Сто великих узников москва "вече" 2003

выгодный для Англии торговый договор.

ТОМАС МОР

103

весьма удачно справился с возложенной на него задачей. Во время пребывания в

этой стране Т. Мор и написал свою "Утопию", вызвавшую бурю восторгов в среде

европейской буржуазии. Правда, современники ценили больше всего не вторую часть

книги, где говорится о социальном устройстве общества, а вводную часть

сочинения, в которой резкой и язвительной критике подвергается общественно-

политический строй государств того времени.

Вскоре слухи о Т. Море - ученом, писателе, способном дипломате, влиятельном в

буржуазных кругах, дошли до короля Генриха VIII. Молодой монарх захотел

пригласить его к своему двору в качестве советника. Тогда, да и много позже,

коронованные особы любили окружать себя людьми учеными, и Генриху VIII льстила

мысль приблизить к своему трону разносторонне одаренного Т. Мора. Однако тот

долго отказывался от королевского приглашения, стараясь подальше держаться от

двора; он прекрасно понимал, что, принимая такую ответственную должность,

может лишиться независимости. Однако приглашения короля становились все

настойчивее и отказываться от них дальше становилось рискованно.

Уступая настоянию друзей (в их числе был и Э. Роттердамский), Т. Мор в 1518 году

поступил советником к Генриху VIII, надеясь благотворно повлиять на короля. Он

ненавидел тиранов, но был убежден, что только воля "просвещенного монарха" может

совершить необходимые преобразования, а Генрих VIII в первые годы своего

правления многим казался именно таким королем.

Томас Мор Портрет работы П.П.Рубенса Около 1630 г.

104

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

привлек его к работе Королевского совета, назначил докладчиком по прошениям,

поступающим на имя короля, спрашивал его мнения по всем важнейшим вопросам. И Т.

Мор начал быстро продвигаться по служебной лестнице, последовательно занимая

высокие должности. Но успехи нисколько не вскружили ему голову, хотя он был

первым выходцем из буржуазии, ставшим первым министром королевства, пост который

до него доставался только представителям родовитого дворянства.

Т. Мор был верующим католиком и противником развернувшегося тогда в Европе

движения Реформации; он не был согласен со взглядами М. Лютера, а кроме того,

считал, что массовые движения могут привести лишь к анархии и разрушениям. В мае

1532 года король предъявил собранию духовенства требования, отвергавшие власть

римского папы. Через четыре дня духовенство капитулировало, и это было крахом

для Т. Мора, защищавшего в своих трактатах самостоятельную политическую позицию

английского духовенства. Т. Мор не мог принять собственную "реформацию" Генриха

III, особенно проведенную таким путем и по такому поводу. Он не захотел принять

фальшивых доводов своего монарха, который утверждал, что его брак с Екатериной

Арагонской "противоестествен", так как сначала она была предназначена в жены его

умершему брату Артуру. Зная нрав короля, Т. Мор подал в отставку, чтобы не брать

на себя ответственности за его действия. 16 мая в саду при Йоркском дворце

бывший советник короля вернул большую государственную печать Англии, но не

хотел, чтобы его отставка выглядела демонстрацией, и некоторое время настаивал

на том, что она вызвана плохим состоянием здоровья.

Он ушел в личную жизнь, хотя прекрасно понимал, что вряд ли она спасет его от

опасности. Правда, и Генрих VIII не сразу решился преследовать своего прежнего

советника, так как слишком велико было влияние того среди буржуазии и в

придворных кругах. К Т. Мору начали подбираться издалека: сначала было

конфисковано его имение, и он лишился средств к жизни. Затем его попытались

припутать к делу монахини Елизаветы Бартон, пророчившей гибель королю, если он

женится на Анне Болейн. Но дело это было так явно подтасовано, что Т. Мор вышел

из него чистым от всякого обвинения, заявив, что всегда скептически относился к

"откровениям" и "чудесам", приписываемым этой монахине.

После рождения принцессы Елизаветы - дочери Генриха VIII и Анны Болейн -

английский парламент принял новый "Акт о наследовании", по которому дочь короля

от его брака с Екатериной Арагонской (принцесса Мария) объявлялась

незаконнорожденной, а наследницей объявлялась принцесса Елизавета. Кроме того, в

документе отвергались все права римского папы, касаю-

ТОМАС МОР

105

передавались в компетенцию епископов англиканской церкви. К "Акту" прилагалось

постановление о присяге, которую обязан был принести любой подданный по первому

требованию короля.

В середине апреля 1534 года, более чем за две недели до вступления "Акта о

наследовании" в законную силу, Т. Мора вызвали в специальную комиссию для

принятия присяги. Все рассчитывали на то, что вызов в комиссию поможет сломить

упрямство бывшего советника. Король добивался юридического оформления своего

главенства над церковью, но Т. Мор отказался присягнуть по многим пунктам

"Акта", согласившись лишь, и то в виде уступки, признать принцессу Елизавету

наследницей английского трона. За этот отказ его обвинили в государственной

измене и 17 апреля отправили в Вестминстерское аббатство, где он просидел четыре

дня, пока король совещался со своими министрами, какие принять в отношении

упрямца меры. Потом Т. Мора перевели в Тауэр, но он продолжал заявлять: "Я семь

лет изучал историю церкви и утверждаю, что светский государь не может быть

главой какой бы то ни было церкви". Стоило ему только отказаться от этих слов, и

он был бы спасен: ему возвратили бы конфискованные имения, прекратились бы

преследования членов его семьи. Этого ждал король, к примирению побуждала Т.

Мора любимая дочь Маргарита, но он был непреклонен.

В Тауэр ему разрешили взять с собой одного слугу, которому приказали следить за

узником и доносить обо всем, что тот будет говорить о короле. Брошенный в

темницу и лишенный книг, Т. Мор к тому же тяжело страдал и физически. Через

месяц к нему пустили на свидание дочь Маргариту: оба упали на колени и пропели

несколько благодарственных молитв, а потом Т. Мор заговорил о своем заточении.

Он не жаловался, напротив, считал свое заключение особой к нему милостью Бога;

говорил, что чувствует себя как бы сидящим на коленях у Всевышнего...

Впоследствии Т. Мору разрешили видеться и с другими членами семьи, а также

слушать обедню в тюремной капелле, прогуливаться по саду, иметь книги, писать и

т.д. Вместе с тем через посещавших узника лиц пытались уговорить его отказаться

от своего упорства, но все они убеждались в безуспешности своих просьб. Более

года провел Т. Мор в Тауэре, сохраняя твердость духа.

Суд над ним проходил в Вестминстерском дворце. Несмотря на довольно значительное

расстояние, узник всю дорогу от Тауэра прошел пешком, опираясь на палку.

Началось чтение огромного обвинительного акта, в котором перечислялись многие

"преступления" Т. Мора, в которые его пытались запутать. Выступали лжесвидетели

и доносчики, но он защищался с большим досто-

106

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

107

убеждений. Однако судьи признали его виновным и постановили

Шерифу Вильямсу Бингстону предписывается отвести преступника обратно в Тауэр, а

оттуда влачить по земле через весь лондонский Сити до Титберна и повесить так,

чтобы он замучился до полусмерти, потом снять с петли, пока он еще не помрет,

отрезать половые органы, выдернуть и сжечь внутренности Затем четвертовать его и

прибить по одной четверти его тела над всеми четырьмя воротами Сити, а голову

выставить на лондонском мосту.

Учитывая прежние заслуги Т. Мора, король "смягчил" приговор, заменив мучительную

пытку и казнь простым отсечением головы. Семь дней и семь ночей провел Т Мор в

ожидании казни Все бывшие при себе вещи он отдал на память детям, написал два

письма (одно из них - дочери Маргарите), много молился, смиряя бичеванием свое

тело, которое все еще страшилось "ничтожного щелка". 6 июля 1535 года 57-летнего

узника повели к месту казни. Т. Мор шел с красным крестом в руке, часто поднимал

взоры к небу Уже стоя на эшафоте, он хотел обратиться к собравшемуся народу, но

ему не разрешили. И тогда Т. Мор обратился к палачу, просившему у него прощения:

Ты оказываешь мне самую большую услугу, какую я только могу пожелать от

человека. Исполняй оке без страха свою обязанность. Шея у меня короткая, целься

хорошенько, чтобы не осрамиться.

Голову казненного, по обычаю того времени, обварили кипятком и надели на кол у

ограды лондонского моста. Через месяц дочь Томаса Мора, Маргарита Ропер,

уговорила палача отдать ей голову отца и захоронила ее в склепе Роперов под

церковью Святого Дунстана в Кентербери. А тело было погребено в восточном конце

церкви Святого Петра в Винцуле - недалеко от места казни.

АННА БОЛЕЙН

Из всех жен английского короля Генриха VIII Анна Болейн пользуется наибольшей

известностью. Она заворожила короля более 500 лет назад, но до сих пор личность

ее подвергается различным характеристикам и кривотолкам. Ее называли шлюхой и

разрушительницей семейного очага, бездушной интриганкой и мужичкой, которая все

использовала для собственного продвижения, не имея при этом никаких собственных

убеждений.

Красавицей Анну Болейн называли редко, но даже самые заклятые недруги признавали

ее чаровницей. Король был побежден одним ее взглядом, одной только улыбкой.

Прелестное личико, живой ум, скромный, но веселый взгляд, смуглость и черные во-

лосы - все придавало ей "экзотический" вид в том окружении, которое привыкло

видеть красоту в молочной бледности Особенно поражали глаза Анны Болейн -

"черные и прекрасные", как у газели. Король влюбился так быстро и так пылко, что

окружавшие приписали его любовь действию волшебных чар.

Годами защищалась Анна Болейн от настойчивых домогательств Генриха VIII,

отказываясь стать его любовницей, и сумела превратить его вожделение в орудие

собственной власти Сначала Анна флиртовала с королем, думая, что подобный флирт

для нее безопасен. Ей совсем не хотелось вступать в близкие отношения, но

Генриху VIII, конечно же, хотелось большего. Анна упрямилась, так как ей

хотелось брака, к которому ее всегда готовили - респектабельного,

добропорядочного брака с достойным дворянином Она удалилась от двора и не хотела

туда возвращаться даже в сопровождении матери, но и Генрих VIII не ослаблял

напора. Анна могла бы сослаться на свое желание сохранить честь и целомудрие, но

король не чтил эти добродетели. Она надеялась, что он рано или поздно

переключится на другую фрейлину, но и этого не произошло. Ей не оставалось ни

малейшей возможности удачно выйти замуж, так как любой потенциальный избранник

знал об отношении к ней короля.

В начале мая 1527 года в Англию приехали французские послы для переговоров по

поводу замужества подрастающей принцессы Марии, и Генрих VIII решил устроить

праздник в честь гостей После неизменного в таких случаях турнира и следовавшего

за ним маскарада король, к несказанному изумлению послов, вышел на пир не со

своей законной супругой, а с молодой черноглазой женщиной Он и раньше танцевал с

нею на различных праздниках, но в этот раз впервые появился официально, а через

Две недели предпринял Анна Болейн в Тауэре после ареста

первые, еще тайные, шаги С картины э Чибо XIX в

Ч "!

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

для достижения своей цели - добиваться законного брака с Анной Болейн. Генрих

VIII думал, что убедить римского папу в необходимости своего нового брака будет

легко, и потому не особенно волновался по этому поводу. Анна же беспокоилась

гораздо больше, ведь не все подданные и даже придворные могли полностью

поддержать своего короля. Предполагалось, что как глава государства король

неукоснительно соблюдает правила поведения и руководствуется моральными

принципами, что бы в действительности ни творилось за закрытыми дверями

королевских покоев. Но как только будет известно о браке, поднимется такое

общественное волнение, которое трудно будет унять, к тому же осложнится и

международная ситуация.

Генрих VIII поговаривал о разводе: королю нужен был сын, и единственный путь к

этому лежал через развод с королевой Екатериной Арагонской. Если бы королева

согласилась уйти в монастырь, то супруги могли бы вполне официально развестись,

и тогда Генрих VIII мог бы взять себе новую супругу на законном основании. Для

Екатерины Арагонской этот шаг не был жертвой, так как в те времена существовали

монастыри, в которых люди благородного происхождения вели уединенную жизнь,

отдыхая от светской суеты и не особо обременяя себя соблюдением устава

монастырской жизни. Им даже позволяли окружать себя роскошью, недоступной для

рядовых монахов, и пользоваться почти полной свободой. Такое решение могло бы

устроить всех, и король даже решил дать бывшей жене ценную награду и оставить за

ее дочерью право наследовать трон, если у новой королевы не будет сыновей.

В народе к Анне Болейн относились настороженно, а то и откровенно враждебно.

Неужели их король и в самом деле собирается оставить свою законную жену ради

нее? Ведь известно, что она долгое время жила во Франции - этой порочной и

враждебной Англии стране, и потому не заслуживает иного названия, кроме как

"французская шлюха". Ситуация для Анны складывалась хуже некуда: подданные

ненавидели ее еще до того, как она стала их королевой. Король мог бы жениться на

Анне Болейн, если бы папа Климент VII счел его брак с Екатериной Арагонской

незаконным. Но верховный понтифик при решении этого вопроса явно тянул время, а

Генрих сгорал от нетерпения.

Брак между Генрихом VIII и Екатериной Арагонской должен был кто-то официальным

образом расторгнуть. Это было сделано по решению церковного суда, который

заседал в монастыре города Данстебл. А 28 мая 1527 года Анна Болейн официально

стала английской королевой. Генрих VIII приложил все усилия, чтобы коронация

Анны стала праздничным событием, но рождение принцессы Елизаветы явилось для

короля тяжелым ударом, ведь придворные астрологи в один голос твердили, что у

него родится

АННА БОЛЕЙН

109

сын. Король уже заготовил речь и отдал распоряжение об организации турнира,

отменен, а празднества урезали до уровня, приличествующего рождению девочки.

Однако крестины прошли с подобающей торжественностью.

Страсть Генриха VIII после этого ничуть не угасла. Они были с Анной не только

любовниками, но и союзниками в борьбе против Екатерины Арагонской и против папы

римского. Но смерть нерожденного сына положила конец этой всепоглощающей

страсти. Те самые черты, которыми Анна когда-то пленила и заворожила короля,

теперь пресытили его, и он стал увлекаться другими женщинами. А потом наступил

день, когда новое увлечение Генриха VIII оказалось не случайной интрижкой.

Король решил, что он вновь влюблен - влюблен в Джейн Сеймур, разительно

отличавшуюся от Анны. Как и в начале ухаживаний за Анной, король и на этот раз

пока не помышлял о женитьбе: его подданные еще уповали на то, что он оставит

Анну Болейн и вернется к Екатерине Арагонской. Но отвергнуть Анну и жениться еще

раз - это могло вызвать уже не просто скандал, но и гражданскую войну. К тому же

и сам он мог стать посмешищем для всей Европы.

После смерти Екатерины Арагонской у Анны оставалась единственная надежда, но это

была величайшая надежда: она снова ждала ребенка. Какими бы любовными интригами

не тешился король, она будет в безопасности, если родит ему наследника. Но и на

этот раз ребенок не родился... Анна не способна подарить ему сына, значит, и

она, как Екатерина Арагонская, - не "настоящая" жена. И Генрих VIII решает

избавиться от нее и жениться на Джейн Сеймур.

Эдвард Сеймур, брат новой королевской фаворитки, сблизился со сторонниками

принцессы Марии (дочери Екатерины Арагонской) и живо втянулся в заговор против

Анны. Но она не признавала незаконности своего брака с Генрихом VIII, как не

признавала его и Екатерина Арагонская. Не признает она и объявления своей дочери

незаконнорожденной: раз сына нет, трон унаследует принцесса Елизавета. Эдвард

Сеймур и его сообщники давали Джейн указания, как ей следует держаться с

королем, и та послушно следовала их советам.

Заговор расширялся, и Томасу Кромвелю, графу Эссекскому, следовало быстро

изыскать нечто такое, что явилось бы оправданием ненависти Генриха VIII к Анне и

легко заставило бы его податливую совесть склониться к вынесению смертного

приговора. Кромвель решил, что в данном случае может сгодиться пре-любодейство.

Само по себе оно, конечно, не карается казнью, но в случае с королем все может

обстоять иначе: если у королевы окажется любовник, значит, она мечтает выйти за

него замуж.

по

100 ВЕЛИКИХ УЗНИКОВ

111

А сделать это можно будет только в случае смерти короля; но ведь надеяться на

смерть короля - это уже преступление, это уже измена и заговор. Однако и здесь

надо быть начеку: начнут сравнивать достоинства соперников, и если

предполагаемый любовник окажется молод и красив, значит, королева отвернулась от

бессильного старика. Если же любовник окажется стар и непривлекателен, выйдет

еще смешнее: королю наставило рога какое-то пугало огородное. Хорошо было бы

уличить Анну в связи с одним из слуг, которые чаще всего находятся при ней. А

еще лучше, если у королевы окажется не один любовник, чтобы она предстала в

своей ненасытной и противоестественной страсти настоящим чудовищем. Тогда никто

не осмелится винить короля, ведь его околдовала женщина, чья порочность сродни

сатанизму.

Однажды Анна Болейн беседовала с королевским грумом Генри Норрисом, который

входил в число ее друзей. Он давно уже был помолвлен с одной из ее фрейлин, и

Анна спросила, почему же он все не женится. Генри Норрис ответил, что подождет

еще немного, но Анне показалось, что он не торопится жениться на фрейлине

потому, что положение самой королевы весьма непрочно. И она обрушилась на него с

обвинениями, будто он решил жениться... на ней самой. Норрис был ошарашен и

принялся доказывать, что даже не помышлял ни о чем подобном. Между Анной и им на

глазах у всех произошла шумная ссора. Только успокоившись, королева поняла, что

она натворила - ведь свидетели могли подумать о близких отношениях между ними! И

она повелела Норрису идти к Д. Скипу - королевскому управляющему по раздаче

милостыней - и "поклясться, что королева - женщина бла-гопорядочная". На беду

обоих Норрис согласился.

Т. Кромвель между тем продолжал свои поиски и вскоре обнаружил еще одну

подходящую жертву - придворного музыканта Марка Смитона, явно влюбленного в Анну

и вздыхавшего, что она недосягаема и представляет для него только поэтическую

мечту. Но однажды музыкант сказал, что ему достаточно только видеть королеву, и

это немедленно было занесено Т. Кромвелем в список улик против Анны. Смитона

схватили и доставили в дом Т. Кромвеля, где допрашивали целые сутки: "Откуда у

него такие красивые одежды? Давала ли ему королева деньги? Оставались ли они

наедине в ее покоях? Договаривались ли они убить короля?". Поговаривали, что

признание вырвали у Смитона под пытками, ведь он и раньше не отличался

стойкостью, а теперь и вовсе лишился духа, особенно после того как Т. Кромвель

призвал "двух крепких молодцов", и они то затягивали, то ослабляли веревку на

его шее. А может быть, музыканту просто пригрозили смертью предателя: не

повесят, так заживо выпотрошат. Люди знатного рода обычно избегали подобной

участи, а осужденным из сословия

М. Смитона, которых признавали в измене, полагалось наказание "по полной

программе". И придворный музыкант рассказал следователям все, что они хотели

услышать: да, он плотски познал королеву, и она за это платила ему деньги. После

этого его заточили в Тауэр и заковали в кандалы.

Через некоторое время в прелюбодеянии с Анной обвинили Норриса. Изумленный

придворный принялся отрицать столь явную нелепость, но тоже очутился в Тауэре.

Спустя несколько часов арестовали и Анну Болейн, обвинив ее в прелюбодеянии с

Норрисом, Смитоном и еще одним мужчиной, имя которого до нас не дошло. Король

приказал заточить ее в Тауэр - в те самые покои, где она провела ночь перед

коронацией. Ее тюремщик свидетельствовал, что сначала Анна упала на колени и

стала плакать, "и пребывая в таковой скорби, то и дело разражалась громким

смехом".

тюремщику, - неужели я умру без правосудия?". На это он чопорно ответил, что "и

нижайшему из подданных королевских даровано бывает правосудие". Но Анна в ответ

только расхохоталась: ей ли не знать, каково правосудие Генриха!

А король между тем колебался. Он желал развода с Анной, но готов был дозволить

ей мирно влачить свою жизнь, если она во всем признается. Однако королева

написала следующее:

Государь! Недовольство Вашего Величества и мой арест до того странны, что я не

знаю... в чем мне виниться. Я тотчас поняла смысл Вашего предложения о

помиловании, ибо передал мне его мой старый заклятый враг. Если, по Вашим

словам, чистосердечное признание может обеспечить мою безопасность, то я готова

исполнить Ваше приказание. Но не думайте, что Ваша жена когда-нибудь и в чем-

нибудь будет вынуждена признать себя виновной в преступлении, о котором она

никогда и не мыслила. По истинной правде, ни у одного государя не было такой

верной, преданной и любящей жены, какую вы нашли в Анне Болейн, и она таковой

осталась бы навеки, если было бы угодно Богу и Вам...

Вы избрали меня, Вашу верноподданную, в королевы и подруги Вашей жизни, чего я

не желала и не была достойна. Если Вы со своей стороны нашли меня достойной

такой чести, то не откажите мне в Вашей королевской милости... не дозвольте,

чтобы незаслуженное пятно омрачило добрую славу Вашей верной жены и малолетней

принцессы, Вашей дочери. Отдайте меня под суд, добрый король, но пусть суд будет

законный, и не дозвольте моим врагам быть моими обвинителями и судьями...