Степанов С. С. Психология 2001. 384 с в лицах

Сергей Степанов

тическая наука», поскольку он имеет дело с реальными человеческими потребностями и реальным человеческим опытом; он также полагал, что психоанализ основан на фундаментально-диалектической теме психического конфликта и его разрешения. Райх настаивал, что психоанализ — революционная наука, что он дополняет Марксову критику буржуазной экономики критикой буржуазной морали. Он выдвинул концепцию двуединой — социальной и сексуальной — революции. Первая, по мнению Райха, невозможна без второй, так как сохранение сексуального подавления способствует формированию консервативного характера, склонности к подчинению. Такого рода подавление, последовательно осуществляемое традиционной семьей, политической и культурной системой, выступает основой эксплуатации и обусловливает существование авторитарной власти. Поэтому залог общественного прогресса Райх видел в сексуальном «раскрепощении». В 1929 г. Райх участвовал в создании первых клиник сексуальной гигиены для рабочих, предоставлявших свободную информацию по разнообразным вопросам сексуальных отношений. Идеи Райха, как и его клиники, намного опережали время. Программа этих клиник содержала моменты, удивительно созвучные настроениям наших дней и даже теперь вызывающие противодействие консервативных моралистов: свободное предоставление контрацептивов всем желающим, широкомасштабное просвещение по вопросам контроля над рождаемостью; полный отказ от запретов на аборт; отказ от фетишизации законного брака, свобода развода; борьба с венерическими заболеваниями и сексуальными преступлениями не репрессивными, а просветительскими и терапевтическими мерами.

В 1930 г. Райх переехал в Берлин, во-первых, чтобы пройти личный анализ у Шандора Радо, а во-вторых, потому, что отношения с венскими коллегами все более обострялись. В Берлине он глубоко включился в коммунистически ориентированное движение психического

психология в лицах

127

Большинство психоаналитиков не разделяли политических взглядов Райха, а политические единомышленники не одобряли его радикальных программ сексуального просвещения. В результате в 1933 г. Райх был исключен из компартии, а в 1934 г. — из Международной психоаналитической ассоциации.

Приход Гитлера к власти заставил Райха эмигрировать. На что было рассчитывать в нацистской Германии еврею-психоаналитику, который к тому же осмелился весьма уничижительно отозваться о наци в своей книге «Психология масс и фашизм»? Он расстался со своей первой женой, оставшейся в Берлине, из-за личных, профессиональных и политических разногласий. Годом раньше, в Берлине, Райх встретил Эльзу Линденберг, танцовщицу и члена его партийной ячейки. Позже она присоединилась к Райху в Дании и стала его второй женой. Но в Дании молодая семья не задержалась. Смелые воззрения Райха встретили недовольство консервативной датской общественности, и под давлением газетной критики и официальных преследований он был вынужден перебраться в Швецию, но и там встретил не лучшее отношение. Следующим пунктом скитаний стала Норвегия, где удалось прожить пять лет. Но относительно спокойными были лишь года три, потом и тут Райх стал мишенью газетной травли. Он попадал во все большую изоляцию. Ухудшились его отношения с Эльзой, которая в конце концов ушла от него.

В 1939 г. Райху был предложен пост адъюнкт-профессора медицинской психологии Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке, и он переехал в США. В Нью-Йорке он встретил Ильзу Оллендорф, немецкую эмигрантку, которая стала его лабораторным ассистентом, а позже — третьей женой.

В США Райх основал Институт оргона. В своих лабораторных экспериментах он пришел к выводу, что существует фундаментальная космическая энергия -

128

Сергей Степанов

оргон, пронизывающая все живое, и что эта энергия является биологической силой, лежавшей в основе фрейдовской концепции либидо.

В 1950 г. Райх занялся экспериментированием с аккумуляторами оргонной энергии. Он считал, что причиной многих заболеваний, таких, как рак, стенокардия, эпилепсия и др., является нарушение свободного тока оргонной энергии в организме. Практические результаты оргонной терапии оказались неоднозначны и в известной мере объяснимы банальным механизмом плацебо. В 1954 г. теория и практика Райха были официально объявлены несостоятельными и на использование ор-гонных аккумуляторов был наложен запрет. Райх пытался протестовать, подчеркивая, что научного опровержения его позиции никто так и не представил, а органы правосудия не правомочны выносить вердикт по научной проблеме. Согласно повторному распоряжению, все публикации Райха, посвященные оргонной энергии, подлежали сожжению, а ему самому за неуважение к суду надлежало провести два года в тюрьме. Там, в пенсильванской тюрьме, в ноябре 1957 г. он и умер от сердечного приступа.

Следует признать, что Райх в своих исследованиях, несмотря на многие заблуждения, далеко опередил свое время. Его взгляды на половое воспитание, «сексуаль-

Бюст на могиле В. Райха

психология в лицах

^

психология в лицах

История отечественной психологии долгие годы трактовалась весьма прямолинейно и упрощенно: борьба материалистических и идеалистических идей в дореволюционной науке, возобладание материалистической тенденции после 1917 г., ее полная победа в 20—30-е гг. и дальнейшее поступательное шествие советской психологии под знаменем

диалектического материализма. В такой трактовке совершенно не оставалось места психоаналитической концепции, которую ее создатель 3. Фрейд сам затруднялся однозначно определить как материалистическую либо идеалистическую. А психоанализ в России имеет богатую историю. Первым иностранным языком, на который переведены труды Фрейда, был русский. Сам Фрейд Москву считал третьим мировым психоаналитическим центром после Вены и Берлина. Интерес к психоанализу проявлял В. М. Бехтерев, на разных этапах своего научного творчества идеи Фрейда разделяли А. Б. Залкинд, П. П. Блонский, А. Р. Лурия и многие другие видные ученые. Но главенствующей фигурой в русском психоанализе выступал И. Д. Ермаков.

Биографические сведения об этом человеке весьма скупы и почерпнуты главным образом из лаконичных, скорее справочных материалов, опубликованных в последние годы дочерью Ермакова М. И. Давыдовой.

Иван Дмитриевич Ермаков родился б октября 1875 г. в Константинополе. В 1896 г. окончил Тифлисскую классическую гимназию. Медицинское образование он

получил в Московском университете, после окончания которого в 1902 г. был оставлен для работы в должности врача-психиатра в университетской клинике. Уже в эти годы проявился интерес Ермакова к психологическим проблемам художественного творчества. В автобиографии, написанной в 1926 г., он отмечает, что еще студентом наблюдал и пользовал в клинике М. А. Врубеля и на основании своих наблюдений впоследствии написал очерк о личности и творчестве великого художника.

В 1904 г. в связи с началом русско-японской войны И. Д. Ермаков был призван на военную службу и исполнял обязанности психиатра в госпиталях Харбина и Москвы. Первые его научные работы, опубликованные в Журнале невропатологии и психиатрии им. С. С. Корсакова, отразили опыт и наблюдения психиатра, столкнувшегося в своей практике с психопатологическими последствиями военных действий.

После демобилизации И. Д. Ермаков вернулся к преподавательской и клинической деятельности в Московском университете. В 1906 г. стал действительным членом Общества невропатологов и психиатров. В университетских стенах он проработал до 1921 г., пройдя путь от ординатора до заведующего психиатрической клиникой. Остался он в университетской клинике и в 1911 г., когда ее покинули его учитель В. П. Сербский и еще один видный деятель психоаналитического движения Н. Е. Осипов. Сербский и Осипов таким образом выразили свой протест против политики министра просвещения Л. А. Кассо, стремившегося ограничить студенческие свободы. С этого момента пути Ермакова и Осипова расходились все дальше, а отношения становились все более неприязненными, что, впрочем, характерно для личных взаимоотношений многих видных представителей психоаналитического движения.

И. Д. Ермаков успешно сочетал общественную и на-Учную деятельность. В 1910—1917 гг. он был казначеем Благотворительного общества им. С. С. Корсакова. С на-Учными командировками посетил Париж (в 1913 г. из-

132

бран членом Парижского общества невропатологов и психиатров), Берлин, Берн, Цюрих, Мюнхен.

21 сентября 1913 г. И. Д. Ермаков выступил перед коллегами в университетской клинике с докладом об учении 3. Фрейда. С этого времени большинство его работ, увидевших свет, связаны с пропагандой психоаналитических идей. Его активность на этом поприще была такова, что впоследствии (в 1929 г.) журнал «Под знаменем марксизма», обличая в идеализме видных русских мыслителей, писал: «Разве неизвестно, что по-русски Гуссерль читается Шпет, Фрейд, скажем, Ермаков, а Бергсон — Лосев?»

Накануне Февральской революции 1917 г. в журнале «Психоневрологический вестник» появилась статья Ермакова «О белой горячке». Интересно, что в работе на такую, казалось бы, специальную психиатрическую тему прозвучали патетические слова, ставшие, по сути своей, кредо будущих советских психоаналитиков:

В послереволюционные годы И. Д. Ермаков стал членом Совета психоневрологического музея-лаборатории и библиотеки профессора Ф. Е. Рыбакова, преобразованного вскоре в Государственный психоневрологический институт, при котором он организовал и возглавил отдел психологии. При этом отделе в 1921 г. был создан детский дом-лаборатория, где подопечные дети изучались с точки зрения проявлений бессознательных влечений. Детский дом располагался в красивом здании, известном москвичам как особняк Рябушинского. В 1922 г. шефство над этим учреждением принял союз германских горнорабочих «Унион», в результате чего детский дом стал называться «Международная солидарность». Контингент его воспитанников (весьма немно-

133

В 1923 г. на базе детского дома был создан Государственный психоаналитический институт, который возглавил профессор Ермаков. В «Положении» об институте определялись его задачи: а) организация научно-теоретических исследований в области психоанализа взрос-

Государственный психологический институт размещался

в Москве на Малой Никитской улице в бывшем особняке

Рябушинского —памятнике архитектуры русского модерна,

построенном по проекту знаменитого архитектора Шехтеля.

Впоследствии Сталин, чтобы уговорить Горького вернуться

в Россию, подарил особняк великому пролетарскому писателю.

Институт, правда, для этого пришлось закрыть

Сергей Степанов

лых и детей; б) научное изучение вопросов, вызванных государственными потребностями; в) подготовка научных работников вузов в области психоанализа.

Последовавшие затем два года можно считать «золотой эрой» психоанализа в России. Эта эра, однако, была короткой: 14 августа 1925 г. Государственный психоаналитический институт по постановлению Совета народных комиссаров был закрыт. Прошло еще несколько лет, и фрейдизм в СССР был громогласно заклеймен как вредное буржуазное лжеучение. (Показательно, что в туже пору в нацистской Германии труды 3. Фрейда бросали в пламя костров.)

Но краткая пора расцвета оказалась весьма продуктивной и отмеченной огромной активностью самого И. Д. Ермакова. Как директор института, он в 1923— 1925 гг. занимался организацией исследовательской, терапевтической и просветительской работы, читал в институте для врачей, педагогов и социологов курс психоанализа, вел семинарии (кружки) по гипнологии и изучению художественного творчества. В 1923 г. И. Д. Ермаков выступил одним из организаторов Русского психоаналитического общества, стал его председателем, а также возглавил в нем секцию психологии искусства и литературы.

Важнейшим вкладом Ермакова в развитие психоанализа явилась организация им издания книжной серии «Психологическая и психоаналитическая библиотека», в которой с 1922 по 1925 г. были опубликованы переводы на русский язык основных работ 3. Фрейда, а также труды его последователей. Ермаков выступил редактором серии и автором предисловий к большинству книг. В этой серии были опубликованы и две его собственные книги — «Этюды по психологии творчества А. С. Пушкина. Опыт органического понимания «Домика в Коломне», «Пророка», «Маленьких трагедий» (1923) и «Очерки по анализу творчества Н. В. Гоголя» (1924). Интерес к творчеству Гоголя возник у Ермакова давно. Повесть «Нос», изданная в Москве в 1921 г., со-

ргихолргия в лицах

135

держит его послесловие. Впоследствии психоаналитическая трактовка художественного творчества вызвала ожесточенную критику. Так, в первой советской «Литературной энциклопедии» Ермаков в этой связи удостоился даже персональной статьи — разумеется, критической. Хотя нельзя не признать, что, скажем, его трактовка носа как фаллического символа — весьма органичная' для классического психоанализа — действительно, многим может казаться спорной.

Неизданной осталась книга Ермакова «Ф. М. Достоевский. Он и его произведения», книги «Психоанализ и художественное творчество», «Психоанализ и педагогика», «Психоанализ детской души», а также две его работы, аннотированные в упомянутой серии, — «Гипнотизм» и «Органичность и выразительность в картине». Впрочем, из тридцати двух объявленных выпусков «Психологической и психоаналитической библиотеки» увидели свет лишь пятнадцать.

Отстраненный от официальной деятельности, И. Д. Ермаков продолжал психиатрическую практику, занимался частным лечением неврозов, заикания, алкоголизма, выступал консультантом в клиниках Москвы. Однако основное внимание он продолжал уделять главной интересовавшей его теме — исследованию литературы и искусства с позиций психоанализа. В кругах научной и художественной интеллигенции пользовались известностью очерки Ермакова об искусстве, в частности эссе «Незнакомка» о картине К. Сомова «Дама в голубом платье». Интересно, что после долгих лет забвения первой публикации удостоилась именно «Незнакомка». Однако, словно по иронии, в эротическом журнале «Андрей» (впрочем, в обыденном сознании психоанализ всегда ассоциировался с чем-то эротически-пикантным).

Особой сферой деятельности И. Д. Ермакова была живопись. Он был участником ряда художественных выставок в 1916—1921 гг. (44-я Передвижная выставка, Выставка мира искусств и др.), до 1923 г. участвовал в

136

_Сергей Степанов

исследовательской работе, которая велась в Государственной Третьяковской галерее. Сохранилась его неопубликованная работа «Как смотреть картины», содержащая интересные наблюдения за поведением рабочих и крестьян — посетителей Третьяковки. В семейном архиве сохранились его живописные и графические работы, а также две рукописные книжечки лирических стихов. Летом 1941 г. И. Д. Ермаков был арестован по политическому обвинению. Умер год спустя в Бутырской тюрьме. В 1956 г. посмертно реабилитирован. Еще много лет спустя фактически реабилитирована и его научная позиция.



С Н. ШПИЛЬРЕЙН (1885-1942)

Сабину Шпильрейн можно без преувеличения назвать одной из самых ярких фигур в мировой психологии XX столетия. Тесно общаясь с самыми выдающимися умами своей эпохи, она не только испытала их влияние, но и сама оказала значительное влияние на становление их идей. Однако ее имя, звучавшее на всю Европу в начале века, быстро забылось и до недавнего времени почти не упоминалось. В центре внимания историков психологии ее имя вновь оказалось после публикации тома переписки 3. Фрейда и К. Г. Юнга. Эта переписка была опубликована с большим опозданием, в 1974 г. (наследники долго противились публикации, опасаясь огласки некоторых весьма приватных деталей). Имя Шпильрейн и ее работы упоминаются в сорока письмах из этого собрания, причем ее заметная роль в истории отношений Фрейда и Юнга выступает в этой публикации довольно отчетливо.

В 1977 г. итальянскому аналитику-юнгианцу Альдо Коротенуто передали найденную в подвале здания в Женеве, где когда-то размещался Институт психологии, объемистую пачку бумаг, оставленных там Сабиной Шпильрейн. Среди них было сорок шесть писем Юнга, адресованных Шпильрейн, и двенадцать ее писем Юнгу; двенадцать писем ей от Фрейда и два письма ему, а также ее личный дневник 1909—1912 гг. На основе этой находки была написана книга «Тайная симметрия. Сабина Шпильрейн меж Фрейдом и Юнгом», которая сразу стала бестселлером, неоднократно переиздавалась и была переведена на многие языки (за исключением русского).

138

Сергей Степанов

Живейший интерес широкой общественности к этой книге во многом привлекли пикантные детали личных отношений, ставшие впоследствии поводом для многих спекуляций. Так, в нашей стране большим успехом пользовалась книга Дж. Платаниа «Юнг для начинающих», где Сабина Шпильрейн весьма бесцеремонно представлена как русская красавица, чуть не соблазнившая Юнга. Нам, конечно, не привыкать к тому, что на Западе русскими огульно величают всех выходцев из России независимо от их национальности (так, в разных источниках можно встретить упоминания о «русских» женах Адлера и Роршаха — Раисе Эпштейн и Ольге Штемпелин). Огорчает другое — попытка представить историю отношений научных светил как эпизод мыльной оперы.

Но существует и иная крайность. Известный специалист по истории психоанализа Александр Эткинд в своих книгах «Эрос невозможного» и «Содом и Психея» уделяет фигуре Шпильрейн пристальное внимание (в обеих книгах ей посвящены специальные главы). В целом науковедческую тактику Эткинда отличает склонность к чересчур смелым гипотезам. И в данном случае из его изысканий можно заключить, что фигура Шпильрейн вообще чуть ли не центральная в психологии начала века: Фрейд и Юнг, Выготский и Пиаже, возможно, и не стали бы теми, кем они сегодня нам известны, если б не черпали вдохновение в общении с мудрой Сабиной.

Так кем же на самом деле была эта женщина, канувшая в забвение, восставшая из него и заслужившая самые противоречивые оценки?

Сабина Шпильрейн родилась в 1885 г. в Ростове-на-Дону. Ее отец, состоятельный коммерсант Нафтул Шпильрейн, по принятой у российских евреев традиции предпочитал «в миру» именоваться Николаем Аркадьевичем. (Впрочем, это не только российская традиция. Ведь и Фрейд при рождении был наречен Соломоном (Шло-мо), а имя Сигизмунд, преобразовавшееся впоследствии в Зигмунд, получил в целях адаптации к австро-

психология в лицах

139

венгерскому социуму.) Соответственно, в документах советской поры С. Шпильрейн фигурирует как Сабина Николаевна. Под этим отчеством известны и трое ее братьев, также ставших крупными учеными, — Ян (инженер), Эмиль (биолог) и Исаак (психолог). Мать Сабины, Ева Марковна, имела специальность стоматолога, однако занималась главным образом семьей.

В собственном трехэтажном доме семьи Шпильрейн царили строгие порядки, установленные отцом. Нафтул Шпильрейн, собственными руками сколотивший состояние, стремился дать-детям хорошее образование, которое послужило бы основой их благополучия. Сам он свободно владел несколькими языками и того же требовал от детей: по составленному им расписанию в каждый день недели все разговоры в доме велись на том или ином европейском языке. Нарушение этого предписания влекло за собой наказание, порой весьма строгое. Прав или нет был отец в своем педагогическом рвении, но цели своей он добился. К моменту окончания гимназии все дети свободно владели иностранными языками, все пошли в науку и преуспели в ней (Ян окончил Сорбонну и университет в Карлсруэ, стал членом-корреспондентом АН СССР; Исаак окончил Гейдель-бергский университет, учился в Лейпциге у В. Вундта; Эмиль окончил университет в Ростове-на-Дону и стал там доцентом).

Сабина окончить гимназию не сумела. После окончания восьми классов у нее обнаружилось нервное расстройство, по-видимому, отчасти спровоцированное смертью ее младшей сестры Эмилии. И тогда отец принял решение, кардинально повлиявшее на всю ее судьбу. В 1904 г. он отправил Сабину на лечение в Швейцарию. Так она оказалась в цюрихской клинике Бургхельци, которой руководил профессор Эйген Блейлер. Лечащим врачом Сабины стал увлекавшийся психоанализом молодой доктор Карл Густав Юнг, впервые опробовавший на пациентке некоторые идеи и приемы психоаналитической терапии. Результат оказался неожиданным -

Сергей Степанов

юная пациентка влюбилась в женатого врача. Надо сказать, что Юнг — потомок протестантских священников — никогда не отличался приверженностью пуританской морали своих предков. Он ответил Сабине взаимностью. Многие подробности их бурного романа, наверное, утрачены навсегда, но и получившие огласку детали свидетельствуют о поистине шекспировском накале страстей.

Что же касается нервного расстройства, которым страдала Сабина, то тут Юнг как врач оказался на высоте. (А может быть, просто-напросто любовь обладает исцеляющей силой и врачует душевные недуги.) Так или иначе, после десятимесячного курса интенсивной терапии Сабина в 1905 г. поступила на медицинский факультет Цюрихского университета, где стала специализироваться по психотерапии и педологии. Юнг, однако, продолжал лечение (вплоть до 1909 г.) и с 1906 г. обсуждал случай Шпильрейн в переписке с Фрейдом. (В дальнейшем она непосредственно вмешалась в их непростые отношения и отнюдь не улучшила их.)

Учась в университете, Сабина все больше увлекалась психоаналитическими идеями и с удовольствием работала над темами, предложенными Блейлером и Юнгом. А в 1909 г. сама вступила в переписку с Фрейдом.

По окончании университета она активно работала над диссертацией «О психологическом содержании одного случая шизофрении» (как известно, сам термин «шизофрения» был предложен Блейлером) и в 1911 г. успешно защитила эту работу. В этом же году новоявленный доктор медицины Сабина Шпильрейн завершила интересную работу «Разрушение как причина становления» (опубликована в 1912 г.), в которой предвосхитила принципиально важную идею Фрейда, обозначив садистский компонент сексуального влечения как «деструктивное» влечение. В этом же году, посетив Вену, Сабина Шпильрейн лично познакомилась с Фрейдом. На заседании Венского психоаналитического общества 25 ноября 1911 г. она сделала доклад по данной работе.

психология в лицах