Т.Токомбаева Аалы Токомбаев
Словно к щедрой груди материнской припала она…
Слово Ленинской партии на ноги ставит страну!
К слову Ленинской партии сердцем бедняцким прильну.
Слово Ленинской партии к звёздам дорогу торит
И на сотнях наречий о Правде оно говорит!..
Аалы долго не мог поверить в такую радость. Он рассказывал: «Я не мог
поверить! Буквы прыгали перед моими глазами, и я
не мог прочитать ни строчки,
газету читали вслух мои друзья, не только Оке... Это был самый большой праздник для
всего кыргызского народа».
Нам не дано до конца понять чувств молодёжи того времени. Это была эпоха,
когда народ, как жаждущий путник в пустыне, не мог утолить свою жажду знаний.
Книг было мало, а на родном языке и вовсе не было. И вот газета! Газета на родном
языке!
День 7 ноября 1924 года, пожалуй, был одним из самых счастливых дней в
жизни моего отца. Именно этот день позже он запишет, как день своего рождения. Но
этот день принёс не только известность 20-летнему студенту-сироте. Он породил и
чёрную зависть соперников, которая отравляла его жизнь и преследовала поэта на
протяжении всей его жизни…
Вскоре Карачев вновь зашёл в общежитие и сказал, чтобы Аалы зашёл за
гонораром и назвал адрес, куда идти.
Лучший друг Аалы весельчак, балагур и добрая
душа Уголбаев потирал руки: «Ой, Аалы, а зачем мы пойдём к генералу? Мы будем с
ним здороваться? Что мы ему скажем!?» – на что получил ответ, что раз сказали идти,
значит, надо идти. В назначенный час друзья отправились за «генералом». В вестибюле
они спросили у привратника, куда идти за генералом. Привратник указал на окошечко.
Аалы заглянул в окошко и сказал: «Мы за генералом». Ему протянули листок:
«Распишитесь». Он расписался, и ему протянули деньги.
–
Мы за генералом…
–
Это
и есть гонорар, то есть плата за ваше стихотворение…
Удивлению и смущению юношей не было конца.
Учёба в Ташкенте дала Аалыке не только знания, но и огромное количество
друзей. Там, в Ташкенте, он познакомился с Зайнаб Сатпаевой – весёлой певуньей,
красавицей-казашкой.
Она училась на курс ниже, но, несмотря на это, он не решался к ней подойти, так
как её внимания пытались добиться
не только студенты, но даже и молодые
преподаватели. Казахи её называли «Мунара»– недосягаемая… О силе чувств
двадцатидвухлетнего Аалы говорили его стихи:
Достарыңызбен бөлісу: