Tiamat Prime Женщина мечты

Несколько секунд оба нелегальных профессора сидели нахмурившись.

- Что ж, будем продолжать искать! – Воскликнул наконец Каспириель, поднявшись со стула. – Другого выбора у нас нет, да ведь?

Он подошёл к холодильнику и включил стоявший на нём телевизор, по-видимому, пытаясь разрядить напряжённую атмосферу. Но этого ему не удалось. На экране возникло лицо корреспондента новостей.

- В павильоне Электричества успешно продвигается ремонт после случившегося на днях пожара. Милиция пришла к заключению, что в возникновении пожара виновен несовершеннолетний преступник, использующий мощное электрическое оружие…

Позади корреспондента возникла фотография преступника.

- Тиамат! – Либриель вскочил с кресла, безумными глазами уставившись в экран телевизора.

- Чёрт, зачем ему понадобилось взрывать павильон Электричества?! – В недоумении воскликнул Каспириель.

- Электричество нужно ему с единственной целью – для подзарядки. – Вывел Либриель.

- Но зачем? У него ведь есть трансформатор.

- Не знаю… - Напряжённо произнёс Либриель.

Тем временем, на экране возник зал, битком набитый журналистами.

- Милиция отвечает на вопросы прессы довольно скупо. – Произнёс голос за кадром. – Подробности дела всё ещё неизвестны.

- Это правда, что преступник сбежал из тюрьмы, устроив взрыв?

- Говорят, что двое сотрудников милиции были убиты им, это правда? – Неслись со всех сторон вопросы журналистов.

Каспириель опустился в кресло, его лицо было белым, как бумага.

- Мы попали… - Тихо произнёс он. – Скоро все сядем… - Но вдруг он насторожился и указал пальцем в угол экрана. – А это ещё что за старикашка? Не похож на журналиста.

Либриель взглянул на сидящего в углу зала, в самом дальнем ряду, пожилого мужчину, и по его спине пробежали мурашки.

- Да так, никто. – Хрипло ответил он.

«Каспер и так переволновался. – Рассудил он про себя, опускаясь в кресло и стирая со лба пот. – Он сойдёт с ума, если узнает, что это… мой бывший объект защиты, Сейдж собственной персоной там сидит». Закончив совещание, Либриель направился в свой кабинет и, заперев дверь, включил темпиллянт. Алла сейчас с сыном, и больше не пишет ему письма… Не в обиде ли она на него за то, что он так неожиданно нарушил данное ей обещание? Этот вопрос лишь изредка всплывал в голове Либриеля. Он снова и снова открывал темпиллянт своего биоробота и анализировал, сопоставлял, искал…

- Тиамат Прайм… Чего ты хочешь?... – Спрашивал он у программы, будто она могла дать ему ответ на этот вопрос.

Он знал наизусть все характеристики Тиамата, посчитал между ними все возможные отношения, провёл все известные ему тесты, но всё ещё не получил ответа на свой вопрос. Сравнив два темпиллянта, исходный и снятый во время несчастного случая, он заметил лишь некоторые различия, показавшиеся ему незначительными. Например, у биоробота довольно значительно возросла мощность цепи. Могло ли это быть результатом того единичного происшествия, когда он использовал для подзарядки высоковольтный кабель? Едва ли. Но в чём бы ни была причина, это не ключ к пониманию того, что с ним происходит! Ещё одно отличие бросалось в глаза, стоило лишь взглянуть на темпиллянты: потенциальная жизнеспособность Тиамата за время с момента создания упала с 99% до 86%. Это было явным свидетельством того, что биоробот дефектен, но этот дефект был не похож на все известные Либриелю, которые сразу проявлялись в сниженной жизнеспособности. Либриель ни разу не слышал о существовании дефекта, действие которого выражалось бы в постепенном снижении потенциальной жизнеспособности. И он в конце концов пришёл к выводу, что знаний моделировщика-недоучки, такого как он, недостаточно для решения проблемы. И тогда он впервые за последние годы снова подключился к информационной сети Прайм-вектор, которая являлась официальной сетью субтехнологий. «Я должен узнать, в чём его дефект. Я должен сделать это как можно скорее. Я чувствую, что он очень страдает. - Думал профессор, копаясь в многочисленных статьях архива биос-моделирования. – И я в ответе за это».

Тиамат проснулся и сразу сосредоточился на внутренних ощущениях. С тех пор, как он начал тренировать свою электрическую цепь, они с каждым днём изменялись. С момента последней подзарядки прошло четыре дня. И хотя за это время ему пришлось пару раз использовать электричество для защиты, он не ощущал его недостатка. Несмотря на то, что он перепробовал почти все источники, какие смог найти в павильоне, двигаясь в направлении увеличения мощности, его контакты больше не искрили после каждой подзарядки. Он научился держать заряд внутри, но ощущение переполнения электроэнергией не исчезло. В последнее время оно даже стало напоминать боль. Однако, биоробот не обращал на это внимания, успокаивая себя тем, что ему нужно всего лишь дожить до того дня, когда будет уничтожена последняя станция биос-моделирования. «То, что я чувствую, больше не имеет значения. Главное, что я теперь могу создавать до четырёх инкантем подряд. Это то, что мне нужно!» - Рассуждал он. Думая только о намеченной цели, Тиамат совершенно не уделял внимания таким «приземлённым» вещам, как питание и сон. Он не чувствовал больше голода, его конечности стали ещё более тонкими, лицо осунулось, кожа приобрела сероватый оттенок, но глаза с каждым днём загорались всё ярче, и как ни странно, биоробот не чувствовал ни малейшего намёка на слабость.

Разобравшись в своих ощущениях, он потянулся и вылез из корпуса огромного прибора, ставшего ему временным домом. Несколько раз полицейские устраивали обыск павильона, наверное, с тем, чтобы обнаружить его, но каждый раз биороботу удавалось во время скрыться. Первые посетители уже время от времени заходили в зал, и хотя Тиамат даже особо не старался прятаться, никто не обращал на него внимания. За чёрным капюшоном плаща никто не видел его горящих красными огоньками глаз. Биоробот прошёлся вдоль стены и оказался в центральном зале, где располагался огромный, от пола до потолка, генератор молний. Несколько раз Тиамат видел, как во время демонстрации за прозрачной стеной возникает молния, с треском рассекая воздух. Это зрелище вселяло в него почти священный трепет, напоминая о том дне, когда он впервые увидел настоящую молнию, во время грозы в лесу. Но теперь он больше не боялся молний. «Сегодня я тебя покорю. - Шёпотом произнёс он, коснувшись прозрачной стены генератора. – И это будет моим последним испытанием». Сила тока в искусственной молнии равнялась силе тока, бегущего по высоковольтным кабелям, перед которым он не смог устоять раньше. Но сегодня он был уверен, что исполнит свою мечту.

Перед тем, как приступить к делу, он решил выйти на улицу и прогуляться. Свежий воздух, конечно настолько, насколько он мог быть свежим в таком мегаполисе, заставлял его почувствовать себя бодрым и готовым к свершениям, как никогда. Пройдя несколько шагов до угла павильона, он резко отпрянул назад и притаился за стеной. «Что это ещё за ребята? Вроде бы, не милиция. – Сосредоточенно размышлял он, наблюдая за тем, как у запасного входа собирается группа людей в спецодежде, вооружённых странным оружием, какого он никогда не видел у милиции. – В любом случае, им не сорвать мой триумф сегодня!» - Заключил он и с уверенностью в сердце направился обратно к главному входу в павильон Электричества. Тиамат ждал момента, когда демонстрации в зале генератора молний на время приостановятся, и он сможет беспрепятственно проникнуть за стену органического стекла.

Прежде, чем открыть служебную дверь, он ещё раз нежно коснулся перегородки, всё ещё отделявшей его от желанной мечты. «Только ты понимаешь меня, правда? – Он мысленно обратился к машине. – Я проучу этих самонадеянных глупцов, если мы объединим свои силы». С этими мыслями он перешагнул порог…

Внезапный грохот и последовавшая за ним сирена тревоги заставили все посты милиции броситься в зал генератора молний, но было уже поздно что-либо предпринимать. Ворвавшись в зал, люди отшатнулись и прижались к его округлым стенам. Перегородка, отделявшая внутренность генератора от остальной части зала, где обычно находились зрители, была полностью разрушена, генератор включён, а внизу, прямо под бьющей с потолка молнией, они увидели силуэт человека. Или не человека… Тиамат стоял под молнией, вытянув вверх руки: их кисти стали её нижним полюсом. Дрожа от переполнявшего его заряда, биоробот едва сохранял равновесие, чтобы не упасть на пол. С его губ, покрывшихся от чего-то кровавой пеной, сорвался душераздирающий звук, представлявший из себя то ли вопль, то ли стон, то ли смех, в глазах отражались искры молнии. То, что он ощущал внутри, нельзя было описать словами. Он будто весь стал одной сплошной электроцепью, острое ощущение ослепило и оглушило его, он не видел и не слышал ничего вокруг. Представление продлилось всего лишь несколько секунд, но этого оказалось достаточно, чтобы ввергнуть патрульных милиционеров в состояние панического ступора. Но в тот момент, когда Тиамат резко выпрыгнул из-под молнии, опустив обе руки, и никак не мог придти в себя, в зал ворвались иные люди. За ними твёрдой походкой появился гордый седоволосый старец в длиннополом пальто. Биоробот всё ещё был ослеплён и оглушён молнией, он стоял, согнувшись пополам, зажмурив глаза, застилаемые кровью, и раскрыв рот. Но через пять секунд он резко выпрямился и огляделся по сторонам. Милиционеры, прижавшиеся к стенам, всё ещё не могли поверить в то, что человек остался жив после того, как попал под молнию. Но впереди них Тиамат различил сквозь красную пелену, застилавшую глаза, тех самых ребят, что он видел раньше на улице. Их ружья были направлены в его сторону. Губы биоробота скривились в злорадной усмешке. «Неужели вы надеетесь победить меня?! – Проносились в его горящем мозгу безудержные мысли. – Меня никто не сможет победить!!»

Загоревшись безумной решительностью, он выбежал из внутренней части генератора и сложил руки с разрядами в смертельный крест, но не успел он сделать следующее необходимое движение, как почувствовал резкую боль, пронзившую тело насквозь: от кончиков пальцев она распространилась в живот и грудь. Обезумев от боли, он отбросил разряды в стороны, и в ту же секунду ощутил резкий холод. В последний момент перед тем, как потерять сознание, он понял, что его с ног до головы окатил леденящий душ противной и скользкой жидкости. Его последним ощущением была всё та же боль, постепенно угасающая вместе с сознанием. И мысль – «я всё-таки это сделал»…

19. Ослепляющее отчаяние.

Тиамат открыл глаза и увидел только ослепительно-белый потолок, стены и такую же белоснежную штору, ограждавшую постель, в которой он лежал. Солёный вкус крови во рту и жгучая боль в теле напомнили ему о том, что произошло. Губы биоробота снова скривились в усмешке. «Да! Я сделал это!» - Заполнила мозг сладостная мысль. Он попробовал встать, но от каждого усилия невыносимое жжение и боль наполняли тело. Тиамат закричал, но его крик постепенно перешёл в смех. «Похоже, эта мощность для меня критическая!» - Наслаждаясь болью, подумал он. Мысль, что конец моделирования уже близко, вселяла счастье в его измученный разум, и никакая боль не могла заставить его отказаться от своего разрушительного плана или хотя бы почувствовать себя нехорошо. Жар, распространившийся по телу, будто распалял его страсть, его стремление к разрушениям. Он не думал о том, как ему выжить в этом приступе боли и жара, он был уверен, что выживет. Вспомнив страдания, которые он перенёс, когда упал с обрыва и поломал своё хрупкое тело, он ещё больше уверился в этом. А мысль о том, как ничтожно и бесполезно было всё, что он тогда испытывал, переживал, заставляла его смеяться в лицо болезни.

Погружённый во внутренние переживания, биоробот не сразу заметил, как штора, заслонявшая его постель, приоткрылась, и рядом с ним на кровать опустился седоволосый старик в спецкостюме, напоминавшем со стороны скафандр. Увидев его, биоробот надрывно рассмеялся.

- Вы так боитесь меня? – Давясь от смеха и боли, произнёс он.

- Излишняя предосторожность никогда не помешает, вы так не думаете? – Ответил старик новым вопросом.

На мгновение Тиамату показалось, что он растерялся: манера, с которой старик вёл разговор, выбила его из колеи. К нему никогда ещё никто не обращался на «вы». Но вся его неуверенность мгновенно испарилась, когда он разглядел, как со лба старика стекает струйка пота.

- И как же вы можете думать, что поймали меня? – Сказал биоробот, с укором покачав головой, что стоило ему неимоверных усилий. Но на лице его застыла всё та же неизменная усмешка. – Может, пожмём друг другу руки?

Он раскрыл ладонь, демонстрируя выжженные электротоком шрамы в тех местах, где находились прежде незаметные контакты его внутренней электросети. В ответ на этот саркастический вызов старик достал что-то из-за пазухи и вложил в его руку прямоугольный предмет.

- Ваша электросеть перегружена. – Спокойным голосом произнёс он. – Я бы настоятельно рекомендовал вам использовать это для освобождения от избыточного заряда.

Его кажущееся спокойствие начинало бесить биоробота.

- А вы не думаете, что этому заряду можно бы найти более разумное применение? – Прищурившись, ответил он. – Например, как насчёт запустить его вам в глотку?

- Мой защитный костюм полностью изолирует меня от электрического тока. – Невозмутимо отвечал старик. – И я думаю, что для вас сейчас должна быть важнее собственная безопасность. Разве вы не чувствуете боли?

Пару секунд Тиамат лежал молча, его губы постепенно сжались, лицо сморщилось от сдерживаемого и рвущегося наружу смеха. Наконец он не выдержал и захохотал, трясясь всем телом. Он смеялся до слёз, изнывал от боли, но был не в силах остановить приступ смеха.

- А!... О!... Не могу… Боль! Ха-ха-ха-ха-ха!... – Срывались с его губ обрывки мыслей.

Сейдж ещё раз молча посмотрел на него и вышел за дверь.

- Результаты анализа будут завтра. До того времени оставьте его. – Обратился он с распоряжением к бригаде охранников, обступивших дверь помещения с внешней стороны.

- Есть!

Несмотря на то, каким смешным и жалким казался Тиамату старик в скафандре, он всё-таки последовал его совету и сбросил лишний заряд. Однако, это не принесло биороботу никакого облегчения. Боль по-прежнему распространялась изнутри, а жар возрастал со временем. Становилось тяжело дышать, и Тиамат чувствовал, как бешено колотится в груди его сердце. Пытаясь отвлечься от мучительных ощущений, он думал о своей заветной цели, представлял себе, как разрушит последнюю станцию моделирования на Земле и спасёт мир от страданий. Но мысли всё больше путались, и он уже не мог иметь над ними контроль. Отчего-то ему начали мерещиться Аккун и Дина. Они сидели на лавочке в каком-то райском саду и ворковали, как влюблённые, прямо у него на глазах.

Но тело его не слушалось, он не мог сдвинуться с места и был вынужден наблюдать их любовную сцену.

Время от времени сознание возвращалось к Тиамату, и в эти моменты ясности он отдыхал от тяжёлых видений, слушая биение собственного сердца и приглушённые шорохи и голоса, доносящиеся снаружи. Иногда он отчётливо ощущал чьё-то присутствие рядом с собой, а потом увидел, что кто-то принёс ему воды. Тиамат подумал, что это, наверное, тот самый старик. Одна мысль периодически появлялась среди полусознательного бреда: «Неужели они не собираются меня убить?» Биоробот думал, что с их стороны неосмотрительно оставлять его в живых. Но никто не приходил к нему в комнату с оружием. Один раз старик вошёл, когда биоробот был в сознании, и принёс ещё воды.

- Вам что,… делать нечего? – С трудом выговаривая слова, спросил его Тиамат.

Старик улыбнулся.

- Хочешь верь, хочешь нет, но вы сейчас для нас – главная проблема.

- Для кого… вас? – Задал вопрос биоробот. Он всё ещё не мог понять, кто эти люди, сделавшие его своим пленником.

- Для всего сообщества субтехнологий страны… - Ответил было старик, но тут же замолчал, поймав на себе яростный взгляд наполненных огнём глаз.

- Субтехнологий?!! – Тиамат резко приподнял верхнюю часть туловища. Его глаза были полны ненависти, зубы стиснуты в яростном оскале. – Так вы и есть… - Он не закончил фразу и не в силах держать тело в напряжении, рухнул на постель. – Я убью вас… - Сквозь зубы и боль прошипел он.

- Почему ты так хочешь этого? – Спросил Сейдж с постоянной невозмутимостью в голосе.

Но биоробот его уже не слышал: он снова провалился в небытие, и министр услышал в ответ лишь частое тяжёлое дыхание. Ещё раз взглянув на Тиамата с сомнением в глазах, он приоткрыл дверь и тихо вышел из комнаты.

Было необыкновенно тихо. Тиамат некоторое время просто лежал в постели и смотрел в белый потолок, прежде чем осознал, что не чувствует больше боли, к которой успел уже привыкнуть, и вот уже около часа лежит и смотрит в потолок, не теряя сознания. Первая мысль, которая посетила его, была: «я восстановился?» Почти полностью уверившись, что это так, биоробот огляделся по сторонам в поисках часов. «Сколько же прошло времени? Какой сегодня день?» - Почему-то эти вопросы стали вдруг его беспокоить, хотя ничего для него не значили. И когда он, не найдя никаких часов на стенах, унял беспричинное волнение, его тело наполнило давно забытое ощущение.

- Заряд… - Высохшими губами прошептал он. – Мне нужен заряд…

Как будто услышав его, в комнате сразу появился Сейдж. Тиамат повернул голову и уставился на него ввалившимися глазами, которые, однако, продолжали излучать всё тот же яростный свет.

- Дай мне заряда… - Чувствуя невыносимую слабость, произнёс он. На некоторое время старик замер, будто что-то обдумывая. – Мне нужен заряд! – Требовательно повторил Тиамат, теряя терпение. – Ты что, не слышишь?!

Старик наконец вышел из ступора и вернулся за дверь. «Чёрт! – Досадовал про себя Тиамат. – Так он мне его и дал!» Но через пару минут Сейдж снова возник на пороге с чёрной коробочкой. Подойдя, он вложил предмет в руку биоробота, и Тиамат на ощупь обнаружил на нём заряженные контакты. Но не успел он удивиться, как процесс заряжения уже прекратился. «И это всё? Это что, шутка?!» Ток в трансформаторе был настолько слабым, что он почти не ощутил прилива сил.

- Издеваешься, да? – С сарказмом улыбнулся он, снова повернув голову в сторону Сейджа.

- Это максимум. – Последовал невозмутимый ответ.

Тогда биоробот наконец посмотрел на прибор, который держал в руке. Эта растрескавшаяся от износа краска, эти оголённые контакты внизу… Это был тот самый трансформатор, который подарил ему Либриель на Новый год! Ручка переключателя напряжений стояла на отметке 3000 Вольт, будто её никто и не трогал с тех пор, как он в последний раз пользовался прибором…

- Как? Почему?... Откуда… - Не найдя, что сказать, Тиамат молча продолжал смотреть в морщинистое лицо старика.

- Мы нашли это в твоём убежище в павильоне и подумали, что эта вещь принадлежит тебе.

Тиамат молчал.

Старик вышел за дверь, а он всё продолжал лежать и слушать собственное дыхание. В комнате было необыкновенно тихо. Но вдруг где-то по соседству скрипнула дверь, до биоробота донёсся звук медленных шаркающих шагов. Поддавшись любопытству, Тиамат поднялся с кровати и обнаружил, что уже вполне может двигаться: лишь небольшая слабость напоминала о том, что он недавно перенёс. Решившись, он отодвинул штору, закрывавшую угол, где стояла его кровать. Там была практически пустая и белая комната. Единственной мебелью здесь была кровать, а ещё на стене зачем-то висело зеркало. Тиамат не стал к нему подходить, решив, что лучше не видеть того, во что он превратился. И тут он услышал чей-то слабый голос:

- Привет.

Биоробот обернулся и увидел, что вместо одной стены в комнате была решётка, отделявшая её от ещё одной почти такой же комнаты, где на постели сидел белый мальчик. Он был такой худой и белый, что его можно было не заметить на фоне белых стен. На нём была белая пижама, его бледная кожа отличалась от неё лишь синеватым оттенком, а редкие светлые волосы почти не были видны, и казалось, что мальчик лыс. В его тусклых бесцветных, почти стеклянных глазах, как в омуте, отражалась глубина страданий, которые он уже успел пережить за свою маленькую жизнь. И Тиамат вдруг представил этого мальчика таким, каким он, возможно, был, или мог бы быть раньше. Представил, что эти глаза были когда-то голубыми, словно небо, эта грудь могла вдыхать прозрачный воздух полей и лугов, на этих щеках горел розоватый румянец. Он сжал кулаки.

- Ты знаешь о жизни после смерти? – Спросил вдруг мальчик.

Его глаза, наверное, были обращены к Тиамату, но этого не было видно, и казалось, что он смотрит куда-то насквозь. Не дожидаясь ответа, он снова заговорил:

- Я верю, что там будет ещё одна жизнь. Так ведь наверняка должно быть. Правда?

- Как тебя зовут? – Спросил Тиамат и тут же пожалел, что задал этот вопрос, потому что увидел, что он заставил белого мальчика выйти из мира своих мечтаний и вернуться на суровую землю.

- А… Эник. – Ответил мальчик и бессмысленно добавил. – А тебя?

- Тиамат. – Представился Тиамат и не нашёлся, что ещё сказать.

- Ты тоже?... – Неопределённо спросил Эник.

- Что - тоже? – Переспросил Тиамат, судорожно сглотнув. От разговора с несчастным малышом ему становилось тяжело на душе.

- Умираешь. – Закончил фразу мальчик.

Глаза Тиамата расширились.

- Нет! – Чего-то испугавшись, возразил он, но тут же опустил голову и добавил. – У меня ещё осталось дело. Которое я должен закончить.

- Понятно. – Спокойно произнёс Эник. – А я уже умираю.

Высказанные маленьким мальчиком, столь серьёзные и даже философские мысли поражали.

- Сколько тебе лет? – Осмелился спросить Тиамат.

- Что? Семь. – Отвечал Эник, вставая с кровати. – Меня осенью импиллировали.

«Кто же мог сделать такое?! – Сжав кулаки, думал Тиамат. – И сколько же ещё таких невинных детей страдает по воле этих безумных людей, называющих себя учёными!» Когда он поднял глаза и снова взглянул на мальчика, то побледнел. Эник больше не стоял перед ним, ноги больше не держали его, и он сидел на полу, откинув голову назад. Маленький ротик сам собой раскрылся, а в глазах, заполненных чем-то потусторонним и до невообразимого чужим, отражался смертельный страх. Даже назвать его смертельным было бы неправильно: Эник не боялся смерти. Казалось, будто его больше нет в комнате, и о том, что он сейчас видит, можно было только догадываться, читая ответ в его распахнутых глазах. Тиамат наконец понял, кого ему поразительно напоминает Эник: он был очень похож на Аккуна, особенно теперь, когда находился в контакте с чем-то потусторонним. Тиамат неподвижно и молча наблюдал, как мальчик упал на пол и забился в припадке. Когда же приступ оставил его в покое, и он снова поднялся, оглядывая окружение своим вечно рассеянным взглядом, Тиамат подошёл вплотную к решётке, отделявшей их друг от друга.

- Подойди сюда. – Сказал он Энику, и тот, словно заворожённый, последовал его приказу.

Мальчик встал вплотную к обратной стороне решётки, и Тиамат мог теперь слышать его всё ещё неровное после приступа дыхание. Тогда он, не в силах больше терпеть боль, исходившую от его маленького тела во все стороны, произнёс:

- Я избавлю тебя от страданий. – И, раскрыв сжатые в кулаки руки, он поднёс их к голове Эника и прижал пальцы к его вискам.

«Дорогой дневник!

Наверное, я совсем не приспособлена для жизни в настоящем, реальном мире. Каждое моё новое знакомство обязательно плохо заканчивается, как только мы переходим к серьёзным отношениям. И я всё снова и снова начинаю думать о Тиамате. Ну почему только я не могу его просто забыть?! Ведь я давно уже знаю, какое он чудовище! Ах, наверное, правы были мои подруги, когда говорили, что я никогда не смогу полюбить живого человека.

Мне вспоминается, как он кричал мне вслед, что я всё не так поняла, обзывал меня дурой… Наверняка я действительно чего-то недопонимаю, но ведь он даже не может считаться нормальным человеком! Я до сих пор не могу понять, кто он… Робот – не робот, человек – не человек.

Опять я о нём пишу! Ну всё, хватит! С завтрашнего дня я перестану о нём думать! У меня теперь своя жизнь, а у него – своя»