Лекция 31 (67). Международные отношения в Раннее Новое время

Лекция 31 (67). Международные отношения в Раннее Новое время

Все они отражали разные аспекты процесса радикального обновления политической карты Европы, которая в общих чертах она сложилась к концу Раннего Нового времени, что зафиксировал Вестфальский мирный договор 1648 г.

Выстраивание нового политического устройства Европы происходило в борьбе двух главных тенденций. Первая шла из Средневековья, основывалась на частноправовых принципах организации власти и преследовала цель создания космополитических империй, претендовавших на безусловную военно-политическую гегемонию. Вторая утверждала публично-правовые приоритеты власти, была нацелена на национально-государственную консолидацию и добивалась неочевидного лидерства на базе и в интересах экономического превосходства.

Имперская и национальная тенденции в развитии международных отношений. Первое, имперское, политическое направление генерировали Габсбурги, Османы и Речь Посполитая.

Габсбурги с середины XV в. занимали трон Священной Римской империи и собрали в своих руках множество феодальных владений в Старом и Новом свете.

Однако они были такими огромными, пёстрыми и разбросанными, что сохранить их под одной властью было невозможно. В 1521 г. по семейному разделу в особое управление, хотя и под общей эгидой императора, были выделены две неравных половины владений Карла V. Первую, меньшую образовали родовые домены Габсбургов в Германии, вторую, большую – Нидерланды и Испания с её итальянскими и заморскими владениями. С отречением в 1556 г. Карла V от власти это обособление оформилось бесповоротно.

Его брату Фердинанду II вместе с титулом императора отошли коренные домены клана в Германии, а также Фриуль с портом Триест на северо-востоке Италии и славянские и венгерские земли в Центральной и Юго-Восточной Европе. Здесь, постепенно расширяясь в восточном направлении, сложилось многонациональное государство австрийских Габсбургов.

Сыну Карла V Филиппу II достались Нидерланды, Испания с колониями и Италия. К началу XVII в. испанские Габсбурги контролировали непосредственно 19 млн. чел. В Европе и косвенно до 40 млн. во всём мире от Севильи до Манилы на территории в 4 млн. кв. км.

Великое Османское государство включало Малую Азию, Ближний Восток, Северную Африку, Балканский полуостров и прилегавшие к нему земли. На вершине своего могущества, в царствование Сулеймана I Кануни (Законодателя) (1520–1566), оно охватывала на трёх континентах площадь в 4 млн. кв. км с 22-млн. населения.

Речь Посполитая Короны Польской и Великого Княжества Литовского появилась в результате Люблинской унии, заключённой 1 июля 1569 г. Польшей и Литвой. Она занимала до 900 тыс. кв. км в Восточной Европе, включая белорусские, русские и украинские территории, с населением около 10 млн. чел.

Второе, национальное, политическое направление представляли страны, для которых высшим пределом политических амбиций стало утверждение национально-государственного суверенитета.

Одни из них, такие как Англия, Нидерланды, Швейцария, Франция, Дания, Швеция, быстро определились с выбором цели, преуспели и со временем, исключая Швейцарию, сами превратились в империи, но уже нового типа и недолговечные.

Другие, такие как Италия и Германия, где была особенно сильна инерция феодальной политической децентрализации, долго не принимали стратегию консолидации, и пришли к национально-государственному объединению только во второй половине XIX в.

Третьи, такие как Норвегия, Финляндия, Чехия, Венгрия, Хорватия, Босния, Сербия, Болгария, Валахия и Молдавия не смогли реализовать свои претензии на национально-государственный суверенитет, и до XX в. оставались под иноземной властью.

Отличительные признаки внешней политики в Раннее Новое время. Для обоих политических направлений важную роль играл конфессиональный фактор. Но для империй, рыхлых, раздираемых многими противоречиями и поэтому внутренне непрочных, он был основополагающим и, пожалуй, даже единственным гарантировавшим им выживание.

Миссия защитницы христианской Европы от мусульман, во многом обеспечила успех имперской политики Австрии.

Священная война мусульман (джихад или газават) против неверных (гяуров) консолидировала экономически и социально отсталую, этнически, конфессионально и геополитически разнородную Османскую империю.

Идея окатоличивания и полонизации схизматов, как назывались в ней православные белорусы и малороссы, была главной в политике Речи Посполитой.

Сила империй во многом зависела от формы власти и порядка её наследования. В этом отношении Османы создали идеальную империю – исламскую деспотию. С одной стороны, мусульманская полигиния (многожёнство) снимала проблему наследования трона, периодически вызывавшую династические кризисы в моногамном христианском мире. У каждого султана было по несколько сыновей от разных жён, и власть наследовал тот из них, кто оказывался ближе к отцу в момент его смерти. Его первым государственным актом становился приказ об умерщвлении братьев, способных составить ему конкуренцию. В результате Турция оказалась единственной средневековой монархией, в которой трон наследовался непрерывно по прямой нисходящей линии, и которая, за единственным исключением,^ не знала династических смут на протяжении всей своей истории.

Испания и Австрия развивались как абсолютные монархии, и в них действовало правило престолонаследия старшим из принцев. Но средневековая традиция выделения боковых ветвей царственного рода с предоставлением им особых уделов создавало угрозу для единства империи. В Австрии семейные разделы власти, при которых младшие принцы получали титулы королей Венгрии и Чехии, тормозили имперскую политику.

В Польше сложилось самое неэффективное с точки зрения имперских задач государство. Шляхта (дворяне) собиралась на сеймах, где избирала и смещала королей. Власть делили шляхетские группировки во главе с магнатскими родами. Их конфликты делали страну неуправляемой. Специфический режим шляхетской демократии представлял собой перенесение политических традиций феодальной раздробленности из Средневековья в Новое время. Само название этой империи звучало как парадокс: Речь Посполитая (букв. – Республика) Короны Польской и Великого Княжества Литовского.

В целом империи достаточно неуверенно контролировали своих подданных, испытывали серьёзные трудности в мобилизации имевшихся в их распоряжении ресурсов и содержании вооружённых сил, но были сильнее любого отдельно взятого неимперского государства и постоянно нацелены на экспансию.

Политические ориентиры стран недостаточно сильных, чтобы претендовать на имперский статус, сформулировал Генрих IV Бурбон: «Я соглашусь с тем, что страна, население которой говорит по-испански, должна оставаться во владении Испании, а страна, где население говорит по-немецки, должна принадлежать Германии. Но те земли, в которых население говорит по-французски, должны принадлежать мне».

То есть политика этих государств опиралась на этническую консолидацию, органической составляющей которой становилась консолидация конфессиональная. Такая стратегия получила названия поиска естественных границ. Впрочем, представление об естественных границах было субъективным и при удобном случае эти страны не отказывали себе в праве, вынести их за пределы собственной этнической территории. Так, англичане отождествляли свои естественные границы с береговой линией Британских островов и силой оружия и дипломатии доказали, что на них нет места суверенитету шотландцев, валлийцев и ирландцев. А шведы в свои естественные границы включали Финляндию, Карелию, Ижорскую землю, Прибалтику.

Первой отличительной чертой внешней политики этих стран стал прагматизм. Соратник Генриха IV герцог де Сюлли писал: «Каждый король Франции скорее должен думать о том, чтобы приобрести друзей и союзников, крепко связанных с ним общностью интересов – а это самая надёжная связь, – чем навлекать на себя неутолимую ненависть и вражду проектами, превосходящими собственные силы».

Второй – деидеологизация. Лозунги христианского единства и защиты веры в новой политике утратили самостоятельною ценность и превратились в инструменты политической игры. Их задействовали по ситуации и не брали в расчёт, если они мешали решению практических задач.

Третьей – система балансирования. Никто не хотел ничьего возвышения. Поэтому конфликты интересов двух держав приобретали общеевропейский характер. Чтобы удержать общее равновесие сил, сторонние наблюдатели военного противостояния становились на сторону проигравшего, не допускали его полного разгрома и, следовательно, полного триумфа и чрезмерного усиления победителя.

Четвёртой – протекционизм, нацеленной на обеспечение преимуществ собственной экономике перед иностранными на внутреннем и внешнем рынках политическими и военными средствами.

Пятой – складывание системы постоянных дипломатических представительств и соответствующего протокола. С 1460-х гг. практика постоянного посольского присутствия в начала применяться в итальянских государствах, с 1550-х – повсеместно. Одновременно оформлялись дипломатические иерархия и протокол. Ранг посла, почести, оказывавшиеся ему на первом приёме, уровень переговоров и аудиенций в стране представительства, форма и лексика официальной дипломатической переписки отражали значимость и характер отношений между государствами, их место в международной иерархии. Они имели принципиальное значение для международного позиционирования каждой страны и стали неотъемлемой частью параллельно формировавшегося международного права.

Итальянские войны 1494–1559 гг., в которые переросло старинное франко-испанское соперничество, открывают главные международные события Раннего Нового времени. Франция их проиграла, что помогло ей избавиться от средневековых имперских иллюзий и сосредоточится на достижении реальных политических целей, в чём она, в конце концов, и преуспела, превратившись в одну из сильнейших мировых держав. Испания выиграла – и это укрепило её решимости продолжать феодальную имперскую политику, которая в итоге закончилась крахом, а Испания оказалась в числе самых слабых европейских стран.

Колониальное направление стало принципиально новым в европейской политике. Его открыли Испания и Португалия. Тордесильясским (1494) и Сарагосским (1529) договорами они пополам поделили Земной шар.

Во второй половине XVI в. в колониальную политику активно включилась Англия, в конце XVI – Голландия, в первой половине XVII – Франция и Дания.

Англо-испанская война 1585–1605 гг. с главным театром военных действий в Атлантическом океане открыла историю колониальных войн.

Отличительной чертой английской, голландской, французской и датской колониальной политики было то, что она велась силами торговых компаний – Ост-Индских, Вест-Индских, Московской, Гвинейской, Гудзонова залива, Левантийской, Марокканской, Прибалтийской и других. Колониальные компании стали настоящими субъектами международного права. Они располагали в колониях собственной администрацией и юрисдикцией, вооружёнными силами и дипломатическими агентами, вели войны и заключали соглашения с местными властителями.

Создавая многократное военное превосходство, турки так и не смогли навязать Габсбургам ни одного по-настоящему крупного, решающего сражения и победить в нём. Встречая организованное и упорное сопротивление даже незначительных венгерских сил, они терпели поражения, впустую растрачивая свой огромный потенциал. Уступки, которых Турция добивалась от Австрии после формально победоносных войн, не окупали затраченных средств и в стратегическом плане ситуацию, сложившуюся в Центральной Европе после битвы при Мохаче, не меняли.

На морских театрах военных действий перевес был на стороне европейцев. В Индийском океане турки вообще не одержали ни одной победы в боях с португальцами. В Средиземном море военные действия шли с переменным успехом. Но 7 октября 1570 г. в знаменитом сражении при Лепанто в Коринфском заливе испано-итальянская армада под командованием Хуана Австрийского наголову разбил флот адмирала Али-паши, развеяв, по словам участвовавшего в битве Сервантеса, миф о непобедимости турок.

На самом деле, в тактико-техническом, организационном и мобилизационном плане османские вооружённые силы уже к началу XVI в. отставали от европейских. И с течением времени это отставание только увеличивалось.

В конечном итоге, не собственная мощь, а разобщённость противника обеспечивала военно-политическое доминирование Турции. Плохо представляя себе, чем на самом деле является Османская империя и чем может для них всех обернуться её победа, европейцы, враждебные католической церкви, идеализировали её и связывали с ней определённые надежды.

Так в Германии почти все еврейские общины откликнулись на обращение известного раввина Исхака Сарфати, который в 1454 г. призвал единоверцев всячески поддерживать турок-османов и переезжать на жительство в их владения, на «новую еврейскую родину». На сочувствие, поддержку и пример Турции в создании нового, справедливого общества ориентировались дунайские протестанты-антитринитарии, мечтавшие о собственном государстве французские гугеноты и боровшиеся против испанцев неаполитанские заговорщики, в их числе Томмазо Кампанелла. А Франция видела в гегемонии Габсбургов большую опасность, чем в захвате турками Балкан.

Западную Европу спасло то, что турки к середине XVI в. исчерпали наступательный потенциал. Катастрофа при Лепанто означала провал джихада на Западе. Начался «период остановки» (теваккуф деври), как позднее турецкая историческая наука определила 1579–1683 годы застоя и разложения османского общества.

Пятнадцатилетняя война 1591–1606 гг. впервые принесла формальный, хотя и незначительный, успех Габсбургам Австрии. Житваторокский мир 1606 г. освободил их от уплаты дани султану и подтвердил прежнюю границу между турецкими владениями и королевством Венгрией.

Война 1663–1664 гг. ничего не решила. Огромная турецкая армия, как это уже не раз бывало, вторглась в Венгрию, но добились лишь незначительных побед. Вашварский мир 1664 г. подтвердил status qvo.

Война 1683–1689 гг. стала реваншем Австрии. В 1683 г. турки были отброшены от осаждённой ими Вены, в 1686 – изгнаны из Буды, в 1687 – разбиты при Мохаче. По Карловицкому миру 1699 г. всё Среднее Подунавье к северу от Темешвара отошло к Австрии.

Затем Россия в поисках надёжного выхода в Балтийское море начала Ливонскую войну (1558–1583), в которой победила Ливонский орден, Рижское архиепископство, Дерптское, Эзельское и Курляндское епископства. В 1559 г., чтобы избежать русской власти, Ливонский орден и Рижское архиепископство перешли под протекторат польского короля Сигизмунда II Августа. Дания завладела о. Эзель (Саарема), закрывающим выход из Рижского залива. Немецкое дворянство и бюргерство Северной Эстонии с Ревелем в 1561 г. отдалось под власть Швеции.

Официально Ливонский орден был ликвидирован 5 марта 1562 г. Его последний магистр Готтгард Кеттлер перешёл в лютеранство, выкроил для себя из бывших орденских земель герцогство Курляндское и принял вассальную зависимость от Польши.

На этом завершился первый этап Ливонской войны и начался второй, на котором Россия воевала против Польши и Швеции, которая в 1580 г. провозгласила «великую восточную программу», нацеленную на захват русских побережий Финского залива, Баренцева и Белого морей, Кольского п-ова, Северной Карелии и устья Северной Двины. До 1579 г. Россия побеждала, но в итоге проиграла и по Ям-Запольскому перемирию 1582 г. уступила Речи Посполитой Ливонию и Полоцк, Швеции по Плюсскому перемирию 1583 г. – города Нарву, Ивангород, Ям и Копорье.

Затем Швеция предприняла ещё две кампании против России и закрепилась на этих землях, что зафиксировал Столбовский мир 1617 г., полностью отрезавший Россию от Балтики.

Вслед за Россией Швеция расправилась с Речью Посполитой. Шведско-польское противостояние началось в Ливонскую войну. А решающий успех пришёлся на 1620-е гг. Густав II Адольф разгромил поляков и по Альтмаркскому перемирию 1629 г. получил Лифляндию и большинство портов Восточной и Западной Пруссии. Он также получил право сбора пошлин с польской торговли через Гданьск, где поляки лишились права держать военный флот. Правда, в 1635 г. шведы вернули Польше восточнопрусские и курляндские города. Но иерархия в Балтике была выстроена, и Польше отводилось в ней подчинённое место.

В Западной Балтике шведам противостояла Дания, инициировавшая сначала Северную Семилетнюю войну (1563–1570), которая не выявила победителя, а затем Кальмарскую войну (1611–1613), в которой одержала верх. Но к этому времени в уже работал принцип балансировки сил. Поэтому заключенный при посредничестве Англии, Голландии и Бранденбурга датско-шведский Кнередеский мир 1613 г. не принёс Дании политических выгод, сопоставимых с её военными победами.

Потом шведы по ходу Тридцатилетней войны выиграли у Дании военную компанию 1643–1644 гг. и по Брёмсебрускому миру 1645 г. получили норвежские и датские земли на юге Скандинавского полуострова, о-ва Эзель, Готланд.

Свой статус главной на Балтике державы Швеция подтвердила в Первой Северной войне (1655–1660), которую своими претензиями на шведский трон спровоцировал польский король Ян II Казимир Ваза. Его двоюродный брат шведский король Карл X Густав Ваза разгромил Речь Посполитую и предложил проект её расчленения.

Здесь снова сработал принцип балансировки интересов. В 1656 г. Россия прекратила войну с Польшей и напала на Швецию. Объединились против шведов Австрия, Бранденбург, Дания и Голландия. Приостановили дипломатическую поддержку шведам Англия и Франция. Швеции пришлось остановиться в своей экспансии. Тем не менее, их приобретения оказались более чем достаточными.

В 1660 г. Копенгагенский мир с Данией подтвердил переход под власть Швеции юга Скандинавского полуострова, а Оливский с Польшей – подтвердил её право на обладание Лифляндией и Эстляндией. В 1561 г. Кардисский договор с Москвой подтвердил Столбовский мир, не позволив России закрепиться на берегах Финского залива, к которым вышли её войска.

Швеция на полтора века (вплоть до Ништадского мира после проигранной ей России Великой Северной войны 1700–1721 гг.) утвердила за собой статус региональной сверхдержавы в Северной Европе.

Первый был более сплочённым и мощным в плане финансовых, людских, материальных ресурсов и военно-технического потенциала. В концептуальном плане война представляла собой столкновение имперской, цеплявшейся за прошлое, и национально-государственной, смотревшей в будущее, тенденций, что, в конечном итоге, уравновесило соотношение сил.

Опосредованно и напрямую с Тридцатилетней войной были связаны все другие имевшие в это же время вооружённые конфликты в Европе. Это война Испании и Голландии (1581–1648). Война Испании и Франции (1635–1659). Польско-шведская война (1617–1629). Война 1620–1626 за Вальтеллину – горную долину в Альпах, через которую пролегал самый удобный путь из Италии в Испанские Нидерланды, так называемая «испанская дорога». Вальтеллина была союзной землёй в составе Швейцарии. Испания попыталась её захватить, но швейцарцы с помощью французов не дали. Англо-французская война (1627–1629). Война за Мантуанское наследство (1628–1631), в которой Испания и Франция оспаривали право посадить своего претендента на выморочный трон герцогства Мантуя, и победила Франция. Смоленская война между Россией и Польшей (1632–1634). Датско-шведская война (1643–1645).

Война началась с мятежа чехов, которые издавна ненавидели и считали угнетателями немцев. Габсбурги старались снять напряжение, активно привлекая чехов на самую высокую государственную службу, согласовывая важнейшие вопросы с Чешским сеймом и проявляя веротерпимость. В 1609 г. император Рудольф II «Грамотой величества» предоставил протестантам свободу вероисповедания, гарантированную правом иметь избранных «дефенсоров» (защитников веры). Но чехи воспринимали все эти уступки как свидетельство слабости власти, собственной силы, и антигабсбургские настроения только росли.

И вот 23 мая 1618 года случилась вторая пражская дефенестрация, считающаяся отправным событием в истории Тридцатилетней войны.^ В этот день чешские дворяне, съехавшиеся в Прагу, чтобы заявить власти протест по поводу закрытия двух протестантских храмов в провинции, выкинули из окна старого королевского дворца Пражского Града, с 18-метровой высоты в крепостной ров двух имперских наместников, чехов-католиков Вилема Славата и Ярослава Мартиница и их секретаря Филиппа Фабрициуса. На своё счастье они упали на кучу навоза и остались живы.

Первый (чешский, или чешско-пфальцский) период войны (1618–1623). В Праге мятежники сформировали правительство – Директорию из 30 членов (по 10 представителей от панов (знати), земанов (дворян) и королевских городов) и армию. Директория запросила помощь у Евангелической унии, которая прислала 20 тыс. солдат. Империя направила в Чехию свои войска численностью до 15 тыс.

К восстанию присоединились Моравия, сословия Верхней и Нижней Австрии, Трансильвания. Высказывались мысли о создании конфедерации наподобие Швейцарии или Республики Соединённых провинций. В 1619 г. имперские войска потерпели поражение от мятежников, А Чешский сейм провозгласил королём Богемии Фридриха V Пфальцского.

Но уже в 1620 г. войска императора и Католической лиги перешли в наступлении. Решающее сражение произошло 8 ноября 1620 г. у Белой горы, в километре от Праги. Силы были примерно равны: 23 тыс. у чехов, 25 тыс. у их врагов. Чехи избрали оборонительную тактику и заняли очень удобную позицию, прикрытую с флангов рекой и возвышенностью, а с фронта – болотистым ручьём. Но когда немцы пошли в лобовую атаку, чехи её не выдержали. Солдатам недостало стойкости, а командирам – умения управлять войсками. Сражение продолжалось от силы час-два. Чехи, оставив на поле боя до 5 тыс. павших и десятки знамён, отступили в Прагу, где вскоре капитулировали. Потери победителей составили от 500 до 2 тыс. воинов.

Фридрих V Пфальцский, «король одной зимы», бежал из Праги и попытался организовать отпор католикам в своих владениях. В 1623 г. он был лишён достоинства курфюрста, всех владений и изгнан из Германии.

Участники Чешского восстания подверглись массовым разнообразным и жестоким репрессиям. «Грамота величества» утратила силу. Протестанты, упорствовавшие в нежелании перейти в католичество, изгонялись из страны. Таким образом, разгром Чешского восстания 1618–1620 гг. явился крупнейшим успешным актом Контрреформации.

Принципиальными были и социальные последствия поражения чешского восстания. Место мятежных богемских и моравских дворян заняли сторонники императора, среди которых было много иноземцев – немцев, испанцев, фламандцев, валлонов, итальянцев, французов, ирландцев. В целом за годы войны класс феодальных земельных собственников в Чехии обновился на 75 %. Крестьяне для новых господ были бунтовщиками, справедливо наказанными поражением в правах и недостойными снисхождения. Их превратили в крепостных.

В политическом плане Чехия утратила свой прежний привилегированный статус вассала Империи, содержавший базовые элементы национальной независимости, что закрепил в 1627 г. так называемый Похоронный сейм.

Германия также была во власти Фердинанда II. В северных протестантских княжествах были расквартированы имперские войска. Повсюду развернулся процесс реституции, т. е. возвращения католической церкви отнятых у неё протестантами владений.

Политика безудержного габсбургского и католического реванша сделала неизбежным возобновление войны.