А.X. ХРГИАН ИССЛЕДОВАТЕЛЬ ГОР

Солнечным июльским днем 1760 г. по Ледяному морю — одному из самых боль­ших альпийских ледников — пробирались два человека. Путешественникам при­ходилось спускаться в глубокие трещи­ны, выбивать ступени на крутых склонах и балансировать на тонких ледяных гребешках. На востоке возвышались острые пики Зеленой Иглы и Иглы Смельчака, а южнее вдали темнела мрачная отвесная стена Гранд-Жорасс.

Более молодой из путников, не имевший, очевидно, никакого опыта в хождении по ледникам, был, видимо, душой этого необычного в те годы путешествия. Его быстрые дви­жения, живой, любознательный взор, энергия, с которой он прокладывал себе путь, были полной противоположно­стью с размеренными шагами его флегматичного старшего спутника. Крестьянская одежда, тяжелые подбитые желе­зом ботинки и окованная палка выдавали в этом человеке бывалого горца.

Взоры молодого человека часто обращались на юго-запад, где за скалистыми пиками, обрамляющими ледник, угадывалась уходящая вдаль цепь снежных гор.

Молодой человек, с таким энтузиазмом впервые в своей жизни вступивший на ледник, был молодой женевский уче­ный Орас Бенедикт Соссюр; с ним шел его первый про­водник по Альпам Пьер Симон.

Ученые XVIII в. нередко объединяли в своем лице це­лую академию, будучи энциклопедистами с очень широким диапазоном научных методов: физики были одновременно математиками, географами, ботаниками, умели пользовать­ся как геологическим молотком, так и метеорологическими приборами.

За четверть века до Соссюра в науку вошел один из крупнейших ученых той эпохи, наш великий соотечествен­ник Михаил Васильевич Ломоносов. Он посвятил, между прочим, ряд талантливых исследований горам, их морфоло­гии, физико-географической характеристике, их минералам и рудам. В сочинении «О слоях земных» Ломоносов дал краткое и наглядное описание важнейших горных систем мира, сообщил основные сведения о климатах этих горных стран. Он показал, что «морозный слой атмосферы» нахо­дится над экватором на высоте 4 верст, понижаясь с при­ближением к полярным кругам (что весьма близко соответ­ствует и современным данным о высоте изотермы 0°), и что в этом морозном слое «снег и град родится», покрывая гор­ные вершины.

Здесь и особенно в «Слове о рождении металлов» (1757 г.) Ломоносов развивал смелую, поражающую силой научного предвидения гипотезу о том, что главной причиной горо­образования являются вулканические процессы, «внутрен­ний огонь», вызывающий землетрясения и заставляющий земную кору собираться в складки. Вместе с тем Ломоносов допускал, что многие горные породы могли образовываться и на морском дне, в течение длительных геологических перио­дов, и лишь после под действием геологических сил они были подняты на высоту больших горных систем. Ломоно­сов изложил также подробно свои взгляды на то, как ветер и дождь, реки и морские волны разрушают и формируют поверхность земли. Он знал уже, что астрономические при­чины, в первую очередь изменение наклона эклиптики, должны были в давние геологические эпохи изменять кли­мат и вести к образованию иных горных пород, чем в наши времена.

Несколько позднее изучению гор, их форм, процессов их образования, климатов горных стран, минералов и пр. посвятил себя Соссюр. Его дарования не были столь разно­сторонними, как всеобъемлющий гений его русского пред­шественника, но настойчивость, которую он проявил в исследовании горных стран, позволила ему сделать немалый вклад в геологию, географию и физику атмосферы.

Труды Соссюра показывают, как изучение горных стран может служить стимулом к развитию различных отраслей науки. Геологи считают его одним из незаурядных геологов XVIII в., ботаники утверждают, что он внес большой вклад в их науку, метеорологи обязаны ему изобретением не­скольких важнейших приборов. На самом деле Соссюр посвя­тил все свои способности различным областям науки о горах и прежде всего исследованию Альп. «Напрасны, — утверждал он, — были бы труды ученого, который не сумел бы изучить явления жизни гор во всей их совокупности и во всем их многообразии». Это замечание относится прежде всего к жизни и трудам самого Соссюра.

Соссюр родился 17 февраля 1740 г. в местечке Конш близ Женевы. Его предки были выходцами из Лотарингии, отец — Николай Соссюр — состоял членом «Совета двухсот», управ­лявшего тогда делами Женевской республики, и в то же время был довольно известным швейцарским агрономом. Перу Соссюра-старшего принадлежал ряд статей о вино­градарстве и других предметах в известной «Энциклопедии» Дидро.

Родители позаботились не только о том, чтобы выра­стить сына и «закалить его тело упражнениями всякого рода», как повествует биограф, но и о хорошем образова­нии. Этому способствовало то, что в XVIII в. Женева была вторым после Парижа центром передовой французской культуры. Она могла гордиться деятельностью не только таких философов, как Руссо и Вольтер, но и ряда круп­ных физиков-материалистов — Делюка, Прево, Пиктэ. Пер­вые шаги молодого Соссюра в науке направлял его дядя Шарль Боннэ, философ-сенсуалист, а также талантливый естествоиспытатель, известный ботаник, врач и писатель Халлер. Последний был страстным любителем гор, его перу принадлежало известное в свое время стихотворение «Альпы».

Уже девятнадцати лет отроду, в 1759 г., Соссюр опубли­ковал свою первую научную работу «Рассуждение о физи­ке огня», за которой последовало «Физическое рассуждение об электричестве» (1762 г.). Но судьба предназначала моло­дого ученого для лаборатории, более обширной, чем тихий физический кабинет Женевской академии, — для лабора­тории самой природы.

Выдающийся исследователь Альп Соссюр

В ясный день из Женевы далеко на горизонте на юго-востоке отчетливо виден белый профиль вершины, венчаю­щей высокий и длинный снежный гребень. Это — Монблан, «Белая гора», высочайшая вершина Альп и всей Западной Европы (4810 м).

Во времена молодости Соссюр а путешественники еще почти не отваживались проникать в глубь горных стран, а сами горы, ледники, климат их были почти не изучены. Неудивительно, что они привлекли к себе любознательного молодого ученого. Идея исследования Альп, стремление проникнуть к подножью Монблана, а может быть, и под­няться на его вершину все сильнее овладевали Соссюром. Ему казалось, что «...познание Монблана должно бросить самый яркий свет на теорию земли...», что именно там может быть найдена разгадка тайны происхождения гор, вместе с объяснением многих явлений атмосферы, текучих вод и других проблем, не разрешенных еще наукой. С этих пор Монблан стал целью всех стремлений молодого ученого, с которой было связано большинство его работ. Год за годом знакомился он с окружающими горами, предпринял сначала восхождения на вершины, с которых массив Монблана особенно хорошо виден, затем совершил не одно путешест­вие вокруг массива и, наконец, после нескольких неудачных попыток успешно поднялся в 1787 г. на вершину.

Кроме многочисленных путешествий, познакомивших Соссюра со всей Европой и в особенности с Альпами, его жизнь бедна внешними событиями. Уже в 1762 г., всего двадцати двух лет отроду, он получил кафедру философии в Женеве (в те годы в круг этой науки входило и естествозна­ние в широком смысле слова). Признание ученого мира пришло к нему рано, он был членом Стокгольмской, Неапо­литанской академий, Лондонского королевского общества. Кафедру философии он занимал до 1786 г., опубликовав за это время довольно большое количество научных работ, среди них две книги, посвященные изобретенному им воло­сному гигрометру. Венцом всех его трудов были четыре больших тома «Путешествий в Альпах», первый из которых вышел в 1779 г., а последний — в 1796 г., за три года до смер­ти ученого. Последний том, в котором мы находим описа­ния путешествий 1787-1792 гг., носил уже печать некото­рой незаконченности, так как сам Соссюр был тяжело болен и за изданием наблюдал его сын.

Уже в начале 1790 г. здоровье Соссюра начало ухудшать­ся, подорванное лишениями и трудностями многочислен­ных путешествий. Несмотря на это, он настойчиво про­должал свои исследования (сделав, например, в 1792 г. восхождение на Малый Маттергорн). В 1794 г. один за другим три апоплексических удара, от которых он с боль­шим трудом оправился, окончательно подорвали его силы. Однако дух ученого был бодр, и еще в 1798 г. он читал в Женевском академическом обществе доклад «О причинах постоянного направления корней и стеблей в прораста­ющих растениях». Соссюр умер 22 января 1799 г.

Во время своих путешествий Соссюр побывал в Англии, Германии, объездил всю Южную Францию, Италию, под­нимался в Сицилии на Этну, но большинство его путешест­вий, самые трудные, длительные и наиболее плодотворные, было совершено в Альпах.

Его путешествия по горам в окрестностях Женевы нача­лись уже в 1758 г., когда Орасу было всего 18 лет; в сле­дующем году он делает восхождение на Доль, высшую точ­ку швейцарской Юры (1680 м), и вершину Моль (1869 м), к югу от Женевы, с которой открывается грандиозный вид на Монблан. В 1760 г. его видят впервые у самого подножья Монблана, в деревушке Шамуни, ставшей позднее извест­нейшим приютом альпинистов, откуда и в наши дни чаще всего начинают восхождения на эту вершину. В том же году Соссюр один, без проводника, посетил ледники Монблана — Таконнэ и Дюбуа. Он снова возвратился сюда в 1761 г. и был в Шамуни зимой впервые в 1764 г.

В течение двадцати пяти лет Соссюр ежегодно (кроме 1772 г.) посещает Альпы. Одним из самых его замечатель­ных маршрутов было «путешествие вокруг Монблана», повторенное им трижды: в 1767 г. — с несколькими друзьями, в 1774 г. — в одиночку, в 1778 г. — с двумя известными физи­ками — Пиктэ и Трамблэ. Этот маршрут проходил через Шамуни, Сен-Жерве и Контамин, по перевалам Боном и де-ля-Сень, западнее Монблана, в долину Белой Аллеи и вдоль р. Доры, в Курмайер и Аосту, с возвращением через пере­вал Сен-Бернар на северный склон Альп.

Ученый подробно описал третье из этих путешествий, во время которого он сделал восхождение на вершину Бюэ (3 109 м). Она была в то время, если мы не ошибаемся, вы­сочайшей из вершин, покоренных в Альпах. За несколь­ко лет до этого на нее с огромными трудностями сделал восхождение Делюк, физик и согражданин Соссюра, остроум­ный конструктор метеорологических приборов, автор не­скольких ныне позабытых книг по метеорологии, постоянный оппонент Соссюра в различных научных дискуссиях. С вер­шины Бюэ Соссюр сделал довольно точное тригонометриче­ское определение высоты Монблана.

В 1773 г. Соссюр побывал в Италии и на Сицилии, посе­тив 5 июня того года вершину Этны. Наблюдая здесь дав­ление воздуха при помощи барометра, он определил, что высота Этны над уровнем моря равна 1713 туазов¹ (3340 м, по современным же данным — 3318 м). Посетил он и вулка­нический остров Искию в Неаполитанском заливе.

Монблан и путь восхождения Соссюра в 1787 г.

После большого путешествия 1778 г., когда Соссюр и Пиктэ собрали огромный материал метеорологических, электрических, магнитных и других наблюдений, ученый разрабатывает большой маршрут иного рода. В 1780 г. он предпринял поездку через Модану, перевал Мон-Сени, - Турин, Милан, Геную, Ниццу, Марсель, Авиньон и Лион в Женеву, сделав многочисленные наблюдения на море, в том числе определения температуры воды.

В 1783 г. Соссюр избрал для своих путешествий более во­сточный маршрут, чем прежде. Он посетил берега Тунского озера, Интерлакен, Гуттаннен, перевал Гримзель, откуда проник на большие ледники Лаутераар и Обераар. Но стран­ным образом, в описании этого путешествия он ни разу не упоминает ни слова о высочайшей вершине района — Юнгфрау (4166 м), хотя ее огромный снежный массив господствует над всем районом, по которому проходил маршрут, и Соссюр не мог не заметить ее. Не видел ли он в этом великане Бернских Альп своего рода конкурента лю­бимому Монблану?

Годы шли, круг альпийских путешествий Соссюра все расширялся, накапливались новые многочисленные наблю­дения и описания. Но главная цель его жизни все еще не была достигнута: как и его современники, он еще не взошел на вершину Монблана, хотя она много лет привлекала к себе его пристальное внимание.

Еще в 1760-1761 гг., при своих первых посещениях Шамуни, Соссюр объявил во всех селениях долины, что он обещает большую награду тому, кто найдет дорогу на верши­ну. Однако все попытки местных проводников и охотников оставались бесплодными. Так, в 1775 г. четыре проводника попытались сделать восхождение через вершину Ля-Кот, но горная болезнь и усталость помешали им. Попытки 1783 г., совершенная Кутэ, Карье и Менье, и 1784 г., сделан­ная путешественником и художником Бурри, также были неудачны.

В следующем году Соссюр задумал новое восхождение на Монблан вместе с Бурри и проводниками Бальма и Кутэ. После снежной зимы 1784/85 г. путь стал доступным лишь в сентябре. Чтобы облегчить восхождение, проводники заранее построили каменную хижину на морене ледника Бионнасэй по пути на пик Дю-Гутэ, одну из вершин запад­ного гребня Монблана, через которую шел намеченный маршрут.

Хижина впоследствии была названа Соссюром «хижи­ной Круглого Камня». Успешно пройдя первую часть гребня, Соссюр и его спутники вернулись, достигнув лишь высоты 3770 м.

Эта неудача не обескуражила Соссюра. Он поручил одному из лучших проводников Шамуни, Пьеру Бальма, в начале лета 1786 г. разведать наиболее доступный путь на вершину. Группа проводников, вышедшая 8 июня на разведку купола Дю-Гутэ, была вынуждена вернуться из-за метели. Один из них, Жак Бальма, отстал, переночевал, забившись в снег, и утром, когда погода прояснилась, увидел путь на Монблан, который впоследствии оказался самым лучшим. По нему доктор Ф. Паккар и сам Бальма сдела­ли первовосхождение на Монблан в августе 1786 г. Соссюр попытался (20 августа 1786 г.) повторить восхождение, но ему помешала буря с дождем и снегом.

Из рассказанного видно, сколько энергии и настойчи­вости вложил Соссюр в подготовку своего восхождения. Ему надо было преодолеть недостаток техники, отсутствие карт и точно разведанных путей, а также побороть предрас­судки отцов церкви, упорно твердивших о дерзости и не­выполнимости подобного предприятия.

Наконец, после долголетней осады Монблан уступил. Третьего августа 1787 г. Соссюр вступил на его вершину во главе каравана из восемнадцати проводников. Путь шел через вершину Ля-Кот по гребню, разделяющему ледники Боссон и Таконнэ. После ночевки в ночь на 2 августа пут­ники шли по леднику и снегу у подножья цепочки скал, выступающих среди снежников. Проводники хотели устро­ить следующую ночевку на последней, самой высокой и южной из этих скал; Соссюру стоило немало труда убедить их подняться еще выше, чтобы быть возможно ближе к цели. Путешественники остановились на ночлег на небольшом снежном плато (3 890 м), где была установлена большая палатка. Ночью невдалеке прошла большая лавина, засы­павшая часть склона, по которому был намечен дальней­ший подъем. На следующий день восходители шли по снеж­ному плато, а затем по склону крутизной до 39°, страдая от разреженного воздуха и утомления. Ближе к вершине склон стал более пологим, трещины исчезли. В 11 час. вершина была достигнута. Соссюр писал впоследствии: «Продолжи­тельность борьбы, воспоминание о трудностях и даже еще весьма живое ощущение тягот, которых мне стоила эта победа, вызывали во мне род раздражения. Достигнув наиболее высокой точки... я топнул ногой скорее с чувст­вом гнева, чем с ощущением удовольствия».

С Монблана открывался грандиозный вид на горные цепи Альп и Юры, легкая дымка закрывала лишь наиболее удаленные группы. (В ясную погоду с Монблана видны не только равнины Франции до Дижона и Лангра, но даже поля Северной Италии и цепи холмов, окаймляющих по­бережье Средиземного моря у Тулона и Марселя).

На вершине Соссюр пробыл четыре с половиной часа, сделав многочисленные наблюдения над расположением пластов, слагающих все близлежащие вершины, давлением, температурой, влажностью воздуха. Ему удалось показать что на этой высоте воздух содержал в шесть раз меньше водяных паров, чем в Женеве в тот же день. Соссюр доказал, что и на высоте Монблана воздух содержит довольно много углекислоты, подтвердив это наблюдение год спустя на Коль-дю-Жеан. Поставив на вершине опыт с кипением воды, он установил, что точка кипения воды там на 12,31^о1 ниже нормальной. С помощью цианометра² Соссюр пока­зал, что небо на Монблане имеет гораздо более темно-голубую окраску, чем в Женеве или Шамуни.

Воспользовавшись барометром, Соссюр довольно точно определил и высоту вершины (2480 туазов, т.е. 4833 м, истинная же величина — 4810 м), более точно, чем сделал перед этим тригонометрическим методом Шукбург, оценив­ший ее в 4775 м. Определение Соссюра было, так сказать, торжеством барометрической формулы — было доказано, что барометр может служить для надежного определения высот. Соссюр с явным удовольствием указывает, что Монблан — самая высокая точка Старого Света, забывая Эльбрус, Арарат, горы Азии, о предполагаемых больших высотах которых он не мог не знать. Он считал, что в Аме­рике только одна вершина Чимборасо превышает Монблан, но она еще не была покорена человеком, а побежденные в ту эпоху горы Кордильер — Пичинча и Корасон — уступа­ли Монблану по высоте.

Наблюдения на Монблане убедили ученого в том, что для их полноты необходимо гораздо более длительное пребывание на достаточно высокой вершине, которое, как писал он, «позволит подстеречь случай наблюдать при­чину различных явлений, таких как дождь, ветры, грозы». В поисках подходящего места он обратил внимание на недавно открытый перевальный маршрут из Шамуни в Курмайер, проходящий по леднику Такюль на перевал между Монблан-дю-Такюль и пиком дю-Жеан. Стараниями Соссюра в июле 1788 г. здесь были поставлены палатки, устроена каменная хижина. Узкий гребень был крайне неудобен для жизни, но этот недостаток искупался широ­чайшим кругозором на юг и на север. Едва Соссюр устроил­ся на перевале Коль-дю-Жеан, как разразилась сильней­шая гроза со снегом и градом, один из ударов молнии при­шелся очень недалеко от путешественников. Ветер менялся от штормовых порывов до полного штиля. В короткие мину­ты затишья было слышно, как он воет далеко внизу, в доли­не Белой Аллеи.

Шестнадцатидневное пребывание на Коль-дю-Жеан при­несло богатые плоды. Прежде всего был полностью изучен суточный ход давления. Его изменения в течение дня поз­волили Соссюру составить правильное представление о развитии восходящих воздушных потоков в горах. Наблю­дения за температурой воздуха дали возможность вычи­слить вертикальный градиент температуры, величину, имеющую фундаментальное значение во всей динамической метеорологии; Соссюр нашел, что в горах температура убы­вает на 1° на 100 туазов высоты, т.е. на 0,64° на 100 м. Эта величина близка к той, которую мы сейчас принимаем за нормальную. Соссюр доказал также, что убывание тем­пературы с высотой несколько больше днем, чем ночью, а дневные колебания температуры изменяются с высотой и на Коль-дю-Жеан втрое меньше, чем в Женеве.

Соссюру посчастливилось сделать еще одно замечатель­ное наблюдение. Поздним ясным вечером он увидел, что комок снега, лежавший на камне, обмерз с поверх­ности, хотя воздух и поверхность камня имели еще поло­жительную температуру (+2 ¾°). Повторяя аналогичный опыт с мокрой губкой, Соссюр обнаружил, что она также обмерзает с наружной стороны. Ученый наблюдал тут, несомненно, эффект излучения тепла. Здесь же Соссюр про­делывает опыты с атмосферным электричеством, исследует цвет неба.

После Монблана внимание ученого привлекла вторая по высоте вершина Альп — Монте-Роза (4638 м), господствую­щая над обширными равнинами Северной Италии, видимая издалека из Турина и Павии. Еще в 1787 г. президент Ака­демии наук в Турине Мороццо указал Соссюру путь к селе­нию Макуньяга, у подножья Монте-Розы, утверждая, что по леднику Макуньяга можно достигнуть вершины¹. Но Соссюр не собирался предпринимать восхождение, которое было бы значительно более трудным, чем подъем на Монблан, и главная вершина Монте-Розы была впервые достигнута лишь 66 лет спустя, в 1855 г.

В июле 1789 г. Соссюр с сыном и проводниками напра­вился из Женевы через Симплонский перевал и Домодос-солу в Макуньягу. В этой, тогда глухой, итальянской дере­вушке так редко видели путешественников, что никто не хотел дать им крова, пока местный священник не сжалился над ними.

Одиннадцать дней Соссюр и его спутники питались лишь молоком и черным хлебом, который, по его уверению, при­ходилось рубить топором, так как он заготовлялся местны­ми жителями впрок на полгода.

Соссюр искал подходящий панорамный пункт, откуда он мог бы осмотреть массив Монте-Розы. Он поднялся на Пик-Блан (3216 м), откуда «непрерывный ряд гигантских, почти одинаково высоких пиков выглядел в виде обшир­ного цирка». Тригонометрическое определение высоты главной вершины дало цифру 2 430 туазов (4 736 м), пре­увеличенную, как мы знаем ныне, на 100 м. Подобно путе­шествию вокруг Монблана, Соссюр проделал в 1789 г. маршрут вокруг Монте-Розы, через Баннио — Фобелло — Рива — Аяс — Вальтурнанш — перевал Сент-Теодюль — Церматт — Въеж и Симплонский перевал.

Последнее путешествие Соссюра в Альпах было посвя­щено вершине не менее замечательной, чем предшествовав­шие, — Маттергорну, которую ученый называет его француз­ским именем: Мон-Сервэн. В августе 1792 г. Соссюр прошел через перевал Малый Сен-Бернар в долину Аосты и в Ша-тильон, через Вальтурнанш и Брейль на перевал Сан-Теодюль. Разбив топографическую базу на леднике Теодюль, Соссюр с большой тщательностью определил высоту горы в 2310 туазов (4503 м), ошибясь всего на два метра. Это путешествие Соссюра было последним: уже в 1794 г. болезнь приковала ученого к дому.

Кем же был Соссюр? Какая наука имеет больше всего права занести его имя на свои страницы?

Нет сомнения, что ум Соссюра был прежде всего умом географа, охватывающим всю совокупность явлений, харак­теризующих данную страну: ее геологическое строение, рельеф, озера и ледники, климат и разнообразные метео­рологические явления, растительность и животный мир, условия жизни человека, сельское хозяйство, промыслы (особенно горнорудные), наконец, всевозможные этнографи­ческие подробности. Главным замыслом Соссюра было со­действовать «развитию теории земли», теории процессов, формирующих лик нашей планеты. Любимыми его занятиями были петрография и стратиграфия. Изучая горные породы и минералы Швейцарии и формы их залегания, он стремился восстановить процессы, породившие горную страну.

Не менее двух третей «Путешествий в Альпах» посвящено геологическим вопросам, прежде всего описанию горных пород и минералов, их анализам. Везде и повсюду, от первых своих юношеских экскурсий и до последнего путе­шествия к подножью Мон-Сервэна, Соссюр тщательно описывал формы залегания пластов, строение и состав пород. Его интересовали то слои песчаника и гипса в окрестно­стях Женевы, которые свидетельствовали о былой близо­сти океана, то кристаллические гнейсы, которыми сложен гребень перевала Сан-Теодюль. Он не оставлял без внима­ния основные горные вулканические и осадочные породы, тщательно описывая их особенности в различных районах Альп, и в то же время отыскивал в формах их залегания ключ к широкому пониманию процессов образования гор. Его интересовали медные руды Аланьи, золотые Макуньяги, пласты каменного угля и каменной соли. Он уже думал о применении магнитной стрелки для изучения железных руд, но не мог воспользоваться ею, пока Кулон не открыл закона взаимодействия магнитов.

Во многих местах своей книги Соссюр возвращается к утверждению, что большинство горных пород образо­валось путем кристаллизации на дне океанов и лишь потом собралось в складки и поднялось в виде гор. В то время как Паллас («Путешествие по разным провинциям Рос­сийской империи», 1776) отказался от изучения гор, сло­женных гранитами (полагая, что «столь же возможно писать трактат об образовании звезд, как об образовании этих скал, поднятых вверх руками Творящей Природы...»), Соссюр увидел в гранитах, которыми сложены высочай­шие горы Швейцарии, свидетельство в пользу своей теории образования гор из слоев, сформировавшихся на дне моря. В этом направлении Соссюр, однако, заходил слишком дале­ко, считая, например, каменный уголь также продуктом моря.

В сфере физической географии метод Соссюра был иным, чем в геологии. Уделяя достаточно много места описанию явлений, он вместе с тем не ограничивался описанием, а почти всегда искал причины и объяснения явлений, строил теории и схемы. Описав многочисленные ледники Монблана и других массивов, их размеры, мощность, движение, обра­зование трещин, он вслед за этим создает теорию ледников, считая их образовавшимися из снега, пропитанного водой и затем замерзшего. Эта устаревшая ныне гипотеза, конечно, неверна, но нельзя забывать о том, что Соссюр пра­вильно указал причины стаивания ледника (отметив боль­шую роль испарения льда), увидел в явлениях ледника «удивительное соответствие между силами порождающими и силами разрушающими...», указав, что те или другие могут брать верх, и тогда ледник начинает отступать или наступать. К числу «разрушающих сил» он отнес большую теплоту лета, к числу «порождающих» — снежность зимы. Он отверг распространенную в его время гипотезу периодич­ности ледниковых явлений, считая, что «существование периодов несомненно, только их правильность — вообра­жаемая, но как известно, правильность нравится челове­ку, она как бы подчиняет ему явления».

В науке об атмосфере Соссюр еще дальше отступил от роли внимательного, но как бы пассивного наблюдателя. Он ищет в фактах проявление общих законов, в случай­ных, на первый взгляд разрозненных, явлениях стремится видеть отзвуки больших процессов, разыгрывающихся в атмосфере.

Барометрическая формула и измерение высот по давле­нию воздуха часто применялись Соссюром в горах, давая, как мы уже видели выше, хорошие результаты. Приме­нение этой формулы в горах, сопоставление высот, изме­ренных барометрически и тригонометрически, позволило определить, в частности, коэффициент температурного расширения воздуха. Так, один из спутников и сотрудни­ков Соссюра, Ж. Трамблэ, сравнил друг с другом «большое число барометрических наблюдений при различных степе­нях тепла» в горах, высоты которых были ранее определены геометрическим путем. Он нашел (мемуар Трамблэ помещен в 11-м томе «Путешествий в Альпах»), что при 11,5° разни­ца десятичных логарифмов давлений, умноженная на 10000, дает высоту в туазах, а при изменении температуры на 1° С этот результат должен быть исправлен на 1/192, что соот­ветствует коэффициенту расширения воздуха на 1/240 на 1°С и довольно близко к истинной величине. Так, наблю­дения в горах позволили определить весьма важную физи­ческую постоянную.

Крестьянин Бальма — участник первого восхождения на Монблан

«Я уверен, — пишет Соссюр, — что главная причина холо­да, который царит на высоких и изолированных вершинах, — та, что они окружены и охлаждаются воздухом, который постоянно холоден, потому что он не может быть сильно нагрет ни лучами солнца по причине его прозрачности, ни поверхностью земли по причине расстояния, которое их разделяет».

Проверяя свою гипотезу, доказав несколькими незави­симыми способами, что на больших высотах солнце светит ярче, чем в долинах, Соссюр построил свой «гелиотермометр», прототип позднейших актинометров, — приборов для изме­рения количества тепла, даваемого солнцем. С этим при­бором Соссюр проделал много наблюдений, доказав, что солнечное тепло отчасти поглощается в атмосфере и прихо­дит к поверхности земли несколько ослабленным.

С особой любовью занимался он изучением оптических явлений в атмосфере. Как уже было указано выше, он по­строил цианометр — прибор для определения цвета неба — и своими наблюдениями доказал, что цвет неба в зените на Монблане гораздо темнее, чем в Шамуни или в Женеве. Эти наблюдения позволили ему создать любопытную тео­рию, утверждающую, что «цвет неба может быть рассматри­ваем, как мера количества плотных паров... ибо доказано, что небо казалось бы абсолютно черным, если бы воздух был абсолютно прозрачным. Но воздух не вполне прозра­чен, и его элементы отражают всегда немного световых лучей, в особенности голубых лучей». Это объяснение голубого цвета неба близко к тому, которое принято в наши дни. Соссюр построил диафанометр — прибор для определения прозрачности воздуха по видимости черных кругов различ­ных размеров.

Из метеорологических приборов, изобретенных им, наиболее известен волосной гигрометр, широко применя­ющийся и поныне. Описанию опытов с ним Соссюр посвятил две книги: «Опыты по гигрометрии» и «Защита волосного гигрометра». Он сумел определить с его помощью не толь­ко некоторый относительный «градус влажности воздуха», но и абсолютное количество водяного пара в гранах (0,065 грана на кубический фут).

Соссюр был первым ученым, посвятившим свою дея­тельность Альпам, и первым альпинистом среди ученых. До него красота и тайны гор привлекали многих, альпи­низм в его время уже зарождался, но на долю Соссюра вы­пало доказать, что альпинизм сам по себе — это наука и искусство.

Соссюр не раз останавливается на описании искусства ходьбы по горам, «ибо это есть таковое — ставить пра­вильно ноги, правильно располагать тело и помогать себе палкой в трудных местах». Для движения по льду, которое в те времена считалось наиболее трудным, Соссюр изобрел особые легкие кошки, которые не мешали движениям, если приходилось переходить со снега на скалы. Он подробно описывает тактику хождения по ледникам, способы поль­зования альпенштоком и веревкой. На одном из рисунков в его книге изображен применявшийся уже тогда жителями Шамуни способ глиссирования (по льду), как описывает Соссюр, «стоя на ногах, отклонив тело назад и опираясь на окованную железом палку».

***

Вершина Чогори и базовый лагерь итальянской экспедиции 1954 г.