружилась Еще час такого положения - и мы бы

погибли".

Пржевальский совершил восхождение на гору Ганьсу, считавшуюся самой высокой

точкой хребта. "Я первый раз в жизни находился на подобной высоте, впервые видел

под своими ногами гигантские горы, то изборожденные дикими скалами, то

оттененные мягкой зеленью лесов, по которым блестящими лентами извивались горные

ручьи. Сила впечатления была так велика, что я долго не мог оторваться от

чудного зрелища, долго стоял, словно очарованный, и сохранил в памяти тот день,

как один из счастливейших в целой жизни .."

Пробыв там около двух недель, он вышел к бессточному соленому озеру Кукунор,

лежащему на высоте 3200 метров. "Заветная цель экспедиции. . достигнута. Правда,

успех был куплен ценой... тяжелых испытаний, но теперь все пережитые невзгоды

забыты, и в полном восторге стояли мы ..' на берегу великого озера, любуясь на

его чудные темно-голубые волны".

Закончив съемку северо-западного берега озера Кукунор, Пржевальский перевалил

мощный хребет Кукунор и прошел в поселок Дзун, находящийся на юго-восточной

окраине болотистой равнины Цайдам. Он установил, что это котловина и что ее

южной границей служит хребет Бурхан-Будда (высотой до 5200 метров). К югу и юго-

западу от Бурхан-Будда Пржевальский открыл горы Баян-Хара-Ула и восточный

участок Кукушили, а между ними обнаружил "волнистое плато", представляющее собой

"страшную пустыню", поднятую на высоту более 4400 метров Так Пржевальский первым

из европейцев проник в глубинную область Северного Тибета, к верховьям Хуанхэ и

Янцзы (Улан-Мурен). И правильно определил, что именно Баян-Хара-Ула является

водоразделом между обеими великими речными системами

На Тибетское нагорье они вышли зимой и на высоте 3-4 тысяч метров про-

462

100 ВЕЛИКИХ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ

463

очень трудным, чувствовалась одышка, сердце билось очень сильно, руки и ноги

тряслись, по временам начинались головокружение и рвота.

Стояли жестокие морозы, а топлива не было, и ночи они проводили в юрте без огня.

Постель состояла из одного войлока, постланного на мерзлую землю Из-за холода и

большой высоты, из-за сухости и разреженности воздуха заснуть не удавалось -

только забыться. Но и в забытьи мучило удушье, порождавшее тяжкие кошмары.

"Жизнь наша была, в полном смысле, борьба за существование, и только сознание

научной важности предпринятого дела давало нам энергию и силы для успешного

выполнения своей задачи".

В конце зимы 1873 года Пржевальский вернулся в Дзун Встретив весну на озере

Кукунор, он прежним путем без проводника прошел к южной окраине пустыни Алашань.

"Безграничным морем лежали... перед нами сыпучие пески, и не без робости ступали

мы в их могильное царство". Вдоль хребта Хэланыпань (уже с проводником) они в

страшную жару двинулись на север и пересекли восточную часть пустыни, причем

едва не погибли от жажды: проводник сбился с дороги. Миновав западные предгорья

хребта Ланьшань, Пржевальский прошел через наиболее безводную, "дикую и

пустынную" часть Гоби и открыл гряду Хурх-Ула (крайний юго-восточный отрог

Гобийского Алтая). Термометр на солнце показывал 63°С. На пути ни одного озерка;

в колодцах, расположенных один от другого на расстоянии 50-60 километров, не

всегда была вода. Он вернулся в Кяхту в сентябре 1873 года, так и не достигнув

столицы Тибета - Лхасы.

По пустыням и горам Монголии и Китая Пржевальский прошел более 11 800 километров

и при этом нанес на карту (в масштабе 10 верст в 1 дюйме) около 5700 километров.

Научные результаты этой экспедиции поразили современников. Пржевальский дал

подробные описания пустынь Гоби, Ордоса и Алашани, высокогорных районов

Северного Тибета и котловины Цайдама (открытой им), впервые нанес на карту

Центральной Азии более 20 хребтов, семь крупных и ряд мелких озер. Карта

Пржевальского не отличалась точностью, так как из-за очень тяжелых путевых

условий он не мог делать астрономические определения долгот. Этот существенный

недочет позднее был исправлен им самим и другими русскими путешественниками. Он

собрал коллекции растений, насекомых, пресмыкающихся, рыб, млекопитающих. При

этом были открыты новые виды, получившие его имя, - ящурка Пржевальского,

расщепохвост Пржевальского, рододендрон Пржевальского... Михаил Александрович

Пыльцов, самоотверженный его товарищ, был удостоен такой же чести.

Двухтомный труд "Монголия и страна тангутов" (1875-1876), в котором Пржевальский

дал описание своего путешествия, доставил автору мировую известность и был

полностью или частично переведен на ряд европейских языков

В Петербурге Пржевальского встретили как героя - речи, банкеты, торжественные

собрания. Русское географическое общество присуждает ему свою высокую награду -

Большую золотую медаль. Он получает Золотую медаль Парижского географического

общества и "высочайшие" награды - чин подполковника, Пожизненную пенсию в 600

рублей ежегодно. Его называют "замечательней-

шим путешественником нашего времени", ставят рядом с Семеновым-Тян-Шан-ским, с

Крузенштерном и Беллинсгаузеном, с Ливингстоном и Стэнли...

В январе 1876 года Пржевальский представил в Русское географическое общество

план новой экспедиции. Он намеревался заняться исследованием Восточного Тянь-

Шаня, дойти до Лхасы, увидеть которую мечтало столько поколений европейских

географов, и главное - обследовать загадочное озеро Лобнор. Кроме того, в тех

краях, как писал Марко Поло, обитает дикий верблюд. Пржевальский надеялся найти

и описать это животное.

Почти два месяца занял путь от Москвы через Урал в Семипалатинск, где

Пржевальского ждали верные спутники - Чебаев и Иринчинов.

Прибыв в Кульджу в июле 1876 года, Пржевальский вместе с помощником Федором

Леонтьевичем Эклоном в середине августа двинулся вверх по "гладкой, как пол",

долине Или и ее притока Кунгеса и перевалили главную водораздельную цепь

Восточного Тянь-Шаня. Пржевальский доказал, что эта горная система в средней

части разветвляется: между ответвлениями он обнаружил два изолированных высоких

плато - Их-Юлдуза и Бага-Юлдуза в верховьях реки Хайдык-Гола, впадающего в озеро

Баграшкёль. К югу от озера он пересек западную оконечность "безводного и

бесплодного" хребта Куруктаг и правильно определил его как "последний отрог

Тянь-Шаня в Лобнорскую пустыню". Далее к югу расстилались "необозримой гладью

пустыни Тарима и Лобнора. Лобнорская - самая дикая и бесплодная из всех... хуже

даже Алашаньской". Достигнув низовьев Тарима, Пржевальский впервые описал их. На

его карте река Кончедарья получила правильное изображение; появился "новый",

северный рукав Тарима - река Инчикедарья. (Кончедарья, вытекающая из озера

Баграшкёль, была тогда нижним левым притоком Тарима; теперь в половодье она

впадает в северную часть озера Лобнор.) Маршрут через пески Такла-Макан до

оазиса Чарклык в низовьях реки Черчен (бассейн Лобнора), также впервые описанный

Пржевальским, позволил ему установить восточную границу пустыни Такла-Макан.

Пройдя южные отроги Тянь-Шаня, путешественники вошли в город Курлю, где их ждал

эмир, обещавший содействие экспедиции. Эмир приставил к русским своего верного

человека - Заман-бека, некогда состоявшего на русской службе, и предписал ему

неотлучно находиться при экспедиции

Заман-бек повел их на Лобнор самой трудной дорогой. С наступлением зимы ударили

морозы под двадцать градусов, реки еще не стали, и переправляться через реку

Тарим пришлось по воде. И когда заветная цель казалась совсем близкой, перед

путешественниками - там, где на картах обозначалась равнина, вдруг выросли горы.

Еще на переправе через Тарим Пржевальский увидел далеко на юге "узкую неясную

полосу, чуть заметную на горизонте" С каждым переходом все отчетливее выступали

очертания горного кряжа, и вскоре можно было различить не только отдельные

вершины, но и большие ущелья. Когда же путешественник прибыл в Чарклык, то

хребет Алтынтаг, не известный ранее европейским географам, явился перед ним

"громадной стеной, которая далее к юго-западу высилась еще более и переходила за

пределы вечного снега . " Глубокой зимой 1876/77 года (26 декабря - 5 февраля)

Пржевальский исследовал северный

11"

464

ПРЖЕВАЛЬСКИЙ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ

465

склон Алтынтага более чем на 300 километров к востоку от Чарклыка. Он установил,

более низкой Лобнорской пустыни". Из-за морозов и недостатка времени он не мог

перевалить хребет, но правильно предположил: плато к югу от Алтынтага

составляет, вероятно, самую северную часть Тибетского нагорья. Пржевальский

"передвинул" эту границу более чем на 300 километров к северу. К югу от озера

Лобнор, по словам местных жителей, юго-западное продолжение Алтынтага тянется

без всякого перерыва к Хотану, а к востоку хребет уходит очень далеко, но где

именно кончается - лобнорцы не знали.

В феврале 1877 года Пржевальский достиг огромного тростникового болота-озера

Лобнор. По его описанию, озеро имело в длину 100 километров и в ширину от 20 до

22 километров. "Самому мне удалось исследовать только южный и западный берег

Лобнора и пробраться в лодке по Тариму до половины длины всего озера; далее

ехать было нельзя по мелководным и густым тростникам. Эти последние покрывают

сплошь весь Лобнор, оставляя лишь на южном его берегу узкую (1-3 версты) полосу

чистой воды. Кроме того, небольшие, чистые площадки расположены, как звезды,

везде в тростниках... Вода везде светлая и пресная.. "

На берегах таинственного Лобнора, в "стране Лоп", Пржевальский был вторым...

после Марко Поло! Николай Михайлович с законной гордостью писал: "Опять то, о

чем недавно мечталось, превратилось в факт действительности... Еще не прошло

года с тех пор, как профессор Кесслер... предсказывал о Лобноре как о совершенно

загадочном озере - теперь же эта местность достаточно известна. То, чего не

могли сделать в течение семи веков, сделано в семь месяцев". Загадочное озеро

стало, однако, предметом оживленной дискуссии между Пржевальским и немецким

географом Рихтгофеном.

Судя по китайским картам начала XVIII века, Лобнор находился совсем не там, где

его обнаружил Пржевальский. Кроме того, вопреки историческим известиям и

теоретическим рассуждениям географов озеро оказалось пресным, а не соленым.

Рихтгофен считал, что русская экспедиция открыла какое-то другое озеро, а

истинный Лобнор лежит севернее. Николай Михайлович ответил на замечание

немецкого ученого небольшой заметкой в "Известиях Русского географического

общества". Затем он посетил Лобнор вторично, после чего в полемику вступил его

ученик Петр Козлов. И только через полвека загадка Лобнора была решена

окончательно.

Лоб по-тибетски означает "илистый", нор - по-монгольски "озеро". Оказалось, что

это болото-озеро время от времени меняет свое местоположение. На китайских

картах оно было изображено в северной части пустынной бессточной впадины Лоб. Но

затем реки Тарим и Кончедарья устремились на юг. Древний Лобнор постепенно

исчез, на его месте остались только солончаки, блюдца небольших озерков. А на

юге впадины образовалось новое озеро, которое открыл и описал Пржевальский.

На Лобноре он охотился, изучал птиц, - миллионы пернатых избирали озе-

ро своим пристанищем на пути в Сибирь из Индии. Наблюдая их, ученый пришел к

выводу, что перелетные птицы летят не по кратчайшему пути, как считалось до той

поры, а по такому маршруту, чтобы захватить места для отдыха, с обильной пищей.

Экземплярами редких птиц пополнилась на Лобноре коллекция Николая Михайловича.

К востоку от Лобнора Пржевальский открыл широкую полосу песков Кумтаг.

В начале июля экспедиция вернулась в Кульджу. Пржевальский был доволен: он

изучил Лобнор, открыл Алтынтаг, описал дикого верблюда, добыл даже его шкуры,

собрал коллекции флоры и фауны.

Здесь же, в Кульдже, его ждали письма и телеграмма, в которых ему предписывалось

непременно продолжать экспедицию. Весной Россия вступила в русско-турецкую

войну, и Пржевальский отправил в Петербург телеграмму с просьбой перевести его в

действующую армию. С ответной телеграммой пришел отказ: сообщалось о том, что

Пржевальский произведен в полковники.

Николай Михайлович давно и странно болел' нестерпимый зуд во всем теле мучил

его. В последние дни августа, когда болезнь пошла на убыль, экспедиция тронулась

из Кульджи караваном в 24 верблюда и три верховые лошади. Но болезнь

обострилась. Пришлось вернуться в Зайсан - русский пограничный пост в Южном

Алтае. В госпитале Пржевальский провел несколько месяцев. Здесь с эстафетой из

Семипалатинска он получил от брата письмо, в котором сообщалось о смерти матери.

"Теперь же к ряду всех невзгод прибавилось еще горе великое. Я любил мать всей

душой..."

А через несколько дней пришла телеграмма из Петербурга, в которой военный

министр в связи с осложнившимися отношениями с богдыханским правительством

предписывал возвращаться назад.

Во время путешествия 1876-1877 годов Пржевальский прошел по Центральной Азии

немногим более четырех тысяч километров - ему помешали война в Западном Китае,

обострение отношений между Китаем и Россией и, наконец, его болезнь. И все-таки

это путешествие ознаменовалось двумя крупнейшими географическими открытиями -

низовьев Тарима с группой озер и хребта Алтынтаг.

В Петербурге лучшие доктора смотрели его и пришли к заключению, что у пациента

сильнейшее нервное расстройство и полный упадок сил. Они настоятельно

рекомендовали Николаю Михайловичу оставить, хотя бы на время, дела и удалиться в

какое-нибудь спокойное место, чтобы поправить здоровье. Пржевальский

отправляется в Отрадное.

Тем временем ученый мир отметил его последнее путешествие. Николай Михайлович

стал почетным членом Академии наук. Берлинское географическое общество учреждает

в честь Александра Гумбольдта Большую золотую медаль, и первый, кому ее

присуждают, - Пржевальский Лондонское географическое общество вручает ему

Королевскую медаль. Барон Фердинанд Рихтгофен, один из столпов географии,

выпускает брошюру, посвященную Пржевальскому, где называет его гениальным

путешественником. Слава растет и распространяется далеко за пределы России...

466

ПРЖЕВАЛЬСКИЙ НИКОЛАЙ МИХАЙЛОВИЧ

467

Отдохнув, Пржевальский снаряжает новую экспедицию. На этот раз он взял в

отношениях, и своего товарища по училищу, молодого прапорщика Всеволода

Роборовского, которому уже приходилось снимать местность и собирать гербарий; к

тому же он был еще и хорошим рисовальщиком. Всего в Зайсане, где хранилось

снаряжение от предыдущей экспедиции, собралось 13 человек.

В марте 1879 года Пржевальский начал путешествие, названное им "Первым

Тибетским". От Зайсана он направился на юго-восток, мимо озера Улюнгур и вдоль

реки Урунгу до ее верховьев, пересек Джунгарскую Гоби - "обширную волнистую

равнину" - и довольно верно определил ее размеры.

Джунгарская пустыня встретила их бурями. Слабые проблески солнца едва

пробивались через несущуюся взвесь песка и пыли, и так всякий день с девяти-

десяти утра и до заката солнца. Причем ветер возникал всегда в одной стороне.

Пржевальский первым из исследователей Центральной Азии дал этому объяснение.

Но вовсе не этой загадкой привлекала пустыня бурь Именно здесь и только здесь

можно встретить дикую лошадь. Местные жители называют ее по-разному: киргизы -

"кэртаг", монголы - "тахи", но ни один ученый ее не видал.

Часами выслеживал Пржевальский дикую лошадь, но никак не удавалось приблизиться

на расстояние выстрела - чутки, пугливы животные... Лишь однажды вместе с

Эклоном Николай Михайлович подкрался достаточно близко, но вожак стада, почуяв

опасность, пустился в бегство, увлекая всех остальных С досадой опустил тяжелый

штуцер Пржевальский...

Он наблюдал, изучал повадки лошади, а когда от охотника-киргиза получил в

подарок шкуру дикой лошади, смог описать животное. Целых десять лет эта шкура

оставалась единственным экземпляром в коллекции музея Академии наук, пока Грум-

Гржимайло, а позже Роборовский и Козлов - ученики Николая Михайловича, не добыли

новые шкуры. Но до Пржевальского о существовании дикой лошади, получившей

название лошади Пржевальского, наука вообще не знала.

Еще один новый год - 1880-й - встречен в дороге. Сильные морозы с ветрами,

горные перевалы, на которые приходилось втаскивать лошадей и верблюдов,

затрудняли работу экспедиции. Хронометры, спрятанные на ночь в меха, промерзали

настолько, что их было невозможно удержать в руках. Разжечь костер удавалось

далеко не всегда - топлива остался лишь скудный запас, и воду приходилось пить

чуть теплой. Пищу расходовали экономно

Миновав озеро Баркёль, Пржевальский вышел к оазису Хами. Он пересек далее

восточную окраину Гашунской Гоби и достиг низовьев реки Данхэ (левый приток

нижней Сулэхэ), а к югу от нее обнаружил "громадный вечноснеговой" хребет

Гумбольдта (Улан-Дабан). Через перевал Данцзинь - на стыке хребтов Алтынтага и

Гумбольдта - Пржевальский прошел на юг к равнине Сартым, пересек ее и установил

начало хребта Риттера (Дакэн-Дабан). Перейдя через два других, меньших хребта,

он спустился в юго-восточную часть Цайдама, в поселок Дзун.

Из Дзуна Пржевальский двинулся на юго-запад и выяснил, что Кульлунь здесь имеет

широтное направление и состоит из двух, иногда из трех параллель-

ных цепей, имеющих разные названия в различных своих частях. Пржевальский выявил

следующие хребты Сасун-Ула и западную часть Бурхан-Будда; несколько южнее -

Бокалыктаг, названный им хребтом Марко Поло (с вершиной 6300 метров). К югу от

Бокалыктага, перевалив Кукушили, Пржевальский обнаружил хребет Бунгбура-Ула,

который протягивается вдоль левого берега Улан-Мурэна (верховье Янцзы).

Далее к югу перед путешественником простирался уже собственно Тибет,

представляющий "грандиозную, нигде более на земном шаре в таких размерах не

повторяющуюся стоповидную массу, поднятую. . на страшную высоту. И на этом

гигантском пьедестале громоздятся... обширные горные хребты... Словно стерегут

здесь эти великаны труднодоступный мир заоблачных нагорий, неприветливых для

человека по своей природе и климату и в большей части еще совершенно неведомых

для науки..." За 33-й параллелью Пржевальский открыл водораздел Янцзы и Салуина

- широтный хребет Тангла. Пройдя на юг е пологого, едва заметного перевала на

высоте около 5000 метров, Пржевальский увидел восточную часть хребта Пьенчен-