Учебное пособие Хрестоматия М.: Флинта: Наука, 2002 г

 

И.Г. ОРЕНБУРГ (1891–1967)

 

О НЕНАВИСТИ

Неутолимая темная злоба испепеляет сердце фашизма. Это злоба магнатов Рура, которые в двадцатые годы нашего века испугались утренней зари, зрелости народов, идеи справедливости. Это злоба Круппа, Феглера, владельцев «Фиат», Шнейдера, призывавших на выручку шайку авантюристов и бессовестных убийц. Это злоба прусских баронов, андалузских герцогов, румынских бояр, венгерских графов, бездарных и слабоумных эпигонов некогда пышного мира, которые рассматривают страны как землю для охоты с гончими, а крестьян, подбирающих желуди на барской земле, как дичь. Это злоба мелких невежественных мещан, возмущенных сложностью культуры, смелостью мысли, прогрессом. Это злоба неудачников, провинциальных, цезарей, захолустных наполеонов, жаждущих войти в историю хотя бы с черного хода. Это злоба ренегатов, стремящихся осквернить все то, что они некогда любили. Это злоба старости, бездушья, смерти.

Фашизм является самой крупной попыткой остановить ход истории. Он воскресил некоторые обряды и заблуждения средневековья. Но люди средних веков жили не только этими обрядами или заблуждениями, в них горела подлинная вера; они создали изумительные соборы, замечательные эпические поэмы; своим трудом, своим исступлением, даже своим неведением они подготовили век Возрождения. Фашистов не следует сравнивать с людьми средневековья. Они живут в другую эпоху. Они попытались выйти из понятия времени; этим объясняется их бесплодность. Конечно, лозы Италии продолжали давать вино и при Муссолини. Конечно, заводы Германии продолжали работать и при Гитлере. Но фашисты ничего не создали. Они только мобилизовали современную технику на борьбу против духа нашего времени. Все завоевания цивилизации они обратили на уничтожение.

Италия справедливо почиталась страной искусств. Фашизм не родил художников. Фашизм убил художников. Может ли гордиться итальянский народ завоеванием потерянной потом Абиссинии, применением иприта к безоружным пастухам, разгромом Малаги, расстрелами в Греции, виселицами на Украине? Сказался ли в этих преступлениях дух Леонардо да Винчи, Данте, Петрарки, Леопарди, Гарибальди? Читая безграмотные и тупые книги Розенберга, статьи Геббельса или Штрейхера, находим ли мы в них тень немецкого гения, ясность Гете, сложность Гегеля, свободолюбие романтиков? Разрушение сотен городов, Европа, превращенная в пустыню, – такова созидательная деятельность фашизма. Страны, очищенные от людей, а голова человека, очищенная от мыслей, – вот идеал Гитлера.

Неудивительно, что фашизм притягивает к себе отбросы человечества, людей с неопрятной биографией, садистов, духовных уродов, предателей. Бездарный живописец Гитлер, бездарный романист Геббельс, бездарный драматург Муссолини – разве не поразительно, что во главе фашистских государств стоят люди, мечтавшие о лаврах художника и освистанные как плохие фигляры? Фашизм притягивает к себе всех ренегатов. Иуда в тоске повесился. Фашистские иуды предпочитают вешать других. Муссолини утолял свою злобу убийствами былых товарищей – социалистов. Во Франции Гитлер нашел двух приверженцев, двух отступников – Лаваля и Дорно. Половые извращения и в первую очередь садизм стали оплотом фашизма. Морфинист Геринг, блудодей Геббельс, садист Гиммлер, специалист по растлению малолетних «доктор» Лей, выродки, о местонахождении которых должны были бы спорить начальники тюрем и директора госпиталей, оказались на постах министров.

Злоба – мелкое и низкое чувство. В жизни мы справедливо стыдимся проявлений злобы. Бездарный поэт скрывает свою обиду. Жадный человек не решится сделать из своего страха за зарытые деньги идеологию. Старик, возмущенный чужой молодостью, побрюзжит и все же умолкнет. Фашисты из злобы сделали религию. В фашизме нет места человеческому братству: немецкий фашист презирает итальянского фашиста, а румынский фашист мечтает, как бы удушить венгерского. В фашизме нет места справедливости: война для немецкого крестьянина – это могила, в лучшем случае – костыли, война для рейхсмаршала Геринга – это огромные барыши, которые он, не смущаясь, переправляет за границу. В фашизме нет места праву: прихоть припадочного Гитлера подменила в Германии все законы. Века и века человечество пыталось усовершенствовать защиту человека от произвола; но вот в 1942 году палач Гиммлер пытает французских ученых и норвежских художников, рабочих Чехии и польских земледельцев. Международное право, уголовное право, гражданское право, все это заменено болезненной дурью любого эсэсовца. В фашизме нет места творческой мысли: книги заменены программными брошюрами, университеты закрыты или превращены в специальные курсы для вещателей, Европа, еще недавно пытливая, плодоносная, сложная, как извилины человеческого мозга, под пятой фашистов стала единообразной пустыней.

Злоба движет каждым солдатом фашизма. Проигрывая битву, они после этого вешают женщин или пытают детей. Зайдя в чужой дом и не найдя в нем добычи, фашистский солдат убивает хозяйку. Один немецкий ефрейтор написал в своем дневнике, что пытки его «веселят и даже горячат». В речах Гитлера нет любви к немецкому народу, его речи дышат одним: злобой. Даже голос Гитлера похож на хриплый лай гиены. Гитлер пытается согреть злобой сердца немецких солдат: жгите, грабьте, убивайте! Он рассылает свои дивизии, как стрелы, отравленные ядом анчара, в далекие страны. Да и что может вести вперед уроженца Баварии или Вестфалии, посланного убивать украинских и русских детей, кроме бессмысленной, слепой злобы?

Русский народ пережил большую и трудную жизнь; не розами была устлана его дорога к счастью и к совершенству. Но и в самые тяжелые годы своей истории русский человек ограждал себя от темной злобы. Не на презрении к другим народам, но на любви к своему был вскормлен русский патриотизм. Русский солдат жалел пленного и никогда не обижал безоружных. Русская литература в девятнадцатом веке овладела совестью всего передового человечества: нет европейского писателя, который не учился бы на русском романе гуманности. Наша национальная, политическая и социальная борьба – от декабристов до Зои Космодемьянской – потрясла мир бескорыстьем, самоотверженностью, душевным благородством.

Чувство злобы не соблазняет нас и теперь. Идея мести не может удовлетворить нашего возмущенного разума. Мы говорим не о злобе – о ненависти, не о мести – о справедливости. Это не оттенки слов, это – другие чувства. Ненависть, как и любовь, присуща только чистым и горячим сердцам. Мы ненавидим фашизм, потому что любим людей, детей, землю, деревья, лошадей, смех, книги, тепло дружеской руки, потому что любим жизнь. Чем сильней в нас любовь к жизни, тем крепче наша ненависть.

В газетных статьях можно встретить выражение «пехота противника». Для нас гитлеровцы не просто противники: для нас гитлеровцы не люди, гитлеровцы для нас – убийцы, палачи, нравственные уроды, жестокие изуверы, и поэтому мы их ненавидим. Многие из нас в начале этой необычной войны не понимали, кто топчет нашу землю. Люди чересчур доверчивые или чересчур недоверчивые думали, что армия Гитлера – это армия государства враждебного, но культурного, что она состоит из воспитанных офицеров и дисциплинированных солдат. Наивные полагали, что против нас идут люди. Но против нас шли изверги, избравшие своей эмблемой череп, молодые и беззастенчивые грабители, вандалы, жаждавшие уничтожить все на своем пути. В ту осень сводки несколько раз отмечали атаки пьяных немецких солдат. Но гитлеровцы пришли к нам пьяные не только шнапсом, они пришли к нам пьяные кровью поляков, французов, сербов, кровью стариков, девушек, грудных младенцев. И с ними на нашу землю пришла смерть. Я не говорю о смерти бойцов: нет войны без жертв. Я говорю о виселицах, на которых качаются русские девушки, о страшном рве под Керчью, где зарыты дети русских, татар, евреев. Я говорю о том, как гитлеровцы добивали наших раненых и жгли наши хаты. Теперь об этом знают все: от защитников Севастополя до колхозниц Сибири. Каждое преступление немцев раздувало нашу ненависть. Все советские люди поняли, что это не обычная война, что против нас не обычная армия, что спор идет не о территории, не о деньгах, но о праве жить, дышать, говорить на своем языке, нянчить своих детей, быть человеком.

Мы не мечтаем о мести: может ли месть утишить наше негодование? Ведь никогда советские люди не уподобятся фашистам, не станут пытать детей или мучить раненых. Мы ищем другого: только справедливость способна смягчить нашу боль. Никто не воскресит детей Керчи. Никто не сотрет из нашей памяти пережитого. Мы решили уничтожить фашистов: этого требует справедливость. Этого требует наше понимание человеческого братства, доброты, гуманности. Мы знаем, что на земле могут ужиться люди разных языков, разных нравов, разных верований. Если мы решили уничтожить фашистов, то только потому, что на земле нет места для фашистов и для людей, – или фашисты истребят человечество или люди уничтожат фашистов. Мы знаем, что смерть не может победить жизнь, и поэтому мы убеждены в том, что мы уничтожим фашистов.

Немецкий солдат с винтовкой в руке для нас не человек, но фашист. Мы его ненавидим. Мы ненавидим каждого из них за все, что сделали они вкупе. Мы ненавидим белокурого или чернявого фрица, потому что он для нас – мелкий гитлеряга, виновник горя детей, осквернитель земли, потому что он для нас – фашист. Если немецкий солдат опустит оружие и сдается в плен, мы его не тронем пальцем – он будет жить. Может быть, грядущая Германия его перевоспитает: сделает из тупого убийцы труженика и человека. Пускай об этом думают немецкие педагоги. Мы думаем о другом: о нашей земле, о нашем труде, о наших семьях. Мы научились ненавидеть, потому что мы умеем любить.

Недавно на Северо-Западном фронте семь бойцов под командой лейтенанта Дементьева защищали небольшую высоту. Немцы контратаковали крупными силами. Сорок бомбардировщиков, огонь орудий и минометов – все было брошено против восьми отважных людей. Герои погибли, но склоны холма покрылись немецкими трупами. Свыше трехсот фашистов умерли, штурмуя холмик с восемью героями. Лейтенант Дементьев и семеро бойцов – я не знаю их имен – отдали свою жизнь за друзей, за близких, за свой дом и за наш общий дом; за бессмертную Россию. Они истребили сотни фашистов; этим они спасли жизнь многих честных людей. За лейтенанта Дементьева и за семерых бойцов может помолиться старая сербская крестьянка, а далеко за океаном люди скажут: «Вечная им память!» В последние минуты, как золото зари, великая неистребимая любовь воодушевляла восьмерых героев, и, как кровь заката, священная ненависть ложилась на их одухотворенные боем лица. Кто сильно любит, тот сильно ненавидит. Красное знамя полков и дивизий, иди на поле боя – в тебе кровь жертвенной любви, в тебе наш гнев и наша ненависть, в тебе наша клятва. Россия будет жить, фашисты жить не будут!

 

Красная звезда. 1942. 5 мая

в начало

 

БЕШЕНЫЕ ВОЛКИ

 

Адольф Гитлер

В далекие идиллические времена Адольф Гитлер увлекался невинным делом – живописью. Таланта у Гитлера не оказалось, и его забраковали как художника. Гитлер, возмущенный, воскликнул: «Вы увидите, что я стану знаменитым!» Он оправдал свои слова. Вряд ли можно найти в истории нового времени более знаменитого преступника. В крохотной рыбацкой деревушке норвежка, оплакивая сына, расстрелянного немецкими фашистами, повторяет: «Гитлер», и на другом краю Европы, серб, деревню которого сожгли немцы, с ненавистью говорит: «Пес Гитлер». На совести этого неудачливого живописца миллионы человеческих жизней.

Казалось бы, Гитлер должен являться образцом «благородной германской расы». Предоставим слово виднейшему антропологу Германии профессору Максу фон Груберу. Этот профессор до воцарения Гитлера выступил в качестве эксперта на заседании мюнхенского суда. Вот что он сказал о внешности Гитлера: «Низкий, покатый лоб, некрасивый нос, широкие скулы, маленькие глаза. Выражение лица выдает человека, плохо владеющего собой, одержимого».

Вот один из рассказов о великосветских дебютах Гитлера: «Он вошел в элегантном костюме, с огромным букетом роз, поцеловав руку хозяйки. Ему представили гостей. Он походил на прокурора, присутствующего при исполнении смертного приговора. Когда он заговорил, в одной из соседних комнат заплакал ребенок, разбуженный голосом Гитлера, исключительно громким и пронзительным».

Голос Гитлера невыносим – это хриплый лай, переходящий в визг. Говорит он, кривляясь, подпрыгивая, постепенно входит в транс, выкрикивает несвязные слова, как шаман.

Он начал с демагогических речей в накуренных пивнушках Мюнхена. Озлобленные разгромом и инфляцией, бюргеры упивались криками юродивого.

Теперь Гитлер разыгрывает исступленного, он пытается подогреть толпу. Однако та душевная неуравновешенность, которая была ему присуща с ранних лет, вдруг путает все его расчеты – рейхсканцлер начинает вопить, как кликуша.

Прошлое Гитлера темно. Сын австрийского чиновника, он продавал подозрительные открытки, ютился в ночлежках, наконец стал шпиком – ходил на рабочие собрания и докладывал начальству о «смутьянах». Прошлым летом этот бывший шпик торжественно въехал в пустой Париж и снялся на фоне Эйфелевой башни...

Гитлер начал свое политическое восхождение как ставленник тяжелой индустрии Германии. На собрании промышленников в Эссене Феглер, Кирдорф, Тиссен признали его «спасителем». Гитлеру нужны были деньги и немалые. Он заявил промышленникам: «Спасайте вашего спасителя!»...

Рабочим Гитлер говорил: «Я уничтожу плутократию». Другим языком он разговаривал с крупными капиталистами: «Мы поделим амплуа, – вам остается экономика, я беру на себя политику». Его опорой стал заправила «Стального объединения» миллиардер Феглер. Гитлер сулил Феглеру хорошие барыши – будет настоящая серьезная война! И Гитлер объявил немецкому народу: «от мира человек погибает, он расцветает только от войны».

Прекрасную технику Германии, трудолюбие и организованность ее народа Гитлер обратил на одно – на разбой. Он убеждает молодых немцев, отрезанных от мира, лишенных всечеловеческой культуры, в том, что Германия должна завладеть Землей. Манию величия он сделал общеобязательным заболеванием. Угрозами, шантажом, хитростью он сломил сопротивление соседних государств. Гитлер остался невежественным человеком, который изучает гороскопы. Но под его пяту попали восемьдесят миллионов немцев и сто миллионов порабощенных немецкими фашистами людей других стран.

Это дурной комедиант. Он построил себе дворец среди скал. Закоренелый убийца, он вегетарианец: его оскорбляют страдания ягнят и волов. При нем нельзя курить, и этот человек, который провел десять лет в накуренных пивнушках, не смущаясь, говорит: – «Никто никогда не курил в моем присутствии». Он любит сниматься с детьми и собаками – хочет показать, что у него «нежная» душа. И он же написал: «Нет выше наслаждения, чем подвести поверженного соперника под нож». Гиммлер ежедневно представляет ему доклады о пытках, о казнях.

Он мстителен и злобен. Он приказал пытать журналистов, которые когда-то непочтительно о нем отзывались.

Он заявил: «Нужно повесить на каждом фонаре человека, чтобы навести порядок».

Это самодур, изувер. В 1937 году в Мюнхене посетители «Выставки немецкой живописи» могли полюбоваться редкостным зрелищем – рейхсканцлер Германии собственноручно рвал и резал картины, которые не пришлись ему по вкусу.

Он мечтал прежде стать архитектором. По его указанию фашистские летчики разрушили сотни замечательных памятников мирового зодчества. Гитлер сказал: «Я разрушу весь мир. Потом я, может быть, его построю».

Он ненавидит все народы мира: ему необходимо мучить и уничтожать людей. Он сказал своему приятелю Раушнигу: «Если бы евреев не было, их нужно было бы выдумать, – только жестокость приближает человека к движению». Он написал о французах: «Это негры, их следует обуздать». Гитлер мстит чехам: его мачеха была чешкой. Он сказал: «Это славянские свиньи». Особенно ненавидит он русских. Этот самодовольный кретин назвал Льва Толстого «ублюдком».

Гитлер презирает немецкий народ. Он сказал Штрассеру: «Нашим рабочим ничего не нужно, кроме хлеба и зрелищ, – у них нет идеалов». Он дал немцам немало зрелищ. Они увидели костры, на которых пылали книги. Они увидели обнищавшую и одичавшую Германию. Они увидели сотни тысяч солдатских вдов. Они увидели развалины на центральной улице Берлина Унтер-ден-Линден – расплату за варварские бомбардировки Лондона. На зрелища Гитлер был щедр. Хлеба народу он не дал. Он приказал солдатам добывать хлеб огнем. Он вытоптал Западную Европу и Балканы. Там хлеб был сожран. Тогда он погнал голодную орду на восток.

Шведский журналист, который недавно беседовал с Гитлером, говорит, что людоед осунулся, возбужден, страдает бессонницей. Он мечется по своему дворцу. Он чувствует близкую гибель. Не помогут больше никакие снотворные: в ночной тишине он слышит голоса убитых, он слышит голос мести.

Прежде, когда он проезжал по улицам немецких городов, в него кидали цветы – он обожает незабудки и анютины глазки. Однажды среди незабудок оказался увесистый камень – какой-то почитатель решил, что цветами своих чувств не передашь... Теперь цветочные подношения запрещены: «Букеты преждевременны». Берлинцы тихонько острят: «Он мечтает о лавровом венке на могилу»... Вряд ли на его могилу положат хотя бы камень. Осиновый кол – вот ему памятник!

 

Маршал Герман Геринг

Адольф Гитлер нашел себе подходящих подручных. Все они, разумеется, говорят о «борьбе против плутократии». У всех припасено несколько миллионов на черный день. Европу они уничтожают деловито, с немецкой аккуратностью. В Германии акционерное общество называется «Общество с ограниченной ответственностью». Людоеды образовали свой трест: «Третий Рейх – Общество с неограниченной безответственностью».

ГЕРМАН ГЕРИНГ

Фельдмаршал

Министр воздухоплавания

Начальник воздушного флота

Почетный комиссар по проведению

четырехлетнего плана

Повелитель германских лесов

Оберегермейстер

Председатель рейхстага

Об одном звании Геринг скромно умалчивает: он состоит директором крупного металлургического треста «Герман Геринг». Он наживается на каждом орудии, на каждом снаряде. Он прикарманил предприятия захваченных стран – Чехословакии, Франции, Бельгии.

Он исключительно тучен и не страдает отсутствием аппетита. Однако другим он рекомендует «умеренность в еде». Он провозгласил: «Пушки лучше масла», и посадил немцев на голодный паек. Выступив перед отощавшими берлинцами, он патетично воскликнул: «Я тоже похудел, – я отдал дорогому отечеству несколько кило», – и хлопнул себя по неимоверному животу.

Раз в год он стоит на улице с копилкой: собирает в пользу неимущих. Он перевел через маклера Шлюттера в бразильский банк в Сан-Паоло миллион двести пятьдесят тысяч долларов – кто знает, не придется ли удирать из Германии?..

Он обожает бутафорию. Он вылезает из кабины самолета в парадном облачении, повязанный золотым шарфом. Его засняли дома – он сидит в халате, к которому подвешен кинжал. Он носит булавку в галстуке – это золотая свастика. Он тщательно обдумал ритуал казней: голову отрубают топором; палач – в черном сюртуке и цилиндре.

Геринг публично заявил: «Мое дело – не наводить справедливость, а уничтожать людей». При этом он сентиментален, как Гретхен. Он заявил, что ученые, которые осмелятся мучить морскую свинку, будут посажены в концлагерь.

Он любит «мокрые» дела. Он поджег рейхстаг и обвинил в поджоге коммунистов. Он вывез из Парижа античные статуи – себе в ванную комнату. Он как-то сказал: «Мне все равно, куда стрелять, лишь бы выстрелить»... До прихода к власти Гитлера берлинский суд отобрал у Геринга ребенка, ввиду того, что отец был признан морфинистом и невменяемым. Честные немецкие судьи не хотели доверить этому спесивому убийце одного ребенка. Гитлер доверил ему сто миллионов покоренных людей.

 

Доктор Геббельс

Доктор Геббельс с виду похож на отвратительную обезьяну: крохотного роста, гримасничает, кривляется. Он никак не подходит под описание «арийской расы», которое подносят немцам «ученые» фашизма. Пришлось специально для доктора Геббельса придумать «научный» термин. По последним изысканиям немецких «ученых» Геббельс относится к особой ветви арийской расы, а именно «германской суженной, впоследствии потемневшей».

В своем главном романе Геббельс поносил русских. Породистый немец Михель говорил русскому с несколько вычурной фамилией – Венуревский: «Вас надо покорить, истребить!...» Вряд ли доктор Геббельс теперь отправился «истреблять» русских: это отъявленный трус, который, даже когда нет тревоги, забирается в бомбоубежище.

Гитлер поручил доктору Геббельсу высококультурное дело – народное просвещение. Выбор был сделан не случайно – ведь Геббельс заявил: «Когда при мне заговаривают об интеллекте, мне хочется выхватить револьвер». Приступив к работе, Геббельс сжег на кострах двадцать миллионов книг – он мстил читателям, которые предпочитали какого-то Гейне Геббельсу. Он говорил: «Меня тошнит от печатного слова». Это не вполне точно – свои печатные и непечатные слова он обожает. Он выгнал из Германии всех писателей. Зато когда гитлеровцы вошли в Париж, в газете на французском языке, которую они начали издавать, было напечатано: «Величайшим благом для французской культуры будет ознакомление с трудами Геббельса».

Теперь он говорит: «Мы боремся против русских большевиков. Мы отстаиваем культуру»... В марте 1939 года он написал: «Забудьте слова: гуманизм, культура, международное право – для нас это пустые понятия».

Он позирует перед фотографами с пятью детьми: хочет показать, что он – отменный семьянин. Однако все знают, что это похотливая обезьяна. За одно из любовных похождений Геббельс поплатился – муж выбил ему зубы.

Геббельс интересуется кино. Он придумывает сценарии – это смесь порнографии и людоедства. Кроме того, он придумал «право первой ночи» – каждая дебютантка должна провести ночь с сиятельным павианом.

Говорят, что обезьяны легкомысленны. Но доктор Геббельс серьезный человек – он думает о будущем. В Буэнос-Айресе у него имеются кой-какие сбережения, а именно, миллион восемьсот пятьдесят тысяч долларов.

 

Альфред Розенберг

У шайки есть свой философ – балтийский немец Альфред Розенберг. Он закончил образование в Москве в 1918 году. Да, в голодный год этот остзейский проходимец ел русский хлеб. Потом он набил себе руку на поношении русского народа. Он писал: «Обуздаем народ, отравленный Толстым!» Он торговал Советской Украиной, как будто она лежит у него в кармане. Он написал большой философский опус «Миф двадцатого века» – компиляцию из брошюр русских черносотенцев. Он приютил банды белогвардейцев – он мечтает стать Бироном или Минихом.

До войны он состоял во главе особого ведомства, которое занималось шпионажем и диверсиями. Он требовал «освобождения немцев, которые томятся под игом чехов и французов». Однако особенно его привлекала Украина: он хотел обязательно освободить Украину от украинцев. Теперь он главный советчик Гитлера: ведь герр Розенберг говорит по-русски, и он выпил на брудершафт со всеми царями, претендующими на русский престол.

 

Господин фон-Риббентроп

Господин Иоахим фон-Риббентроп превзошел и Геринга и Геббельса – у него в Америке три миллиона сто пятьдесят пять тысяч долларов. Фон-Риббентроп прежде не был «фоном»: дворянство он приобрел, как дом. Он женился на дочери торговца шампанским и стал сам торговать шипучкой. Продавал он скверное немецкое вино, выдавая его за французское шампанское. Гитлер понял, что такой человек незаменим. Фон-Риббентроп стал расхваливать миролюбие и гуманность людоедов.

Фон-Риббентроп представителен, обучен манерам: людоеды считают, что он хорош для разговоров с порядочными людьми. Однако Риббентроп, как и все гитлеровцы, дикарь. Когда его отправили послом в Лондон, он решил научить англичан здороваться на фашистский лад – подымая вверх руку. Англичане его едва терпели. Как спортсмены, они держали пари – кто дольше высидит в комнате, где находится фон-Риббентроп. Это не помешало Гитлеру заявить: «Никогда в Германии не было столь блистательного дипломата. Фон-Риббентроп оставил позади даже Бисмарка».

Риббентроп всегда уверял, что он любит Париж. Парижане не отвечали ему взаимностью. Когда он приехал в столицу Франции за полгода до войны, полиция очистила улицы – боялась, что немецкого министра освищут. Фон-Риббентроп увидел пустой город. Не смутясь, он сказал: «На этот раз Париж мне особенно понравился». Полтора года спустя он снова приехал в Париж. Захваченный гитлеровцами город был пуст. Фон-Риббентроп набирал духи и безделушки, пил шампанское с мелким шпионом Абетцом и считал, сколько долларов можно перевести в Америку...

 

Доктор Лей

Как не упомянуть о специалисте по рабочему вопросу, докторе Лее? Пятнадцать лет назад Лей показал себя героем: в Кельнском «Ратскеллере» он устроил погром, порвал картины, разбил зеркала, изувечил двух посетителей. В течение суток врачи напрасно пытались его протрезвить.

Этот мелкий жулик, получив наградные от предпринимателей, закабалил рабочих. Каторжные работы он прозвал «Рабочим фронтом». Он любит говорить: «Мы работаем не ради денег, но ради процветания... Германии». Однако американские журналисты установили, что доктор Лей успел перебросить в Америку шестьсот тысяч долларов.

 

Гиммлер

Генрих Гиммлер не дипломат и не культуртрегер. Это попросту палач. Гитлеровцы называют его «наследником» Гитлера. Он туп и гнусен: очки на мутных глазах, круглое, бессмысленное лицо. Он стоит во главе тайной полиции «гестапо». Его специальность – пытки. Когда людоеды воцарились в Германии, Гиммлер арестовал свыше миллиона немцев. Потом он развернул свою работу: стал пытать в европейском масштабе. Вслед за танками показываются палачи из гестапо. Так было в Польше и в Норвегии, в Голландии и во Франции.

Он заставляет арестованных подбирать руками испражнения. Он снабдил начальников лагерей особыми усовершенствованными плетками. Он считает полезным присутствие жены при допросах арестованного – «допрашивают» щипцами, бритвой, свечками Правосудие для Гиммлера – запах паленой человеческой кожи. Этот садист как-то пробурчал: «Чистота расы – вот вам таинство брака!». Его можно было бы назвать безумным, если бы не смекалка, с которой он перетаскивает свое добро за границу. Он, видимо, предчувствует час, когда его перестанут бояться. Некто Герстслет переправил в Америку трудовые копейки Гиммлера – два миллиона долларов.

 

Дарре

Душитель крестьян – Дарре был некогда чиновником. Его уволили за хищения. Он стал сподвижником Гитлера и получил высокий пост.

У Дарре имеется своя земельная программа. В мае 1940 года он изложил ее достаточно откровенно: «Земля завоеванных нами стран будет поделена между солдатами особо отличившимися и между образцовыми членами национал-социалистической партии. Таким образом возникнет новая земельная аристократия. У этой аристократии будут свои крепостные: местное население. Немцы привыкли повелевать. Они привыкли, когда нужно наказывать. Они повысят уровень сельского хозяйства и создадут новый порядок». Это мечты герра Дарре. На всякий случай он перевел в японский банк четыреста тысяч долларов – кто знает, чем кончится «завоевание мира»?..

 

* * *

Вот главные представители той шайки, которая правит Германией и которая теперь, с помощью шантажа, хитрости и наглости, захватила десяток чужих государств. Говоря о Гитлере и о гитлеровцах, будущий историк должен будет заглянуть в учебник зоологии, – это звери. В их руках покоренный или обманутый ими немецкий народ. В их руках немецкая техника – самолеты и танки. С ними незачем спорить, их надо уничтожать, как свору бешеных волков. Они вышли из своего леса, кинулись на наши города. Волков надо истреблять. Их не спасут ни танки, ни сейфы в Рио-де-Жанейро...