Учебное пособие для студентов филологических факультетов, университетов и пединститутов 3-е издание Москва · 2002
жүктеу/скачать 5.31 Mb. Pdf көрінісі
|
| Глава III. Грамматический строй языка
тонкие оттенки действия. Так, у Достоевского («Белые ночи». Ночь 1-я): «Вдруг, не сказав никому ни слова, мой господин срывается с места и летит со всех ног, бежит, догоняя мою не- знакомку. Она шла, как ветер, но колыхавшийся господин на- стигал, настиг, девушка вскрикнула — и... я благословляю судьбу за превосходную сучковатую палку, которая случилась на этот раз в моей правой руке». Здесь выделенные глаголы удачно пе- редают своеобразную динамичность всей ситуации и взволно- ванность рассказчика. «Настигал, настиг — и я благословляю» выражают то, как постепенно настигал неизвестный девушку и как после того, как он ее настиг, наблюдатель стал благослов- лять палку, которая дала ему возможность наказать обидчика. Различные виды, взаимодействуя с различными временами, спо- собствуют передаче этих оттенков. Иногда видовые оттенки действия могут выражаться при помощи перевода самого действия из одного временн ó го плана в другой. Так, в начале романа Чернышевского «Что делать?» читаем: «Пришло утро; в 8 часов слуга постучался к вчерашнему приезжему — приезжий не подает голоса; слуга постучался силь- нее, очень сильно — приезжий все не откликается». Действия слуги изображаются в прошедшем времени (постучался), ожи- даемые ответные поступки приезжего — в настоящем (не пода- ет, не откликается). Вместе с тем это настоящее от глаголов несовершенного вида (подавать, откликаться). Тем самым под- черкивается, что на неоднократные постукивания слуги в дверь приезжий столь же упорно не откликался. Таким образом, кате- гория вида и времени тесно связаны и стилистически. В ряде случаев, казалось бы, неупотребительная форма вида делается нужной и выразительной в условиях широкого кон- текста, в общем замысле писателя. Так, у И. Бунина («Господин из Сан-Франциско»): «Запоздавшая к обеду старушка, уже суту- лая, с молочными волосами, но декольтированная, в светло- сером шелковом платье, поспешала из всех сил, но смешно, по- куриному...» Смешной и вместе с тем безобр á зный вид старушки делается еще более выразительным от этого поспешала. Или у А. Фадеева («Молодая гвардия», гл. 36): «Ветер порывами шу- мел листвою и постанывал в тонких стволах деревьев...» Поста- нывал передает атмосферу зловещей и страшной ночи 1 . 1 Другие примеры: «Он повел было жизнь холостяка, пересиливал годы и природу, но так и не пересилил» (Гончаров. Обломов, ч. I, гл. 2); «Лег на диван и заснул тяжелым сном, как бывало сып á л в Гороховой улице в запыленной ком- нате...» (там же, ч. II, гл. 8). 353 * * * Наряду с категорией вида и времени очень важной грамма- тической категорией в системе глагола является категория на- клонения (модальности). В индоевропейских языках эта кате- гория по преимуществу глагольная, в языках других систем она может выражаться также и именем. Грамматическая категория наклонения передает отношение действия к действительности, показывает, считает ли говоря- щий действие реальным или нереальным. Между этими поляр- ными точками — реальностью и нереальностью самого дей- ствия — располагаются различные другие способы выражения модальности: говорящий может взять лишь под частичное со- мнение факт реальности действия, может, напротив того, осо- бенно подчеркнуть его достоверность или выразить свое жела- ние превратить то или иное действие из возможного в вполне осуществимое и т.д. В самом деле: я пишу; я, несомненно, пишу; я буду писать; я писал бы; я, быть может, напишу; я действительно хочу писать и пр. Во всех этих случаях по-разному выражают отношение к действию. Я пишу просто утверждает; я, несомненно, пишу кате- горически утверждает; я писал бы выдвигает определенное усло- вие, соблюдение которого оказывается необходимым для того, чтобы я мог писать; я, быть может, напишу в еще большей сте- пени ставит действие в зависимость от каких-то условий, и т.д. Необходимо с самого начала разграничить грамматические и лексические способы выражения модальности. В латинском языке, например, как отчасти и в современном немецком, индикатив и конъюнктив различаются флективно: laudo — «я хвалю», laudem — «я хвалил бы». Сама категория модальности в глаголе выражается по-разному: в одних языках, например в латинском, — особыми окончаниями, в других, на- пример в русском, — особой грамматизованной частицей бы, которая соотносится с формами глагола на -л («Я хотел бы про- читать эту книгу»). В приведенных выше примерах с глаголом писать легко об- наружить как случаи грамматического, так и случаи лексичес- кого выражения модальности: я писал бы — здесь модальность выражена грамматически (как и в латинских разграничениях lau- do — laudem), тогда как в я, быть может, напишу или я действи- тельно напишу модальность выражена лексически (с помощью 9. Глагол и его грамматические категории (времени, вида и наклонения) |