Светлана Левашова Откровение Часть Детство Том Пробуждение



бет11/49
Дата25.07.2016
өлшемі3.43 Mb.
#221195
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   49

17. Результат


Утром я, как обычно, пошла завтракать. Не успела я протянуть руку к чашке с молоком, как эта же тяжёлая стеклянная чашка резко двинулась в мою сторону, пролив часть молока на стол... Мне стало немножко не по себе. Я попробовала ещё — чашка двинулась опять. Тогда я подумала про хлеб... Два кусочка, лежавшие рядом, подскочили и упали на пол. Честно говоря, у меня зашевелились волосы… Не потому, что я испугалась. Я не боялась в то время почти ничего, но это было что-то очень уж «земное» и конкретное, оно было рядом, и я абсолютно не знала, как это контролировать...

Я постаралась успокоиться, глубоко вздохнула и попробовала опять. Только на этот раз я не пыталась ничего трогать, а решила просто думать о том, чего я хочу — например, чтобы чашка оказалась в моей руке. Конечно же, этого не произошло, она опять всего лишь просто резко сдвинулась. Но я ликовала!!! Всё моё нутро просто визжало от восторга, ибо я уже поняла, что резко или нет, но это происходило всего лишь по желанию моей мысли! И это было совершенно потрясающе! Конечно же, мне сразу захотелось попробовать «новинку» на всех окружающих меня живых и неживых «объектах»...

Первая мне под руку попалась бабушка, в тот момент спокойно готовившая на кухне очередное своё кулинарное «произведение». Было очень тихо, бабушка что-то себе напевала, как вдруг тяжеленная чугунная сковорода птичкой подскочила на плите и с жутким шумом грохнулась на пол… Бабушка от неожиданности подскочила не хуже той же самой сковороды... Но надо отдать ей должное, сразу же взяла себя в руки, и сказала:

— Перестань!

Мне стало немножечко обидно, так как, что бы ни случилось, уже по привычке всегда и во всём обвиняли меня (хотя в данный момент это, конечно, было абсолютной правдой).

— Почему ты думаешь, что это я? — спросила я надувшись.

— Ну, привидения у нас вроде бы пока ещё не водятся, — спокойно сказала бабушка.

Я очень любила её за эту её невозмутимость и непоколебимое спокойствие. Казалось, ничего в этом мире не могло по-настоящему «выбить её из колеи». Хотя, естественно, были вещи, которые её огорчали, удивляли или заставляли грустить, но воспринимала она всё это с удивительным спокойствием. И поэтому я всегда с ней чувствовала себя очень уютно и защищённо. Каким-то образом я вдруг почувствовала, что моя последняя «выходка» бабушку заинтересовала… Я буквально «нутром чувствовала», что она за мной наблюдает и ждёт чего-то ещё. Ну и естественно, я не заставила себя долго ждать... Через несколько секунд все «ложки и поварёшки», висевшие над плитой, с шумным грохотом полетели вниз за той же самой сковородой…

— Ну-ну… Ломать — не строить, сделала бы что-то полезное, — спокойно сказала бабушка.

Я аж задохнулась от возмущения! Ну, скажите пожалуйста, как она может относиться к этому «невероятному событию» так хладнокровно?! Ведь это такое... ТАКОЕ!!! Я даже не могла объяснить — какое, но уж точно знала, что нельзя относиться к тому, что происходило, так спокойно. К сожалению, на бабушку моё возмущение не произвело ни малейшего впечатления, и она опять же спокойно сказала:

— Не стоит тратить столько сил на то, что можно сделать руками. Лучше иди почитай.

Моему возмущению не было границ! Я не могла понять, почему то, что казалось мне таким удивительным, не вызывало у неё никакого восторга?! К сожалению, я тогда ещё была слишком малым ребёнком, чтобы понять, что все эти впечатляющие «внешние эффекты» по-настоящему не дают ничего, кроме тех же самых «внешних эффектов»… И суть всего этого — всего лишь в одурманивании «мистикой необъяснимого» доверчивых и впечатлительных людей, коим моя бабушка, естественно, не являлась... Но так как до такого понимания я тогда ещё не доросла, мне в тот момент было лишь невероятно интересно, что же такого я смогу сдвинуть ещё. Поэтому я без сожаления покинула «не понимавшую» меня бабушку и двинулась дальше в поисках нового объекта моих «экспериментов»…

В то время у нас жил папин любимец, красивый серый кот — Гришка. Я застала его сладко спящим на тёплой печке и решила, что это как раз очень хороший момент попробовать на нём своё новое «искусство». Я подумала, что было бы лучше, если бы он сидел на окне. Ничего не произошло. Тогда я сосредоточилась и подумала сильнее... Бедный Гришка с диким воплем слетел с печи и грохнулся головой о подоконник… Мне стало так его жалко и так стыдно, что я, вся кругом виноватая, кинулась его поднимать. Но у несчастного кота вся шерсть почему-то вдруг встала дыбом и он, громко мяукая, помчался от меня, будто ошпаренный кипятком.

Для меня это был шок. Я не поняла, что же произошло, и почему Гришка вдруг меня невзлюбил, хотя до этого мы были очень хорошими друзьями. Я гонялась за ним почти весь день, но, к сожалению, так и не смогла выпросить себе прощения… Его странное поведение продолжалось четыре дня, а потом наше приключение вероятнее всего забылось, и опять всё было хорошо. Но меня это заставило задуматься, так как я поняла, что, сама того не желая, теми же самыми своими необычными «способностями» иногда могу нанести кому-то и вред.

После этого случая я стала намного серьёзнее относиться ко всему, что неожиданно во мне проявлялось и «экспериментировала» уже намного осторожнее. Все последующие дни я естественно же просто заболела манией «двигания». Я мысленно пробовала сдвинуть всё, что только попадалось мне на глаза... и в некоторых случаях, опять же, получала весьма плачевные результаты...

Так, например, я в ужасе наблюдала, как полки аккуратно сложенных, очень дорогих, папиных книг «организованно» повалились на пол, и я трясущимися руками пыталась как можно быстрее собрать всё на место, так как книги были «священным» объектом в нашем доме и перед тем, как их брать — надо было их заслужить. Но к моему счастью, папы в тот момент дома не оказалось и, как говорится, на этот раз «пронесло»…

Другой весьма смешной и в то же время грустный случай произошёл с папиным аквариумом. Отец, сколько я его помню, всегда очень любил рыбок и мечтал в один прекрасный день соорудить дома большой аквариум (что он позднее и осуществил). Но в тот момент, за не имением лучшего, у нас просто стоял маленький круглый аквариум, который вмещал всего несколько разноцветных рыбок. И так как даже такой маленький «живой уголок» доставлял папе душевную радость, то за ним с удовольствием присматривали в доме все, включая меня.

И вот в один «злосчастный» день, когда я просто проходила мимо, вся занятая своими «двигающими» мыслями, я нечаянно посмотрела на рыбок и пожалела, что у них, бедненьких, так мало места чтобы вольно жить… Аквариум вдруг задрожал и к моему великому ужасу лопнул, разливая воду по комнате. Бедные рыбки не успели опомниться, как были, с большим аппетитом, съедены нашим любимым котом, которому вдруг, прямо с неба, привалило такое неожиданное удовольствие... Мне стало пo-настоящему грустно, так как я ни в коем случае не хотела огорчать папу, а уж, тем более, прерывать чью-то, даже очень маленькую жизнь.

В тот вечер я ждала папу в совершенно разбитом состоянии — было очень обидно и стыдно так глупо оплошать. И хотя я знала, что никто не будет меня за это наказывать, на душе почему-то было очень скверно и, как говорится, в ней очень громко «скребли кошки». Я всё больше и больше понимала, что некоторые из моих «талантов» в определённых обстоятельствах могут быть весьма и весьма небезопасны. Но к сожалению, я не знала, как можно этим управлять и поэтому мне всё больше и больше становилось тревожно за непредсказуемость некоторых моих действий и за возможные их последствия с совершенно нежелаемыми мною результатами...

Но я всё ещё была лишь любопытной девятилетней девочкой и не могла долго переживать из-за трагически погибших, правда полностью по моей вине, рыбок. Я по-прежнему усердно пробовала двигать все попадающееся мне предметы и несказанно радовалась любому необычному проявлению в моей «исследовательской» практике.

Так в одно прекрасное утро во время завтрака моя молочная чашка неожиданно повисла в воздухе прямо передо мной и продолжала себе висеть, а я ни малейшего понятия не имела, как её опустить... Бабушка в тот момент находилась на кухне, и я лихорадочно пыталась что-то «сообразить», чтобы не пришлось опять краснеть и объясняться, ожидая услышать полное неодобрение с её стороны. Но несчастная чашка упорно не хотела возвращаться назад. Наоборот, она вдруг плавно двинулась и, как бы дразнясь, начала описывать над столом широкие круги… И что самое смешное — мне никак не удавалось её схватить.

Бабушка вернулась в комнату и буквально застыла на пороге со своей чашкой в руке. Я конечно тут же кинулась объяснять, что «это она просто так летает… и, ведь правда же, это очень красиво?»… Короче говоря, пыталась найти любой выход из положения, только бы не показаться беспомощной. И тут мне вдруг стало очень стыдно… Я видела, что бабушка знает, что я просто-напросто не могу найти ответ на возникшую проблему и пытаюсь «замаскировать» своё незнание какими-то ненужными, красивыми словами. Тогда я, возмутившись на саму себя, собрала свою «побитую» гордость в кулак и быстро выпалила:

— Ну, не знаю я, почему она летает! И не знаю, как её опустить!

Бабушка серьёзно на меня посмотрела и вдруг очень весело произнесла:

— Так пробуй! Для того тебе и дан твой ум.

У меня словно гора свалилась с плеч! Я очень не любила казаться неумёхой и уж особенно, когда это касалось моих «странных» способностей. И вот я пробовала... С утра до вечера. Пока не валилась с ног и не начинало казаться, что уже вообще не cоображаю, что творю.

Какой-то мудрец сказал, что к высшему разуму ведут три пути: путь размышлений — самый благородный, путь подражаний — самый лёгкий и путь опыта на своей шее — самый тяжёлый. Вот я видимо и выбирала всегда почему-то самый тяжёлый путь, так как моя бедная шея по-настоящему сильно страдала от моих никогда не прекращающихся, бесконечных экспериментов…

Но иногда «игра стоила свеч», и мои упорные труды венчались успехом, как это наконец-то и случилось с тем же самым «двиганием»… Спустя какое-то время, любые желаемые предметы у меня двигались, летали, падали и поднимались, когда я этого желала, и уже совершенно не казалось сложным этим управлять… кроме одного весьма обидно упущенного случая, который, к моему великому сожалению, произошёл в школе, чего я всегда честно пыталась избегать. Мне совершенно не нужны были лишние толки о моих «странностях» и уж особенно среди моих школьных товарищей!

Виной того обидного происшествия видимо было моё слишком большое расслабление, которое (зная о своих «двигательных» способностях) было совершенно непростительно допускать в подобной ситуации. Но все мы когда-то делаем большие или маленькие ошибки и, как говорится — на них же и учимся. Хотя, честно говоря, я предпочитала бы учиться на чём-нибудь другом...

Моим классным руководителем в то время была учительница Гибиене, мягкая и добрая женщина, которую все школьники искренне обожали. А в нашем классе учился её сын — Реми, который, к сожалению, был очень избалованным и неприятным мальчиком, всегда всех презиравшим, издевавшимся над девчонками и постоянно ябедничавшим на весь класс своей матери. Меня всегда удивляло, что, будучи таким открытым, умным и приятным человеком, его мать в упор не хотела видеть настоящего лица своего любимого «чадушки»… Наверное, это правда, что любовь может быть иногда по-настоящему слепа. И уж в этом случае она была слепа неподдельно...

В тот злополучный день Реми пришёл в школу уже изрядно чем-то взвинченный и сразу же начал искать себе «козла отпущения», чтобы излить на него всю свою, откуда-то накопившуюся злость. Ну и, естественно, мне «посчастливилось» оказаться в тот момент именно в радиусе его досягаемости, и, так как мы не очень-то любили друг друга изначально, в этот день я оказалась именно тем горячо желанным «буфером», на котором ему не терпелось выместить своё неудовлетворение неизвестно чем.

Не хочу казаться необъективной, но того, что случилось в следующие несколько минут, не порицал позже ни один мой, даже самый пугливый одноклассник. И даже те, которые не очень-то меня любили, были в душе очень довольны, что наконец-то нашёлся кто-то, кто не побоялся «грозы» возмущённой матери и хорошенько проучил заносчивого баловня. Правда, урок получился довольно-таки жестокий, и если бы у меня был выбор снова это повторить, я наверное не сотворила бы с ним такого никогда. Но, как бы мне не было совестно и жалко, надо отдать должное, что сработал этот урок просто на удивление удачно, и неудавшийся «узурпатор» уже никогда больше не высказывал никакого желания терроризировать свой класс...

Выбрав, как он предполагал, свою «жертву», Реми направился прямиком ко мне, и я поняла, что, к моему большому сожалению, конфликта никак не удастся избежать. Он, как обычно, начал меня «доставать», и тут меня вдруг просто прорвало... Может быть, это случилось потому, что я уже давно подсознательно этого ждала? Или может быть просто надоело всё время терпеть, оставляя без ответа чьё-то нахальное поведение? Так или иначе, в следующую секунду он, получив сильный удар в грудь, отлетел от своей парты прямо к доске и пролетев в воздухе около трёх метров, визжащим мешком шлёпнулся на пол…

Я так никогда и не узнала, как у меня получился этот удар. Дело в том, что Реми я совершенно не касалась — это был чисто энергетический удар, но как я его нанесла, не могу объяснить до сих пор. В классе поднялся неописуемый кавардак — кто-то с перепугу пищал… кто-то кричал, что надо вызвать скорую помощь… а кто-то побежал за учительницей, потому что, какой бы он не был, но это был именно её «искалеченный» сын. А я, совершенно ошалевшая от содеянного, стояла в ступоре и всё ещё не могла понять, как же, в конце концов, всё это произошло…

Реми стонал на полу, изображая чуть ли не умирающую жертву, чем поверг меня в настоящий ужас. Я понятия не имела, насколько сильным был удар, поэтому не могла даже приблизительно знать, играет ли он, чтобы мне отомстить, или ему по-настоящему так плохо. Кто-то вызвал скорую помощь, пришла учительница-мать, а я всё ещё стояла «столбом», не в состоянии говорить, настолько сильным был эмоциональный шок.

— Почему ты это сделала? — спросила учительница.

Я смотрела ей в глаза и не могла произнести ни слова. Не потому, что не знала, что сказать, а просто потому, что всё ещё никак не могла отойти от того жуткого потрясения, которое сама же получила от содеянного.

До сих пор не могу сказать, что тогда увидела в моих глазах учительница. Но того буйного возмущения, которого так ожидали все, не произошло или точнее, не произошло вообще ничего... Она, каким-то образом сумела собрать всё своё возмущение «в кулак» и, как ни в чём не бывало, спокойно велела всем сесть и начала урок. Так же просто, как будто совершенно ничего не случилось, хотя пострадавшим был именно её сын!

Я не могла этого понять (как не мог понять никто) и не могла успокоиться, потому что чувствовала себя очень виноватой. Было бы намного легче, если бы она на меня накричала или просто выгнала бы из класса. Я прекрасно понимала, что ей должно было быть очень обидно за случившееся и неприятно, что сделала это именно я, так как до этого она ко мне всегда очень хорошо относилась, а теперь ей приходилось что-то поспешно (и желательно «безошибочно»!) решать в отношении меня. А также я знала, что она очень тревожится за своего сына, потому что мы всё ещё не имели о нём никаких новостей.

Я не помнила, как прошёл этот урок. Время тянулось на удивление медленно и казалось, что этому никогда не будет конца. Кое-как дождавшись звонка, я сразу же подошла к учительнице и сказала, что я очень и очень сожалею о случившемся, но что я честно и абсолютно не понимаю, как такое могло произойти. Не знаю, знала ли она что-то о моих странных способностях или просто увидела что-то в моих глазах, но каким-то образом она поняла, что никто уже не сможет наказать меня больше, чем наказала себя я сама…

— Готовься к следующему уроку, всё будет хорошо, — только и сказала учительница.

Я никогда не забуду того жутко-мучительного часа ожидания, пока мы ждали новостей из больницы… Было очень страшно и одиноко, и это навечно отпечаталось кошмарным воспоминанием в моём мозгу. Я была виновата в «покушении» на чью-то жизнь!!! И не имело никакого значения, произошло оно случайно или осмысленно. Это была Человеческая Жизнь, и по моему неусмотрению она могла неожиданно оборваться… И уж, конечно же, я не имела на это никакого права.

Но, как оказалось к моему величайшему облегчению, ничего страшного кроме хорошего испуга, с нашим «террористом-одноклассником» не произошло. Он отделался всего лишь небольшой шишкой и уже на следующий день опять сидел за своей партой, только на этот раз он вёл себя на удивление тихо и, к всеобщему удовлетворению, никаких «мстительных» действий с его стороны в мой адрес не последовало. Мир опять казался прекрасным!!! Я могла свободно дышать, не чувствуя более той ужасной, только что висевшей на мне вины, которая на долгие годы полностью отравила бы всё моё существование, если бы из больницы пришёл другой ответ.

Конечно же, осталось горькое чувство упрёка самой себе и глубокое сожаление от содеянного, но уже не было того жуткого неподдельного чувства страха, которое держало всё моё существо в холодных тисках, пока мы не получили положительных новостей. Вроде бы опять всё было хорошо… Только, к сожалению, это злополучное происшествие оставило в моей душе такой глубокий след, что уже ни о чём «необычном» мне не хотелось больше слышать даже издалека. Я шарахалась от малейшего проявления во мне любых «необычностей», и как только чувствовала, что что-либо «странное» начинало вдруг проявляться, я тут же пыталась это погасить, не давая никакой возможности опять втянуть себя в водоворот каких либо опасных неожиданностей.

Я честно старалась быть самым обычным «нормальным» ребёнком: занималась в школе (даже больше чем обычно!), очень много читала, чаще чем раньше ходила с друзьями в кино, старательно посещала свою любимую музыкальную школу… и беспрерывно чувствовала какую-то глубокую, ноющую душевную пустоту, которую не могли заполнить никакие из выше упомянутых занятий, даже если я честно старалась изо всех сил.

Но дни бежали друг с дружкой наперегонки, и всё «плохое страшное» начинало понемножечку забываться. Время залечивало в моём детском сердце большие и маленькие рубцы, и как правильно всегда говорят, оказалось по-настоящему самым лучшим и надёжным целителем. Я понемножку начинала оживать и постепенно всё больше и больше возвращалась к своему обычному «ненормальному» состоянию, которого, как оказалось, всё это время мне очень и очень не хватало…

Недаром ведь говорят, что даже самое тяжёлое бремя для нас не столь тяжело только лишь потому, что оно наше. Вот так и я, оказывается, очень скучала по своим, таким для меня обычным, «ненормальностям», которые, к сожалению, уже довольно таки часто заставляли меня страдать...



Достарыңызбен бөлісу:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   49




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет