ГЛАВА VII
It was when curiosity about Gatsby was at its highest that the lights in his house failed to go on one Saturday night—and, as obscurely as it had begun, his career as Trimalchio was over. Only gradually did I become aware that the automobiles which turned expectantly into his drive stayed for just a minute and then drove sulkily away. Wondering if he were sick I went over to find out—an unfamiliar butler with a villainous face squinted at me suspiciously from the door.
|
В то самое время, когда общее любопытство, вызванное личностью Гэтсби, достигло предела, в доме его однажды в субботний вечер не засияли огни, — и на том кончилась его карьера Тримальхиона, так же загадочно, как и началась. Я заметил, хоть и не сразу, что машины, бодро сворачивающие в подъездную аллею, минуту спустя разочарованно выезжают обратно. Уж не заболел ли он, подумал я, и пошел узнать. Незнакомый лакей с разбойничьей физиономией подозрительно уставился на меня с порога.
|
"Is Mr. Gatsby sick?"
"Nope." After a pause he added "sir." in a dilatory, grudging way.
"I hadn't seen him around, and I was rather worried. Tell him Mr. Carraway came over."
"Who?" he demanded rudely.
"Carraway."
"Carraway. All right, I'll tell him."
|
— Что, мистер Гэтсби болен?
— Нет. — Подумав, он неохотно добавил: — Сэр.
— Его нигде не видно, и я забеспокоился. Передайте, что заходил мистер Каррауэй.
— Кто? — грубо переспросил он.
— Каррауэй.
— Каррауэй. Ладно, передам.
|
Abruptly he slammed the door.
My Finn informed me that Gatsby had dismissed every servant in his house a week ago and replaced them with half a dozen others, who never went into West Egg Village to be bribed by the tradesmen, but ordered moderate supplies over the telephone. The grocery boy reported that the kitchen looked like a pigsty, and the general opinion in the village was that the new people weren't servants at all.
|
И дверь захлопнулась у меня перед носом.
От моей финки я узнал, что неделю назад Гэтсби рассчитал всех своих слуг и завел новых, которые в поселок не ходят и взяток у торговцев не берут, а заказывают провизию по телефону, причем в умеренных количествах. По свидетельству рассыльного из бакалейной лавки, кухня в доме стала похожа на свинарник и в поселке успело сложиться твердое мнение, что новые слуги вообще не слуги.
|
Next day Gatsby called me on the phone.
"Going away?" I inquired.
"No, old sport."
"I hear you fired all your servants."
"I wanted somebody who wouldn't gossip. Daisy comes over quite often—in the afternoons."
|
На следующий день Гэтсби позвонил мне по телефону.
— Уезжать собираетесь? — спросил я.
— Нет, а почему?
— Говорят, вы отпустили всю прислугу.
— Мне нужна такая, которая не станет сплетничать, старина. Дэзи теперь часто приезжает — по вечерам.
|
So the whole caravansary had fallen in like a card house at the disapproval in her eyes.
"They're some people Wolfshiem wanted to do something for. They're all brothers and sisters. They used to run a small hotel."
"I see."
|
Итак, весь караван-сарай развалился, как карточный домик, от ее неодобрительного взгляда.
— Эти люди — знакомые Вулфшима, он просил их куда-нибудь пристроить, вот я их и взял. Они все из одной семьи, братья и сестры. Когда-то содержали небольшой отель.
— Понятно.
|
He was calling up at Daisy's request—would I come to lunch at her house to-morrow? Miss Baker would be there. Half an hour later Daisy herself telephoned and seemed relieved to find that I was coming. Something was up. And yet I couldn't believe that they would choose this occasion for a scene—especially for the rather harrowing scene that Gatsby had outlined in the garden.
|
Выяснилось, что звонит он по поручению Дэзи — она хочет, чтобы я на следующий день приехал к ней завтракать. Мисс Бейкер тоже будет. Полчаса спустя позвонила сама Дэзи и так явно обрадовалась моему согласию, что я почувствовал: это неспроста. И все же мне не верилось: неужели они собираются устроить сцену — и притом довольно тяжелую сцену, если все будет так, как Гэтсби рисовал мне той ночью в саду.
|
The next day was broiling, almost the last, certainly the warmest, of the summer. As my train emerged from the tunnel into sunlight, only the hot whistles of the National Biscuit Company broke the simmering hush at noon. The straw seats of the car hovered on the edge of combustion; the woman next to me perspired delicately for a while into her white shirtwaist, and then, as her newspaper dampened under her fingers, lapsed despairingly into deep heat with a desolate cry. Her pocket-book slapped to the floor.
|
День выдался — настоящее пекло, один из последних дней лета и, наверное, самый жаркий. Когда мой поезд вынырнул из туннеля на солнечный свет, лишь горячие гудки "Нэшнл биcкуит компани" прорезывали раскаленную тишину полдня. Соломенные вагонные сиденья только что не дымились; моя соседка долго и терпеливо потела в своей белой блузке, но наконец, опустив влажную от рук газету, со стоном отчаяния откинулась назад, в духоту. При этом ее сумочка шлепнулась на пол.
|
"Oh, my!" she gasped.
I picked it up with a weary bend and handed it back to her, holding it at arm's length and by the extreme tip of the corners to indicate that I had no designs upon it—but every one near by, including the woman, suspected me just the same.
|
— Ах ты господи! — вскрикнула она.
Я с трудом наклонился, подобрал сумочку и протянул ее владелице, держа за самый краешек и как можно дальше от себя, в знак того, что не намерен на нее покушаться; но все кругом, в том числе и владелица сумочки все равно заподозрили во мне вора.
|
"Hot!" said the conductor to familiar faces. "Some weather! hot! hot! hot! Is it hot enough for you? Is it hot? Is it . . . ?"
|
— Жарко! — повторял контролер при виде каждого знакомого лица. — Ну и денек!.. Жарко!.. Жарко!.. Жарко!.. Вам не жарко? А вам жарко? А вам...
|
My commutation ticket came back to me with a dark stain from his hand. That any one should care in this heat whose flushed lips he kissed, whose head made damp the pajama pocket over his heart!
|
На моем сезонном билете осталось от его пальца темное пятно. В такой зной станешь ли разбирать, чьи пылающие губы целуешь, под чьей головкой мокнет карман пижамы на левой стороне груди, над сердцем?
|
. . . Through the hall of the Buchanans' house blew a faint wind, carrying the sound of the telephone bell out to Gatsby and me as we waited at the door.
|
... Когда мы с Гэтсби дожидались у двери бьюкене-новского дома, легкий ветер донес из холла трель телефонного звонка.
|
"The master's body!" roared the butler into the mouthpiece. "I'm sorry, madame, but we can't furnish it—it's far too hot to touch this noon!"
What he really said was: "Yes . . . yes . . . I'll see."
|
— Подать труп хозяина? — зарычал в трубку лакей. — Сожалею, сударыня, но это никак невозможно. В такую жару к нему не прикоснешься.
На самом деле он говорил вот что:
— Да... да... Сейчас узнаю.
|
He set down the receiver and came toward us, glistening slightly, to take our stiff straw hats.
"Madame expects you in the salon!" he cried, needlessly indicating the direction. In this heat every extra gesture was an affront to the common store of life.
|
Он положил трубку и поспешил к нам навстречу, чтобы взять наши канотье. Лицо его слегка лоснилось.
— Миссис Бьюкенен ожидает вас в гостиной, — сказал он, указывая дорогу, что, кстати, вовсе не требовалось. В такую жару каждое лишнее движение было посягательством на общий запас жизненных сил.
|
The room, shadowed well with awnings, was dark and cool. Daisy and Jordan lay upon an enormous couch, like silver idols weighing down their own white dresses against the singing breeze of the fans.
"We can't move," they said together.
|
В гостиной благодаря полотняным тентам над окнами было полутемно и прохладно. Дэзи и Джордан лежали на исполинской тахте, точно два серебряных идола, придерживая свои белые платья, чтобы их не вздувало ветерком от жужжащих вентиляторов.
— Невозможно шевельнуться! — воскликнули они в один голос.
|
Jordan's fingers, powdered white over their tan, rested for a moment in mine.
"And Mr. Thomas Buchanan, the athlete?" I inquired.
Simultaneously I heard his voice, gruff, muffled, husky, at the hall telephone.
|
Пальцы Джордан в белой пудре поверх загара на секунду задержались в моей руке.
— А где же мистер Томас Бьюкенен, прославленный спортсмен? — спросил я.
И тотчас же у телефона в холле хрипловато и глухо зазвучал голос Тома.
|
Gatsby stood in the centre of the crimson carpet and gazed around with fascinated eyes. Daisy watched him and laughed, her sweet, exciting laugh; a tiny gust of powder rose from her bosom into the air.
"The rumor is," whispered Jordan, "that that's Tom's girl on the telephone."
|
Стоя на темно-алом ковре посреди гостиной, Гэтсби, как завороженный, озирался по сторонам. Дэзи посмотрела на него и засмеялась своим мелодичным, волнующим смехом; крохотное облачко пудры взлетело с ее груди.
— Есть слух, что Том сейчас разговаривает со своей дамой, — шепнула мне Джордан.
|
We were silent. The voice in the hall rose high with annoyance: "Very well, then, I won't sell you the car at all. . . . I'm under no obligations to you at all . . . and as for your bothering me about it at lunch time, I won't stand that at all!"
|
Мы все примолкли. Голос в холле стал громче, в нем послышалось раздражение.
— Ах вот что, ну тогда я вообще не стану продавать вам эту машину... У меня вообще нет никаких обязательств перед вами... Это вообще безобразие — звонить и надоедать в час, когда люди сидят за столом...
|
"Holding down the receiver," said Daisy cynically.
"No, he's not," I assured her. "It's a bona-fide deal. I happen to know about it."
Tom flung open the door, blocked out its space for a moment with his thick body, and hurried into the room.
|
— А трубку прикрыл рукой, — сказала Дэзи с презрительной усмешкой.
— Напрасно ты думаешь, — возразил я. — Он действительно собирается продать машину. Я случайно знаю об этой сделке.
Дверь распахнулась, Том на миг загородил весь проем своей массивной фигурой, затем стремительно шагнул в комнату.
|
"Mr. Gatsby!" He put out his broad, flat hand with well-concealed dislike. "I'm glad to see you, sir. . . . Nick. . . ."
"Make us a cold drink," cried Daisy.
As he left the room again she got up and went over to Gatsby and pulled his face down, kissing him on the mouth.
|
— Мистер Гэтсби! — С хорошо скрытой неприязнью он протянул широкую, плоскую руку. — Рад вас видеть, сэр... Ник...
— Приготовь нам выпить чего-нибудь холодненького, — громко попросила Дэзи.
Как только он вышел из комнаты, она встала, подошла к Гэтсби и, притянув его к себе, поцеловала в губы.
|
"You know I love you," she murmured.
"You forget there's a lady present," said Jordan.
Daisy looked around doubtfully.
"You kiss Nick too."
"What a low, vulgar girl!"
|
— Я люблю тебя, ты же знаешь, — прошептала она.
— Ты, кажется, забыла, что здесь еще кто-то есть, — сказала Джордан.
Дэзи недоверчиво оглянулась.
— А ты целуй Ника.
— Фу, бесстыдница!
|
"I don't care!" cried Daisy, and began to clog on the brick fireplace. Then she remembered the heat and sat down guiltily on the couch just as a freshly laundered nurse leading a little girl came into the room.
"Bles-sed pre-cious," she crooned, holding out her arms. "Come to your own mother that loves you."
|
— Ну и пусть! — выкрикнула Дэзи и, вскочив на кирпичную приступку перед камином, застучала по ней каблуками. Но сразу вспомнила про жару и с виноватым видом вернулась на свое место на тахте. Не успела она сесть, как в гостиную вошла накрахмаленная нянька, ведя за руку маленькую девочку.
— У, ты моя радость, — заворковала Дэзи, широко раскрывая объятия. — Иди скорей к мамочке, мамочка так тебя любит.
|
The child, relinquished by the nurse, rushed across the room and rooted shyly into her mother's dress.
"The bles-sed pre-cious! Did mother get powder on your old yellowy hair? Stand up now, and say—How-de-do."
|
Девочка, почувствовав, что нянька отпустила ее руку, перебежала через всю комнату и застенчиво укрылась в складках материнского платья.
— У, ты мое сокровище! Мама не запачкала пудрой твои желтенькие волосики? Ну-ка, стань ровненько и поздоровайся с гостями.
|
Gatsby and I in turn leaned down and took the small, reluctant hand. Afterward he kept looking at the child with surprise. I don't think he had ever really believed in its existence before.
"I got dressed before luncheon," said the child, turning eagerly to Daisy.
|
Мы с Гэтсби по очереди нагнулись и пожали неохотно протянутую ручку. И все время, пока девочка была в комнате, Гэтсби не сводил с нее изумленного взгляда. Кажется, он только сейчас поверил в ее существование.
— Я еще не завтракала, а уже в платьице, — сказала малышка, сразу же повернувшись к Дэзи.
|
"That's because your mother wanted to show you off." Her face bent into the single wrinkle of the small, white neck. "You dream, you. You absolute little dream."
"Yes," admitted the child calmly. "Aunt Jordan's got on a white dress too."
|
— Это потому, что мама хотела показать тебя во всей красе. — Она прижалась лицом к единственной складочке, перерезавшей круглую шейку. — Ты же мое чудо! Самое настоящее маленькое чудо!
— Да, — невозмутимо согласилась малышка. — А у тети Джордан тоже белое платьице.
|
"How do you like mother's friends?" Daisy turned her around so that she faced Gatsby. "Do you think they're pretty?"
"Where's Daddy?"
"She doesn't look like her father," explained Daisy. "She looks like me. She's got my hair and shape of the face."
|
— Тебе нравятся мамины друзья? — Дэзи повернула девочку лицом к Гэтсби. — Посмотри, они красивые?
— А папа где?
— Она совершенно не похожа на отца, — сказала нам Дэзи. — Она вся в меня. Мои волосы, мой овал лица.
|
Daisy sat back upon the couch. The nurse took a step forward and held out her hand.
"Come, Pammy."
"Good-by, sweetheart!"
|
Она откинулась на валик тахты. Нянька подошла в протянула руку.
— Пойдем, Пэмми.
— До свидания, моя радость.
|
With a reluctant backward glance the well-disciplined child held to her nurse's hand and was pulled out the door, just as Tom came back, preceding four gin rickeys that clicked full of ice.
|
С сожалением оглянувшись назад, хорошо вымуштрованное дитя взялось за протянутую руку и было уведено в ту самую минуту, когда в гостиной опять появился Том, а за ним — четыре высоких бокала, в которых позвякивал лед.
|
Gatsby took up his drink.
"They certainly look cool," he said, with visible tension.
We drank in long, greedy swallows.
|
Гэтсби взял бокал.
— Выглядит освежающе, — с натугой выговорил он.
Мы стали пить долгими жадными глотками.
|
"I read somewhere that the sun's getting hotter every year," said Tom genially. "It seems that pretty soon the earth's going to fall into the sun—or wait a minute—it's just the opposite—the sun's getting colder every year.
|
— Я где-то читал, что солнце с каждым годом становится горячее, — сообщил Том весело. — И вроде бы Земля скоро, упадет на Солнце — или нет, погодите, — как раз наоборот! — Солнце с каждым годом остывает.
|
"Come outside," he suggested to Gatsby, "I'd like you to have a look at the place."
I went with them out to the veranda. On the green Sound, stagnant in the heat, one small sail crawled slowly toward the fresher sea. Gatsby's eyes followed it momentarily; he raised his hand and pointed across the bay.
"I'm right across from you."
"So you are."
|
— Давайте выйдем, — минуту спустя предложил он Гэтсби. — Я хочу показать вам сад и все угодья.
Я вышел на веранду вместе с ними. Зеленая вода пролива от жары казалась стоячей; одинокий маленький парус полз по ней к прохладе открытого моря. Гэтсби с минуту следил за ним глазами, потом махнул рукой, указывая на другую сторону бухты:
— Мой дом там, как раз напротив.
— Да, верно.
|
Our eyes lifted over the rose-beds and the hot lawn and the weedy refuse of the dog-days along-shore. Slowly the white wings of the boat moved against the blue cool limit of the sky. Ahead lay the scalloped ocean and the abounding blessed isles.
|
Мы смотрели вдаль, поверх розовых кустов, разогретого газона и выжженной зноем травы на берегу. Белое крыло парусника медленно двигалось к небу, отчеркнутому синей прохладной чертой. Где-то там, в иззубренном берегами океане, было множество благодатных островов.
|
"There's sport for you," said Tom, nodding. "I'd like to be out there with him for about an hour."
We had luncheon in the dining-room, darkened too against the heat, and drank down nervous gayety with the cold ale.
|
— Вот это спорт, — тряхнув головой, сказал Том. — Я бы не отказался сегодня поплавать на этой штуке час-другой.
Завтракали в столовой, тоже затененной от солнца, запивая холодным пивом искусственное веселье.
|
"What'll we do with ourselves this afternoon?" cried Daisy, "and the day after that, and the next thirty years?"
"Don't be morbid," Jordan said. "Life starts all over again when it gets crisp in the fall."
|
— А куда нам девать себя вечером? — воскликнула Дэзи. — И завтра, и послезавтра, и в ближайшие тридцать лет?
— Пожалуйста, не впадай в меланхолию, — сказала Джордан. — С первым осенним холодком жизнь начнется сначала.
|
"But it's so hot," insisted Daisy, on the verge of tears, "and everything's so confused. Let's all go to town!"
Her voice struggled on through the heat, beating against it, molding its senselessness into forms.
"I've heard of making a garage out of a stable," Tom was saying to Gatsby, "but I'm the first man who ever made a stable out of a garage."
|
— Да, но сейчас так жарко, — настаивала Дэзи чуть не со слезами. — И все как в тумане. Знаете что, давайте пойдем в город!
Ее голос боролся с жарой, сопротивляясь ей, пытаясь обуздать ее нелепость.
— Случается, что в конюшне устраивают гараж, — говорил Том, обращаясь к Гэтсби. — Но я первый устроил в гараже конюшню.
|
"Who wants to go to town?" demanded Daisy insistently. Gatsby's eyes floated toward her. "Ah," she cried, "you look so cool."
Their eyes met, and they stared together at each other, alone in space. With an effort she glanced down at the table.
"You always look so cool," she repeated.
|
— Кто хочет ехать в город? — не унималась Дэзи. Гэтсби потянулся к ней взглядом. — Ах! — воскликнула она. — Вам словно бы совсем прохладно.
Их взгляды встретились и остановились, не отпуская друг друга. Они были одни во вселенной. Потом Дэзи заставила себя отвести глаза.
— Вам всегда прохладно, — сказала она.
|
She had told him that she loved him, and Tom Buchanan saw. He was astounded. His mouth opened a little, and he looked at Gatsby, and then back at Daisy as if he had just recognized her as some one he knew a long time ago.
|
Она говорила ему о своей любви, и Том вдруг понял. Он замер, ошеломленный. Рот его приоткрылся, он посмотрел на Гэтсби, потом снова на Дэзи, как будто только сейчас узнал в ней какую-то очень давнюю знакомую.
|
"You resemble the advertisement of the man," she went on innocently. "You know the advertisement of the man——"
"All right," broke in Tom quickly, "I'm perfectly willing to go to town. Come on—we're all going to town."
|
— Вы похожи на джентльмена с рекламной картинки, — продолжала Дэзи невинным тоном. — Знаете, бывают такие рекламные картинки...
— Ладно, — срыву перебил ее Том. — В город так в город, не возражаю. Собирайтесь все — мы едем в город.
|
He got up, his eyes still flashing between Gatsby and his wife. No one moved.
"Come on!" His temper cracked a little. "What's the matter, anyhow? If we're going to town, let's start."
|
Он встал, еще бросая грозные взгляды то на жену, то на Гэтсби. Никто не пошевелился.
— Ну что же вы? — Он еле сдерживался. — В чем дело? Ехать так ехать.
|
His hand, trembling with his effort at self-control, bore to his lips the last of his glass of ale. Daisy's voice got us to our feet and out on to the blazing gravel drive.
"Are we just going to go?" she objected. "Like this? Aren't we going to let any one smoke a cigarette first?"
|
Рукой, дрожавшей от усилий, которые он над собой делал, он опрокинул в рот остатки пива из стакана. Голос Дэзи поднял нас всех из-за стола и вывел на пышущую жаром аллею.
— А почему так сразу? — запротестовала она. — Что за спешка? Почему нельзя спокойно выкурить сигарету?
|
"Everybody smoked all through lunch."
"Oh, let's have fun," she begged him. "It's too hot to fuss." He didn't answer. |
