Учебное пособие для студентов высших учебных заведений
жүктеу/скачать 1.28 Mb.
|
| Довольно просто объяснить ФЕ типа анютины глазки, их образное основание не участвует в игре, так как оно отвлекает от собственно идентификации, возникает вопрос, а кто это Анюта? По этой причине образное основание здесь -- только способ выделить «некоторый признак». Культурная информация таких ФЕ тесно связана с параметром денотации, именно денотат (Анюта) в них является носителем культурной информации.
Однако в большей части фразеологического массива культурная информация имеет иную прикрепленность. Прежде всего здесь имеются в виду образно-эмотивные по своей сути фразеологизмы, 83 т.е. такие, в значении которых чрезвычайно важно образное основание. Для того чтобы понять, что в таких фразеологизмах является носителем культурной информации, рассмотрим, как вообще возникают эти ФЕ. Сначала в мире возникает некая прототипная ситуация, т.е. ситуация, соответствующая буквальному значению фразеологизма, например, человек, поскользнувшись, сел на калошу. За ней закрепляется содержание, которое затем переосмысливается, т.е. формируется образ фразеологической единицы на основе первичных значений слов в прототипной ситуации. Именно эти первичные слова оставляют в образе свой след. Так возникает внутренняя форма (ВФ), в которой и содержится основная информация, связанная с культурой. Культурную информацию можно получить из ВФ фразеологизма, ибо в ней наличествуют «следы» культуры -- мифы, архетипы, обычаи и традиции, отраженные исторические события и элементы материальной культуры. Таким образом, в самом формировании фразеологизмов, т.е. в отборе образов прослеживается их связь с культурно-национальными стереотипами и эталонами. Эта информация затем как бы воскрешается в коннотациях, которые отображают связь ассоциативно-образного основания с культурой (эталонами, символами, стереотипами). Естественно, что наиболее интересными для нас в плане выявления культурно-национальной специфики являются именно эти фразеологизмы, ибо они имеют культурно-обусловленные причины либо культурно-значимые следствия. Фразеологизмы, отображающие типовые ситуации и представления, начинают выполнять роль символов, эталонов, стереотипов культуры (например, выносить сор из избы -- в значении «разглашать сведения о каких-либо неприятностях, касающихся узкого круга людей»). Однако не все ФЕ могут стать носителями культурно-национальной информации. Много в славянских языках фразеологизмов, которые связаны с общечеловеческим знанием о свойствах реалий, вошедших в образное основание, -- смотреть в корень; между двух огней; не вешать нос и др. Отличие их от подобных в других языках объясняется не столько их культурным своеобразием, сколько несовпадением техники вторичной номинации в разных языках. Например, китайские выражения проточная вода не гниет (в значении -- бесполезность, бесцельность действий) и в дверной петле червь не заводится (в значении -- надежда на благополучный исход, уверенность в нем) по-русски звучат: как мертвому припарки и как дважды два, комар носу не подточит, т.е. имеют иное образное основание в русском языковом сознании. Но если учесть, что и эти фразеологизмы основаны на образно-метафорических смыслах, то и они участвуют в формировании языковой картины мира и различаются в культурно-национальном от- 84 ношении. Отсюда вывод, что, хотя и с некоторой натяжкой, их можно считать носителями культурной информации. Общечеловеческие знания о мире также присутствуют во ФЕ типа развязать язык, связать по рукам и ногам, в которых живет семантика узла, связывания как магического действия, т. е. национальная культура в них явлена через связь с мифологией, которая также является достаточно общей, по крайней мере для славянских народов. Для нас наибольший интерес будут представлять такие ФЕ, национальная культура в которых отражена через связь с культурно-национальными коннотациями, эталонами, символами, стереотипами типа пить кровь, до последней капли крови, где кровь -- символ жизненных сил, или ФЕ родная кровь -- где кровь -- символ родства и т.д. Как показывает собранный нами материал, многие ФЕ связаны с мифологемами и архетипами. Например: как в воду глядел, как в зеркале; у славян зеркало -- граница между земным и потусторонним миром, а потому по функции подобна другим границам -- меже, порогу, окну, колодцу и т.д. Зеркало как реальная вещь появилась в позднее время, но его семантика и символика глубоко архаичны1. Зеркало -- вещь опасная, запретная, созданная дьяволом, это средство контакта с ним; в зеркало нельзя смотреться невестам, одетым под венец, беременным, новорожденным, ибо они находятся в стадии перехода из одного мира в другой; его занавешивают в обрядах, связанных со смертью, якобы для того, чтобы покойник не мог пройти сквозь зеркало с того света. Зазеркалье -- это перевернутый мир живых. Гадания на зеркале связаны с тем, что оно якобы способно отражать не только видимый мир, но и мир невидимый и даже потусторонний. Зеркало -- как бы «окно в тот свет», поэтому, по славянским поверьям, ночью нельзя смотреться в зеркало, ибо ночь -- это время нечистой силы, человек же в это время особенно уязвим. Подолгу смотреться в зеркало вредно, ибо оно способно по частям похищать нашу душу, отправляя ее в мир зазерка-лья, где душа гибнет. Зеркало как бы двойник того человека, который отражается в нем. Именно поэтому считается, что разбить зеркало -- к беде, поскольку вместе с ним разбивается слепок нашей души. Современные экстрасенсы рекомендуют почаще мыть и протирать зеркала, ибо они собирают всю информацию из окружающего мира, в том числе и негативную, а потому могут стать аккумуляторами негатива, способными спровоцировать человека на любой неадекватный поступок, одарить мрачным настроением. 1 См.: Толстая С. М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор. -- М., 1994. -- С. 111. 85 Таким образом, зеркало: 1) средство вхождения в контакт с чертом; 2) канал связи с «тем светом»; 3) средство, закрывающее границы мира; 4) средство отражения невидимого и потустороннего мира; 5) оно способно похищать душу человека, делая его пустым, бездушным; 6) аккумулятор информации о мире; 7) это наш двойник. Символика зеркала обнаруживается также в связи с числом «два», понятиями четности, парности. В белорусской поговорке абоерабое -- в значении «оба одинаково плохие» -- негативный смысл формируется и словом «два (обе)» и словом «рябое» -- «переменчивое, непостоянное, лживое». Множество запретов мотивировано опасностью сдваивания, повторения действий. Идея двойничества наиболее ярко выражена в близнечных мифах. При этом считалось, что число 1 -- это нечто целостное, единое и совершенное, покой Абсолюта, не-жизнь, а такими могут быть лишь Бог и Космос. Число 2 -- начало творческого акта, раз-движения и отталкивания друг от друга, уход от не-жизни, не позволяющий забывать о покинутом совершенстве. В «Пире» у Платона Аристофан говорит о перволюдях, которые были округлы, четвероноги и четвероруки, пока Зевс не разрезал их, как режут яйцо волосом. Половинки с тех пор устремлены друг к другу, так возникла любовь, брак, цель которых -- возвращение к былому единству, т. е. к исцелению человеческой природы. Любовь не связана с размножением, она имеет духовно-религиозный смысл: любовь -- это своеобразный вид работы над самим собой, это путь в бессмертие. В учении В. Соловьева, подхваченном А. Блоком: жизнь -- это поиск своей половинки, души обречены на вечные поиски друг друга: Душа молчит... И, умащенная, в тиши, Неустающим слухом ловит Далекий зов другой души. В. Соловьев Рождение близнецов всегда вызывало у древних страх, смешанный с почтением: в двойне усматривали символ плодородия. Близнецов считали соперниками-союзниками; одного связывали со всем хорошим, благим, добрым, а другого -- со всем плохим, несовершенным, лукавым, это было равновесие добра и зла, света и тьмы. Подразумевалось, что близнецы и их мать соприкоснулись со сверхъестественной силой и стали ее носителями. Иногда их либо отделяли от племени, либо убивали, потому что людей пугало удвоение сущности, идея которого неясна. Фразеологизм вызвать на ковер означает: начальник вызывает подчиненного к себе в кабинет, чтобы сделать ему порицание. Яркая образность создается компонентом ковер, являющимся лока-лизатором ситуации, описываемой фразеологизмом, и одновременно 86 маркером национальной культуры: ковер в кабинете большого начальника -- признак российской (полувосточной) культуры. Таким образом, в языке в большинстве своем закрепляются и фразеологизируются те аспекты, которые ассоциируются с культурно-национальными эталонами, стереотипами, мифологемами. Они как раз и формируют значение ФЕ типа как в зеркале в значении «очень хорошо видно» (в основе ее значения лежит мифологема «отражает невидимый и даже потусторонний мир»). При этом ФЕ сами становятся культурными стереотипами. Уяснение национально-культурной специфики фразеологизмов тесно смыкается с проблемами осознания человеком мира («живого» и в исторической памяти) и отражением этого осознания в языке. Мифологема здесь -- то, что забыто человеком, но сохранено в сокровенных глубинах слова и сознания. Мифологема если не полностью контролирует семантику ФЕ, то, несомненно, направляет и корректирует ее современное функционирование. В связи с вышеизложенным возникает вопрос, является ли язык хранителем культуры? Несмотря на кумулятивную функцию, т.е. функцию быть средством накопления и хранения информации, язык не становится хранилищем культуры. Единица языка -- слово -- является лишь сигналом, функция которого -- пробудить человеческое сознание, затронуть в нем определенные концепты, готовые откликнуться на этот сигнал (А.А. Потебня, Л.В.Щерба, А.Р.Лу-рия, А. А.Леонтьев). Язык же является лишь механизмом, способствующим кодированию и трансляции культуры. Истинными хранителями культуры являются тексты. Не язык, а текст отображает духовный мир человека. Именно текст напрямую связан с культурой, ибо он пронизан множеством культурных кодов, именно текст хранит информацию об истории, этнографии, национальной психологии, национальном поведении, т.е. обо всем, что составляет содержание культуры. Текст -- набор специфических сигналов, которые автоматически вызывают у читателя, воспитанного в традициях данной культуры, не только непосредственные ассоциации, но и большое количество косвенных. В свою очередь, правила построения текста зависят от контекста культуры, в котором он возникает. Текст созидается из языковых единиц низших уровней, которые при соответствующем подборе могут усилить культурный сигнал. Именно такими единицами в первую очередь и являются фразеологизмы. Всякий фразеологизм, с нашей точки зрения, -- это текст, т.е. хранитель культурной информации. Но если мы слышим фразу типа «язык помнит и хранит тайны...», то должны понимать, что это не более чем метафора. Фразеологический компонент языка не только воспроизводит элементы и черты культурно-национального миропонимания, но и формирует их. И каждый фразеоло- 87 гизм, если он содержит культурную коннотацию, вносит свой вклад в общую мозаичную картину национальной культуры. Итак, фразеологизмы прямо (в денотате) или опосредованно (через соотнесенность ассоциативно-образного основания с эталонами, символами, стереотипами национальной культуры) несут в себе культурную информацию о мире, социуме. Поэтому ФЕ -- своего рода «кладезь премудрости» народа, сохраняющий и воспроизводящий его менталитет, его культуру от поколения к поколению. Метафора как способ представления культуры План содержания ФЕ и метафоры, а также закрепленные за ними культурные коннотации сами становятся знанием, т.е. источником когнитивного освоения. Именно поэтому фразеологизмы и образно-мотивированные слова (метафоры) становятся экспонентами культурных знаков. С этих позиций метафора и будет нами рассматриваться. Метафора в конце XX в. предстает более сложным и важным явлением, чем это казалось ранее. Она пронизывает язык, культуру, науку, жизнь, весь мир. Было установлено, что метафоры являются универсалиями сознания, метафорическое видение мира современные психологи склонны связывать с генезисом человека и, соответственно, человеческой культуры. Вероятнее всего, протоязык был метафорическим, а сама протокоммуникация осуществлялась именно на метафорическом уровне. Метафора -- универсальное явление в языке, она присуща всем языкам. Ее универсальность проявляется в пространстве и времени, в структуре языка и в его функционировании. Многие лингвисты даже утверждают, что весь наш язык -- это кладбище метафор. Метафора -- продуктивное понятие для науки. М. М. Бахтин отмечал, что ввел термин «хронотоп» в науку «почти как метафору». Многие наиболее удачные научные термины -- метафоры: «внутренняя форма», «культурная коннотация», «живая вода» и т. п. Метафора -- одно из самых загадочных явлений языка. При всем разнообразии определений метафоры почти все они восходят к аристотелевскому: «Метафора есть перенесение необычного имени или с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии»1. Хотя проблема метафоры волнует умы на протяжении двух тысяч лет, но рассматривается она чаще всего либо как стилистическое средство, либо как художественный прием. Лишь в последние 1 Аристотель. Поэтика. -- Л., 1927. -- С. 39. десятилетия внимание лингвистов и философов переключилось на исследование онтологии метафоры (Н.Д.Арутюнова, В.Н.Телия, Б.Блэк, Дж.Лакофф, М.Джонсон и др.). Основной поток современных работ связан с осознанием роли метафоры в процессах смыслообразования: вы, века прошлого дряхлеющий посев; «Онегина» воздушная громада как облако стояла предо мной (А. Ахматова); век-волкодав, глубокий обморок сирени, и красок звучные ступени (О. Мандельштам); Она обладала воображением -- этой мышцей души (В.Набоков). По М. Минскому, связка двух понятий в речевом или мыслительном акте производится в ходе замещения одного фрейма, сценария (круга понятий) другими значениями, ибо метафора служит средством обозначения того, чему нет названия. Вторая точка зрения: метафора -- синтез «образных полей», «духовный, аналогизирующий акт взаимного сцепления двух смысловых регионов» (В.Н.Телия). Метафора объемлет мир и человечество: Свети на горестный посев, фонарь сегодняшней печали, и пожимай во тьме плечами, и сокрушайся обо всех. И. Бродский Рождение метафоры связано с концептуальной системой носителей языка, с их стандартными представлениями о мире, с системой оценок, которые существуют в мире сами по себе и лишь вербализуются в языке. Отсюда вывод: метафора -- модель выводного знания, модель выдвижения гипотез. Механизм создания метафоры таков: из разных логических классов берутся два разных предмета, которые отождествляются на основе общих признаков и свойств, например -- тьма печали (чувство -- печаль и состояние мира -- тьма, общее для них -- радостные чувства светлы, а печаль, грусть, тоска -- темные, мрачные). Метафора образуется из категориальной, таксономической (классификационной) ошибки. Человек (чаще всего поэт), создающий метафору, как бы живет в этом мире качеств и свойств, логических классов и их субституций (заместителей). Он находится в поле целостных смыслов и событий, создающих эти смыслы. По замечанию Н.Д.Арутюновой, метафора не вычленяет абстрактных признаков и качеств, а выявляет смысловой образ самой сущности предмета. Когда О. Мандельштам называет рояль «умным и добрым комнатным зверем», то он не просто берет предметы из разных логических классов. Речь здесь идет не о реальных предметах, а об образах предметов, явленных в сознании. Так создается сущность целого. Ш.Балли писал: «Мы уподобляем абстрактные понятия предметам чувственного мира, ибо для нас это единственный способ 89 познать их и ознакомить с ними других. Таково происхождение метафоры; метафора -- это не что иное, как сравнение, в котором разум под влиянием тенденции сближать абстрактное понятие и конкретный предмет сочетает их в одном слове»1. И действительно, почему человек думает о чувствах как об огне? Свидетельство тому -- выражения типа пламень любви, жар сердец, огонь желаний, сгорать от любви, горячая любовь, жгучая ненависть, пламя страсти, тепло дружбы, надежда теплится, испытывать теплые чувства. Этот же образ широко распространен в русской поэзии: Где знойный жар желаний? (И. Анненский); И бессонницы мле-ющийжар... И очей моих синий пожар (А. Ахматова); О,разум, сколько ты пылал\ (А. Блок). Почему спина мыслится как защита? (жить за спиной у кого-либо -- быть хорошо защищенным, широкая спина -- надежная защита, захребетник -- человек, который живет за чужой счет, за чьим-то хребтом). Подобные метафоры можно назвать корневыми, т.е. развивающимися в языке в зависимости от некоторого исходного образа, который несет энциклопедическую, культурно-национальную или сугубо личностную информацию. Создавая свою теорию метафоры, Дж.Лакофф и М.Джонсон отмечали: «Метафора пронизывает нашу повседневную жизнь, и не только язык, но и мысль, и действие. Наша обычная концептуальная система, в терминах которой мы думаем и действуем, является метафорической по своей природе»2. Согласно их теории, люди ищут метафоры для того, чтобы более точно реализовать в своем сознании «абстрактный» концепт, как уже существующий, так и отсутствующий. Ученые называют метафору фундаментальным чувством, помогающим понимать мир, они говорят о метафоре как о средстве оформления реальности. Метафора -- мощное средство познания, когда новый концепт постигается путем сопоставления со старым, уже известным. Механизмы аналогии вводятся через принцип фиктивности. Метафора «начинается» с этого принципа, живет им и умирает, если он перестает осознаваться во внутренней форме наименования» (В.Н.Телия). О. М. Фрейденберг писала о появлении метафоры: «Переносные смыслы! Кто мог бы додуматься до такого смыслового препятствия, если бы оно не явилось в человеческом сознании в силу объективных гносеологических законов». Есть и другие взгляды на появление метафоры. Так, по М.Мюллеру, метафора появилась вследствие лексической бедности древнего языка: запас слов был небольшим, и человек вынужден был употреблять одно и то же слово для обозначения различных предметов и явлений. По мнению А.Н.Афанасьева и А.А.Потебни, метафора возникла вслед- 1 Баяли Ш. Французская стилистика. -- М., 1961. -- С, 221. 2 LakoffJ., Johnson М. Metaphors we live by. -- Chicago; L.; 1980. -- P. 3. 90 ствие сближения между предметами, сходными по производимому впечатлению. Она создавалась совершенно свободно, черпая из богатого источника, а не по нужде, не ради бедности языка. Следовательно, метафора -- это такой способ мышления о мире, который использует прежде добытые знания, постигая новые: из некоторого еще не четко «додуманного» понятия формируется новый концепт за счет использования первичного значения слова и многочисленных сопровождающих его ассоциаций. Метафора интересна еще и тем, что, создавая новое знание, она соизмеряет разные сущности, пропуская их через человека, соизмеряя мир с человеческим масштабом знаний и представлений, с системой культурно-национальных ценностей, т.е. человек здесь, как уже отмечалось ранее, мера всех вещей: ручей шепчет, совесть заговорила, надежда проснулась и т.д. Таким образом, метафора по своей природе антропометрична, а сама способность мыслить метафорически есть черта собственно homo sapiens, значит, постижение метафоры есть в какой-то мере постижение человеком самого себя. Именно метафора делает абстрактное легче воспринимаемым и понимаемым (основной путь метафорического переноса от конкретного к абстрактному, от материального к духовному). Итак, метафоре присущи следующие важнейшие характеристики: она есть орудие мышления и познания мира, она отражает фундаментальные культурные ценности, ибо основана на культурно-национальном мировидении. По мнению В.Н.Телия, метафора успешно выполняет роль призмы, через которую человек видит мир, ибо метафоры проявляются национально-специфичным образом во ВФ языка, а также в мифологемах, архетипах и т.д. Многие зарубежные и отечественные исследователи «разводят* образную и концептуальную метафоры (Н.Д.Арутюнова, В.Н.Телия, Е.О.Опарина, M.Apter, D.Center и др.). Ученых интригует способность метафоры выражать идеи, далеко отстоящие от прямого значения языкового знака. Этой теме был посвящен специальный симпозиум «Метафора: концептуальный скачок» в феврале 1978 г. в Чикаго. Метафора загадочна и другим: в ней реальность ускользает, как бы прячась от мысли. Тогда-то перед нами начинает возникать вторая, куда более глубокая и насущная, роль метафоры в познании. Мы нуждаемся в ней не просто для того, чтобы, найдя имя, довести наши мысли до сведения других, -- нет, она нужна нам для нас самих: без нее невозможно мыслить о некоторых особых, трудных для ума предметах. Она не только средство выражения, но и одно из основных орудий познания. Действительно, метафоры придают идеям, находящимся за порогом строгого логического осознания и формулирования, конкретную форму, тем самым позволяют их осознать. Разгадать тайны метафоры, как нам кажется, поможет наблюдение за поэтическими, образными метафорами, ибо именно в 91 поэтических текстах наиболее ярко проявляет себя креативная функция языка. Образная метафора, которую мы называем также поэтической, функционирует в художественных текстах, где она реализует свои креативно-образные потенции. Например, европейской поэзии свойственны такие метафоры: май покорил зиму и принес лесам их летнюю одежду; день -- сын ночи, и они каждый раз объезжают мир в колеснице; проклятие витает в пространстве, пока не нападет на свою жертву, и т.д. Русской поэзии присуща метафора души-птицы: Вот я иду, а где-то ты летишь, уже не слыша сетований наших, вот я живу, а где-то ты кричишь и крыльями взволнованными машешь. И. Бродский Метафора в данных примерах не художественное украшение, а органическое выражение способа мышления и познания. Неслучайно еще Дж. Вико подчеркивал, что метафора, участвуя в языковом мифотворчестве, предстает как узел, связывающий язык с мышлением и культурой. Метафора -- основной способ создания новых концептов в языковой картине мира современного русского человека. Если исследователи эзопова языка коммунистического подцензурного времени говорят о сплошной его метафоризации, о возникновении особого, «подмигивающего» языка, то и теперь метафоры создаются в изобилии: неказарменный демократический социализм, динозавры сталинизма, кровавая вакханалия, великодержавное чванство. Причем метафоры возникают не только на общественно-политической ниве, но и в будничной жизни: ломом опоясанный (о странном человеке), огрызок счастья (обращение к младшему, неудачливому, неумелому человеку), лепить горбатого, нести голландию (лгать). Метафоры лежат в основе только что возникших в языке выражений (словарь В. Н. Белянина) и поговорок: летучий спотыкач (о походке пьяного), мебель двигать (заниматься любовью), не в этом пень (не в этом дело), не пахни рыбой (замолчи), мир тесен, а прослойка тонка (о неожиданно обнаруженных связях), плюнь мне в ухо (о странной прическе) и т.д. «Подмигивающий» метафорический язык заполонил все социально-языковое пространство, включая художественную литературу. Нас интересует метафора не сама по себе, а ее роль в культуре, точнее, в создании художественного образа (в поэзии и прозе). Рассмотрим ее в этой функции. Приведем для примера некоторые специфические особенности языка наимоднейших русских писателей 90-х годов XX в. -- Галины Щербаковой, Людмилы Улицкой, Марка Харитонова и других. 92 «...Ее впихнули в малину, где уже гнездились какие-то тетки» (Г.Щербакова. Митина любовь). Нейтральное в своем изолированном употреблении слово «гнездиться», благодаря конкретному контексту приобретает дополнительный, эмоционально-оценочный оттенок, означая, что женщины («тетки»), по-видимому, находились в местах сбора малины, ревностно их оберегая. Такая метафора возникает по аналогии с образом птицы, охраняющей свое гнездо. Причем использование слова со сниженной стилистической окраской (тетки) придает ироничный оттенок всему высказыванию в целом. «О, бедная Сонечка, светлая ее юность, прошедшая на высокогорьях всемирной литературы! О, о! -- фантастику, только фантастику... читала ее гуманитарно-невинная дочь» (Л.Улицкая. Сонечка). Весь метафорический контекст здесь основан на ситуативной метонимии: высокогорья -- место недоступное, расположенное высоко -- высокогорья всемирной литературы -- то, что недоступно, высоко, недосягаемо для всех. Гуманитарно-невинная дочь: невинная -- чистая, незапятнанная (здесь -- не обладающая знаниями), гуманитарно-невинная -- не обладающая гуманитарными знаниями. Таким образом, метафоры здесь выстроены при опоре на признаки, мотивированные внеязыковой, социальной реальностью. жүктеу/скачать 1.28 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|