Статья Олега Ермакова «Потерянный Рай: Мир в Луне»
жүктеу/скачать 2.95 Mb.
|
| глава; в теле ж нашем царь есть Ум с очами пустыми его, в голове сущ, а сердце — изгой вовне: сущий в груди, ниже.
Виденье, должные очи антропа, есть зренье душою нагою; смотренье, недолжные — зрение плотью, душой себя мнящей, тем скрыв ее взор. Костюм Гостя согласный, как плоть на душе его, видеть ему не мешает как тело, что телом и зрит себя: тем, чем и есть; но и взяв тело наше, Гость им не слепим, ибо знает его как покров свой, тогда как мы — нет. Оба эти костюма, как сказано, Гость надевает для наших очей, ко внелунью; внутри же Луны — наг как чистая Суть. Народ Лунный — нагой как без плоти эфир, Божий огнь: в Лоне, Глуби-Тьме — плод. Наготой этой лунной наг древний атлет, мускул гибко-тугой: атль — змей Мáйям: лик Истины голой, пелён враг, Наг (санскр.). — Выходя из Луны, пользуется ли нагой (эфирный) антроп отверстиями в лунной коре? — Он пользовался бы ими, если б лунная Глубь и он были феноменальны. Но Глубь эта — Ноумен: эфир как тонкая ткань, мыслеформа, единая с грубым внелуньем чрез грань-нуль — бездырно. С тем, выход Гостей из Луны, Лона строго тождественен родам Марией Христа без ее дефлорации, т.е. сберегшим гимен, плеву девности: Суть Луны — Мать, Дева дев, что, являя Гостей, их родит из себя. Явь тому — само имя ги’мен: Ки-Мен, дважды Луна: Мена Греков (менад Мать) и Дух Божий, Ки (Ци — кит.), Глубь ее. Думаю, именно выход Гостей из Луны предварил подслушанное радиолюбителями-землянами наблюдение Армстронгом и Олдрином строя НЛО и антропов в скафандрах вблизи них, когда в ответ на тревожный возглас хьюстонского ЦУПа «Что... что... что? Какого черта там у вас происходит? Что случилось?» астронавты ответили: «Они — здесь, под поверхностью», — т.е. во Глуби, в Луне, выходя из нее. — Вы считаете, эпизод этот впрямь имел место? — Три соображения питают мою глубокую уверенность, что именно так все и было. Первое состоит в том, что, коль скоро высадка землян на Луну была их вступленьем на землю своей забытой ими Отчизны, притом населенную их родней, то, законно, она должна была стать Встречей близких — стоянием лицом к лицу, без попрания слабого сильным. Об этой-то встрече, как видно, и сообщает помянутый мной диалог Армстронга и Олдрина с Землею. Второе соображение заключается в том, что, поскольку приход землян на Луну был вторженьем незваных гостей, посягнувших на лунный простор как ничейную территорию, они, не пострадав телесно и не утратив возможности ретироваться, должны были получить прямое свидетельство могущества лунитов, дабы тревожить хозяев Луны почем зря им было неповадно. Свидетельством этим и стали три выстрела с «тарелки», испортившие фотопленку землян, желавших заснять увиденное. Но, думаю, не только ее попортили владыки Луны в хозяйстве «Аполлона-11». Вспомним о сейсмометре экспедиции, показавшем отменную чувствительность при его установке на лунную поверхность, но вскоре внезапно испортившемся, точно по нему ударили молотком. Полагаю: прибор этот, испытанный на Земле с должным тщанием, по логике вещей просто не мог, проработав столь мало, сломаться сам — он был поломан лунитами, дабы свидетельством для землян их встречи с едиными по Утробе, Луне, их антропными братьями был не сторонний агент (будь то сейсмограмма или проявленная фотопленка с их изображениями), а собственные их очи, творящие нуменальный портрет, след в в душе, прочней коего нет. И, наконец, третье соображение, стоящее особняком к этой паре. Известно, что вскоре после своего возвращения с Луны Нил Армстронг принял ислам — религию, прямо зовущую Луну престолом Создателя. Столь скорое обращение астронавта в веру, противную своей глубиной обывательской пустоте и поверхностности западного мира, на взгляд мой, со всей прямотой указует на то, что в свое пребывание на Луне первые ее гости (или, как минимум, один из них) не просто встретились с лунным Народом, но получили надежное знанье о том, чéм есть в сути планета Луна. — Какие структурные особенности отличают тело Гостя от нашего? — Плоть в ее согласии душе чужда розни как лик Одного. Им и есть тело Гостя. В отличие от нашего тела, сложённого двумя родами клеток: соматическими, или конституциональными (телесными в бренном, статическом смысле), и репродуктивными, гаметами, хромосомный пул коих полусоматичен (23 против 46), — плоть Гостя цитологически монотипична, состоя из одних лишь гамет и являя, как целое многих сих, спермий как образ стремления в Цель, Метý, Глубь как Селену — фалл, движущий сам себя (вспомним здесь, что «самодвижным началом» в нас звал Платон душу) с большой головой и тщедушным на взгляд наш телом: отростком ее, хвостом этого сперматозоида. Движение как Материнский принцип в снятом виде содержит покой, принцип Мужа, — что кажет нам хромосомный ансамбль клетки Гостя, составленный 55 хромосомами: Десятью в Пифагоровой сумме, как и у нас (5 + 5 = 4 + 6 = 10), делимыми поровну без разъятия в вечном, космическом смысле, и неделимыми в смысле бренном, творящем из целого лом: тьму кусков, смерть из Жизни. Десятка как сумма обоих наборов — по сути есть Мир, Глубь Антропов как капль сих Вода-Мать; но 10 как 46 есть портрет эволюции человека в единстве пространственной (сущностной) длимости Золотого Века (4 части) и трех дальнейших веков — Серебряного, Медного и Железного (3 + 2 + 1 = 6 частей), а 10 как 55 — две Антропных волны Мира: антропы, сходящие ко Дну, и восходящие, возвращающиеся к Истоку, каков Миру Бог. Число 55, неделимо-делимая цельность, есть сущностный образ беременности и родов Гостей, проходящих не как вызревание внутри великости малости и исход ее, но как деление капли, когда из одной серединным разъятием родятся две, те же и формою и размером (что можно представить как одномоментный с рождением двукратный рост половин прото-сомы). Коль вспомним, что плоть Гостя есть явь души, а душа (о чем рек Демокрит) — капля Тьмы как Воды Мировой, станет ясно, что никаким иным образом роды Гостей протекать и не могут. И наконец: если в мире нашем вынашивают и рожают дитя особи женской половины человечества, родить у Гостей может всякая особь, в слитном виде несущая в себе оба половых начала, мужское и женское, при власти второго из них, т.е. являющаяся гинандром: каплей Глуби, Воды-Жены — Сердцем, где Ум, Муж при нем, растворен как слуга в господине своем. Роды капли как клетки в сем мире являет митоз, а как особи — то, что зовем мы партеногенезом. Замечу: в истории Государства Российского был антроп-миф, в подобии Гостю сплотивший в себе мужское и женское начала при власти женского: это знаменитая женщина-гусар, т.е. жено-муж, Надежда Дурова, фамилия чья — явь Тьмы-Матери, Дурги. Явь эту, по воле Небес, кажет нам и фамилия Голубкина, принадлежная артистке, сыгравшей Дурову в кино: Голубь — Глубь, Дух Святой, имя чье по-еврейски, как Матери сущих — Руах, имя женского рода. Так «рух» в украúнском — движенье, англ. motion: торенье, спермия ход, капли в Воду как в Mother возврат. Глубь в Луне — Мир как Миф; капли Глуби, антропы Луны, Гости есть части Мифа, что знают мифичность свою как причастность Вселенной; земляне, мы — части, что Мифа не зрят как Отчизны своей, с тем — вольны от него как Себя самого. — Может ли обычный человек увидеть роды Гостя? — Обычный, т.е. бренный, зрящий очами Розни, — никогда. Ибо роды и в нашем мире, как и зачинающий дитя акт — зрелище сокровенное; сокровенное же антропов из Внутрилуния, Глуби как Тайны, зрить нам не дано. Не мы наблюдаем за ними — за нами они! За сутями высшего порядка, какими есть Гости пред нами, нельзя подсмотреть, т.е. узреть оставшись неузренным: встреча с ними, пустая случайность глаз наших, всегда — акт явленья их нам, подготовленный и расписанный в мелочах, акт, в каком Гости наши есть «дхиан коган», владыки созерцания (властью этой и есть видение), а мы — созерцательно-подвластные им сути. Глубокий Булгаков блестяще изобразил это в своем «Мастере и Маргарите», где опустевшая аллея Патриарших являет собой сосуд Контакта, куда как в закрытую пробкой капсулу, загодя отрешенную от излишнего, Воланд поймал Берлиоза и Бездомного. Случайность для нас, пустооких — бесцельность; в понятии ж должном она есть явление Цели: по сущности — Бога как Цели всех. Это-то обстоятельство, чуждый Творца, скрыл Эвклид в своих «Началах» — манифесте пустых (плоскозрящих, смотрящих) очей, где в определении сонаправленных и противоположно направленных векторов отсутствует главное: то, кудá они направлены, — что и есть слепота наших глаз как бесцельность: незнание Случая, Господа как изотропность вселенной, идти не зовущей: нет Цели — Пути нет как пары ее. Случай — Истины луч; чаять Случая — Господа жаждать. Вне Бога случайность — нелепость, а с Ним — Лепота (Красота — стар.-рус.): Мир, Богом сущий как Сердцем своим. — Близость к нам наших антропных собратьев по Вселенной поражает ум. Выходит, программы поиска внеземного разума, такие как SETI, бессмысленны? — Да, ведь вопрос только в том, чтобы, раскрыв свои очи, увидеть Гостей, находящихся прямо пред нами. Проблемой сей втайне томим был Пилат: вопрошая Христа «Что есть Истина?», не видел он, что Она — перед ним. Поистине, нелепо обшаривать в поисках Разума внешний космос, когда его дом есть Луна как Мир в небе и в сердце у нас, наиблизкий. Ее-то, стоящую в каждой из сих ипостасей впритык к нам — к Уму Сердце, суть к оболочке — и дóлжно познать как Себя Самое. Звал к тому нас Сократ, муж Луны как Незнайка: взыскующий Глубь. — Раз Мир скрыт в Луне, выходит, что все ослепительное великолепие звездного неба, зримое нами за лунным кругом — не Мир? — Это теневая, фантомная Вселенная — отблеск истинной, Вселенной Духа как горней Отчизны всех сущих, таимой в Луне и проецируемой на свод лунного круга из нее как Фонаря. Реальность ее есть реальность не Мира, но миража: она существует как образ того, на что указывает, как достоверное кино о Мире — не более; уход в нее есть погружение в дурную бесконечность, где гибнет для ока Число — столп Гармонии, воспетый Пифагором и иными. Утверждая, что сфера Числа есть пространство Десятки, Тетраксис, и ею исчерпана (так зрил и Дж. Бруно), древние и утверждали тем подлинность Солнца единого — Мира, Декады в Луне: Света-Тьмы, Единицы-Ноля. Фонарь Глуби, Вселенной, Луна — ее Колокол, отзвуком чьим есть всленная-тень за Луной; сиять в сути — звучать, явь чему само слово «фонарь»: «фóнэ» — звук (греч.). С тем, корка Луны — грань меж тленом и Вечностью, ложью и Истиной как обе сих: Ум и Сердце как слитная суть, в мире бренном сем данная неразделимостью двух металлов — золота как Ума и серебра как Сердца. Известно, что в самородном злате всегда есть как примесь сребро: к Уму, Этому — Сердце, То как к бренью Вечность, к злу Благо; электр, сплав их, Грекам — металл несоставный, особая суть: Мир, Тьма-Свет, Сердце-Ум. Слитность эту-то мыслил Плутарх, о Луне говорящий: Очень вероятно и неудивительно, что Луна, не заключая в себе ничего испорченного и гнилостного... представляет удивительно красивые местности, имеет пламенеобразные горы, пурпуровые пояса, содержит золото и серебро не рассеянными в глубине, но обильно выступающими на поверхность в равнинах или лежащим кругом по гладким возвышенностям. Кроме золота и серебра здесь всё очень похоже на действительность. Грань, Луна — ось восьмерки, ∞, точка меж циклами бренья и Вечности, по Кастанеде — колец Духа, Силы, где в первом, как Рознь, скрыт он, а во втором, как Единство, есть явь очей видящих: глаз Внутрилуния, Глуби Луны (рис.2). 
Таким образом, круг Луны, первый из сфер Пифагора, для бренных, наружных очей предстает и единственным, сущим как зеркало, отражающее в очи зрителя-землянина его Суть — Мир в Луне: в теле Дух, в Уме, бренной реальности — Сердце как Сон. Быть причастным Сну, Тайне — есть ведать: знать-сна’ть. Эту-то, духовную в существе своем, зеркальность вселенной имел в виду Станислав Лем, говорящий в своем «Солярисе» устами Снаута: «Мы отправляемся в космос, приготовленные ко всему, то есть к одиночеству, борьбе, страданиям и смерти. Из скромности мы не говорим этого вслух, но думаем про себя, что мы великолепны. А на самом деле (…) это не все и наша готовность оказывается недостаточной. Мы вовсе не хотим завоевывать космос, хотим только расширить Землю до его границ. (…) Мы считаем себя рыцарями святого Контакта. Это вторая ложь. Не ищем никого, кроме людей. Не нужно нам других миров. Нам нужно зеркало. Мы не знаем, что делать с иными мирами». Зерцáло — сердцáло. Круг лунный — единствен как Истина, Сердце: кругл есть он одúн нам; орбиты иных планет — эллипсы как круг в утрате, единственный центр чей разъялся в два фокуса, в одном из которых, по Кеплеру, стоит Солнце, другой — пуст: примыслен как нуль к Одному. С тем, залуние внешнее, эллипсов дом — умный мир, иллюзорный пред миром сердечным как кругом Луны. Обходящая Землю сверкая одной стороной, а вторую тая, Луна — царь глаз, являя лишь то, что желает (Земля ж — ей открыта вполне), и скрывая за зримой Луной не залунье наружное, Ум, — но залуние-Глубь: Сердце, Тьму. Пребывать за Луной — быть не вне, а Внутри нее. Именно это залунье как Глубь зрили древние, говоря, что область первого в счете от глаз наших круга Вселенной есть сфера хаоса как движенья без меры, а сущие далее — круги движения гармонично-размеренного: ноуменального, внутреннего в отношении феноменальных очей как Сердце внутри не служащего ему Ума-эгоиста, которым и есть эти очи, где Сердце как тайная им Полнота — пустота, лик ничто. С ней-то столкнулись астронавты американской Лунной Миссии в свой второй полет к Луне, когда в ответ на ничтожный по силе удар реактивных струй стартующей лунной кабины «Аполлона-12» вся Луна как цельное, т.е. вполне пустое, тело зазвенела и продолжала звенеть почти час. Колокольный звон Луны, мнимой атеистичной наукой сплошным куском камня, столь ошеломил американцев, что во все дальнейшие вояжи Миссии они с настырностью одержимого занимались его изучением, ударяя в Луну частями своих кораблей и взрывами внедренных в ее грунт пиропатронов. — Не перегибаете ли вы палку? Как кажется мне, удары в Луну — всего лишь естественный способ исследовать ее сейсмосвойства. — Спору нет, это так. Но бесспорно и то, что лишь после полета «Аполлона-12» американцы стали бомбить Луну сверхмощными снарядами в виде третьих ступеней ракетоносителя «Сатурн-5», специально толкаемых к Луне вместо того, чтобы без всякой мороки пускать их, как ранее, на гелиоцентрическую орбиту. И все потому, что первый работающий сейсмометр был оставлен на Луне экипажем именно этого корабля; сейсмометр же, установленный Армстронгом и Олдрином, как сказано выше, сломался до их отлета с лунной поверхности. Сбросить на Луну в порядке сейсмоэксперимента взлетную ступень лунного модуля американцы планировали и до своего открытия, но только после него, поняв всю исключительность обнаруженного, они прибегли к «тяжелой артиллерии» и пунктуально гвоздили ею в Луну во все прочие полеты Миссии. Увы, причины лунного звона они не постигли: очами пустого Ума не узрить Сердце, Суть его — Мир, Глубь Луны. Желавшие постучать по мертвому, т.е. пустозвенящему как Ум, суть сих искателей, предмету, ученые эти не ведали: колокол, коим предстала Луна им, есть телом, живым Полнотой в нем, с характером Колокольщика, Бога, в нем сущего, норовом непостижимым: Бог, зримый в делах Его мудрых, безбожнику — полная чертовщина. — В чем же она проявилась в этих исследованиях? — В том, я думаю, что ответ Луны на одинаковые по своим параметрам удары всякий раз оказывался разным: так позванный кем-либо человек может, смотря по желанью, ответить и громко, и тихо, а может и вовсе промолчать. Именно это происходило с Луной: при ударной обработке она вела себя то как пустой сосуд, звеня часами, то как безучастный к пинанью гигантский валун, и бессилие вывести формулу этой насмешки Луны над людским недоумием ввергла американцев в гностический ступор. — Называя американцев безбожниками, вы зря обижаете их. Как можно именовать так народ, всякий час поминающий Бога, народ, чей вожак, вступая в свои полномочия, перед лицом всей планеты клянется на Библии? — Стране едоков, которой есть США, Бог нужен лишь для того, чтобы патронировать пищеварение, бизнес и секс ее граждан. Именно в этой служебной роли Он и является предметом поклонения американцев в их массе. Сократ говорил: мы живем, чтобы есть; потребитель же мнит обратное, что означает: в глазах его не он живет ради Господа (ведь Бог — Жизнь в нас), но Господь для него. Думать так — есть, вдавив Бога в пол как лакея, попрать свою суть, человечность: поистине, человек есть собою настолько, насколько он Бог; быть же Богом в сем мире — служить Ему: Это — Тому. «Что такое Соединенные Штаты? Мертвечина; человек в них выветрился до того, что и гроша ломаного не стоит», — писал о том Гоголь. Бог сущ на устах у Америки, но не в делах ее: в смысле практическом Бог для нее — Сатана, фарисеев отец. Культ холёного тела, царящий в ней, есть культ Ума, интересующегося Сердцем ровно настолько, чтобы пребывать в отменной форме. Однако на плане бессознательном интерес этот колоссален: без Сердца — Ум мертв. Явь тому есть могучая тяга искусства Америки — прежде всего, ки|не|мат|ографа — к живописанию расчленения (рáвно и негодяями, решившими взорвать мир, и хорошими парнями, стремящимися помешать им) полков представителей Homo sapiens — стремление заглянуть в Тайну, Сердце, нелепое как акт физического разъятья: в разметанных в клочья кишках — Бога нет. Ум есть плоть, Сердце — Дух; чуждый сердца — лишен и ума. Летя на Луну, американцы рассчитывали найти там Ум, а встретили голое Сердце — вот в чем их главный, экзистенциальный «прокол». — Он-то, видно, и не позволил американцам, и побывав у престола Создателя, постичь блаженную простоту мироустройства? Ведь Вселенная, описанная вами, предельно проста. — Да. Как сказано выше, устройство ее есть сингулярная системность Ган’тел’и: два тела, Земля как Ложь и Луна как Истина, спряженные столбом Тьмы, очам бренным известным как Млечный Путь — Ганга Неба как Стезя Познанья-Любви очам Сердца. Зря ими, муж Лунной Стези Леонид Дербенев, написавший: С тобою мы средь звезд и тьмы Друг друга в немыслимых далях нашли, Чтоб Млечный Путь когда-нибудь Стал вечной дорогой Любви — был прав: Млечный Путь есть для бренных Стезею грядущей, ведь очи им — Ум; в очах Сердца он — Путь-Настоящее: кто истинно любит, идет путем этим к Луне как Любовью в Любовь (путь и цель — суть одно). Земля, Луна и Путь — вот триада Вселенной как Сущее: то, кое Есть; прочего — не существует. В трех сих элементах Земля как Ложь — нуль, Луна как Истина — Одно, путь к ней — полу-Одно (путь — пол-цели: идущий есть полупришедший туда, куда следует он). Ложь — Вражда; Истина со стезей к ней — Любовь, Полтора в своей сумме: с хвостом Шар как спермий, торящий Высь фалл, род чей — облик Гостей, луноглавых с Луны (рис.3): мощный шар головы, под которым отросток его, тело хилое — явь слов «Тимея» о том, что Вселенная, Шар в Луне и Шар-Луна, — Голова без нужды в остальном, Сфера-Ноумен, Сердце как корень Ума: плóти — Дух. Зная от Диогена Лаэртия, что к написанию этого диалога Платон прочел труд Филолая, ученика Пифагора, мы видим цепь знавших загадку Луны. Мир начальный, исток сей цепи, знал: Луна есть Мать сущих: Вселенная, Лоно, куда надлежит нам войти как в свой Дом. Мать и Мир — Суть одна. Сосуд Глуби, Луна — тиски: Ум, плен наш; Глубь, Луна есть Мать-Свобода, Объятие-Я. 
Рис.3. Гуманоид, антроп луноглавый как спермий с очами как дырками в Миф, Глубь Луны, из которых она выпирает в мир сей: Сердце — в Ум. Таким образом, то, что Луна есть сосуд Вселенной — сакральная очевидность, лишенная нужды в любых доказательствах (до|казать — есть дойти до Caus’ы, Луны; с ней единый как Господом — все доказал). Древние люди отождествляли Луну с Великой Богинею, Матерью сущих как Глубью Луны, предержащей покров: ведь Мать — Лоно: пещера и Дух ее. В китайской мифологии Солнце — Ян, мужской принцип, Луна же — Инь: женский, прохладный и темный как Глубь — Лоно, Мать-Жена в капсуле лунной; от Инь — in: внутри, внутрь (англ.), Глубь та ж. Плутарх, муж Луны, бодрый ликом ее — суть Плутон, бог подземных богатств (плут, таясь от плутающих нас: Глубь — зовет): как сокровищ Луны, Глуби-Выси; таков и Платон, Сердца муж, за Сократом второй: Ум при Сердце, слуга при владыке своем. — О причинности Луны в ее отношении к Земле говорила Елена Блаватская. Что помешало ей понять абсолютность этой причинности: то, что Бог с Миром — в Луне, за стеной у Земли? — Помешало незнание сингулярности пары «причина-следствие», явью которой есть пара Луна-Земля, — сингулярности, где действующая и целевая причина тождественны. Знает мудрец: связь с Причиной — прямая всегда: беспромежная вечная власть. Без нее Бог Де|к|ар|т|а (Дек-кар-арт: Мир, Десять, искусство Искусника: кара — с Ним в розни), дав Миру толчок при начале, отправился спать, бросив Мир на людской беспредел. Таков Бог-часовщик у Вольтера (как мужа-Ума, с кем дружила Екатерина Великая: Сердце, каким была эта царица — Уму Суть и пара): завёл Мир-часы — и ушел. Оба этих практических атеиста не знали: Творец Мира — Клей, его цельность хранящий вовек: Клея нет — рухнул Мир. Клей — Ближайшее: то, что внутри. В том суть знанья, что Бог сóздал Мир в вечный Миг: Миг-Сейчас, Новь очей, как исток реки нов: нет его — реки нет. Бог создáл — ибо Он созидает; храня — хранит вечно, как клей хранит стул. Бог — Ближайший нам. Тайный для ока, Он — смерть, что берет за плечо нас в свой час: ибо вечно она за плечом. Знали это два пламенных Александра, Македонский и Суворов, цари полководства, разя врага тем, что в бою и вне боя меж вóйска вели жизнь свою. Когда «до Бога высоко, до царя далеко», страна гибнет: творить и крепить ее некому, народ — безглав. Таков Бог у Блаватской: отъят от Земли цепью тел, Он де-факто — не сущий, и цепь эта — прорва дурная: кошмар-объективность, князь чей Сатана. Им-то и пленена была Блаватская, о коей сказано Шри Ауробиндо, что, богатая мощными прозреньями, женщина эта однажды на гóре себе увлеклась «управлением массами» — и пар стремления в Бога, Субъекта («суб» — Глубь, Внутрилунье) спустила в наружный в свисток. — Если Мира во внешнем залунии нет, как быть с Солнцем, источником всей земной жизни? Неужто и его не существует? — Солнце наших бренных очей — отблеск одухотворенного Всевышним Мира как Солнца истинного, сущего в Луне. Согревание внешним огнем есть иллюзия: Мир, Дух, — Огонь Изнутри, как сказал Кастанеда; огонь внешний — тень его в Мифа очах, живых Миром. Взгляд бренных — расколотых, мертвых — очей и являет Мир мертвый: труп, зримость чья несовместна с реальной, живою Вселенной как с Истиной ложь, тень ее. — Состоятельна ли тогда идея полета на Марс, о котором мечтают земляне? — Камни с этой планеты вы привезете, а толку? Земные минералы от марсианских не отличаются. Истинные же Марс, и Венера, и прочие планеты из числа известных и неведомых нам, т.е. духовные архетипы планетных тел, пребывают не за Луной, а внутри нее. Только они важны нам как жизнь, суть этих тел, — так же как в человеке важна нам живая душа, полнота его (и по Библии человек — душа Божия), а не труп, остающийся после ее ухода. Человеку нужен человек, сказал Снаут: душа — душе; давайте же, наконец, поймем это, чтобы не низводить наши странствия в Космос в убогий поход за камнями. Контакт во Вселенной — связь душ, искр Огня, каковым есть она. А коль так, то единственной внеземной целью человечества является Луна — как врата во В’селен’ную в нейо мойиеся с явиться им более — у Вселенная в ней явиться им более — неоткуда.. — Как же бесконечно большая Вселенная помещается в скромной размером Луне? — Пространство за дверью всегда размером в дверь, т.е. в очи, способность войти: очи — ноги нам. Луна, дом Глуби, не бочка — она, повторю, есть портал: бренья с Вечностью связь, Сего с Тем. Таковая, Луна — дыра черная в истинном смысле: в Иное провал, Ноль как Господа Рот. Нумен, Глубь как Предел сам себя — Беспредельность глаз бренных. Орфей рек: Он <Зевс> смастерил <кроме нашей, еще> и иную землю, безграничную, кою Селеной зовут бессмертные, а земные человеки — Меной. Много на ней гор, много городов, много жилищ. — Зная, что Луна полна жизни, понятно, о каких городах и жилищах писал Орфей. Но, вновь спрошу, есть ли жизнь на Марсе? — Поскольку, повторяю, вселенная наших глаз селеноцентрична, жизнь на Марсе или какой-либо иной ее планете может присутствовать только в виде лунных следов: артефактов Луны (Артемиды — у Греков), осколков ее. Лететь за ними в такую даль нет резону, поскольку источник их всех, Луна — рядом. Все богатства космической Жизни заключены в ней одной. — О духовности истинной Вселенной говорят с древних пор. Что нового в вашей концепции? — Прежде всего, это наложение друг на друга и совмещение духовной и физической картин Сущего в точке Луны как оси обеих, согласной тем точкам, какими спрягаются воедино физическое (грубое) и эфирное (тонкое) тела человека. Без этого связующего звена плоть и дух вечно в розни как половинки Вселенной, и Целого этого — нам не обресть. Как таковая, Луна есть точка, где все абстрактное конкретно и все конкретное абстрактно, в которой едины во взгляде на Мир чистокровный материалист, Сего ратник, и идеалист, слуга Того. Материалист, который никогда не удовольствуется на свой вопрос «где конкретно находится Бог?» абстрактным ответом верующего «везде и нигде», прав: ведь, не указав место горней Оси, тот глаголит о ней как пустой болтун. Человек же, познавший Луну в ее истинной роли, на этот вопрос скажет: «видишь Луну? Бог есть Центр ее» — и это будет той чистою правдой, которая нужна обоим собеседникам как Любовь: Бог, в котором едины мы все. Единство абстрактного и конкретного в точке Луны, о котором сказал я, есть в сути единство искусства и естества, означающее, что сделанное руками антропа неотлично от сотворенного дланью Божьей. Лик сего единства — эллинское слово «техне», ис’кус’ство: «из Сaus’ы» — Господа труд, лишь позднее обретший в очах видность чистой механики, техники бренной руки, как искусное, т.е. сделанное с блеском истинного мастерства (человечьего, Божьего ль — не суть важно), ставшее искусственным, т.е. не-естественным, противным естеству. В признании этого первоединства Людского и Божьего Луна — небесное тело искусственного происхожденья: неся в себе Вечность, Цель (метá (укр.)) бренных нас, это металлическая сфера как Голова мира зримого, выдутая из Бога Лунным Народом как лоно Вселенной: pus’ырь (Pus (инд.-евр.) — Пан (греч. «всё»), Мира лик), на чьей внутренней стороне он живет, а на внешнюю выходит (металл — в Цель метал: бил в Десятку, Мир Божий, Луну-Глубь). Не ведая этой гармонии антропного и Божьего, в своем трактате «Жизнь во Вселенной» Карл Саган пишет: «Природный спутник не может быть внутри полым», — имея в виду сотворенность такого тела вселенским Разумом. Но разум у сущих — от Бога; антропов рука, с Ним единых — длань Божия: искусство как безыскусственность, Yes’Theos’тво. Да и как не понять: раз Луна — дом един Богу с Людом Его (как корой, лудом (стар.)), дом сей строили разом и Бог, и Разумные эти: ведь дом себе всяк строит сам. Сего-то понимания недостает трудам советских ученых Михаила Васина и Александра Щербакова, в 60-х годах минувшего века выдвинувших блестяще аргументированную гипотезу об искусственном происхожденьи Луны. Смотря сеть Интернет, я нашел некий текст, где, как мыслю, в связи с просочившейся из сводок НАСА информацией о пустотелости Луны (все отысканное на сей счет приведено в моей книге) и со ссылкою на Сагана высказывается утверждение, что Луна есть инопланетный космический корабль. Действительно, так оно и есть! Но не зная вышепомянутого сотворчества Господа и детей его, не постичь нам того, что в Луне как челне (челн, Селена — суть имя одно) пролетает над нами не какая-либо одна цивилизация из легиона их — все они разом как Мир, Дом Антропов с жильцами его. — Как соотносятся корабли лунных антропов, именуемые нами НЛО, с кораблем-Луной? — Как часть с целым, подобие с сутью. Корабль-НЛО — Луна малая, сущая Луной большою как сердцем. Как мы, покидая корабль, надеваем скафандр, — так лунит, из Луны выходя, эфир в плоть облекает: в Ум — Сердце к хожденью Умом. — Вы сказали, что лунный Народ живет на внутренней стороне Луны. Как это? Вверх ногами, как мухи на потолке? — Правильно утверждать, что не луниты находятся в таком положении, а мы. Жизнь их на внутренней стороне Луны изобличает их центростремительность как угодное Миру Служение: верность Центру Луны, каков Бог. К Нему и льнут они головою подобно ростку, что льнет к солнцу, и стрелке компаса, зрящей на север; мы же, торча головою от центра Земли, сим являем незнание своего Господина (Луны и Земли Центр — един, как едины они в очах горних), а с тем — неслуженье Ему, что и есть в строгом смысле бытье вверх ногами: в розни с Богом, Родителем. Служáщ, лунит головой к Голове сей стоит; неслужащий, землянин стопáми попрал Ее. Кстати, само слово «муха» — печать тому: Мах, имя личное Русов, в Авесте — Луна, что как Глубь — Маха голая, Истина, верным слугой чьим, нагой как она служа плотью душе — очам разума, чуждого сна, — был великий Франсиско Гой’я, создавший портрет с таким названьем (Франсиско — Мать Истина, Сиська всех сущих: Исида (Исис) в пантеоне Египетском). У пребыванья Народа Луны, мух сей Махи, на внутренней ее стороне есть простое духовное объяснение. Мир, ликом чьим есть Луна — Шар без внешнего: Дом, не имущий снаружи себя ничего как Вместитель всего, невместимый: ведь лона ему — нету. Ясно, что находиться в таком сосуде можно лишь на внутренней стороне как единственной у него. На ней, сущий в Мире как Лоне, живет весь Антропный Народ, включая и нас, землян, — но лунные люди зрят это, видя, а мы, смотря, нет. Любопытно, что детский писатель Николай Носов, в могучем прозреньи явивший Луну полым шаром с живущими в нем антропами, хоть и описывает их живущими на ядре внутри Луны, т.е. головою от центра, начально писал не о нем, а именно о внутренней стороне Луны, т.е. изнанке наружной. Им сказано: Знайка «лично побывал на Луне и видел вблизи один из лунных кратеров. Ему удалось рассмотреть, что кольцевая гора была совсем не гора, а остатки разрушившейся от времени гигантской кирпичной стены. Хотя кирпичи в этой стене выветрились и потеряли свою первоначальную четырехугольную форму, все-таки можно было понять, что это именно кирпичи, а не просто куски обыкновенной горной породы. Особенно хорошо это было видно в тех местах, где стена сравнительно недавно обрушилась и отдельные кирпичи еще не успели рассыпаться в прах. // Поразмыслив, Знайка понял, что эти стены могли быть сделаны лишь какими-то разумными существами, и, когда вернулся из своего путешествия, опубликовал книжку, в которой писал, что когда-то давно на Луне жили разумные существа, так называемые лунные коротышки, или лунатики. В те времена на Луне, как и теперь на Земле, был воздух. Поэтому лунатики жили на поверхности Луны, как и мы все живем на поверхности нашей планеты Земли. Однако с течением времени на Луне становилось все меньше воздуха, который постепенно улетал в окружающее мировое пространство. Чтобы не погибнуть без воздуха, лунатики окружали свои города толстыми кирпичными стенами, над которыми возводили огромные стеклянные купола. Из-под этих куполов воздух уже не мог улетучиваться, поэтому можно было дышать и ничего не бояться. // Но лунатики знали, что вечно так продолжаться не может, что со временем воздух вокруг Луны совсем рассеется, отчего поверхность Луны, не защищенная значительным слоем воздуха, будет сильно прогреваться солнечными лучами и на Луне даже под стеклянным колпаком невозможно будет существовать. Вот поэтому-то лунатики стали переселяться внутрь Луны и теперь живут не с наружной, а с внутренней ее стороны, так как на самом деле Луна внутри пустая, вроде резинового мяча, и на внутренней ее поверхности можно так же прекрасно жить, как и на внешней. Как общее Дело Антропной Семьи в ней, Луна, сосуд Caus’ы, Бога согласен итальянскому Cosa Nostra, «наше дело» как имени мафии, семьи (ит.): дела плохого, каким есть мир бренный сей, злобный в своей преходящести, — в противовес Луне, Делу благому. Свидетельство рукотворности Луны и ее сотворенности из металла находим мы в абхазском эпосе о героическом племени нартов, живших в построенном их руками железном доме; свидетельством этим есть также настойчиво поминаемый в эпосе абхазов, адыгейцев и осетин небесный кузнец, налагающий на поврежденные черепа героев медные заплаты — по той, очевидно, причине, что головы их и его самого сделаны Богом из металла. Луна есть Вселенная-Голова, замаскированная под кусок камня: живое под мертвое, Сердце под Ум без него, — под песком рыхлым Твердь. В том — разгадка зыбучих рельефов Луны: ткани мягкой, по тверди скользящей; в том также разгадка и стойкости Луны к торенью. Читаем о ней: Луна не имеет способности защищать свою поверхность от шрамов, оставленных всеми метеоритами, врезающимися в нее, — кратеров всевозможных размеров. Непонятной остается небольшая глубина, на которую смогли проникнуть указанные тела. Это выглядит так, как если бы слой крайне прочного вещества не позволял метеоритам проникать в центр спутника. Даже кратеры диаметром 150 километров не превышают 4 километров вглубь Луны. Особенность эта необъяснима с позиции трезвых расчетов, показывающих, что при отсутствии каких-либо скрытых барьерных структур на Луне должны были бы существовать кратеры по меньшей мере пятидесятикилометровой глубины (выделено нами — Авт.). Луна — оборотень: Вечность в тленном чехле. Так же точно и оборотень-Гость, антроп-душа, явен плотским очам как сугубая плоть, пустота как обыденность их. Житель лунный, Гость, с тем, и похож на Луну, из которой пришел, как пришли мы в свой срок: от Селены — Антроп, Человек. — Из какого же металла сделана Луна, а верней, кора лунная как скорлупа ее, вместившая Мир? — Из орихалка, металла Атлантов, о котором говорит Платон в своем «Критии», ссылаясь на своего предка по матери Периктионе (Потоне) Солона, принявшего это знание от египтских жрецов. Подробно об орихалке рассказано в моей книге; здесь лишь скажу, что Атланты, «народ утонувший», по истинной сути своей — племя Века Златого, равно и Земное и Лунное, отшедшее вместе с Луной в тех очах, где Златой Век истек — иль, что то же, народ утонувший в Луне как очей бренных Глуби (ведь Вечность, в Луне Мир — Глубь их); орихалк же, ушедший с ним, в смысле мирском — неметалл: это духовно-наполненный, сиречь живой, алмаз, углерод трансфизически-цельный, ячейка кристалла которого имеет парадоксальную в бренных очах землянина неплоскогранную форму — сферо-тетраэдр (сфетраэдр — как зову его я), форму семени гречки (рис.4). Орихалк, металл лунный — металл НЛО как чеЛНОв от Селены, Челна, где плывет Бог с Народом Его. 
жүктеу/скачать 2.95 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|