В рамках одной работы сложно охватить все аспекты советской повседневности, но можно выделить несколько тезисов, которые стали ясны после прочтения и анализа некоторых исследований, посвящённых этой темы.
Во-первых, становится очевидным, что советская повседневность не нечто, стоящее за непроницаемой стеной. Она вполне сопоставима и во многом близка к современным реалиям. Об этом мне стало ясно при прочтении работ С. В. Журавлева и А. К. Соколова, поднявших проблему конфликта и сосуществования традиции и новации в повседневной жизни, и Козловой Н.Н., которая из жизнеописаний советских граждан вычленяет и описывает моменты, влияющие на нарратив современного человека.
Во-вторых, происходило заметное замещение аномалий нормами и норм аномалиями.
В-третьих, повседневность советских людей формировалась с двух сторон. С одной стороны, государство напрямую вмешивалось в жизнь граждан. С другой стороны, люди создавали настроения и мнения, которые изнутри влияли на повседневную жизнь.
В-четвёртых, очевидна попытка выработать понятийный аппарат для изучения советской повседневности. Например, упомянутая в работе Н. Б. Лебина вводит «контуры повседневности», которые связаны с историческими условиями и политической обстановкой в обществе.
В-пятых, невозможно спорить с тем, что политикой государства намеренно был введён проект нового советского человека, но со временем этот проект породил критический концепт homo soveticus, который во многом являлся полной противоположностью изначальным намерениям.
И, наконец, стало очевидным, что в современном обществе зародились два сходных по характеру вида тоски по прошлому: ностальгия по Советскому Союзу и посткоммунистическая ностальгия.
Зиммель Г. Избранное. Т.1. Философия культуры; Т.2. Созерцание жизни. - М., 1996.
Бойм С. Общие места: Мифология повседневной жизни. М., 2002. Маркузе Г. Одномерный человек. - Киев, 1995.
Достарыңызбен бөлісу: |