Вергилий. Энеида (Отрывки)

С жизнью расстались. О, как им хотелось бы в вышнем

эфире

Ныне и бедность сносить и суровым трудам подвергаться?

Неумолимо, и Стикс, девять раз окруживший потоком,

440 Близко оттуда лежит, во все стороны вдаль протянувшись.

Край "печальных полей" - им такое присвоено имя.

Здесь кого злая любовь извела жестокою язвой,

Тайные держат тропы; их густой отовсюду скрывает

Миртовый {70} лес; но с тоской в самой смерти они неразлучны.

Федру, Прокриду {71} здесь видит Эней, Эрифилу: в печали

Раны всем кажет она, нанесенные сыном жестоким {72}.

Здесь же Эванда и с ней Пасифая и Лаодамия {73};

Здесь и Кеней, был он юноша раньше, стал женщиной ныне,

В первоначальный свой вид обращен он обратно судьбою {74}.

450 С ними в обширном лесу финикиянка также Дидона,

Свежею раной терзаясь, блуждала; едва очутился

Подле нее троянский герой и сквозь темную дымку

Еле узнал - при начале так месяца видишь серп мутный,

Иль сдается, что видишь его через облачный сумрак, -

Слезы тут он пролил и с нежной любовью сказал ей:

"Верная, стало быть, весть пришла ко мне, о Дидона

Бедная, что ты сама мечом себя умертвила?

Я был причиною смерти твоей! Так клянусь же звездами

И божествами небес и богами подземного царства,

460 Что против воли твои берега я покинул, царица!

Нет, повеленье богов (и оно же меня принуждает

Царство теней обойти среди терний во мраке глубоком)

Властно меня повело; да к тому же не мог я поверить,

Что мой отъезд причинит тебе столько страданья.

Остановись и от взоров моих не скрывайся! Кого ты

Так избегаешь? С тобой мне уже не беседовать больше!"

Гневом пылавшую тень и бросавшую дикие взоры

Так пытался Эней смягчить, заливаясь слезами.

В землю свой взор устремила она, отвернувшись; не больше

470 Чувства ее показало лицо от речи Энея,

Чем если б жестокий то был кремень или мрамор

марпесский {75}.

Вот встрепенулась она, наконец, и, враждебная, скрылась

В рощу тенистую, где супруг ее прежний заботой

Ей отвечает, Сихей, и любовью равняется с нею.

Долго, однако, Эней, потрясенный тяжелою встречей,

Взором ее провожает в слезах, сожаления полон...

ему о своей гибели.]

Может быть, данный им срок провели бы они в разговорах,

Если бы спутница им не напомнила кратко Сивилла:

"Ночь наступает, Эней, мы же в плаче здесь время

проводим.

540 Вот это место как раз, где дорога расходится на две,

Вправо ведет ко дворцу великого бога Плутона,

Здесь нам в Элисиум путь; а налево - идущая в Тартар,

Где наказанье свое нечестивцы несут и злодеи".

Дейфоб в ответ: "Не сердись, великая жрица Сивилла.

Я возвращаюсь назад к теням в темноту. Ты же шествуй,

Слава наша и честь, и лучшую участь изведай".

Так он сказал и при этих словах повернулся обратно.

Тут оглянулся Эней и внезапно под скалами слева

Видит обширный дворец, окруженный тройною стеною.

550 Быстрый струится поток, окружая все пламенем шумным.

Тартара это река, Флегетон, с громом камни катящий.

Прямо - огромная дверь, из стали массивной колонны;

Их ни силе людской, ни самим небожителям даже

Не сокрушить; поднимается вверх железная башня.

Там Тисифона {76} сидит в окровавленной палле бессонно,

Денно и нощно она охраняет преддверие Орка.

Стоны оттуда слышны и звуки жестоких ударов,

Лязг железа и скрип и цепей волочащихся грохот.

Остановился Эней, перепуганный скрежетом страшным:

560 "Что за преступники здесь? О дева, скажи! И какою

Карой терзаются? Что за стон поднимается кверху?"

Жрица сказала в ответ: "О вождь прославленный Тевкров!

Чистый не может никто вступить в жилище преступных,

Но, приставляя меня к Авернским рощам, Геката

Все мне сказала, когда провела по божеским карам.

Критский царь Радамант {77} это держит жестокое царство,

Хитрости все раскрывает, к признанью в грехах всех

приводит

От злодеяний своих отложил очищенье до смерти.

570 Тотчас карающий бич берет Тисифона, злодеев

Бьет, издеваясь, и левой рукой простирая свирепых

Змей, призывает на них сестер ополченье суровых.

Только тогда, наконец, распахнутся проклятые двери,

Страшно скрипя на крюках. Посмотри, кто на страже

в преддверье.

Что за чудовище вход сторожит в подземное царство.

Злей Тисифоны, свои пятьдесят чернеющих пастей,

Лютая гидра, раскрыв, таится внутри. Самый Тартар

В пропасть уходит, вдвойне простираясь в подземное

царство,

Чем воздушный Олимп поднимается к небу вершиной.

580 Древнее племя Земли, поколенье Титанов, ударом

Молнии свергнуты, здесь в самом дне пребывают..."

несущих наказания. Наконец они подходят к Элисиуму, жилищу блаженных.]

К радостным вышла местам, наконец, и роскошным

лужайкам,

К рощам счастливых теней и блаженным жилищам умерших,

640 Чище здесь воздух полей и пурпурным блистающим светом

Их наполняет, тут солнце свое и свои тут светила.

Часть упражняется здесь на покрытых травою площадках.

Заняты играми или борьбой на песчаной арене;

Часть хороводы ведут и при этом стихи произносят,

Тут же фракийский певец {78} в одеянии длинном играет

В такт им на лире своей семиструнной: то пальцами струны;

Он заставляет дрожать, то плектром из кости слоновой.

Здесь поколение древнее Тевкров, прекрасное племя,

Мощные духом герои, рожденные в лучшие годы,

650 Или Ассарак и Дардан, основавший некогда Трою.

Издали призракам их колесниц и доспехов дивится.

В землю воткнуты стоят их копья и по полю всюду

Кони пасутся. Любовь к колесницам, доспехам, какую

Знали при жизни они, о конях прекрасных забота

И под землею у них осталась совершенно такая ж.

Справа и слева еще и других замечает: пируют

Здесь на лужайках они и победную песнь запевают

В роще из лавров душистых, откуда поток Эридона

Полный водою, течет через лес, устремлялся кверху.

660 Здесь пребывают в бою за отчизну познавшие рану,

Чистые духом жрецы в течение жизни минувшей,

Праведники и пророки, творцы, достойные Феба,

Здесь возвышавшие жизнь изобретением, знаньем,

искусством.

Те, кто оставил другим о заслугах высокую память:

Головы все здесь они белоснежной венчают повязкой...
[Стихи 666-678. Сивилла находит Анхиса.]
679 Сам же родитель Анхис, укрывшись в железной долине,

Души сокрытые там наблюдал усердно, которым

Выйти на вышний свет предстоит {78}, и считал уже в мысли

Целый ряд дорогих потомков, предвидя судьбу их;

Счастье и доблесть героев и подвиги внуков грядущих.

Тут, увидав, что к нему Эней по зеленому лугу

Близится, руки вперед простирает он бодро и живо.

Хлынули слезы из глаз, и такое он слово промолвил:

"Вот, наконец, ты пришел! Любовь сыновняя все же

Трудность пути победила! Тебя суждено мне увидеть,

Сын, услыхать знакомый твой голос и словом ответить!

690 Правда, и сам я питал надежду на это, до встречи

Дни я считал и своим предчувствием не был обманут.

Сколько объехал ты стран! По каким морям не скитался!

Скольким опасностям, сын, подвергался, пришлось мне

услышать!

Как я боялся вреда для тебя от ливийского царства!"

Он же ответствует: "Твой, о родитель, твой образ

печальный

Часто вставал предо мной. Он привел меня к этим пределам.

Флот на Тирренском море стоит. О, дай же мне руку,

Дай, мой отец, перестань от объятий моих уклоняться".

700 Так говоря, слезами лицо орошал он обильно.

Трижды пытался его обнять он за шею руками.

Трижды призрак из рук ускользал, обнимающих тщетно,

Легкому ветру, летучему сну совершенно подобный.

Тою порою Эней в отдаленной видит долине

Скрытую рощу, в лесу шумящий кустарник и реку

Лету; мимо жилища покоя она протекала.

И без числа вкруг него племена и народы летали.

Так на лугах часто пчелы сидят на цветах разнопестрых

В летний безоблачный день и вокруг белоснежных

грудятся

Лилий, повсюду гудит от их жужжания поле.

710 Это увидевши вдруг, обомлел и спросил о причинах

В недоуменье Эней, как зовутся те дальние реки

И что за люди такою толпой берега заполняют.

Молвит на это Анхис: "То души, которым судьбою

Вновь придадутся другие тела, из реки те Летейской

Влагу беспечности пьют, обретая забвенье надолго.

Я уж давно про них рассказать питало желанье

И показать их тебе и своих перечислить потомков,

Чтобы, найдя Италию, мог ликовать ты со мною".

"Разве, отец, иные из душ отсюда уходят

720 На небо вверх и опять возвращаются в косное тело?

Что у несчастных за страсть так тянуться к жизни и

свету?" -

"Я расскажу тебе, сын, и в сомненье тебя не оставлю", -

С этим ответом Анхис обо всем говорит по порядку...
[Анхис объясняет Энею учение об очищении и переселении душ, затем показывает

всех его потомков, и особенно императора Августа.]

Август-Цезарь, потомок божественный; он золотые

Снова века воссоздаст в том Лации {80}, правил когда-то

Где над полями Сатурн {81}; и кто к Гарамантам и к Индам

795 Власть донесет: лежит та земля вне пределов созвездий.

Вне года - солнца путей, Атлант {82} где, небодержащий,

Ось на плече обращает, что яркими звездами блещет.

Перед приходом его {83} уж ныне и Каспия царства,

По прорицанью богов, страшатся, Меотии {84} область

800 И семиструйного смутны устья дрожащие Нила.

греков.]
VI, 847 Одушевленную медь пусть куют другие нежнее,

Также из мрамора пусть живые лики выводят,

Тяжбы лучше ведут, а также неба движенья

850 Тростию лучше чертят и восход светил возвещают {85}.

Ты же народами править, о Римлянин, властию помни -

Вот искусства твои - утверждать обычаи мира;

Покоренных щадить и сражать непокорных.

Флоты, актийскую брань {86} и как оружием Марса

Весь закипает Левкат {87} и сверкают золотом волны.

Италов движущий в бой здесь Август-Цезарь с ним рядом;

И отцы {88}, и народ, и Пенаты родные {89}, и боги -

680 Все на высокой корме: его виски извергают

Радостный пламень; звезда роковая над теменем блещет {90}.

В месте другом при ветрах и богах благосклонных Агриппа {91}

Гонит полки, у него, отличие гордое брани,

Блещут короной виски морской, с золотыми носами {92}.

685 С ратью варварской здесь и оружием разным Антоний,

Всех победитель племен Авроры {93} и красного брега {94},

Силы Востока везет, и Египет, и дальние Бактры {95},

И - о несчастье! - за ним супруга Египтянка {96} следом.

715 Свой бессмертный обет посвящал богам италийским,

Трижды сто алтарей величайших воздвигнув по граду.

Всюду по улицам шум от игр и рукоплесканий;

В храмах - хор матерей, во всех-алтари; пред ними

Устлана вся земля быками убитыми; сам он,

720 На пороге воссев белоснежном светлого Феба {97}

И рассмотревши дары народов, к гордым колоннам

Встает; длинной чредой идут племена побежденных,

Разные по языку, по виду одежд и оружью.

Сын, Энею кого дала звероловная Ида

В спутники; ловко метал он дрот и легкие стрелы.

Рядом же с ним Евриал, кого прекраснее не был

180 Из Энеадов никто, надевавших Троянские латы,

Отрок, чьи щеки едва опушала первая юность.

Их единила любовь, и равно рвались они в битву.

Так же они и тогда сторожили вместе ворота.

"Боги ли, - Нис говорит, - это пламя в душе разжигают,

185 О Евриал, или страсть становится каждому богом?

Жаждою битвы давно иль иного великого дела

Ум волнуется мой, недовольный отдыхом мирным.

Видишь, как, в деле своем уверены, Рутулы {99} дремлют?

Редко мерцают огни; от сна и вина ослабевши,

190 Все опочили они; повсюду молчанье. Послушай,

Что я задумал, в душе какое намеренье встало.

Требуют все, и народ и отцы, чтобы вызвать Энея

И отправить к нему мужей с достоверным известьем.

Если тебя наградить обещают они, - мне ж довольно

195 Славы за подвиг, - то мне сдается, что мог бы найти я

Вот под этим холмом дорогу к стенам Паллантея" {100}.

Остолбенел Евриал, потрясенный такою любовью

К славе, и так говорит своему он пылкому другу:

"Нис, неужели меня в товарищи славного дела

200 Ты не возьмешь? Отпущу ль тебя одного на опасность?

Нет, не так воспитал меня родитель, привычный

К браням Офельт; посреди грозы Арголийской и бедствий

Трои, и вместе с тобой я не так себя вел, за Энеем

Великодушным пойдя и его последней судьбою.

205 Есть здесь дух, презирающий свет, и он полагает

Дешево жизнью купить ту честь, которой ты ищешь".

Нис в ответ: "За тебя я такого чего не страшился,

Да и не следует, нет: пускай же Юпитер, другой ли

Бог благосклонный, меня к тебе вернет с ликованьем.

210 Если ж (ты видишь и сам, что здесь это очень возможно).

Если ж погубит меня какой-нибудь бог или случай,

Ты оставайся в живых; твой возраст достойнее жизни.

Пусть остается, кто б мог мой прах, получивши за выкуп,

Твердой доверить земле; если ж это судьба не позволит,

215 Тризну по мне сотворить и мне воздвигнуть гробницу.

Матери бедной пускай я не буду причиною горя,

Той, что из всех матерей одна за тобою дерзнула

Следовать, отрок, презрев великого стены Акеста" {101}

Тот же в ответ: "Ты плетешь понапрасну пустые причины,.

220 И решенье мое не сдвигается с места нимало.

Ну, поспешим". И, сказав, пробуждает он стражей.

В порядке

Те на смену идут; свой пост покинув, за Нисом

Спутником сам он идет, и оба царевича {102} ищут.
[Стихи 224-279. Нис и Евриал на собрании вождей заявляют о своем намерении

ночью пробраться через лагерь врагов и известить Энея о натиске Турна.

Асканий обещает Нису богатые дары, а Евриалу - свою постоянную дружбу.]
280 ...Ему отвечает на это

Так Евриал: "Никогда обвинен я не буду в измене

Храбрым дерзаньям моим, лишь только б судьба оставалась

Благоприятной. Тебя ж сверх всех даров умоляю

Я об одном; у меня есть мать из Приамова рода,

285 Дряхлая; вместе со мной уходящую не удержали

Ни Илиона земля, ни царя Акеста твердыни.

Я покидаю ее, не простившись, в неведенье полном

Этой опасности. Ночь и десница твоя мне свидетель,

Что выносить не могу я слезы родимой. Тебя же

290 Я умоляю помочь ей, бедной, и дать утешенье.

Мне позволь на тебя надеяться, чтобы смелее

Шел на превратности я". Дарданиды {103} в смятении сердца

Слез проливали поток, и Иул прекрасный всех прежде;

В воображенье предстал отца любимого образ.

295 Так он тогда говорит:

"Все обещаю тебе, что достойно таких начинаний.

Будет она мне за мать, и имени только Креусы

Недостанет ей: она заслужила великую милость,

Сына такого родив. И чем бы ни кончилось дело,

300 Этой клянусь головой, которой клялся мой родитель:

То, что тебе обещал я воздать при счастливом исходе,

Это за матерью все и твоим останется родом".

Так он в слезах говорил и снял с плеча в то же время

Златом украшенный меч, который с дивным искусством

305 Гносский {104} сковал Ликаон и обделал слоновою костью.

Нису Мнесфей отдает косматую шкуру, добычу

С грозного льва, и Алет с ним верный меняется шлемом.

Вооружившись, идут немедленно. Их провожают

Юношей и стариков отряды благим пожеланьем

310 Вплоть до ворот. И Иул прекрасный, что не по летам

И отвагой кипел и заботами зрелого мужа,

Много отцу отнести давал поручений. Но ветры

Все разнесли, в облаках развеяв тщетные речи.

Выйдя, они через рвы переходят и вражьего стана

315 Ищут во мраке ночном, заранее гибель готовя

Многим. Повсюду в траве простертые в пьяной дремоте

Видят тела, колесниц на брегу приподнятые дышла,

Между ремней и колес мужей, и тут же оружье, и

Тут же вино. Гиртакид обратился к товарищу первый:

320 "Время дерзать, Евриал! Нас дело само призывает.

Здесь дорога. А ты, чтоб отряд какой-нибудь с тылу

Нас не мог обойти, сторожи, наблюдая далеко".
[Стихи 324-357. Нис и Евриал убивают многих спящих врагов и выходят за

вражеский лагерь.]

(Прочий пока легион, в полях построившись, медлил)

Всадники; к Турну царю с ответом они поспешают;

370 Трижды сто, и все при щитах, под начальством Вольцента.

К лагерю близясь, они уже подходили под стены,

Как заприметили тех, огибающих слева дорогу,

И в полумраке ночном Евриала беспечного выдал

Шлем блестящий его, засверкав лучами навстречу,

375 Видели это не зря. Вольцент кричит из отряда:

"Стойте! Идете зачем? Почему вы с оружием, мужи?

Держите путь вы куда?" Они, ничего не ответив,

Бег устремили в леса и себя доверили ночи.

Всадники бросились вскачь по тропинкам, вправо и влево

380 Прочь от дороги, и все окружили выходы стражей.

Лес лежал широко, торчащий падубов черных

Чашей, заросший везде густыми дебрями дерна:

Редко мерцала тропа, извиваясь по скрытым дорогам.

Время добычи и мрак ветвей Евриалу мешают,

385 И сбивает боязнь его с направленья дороги.

Нис уходит; уже ускользнул, забывши о друге,

Он от врагов и озер, Альбанскими названных после,

Именем Альбы, тогда ж там Латина высились стойла.

Лишь замедлил он шаг и заметил отсутствие друга,

390 Крикнул: "Где я тебя, Евриал несчастный, покинул?

Где я настигну тебя, весь путь по обманному лесу

Путаный вновь проходя?" И тотчас шаги направляет

Прежней дорогой назад и в безмолвных кустарниках бродит.

Слышит он топот коней и шум и знаки погони.

395 Времени мало прошло, когда донесся до слуха

Крик, и явился очам Евриал, что, целым отрядом

Схвачен, обманутый тьмой и местом, шумом внезапным

Весь потрясенный, влеком и вотще напрягает усилья.

Что ж ему делать? Каким оружием, силой какою

400 Юношу он извлечет? Иль, с мечом устремившись навстречу,

В ранах прекрасную смерть, защищая друга, обрящет?

Быстро вращая копье рукой напряженной, к высокой

Взоры луне обратив, таким он молится гласом:

"Ты, богиня, представь, помоги нам в бедах тяжелых,

405 О Латония {105}, звезд красота и царица дубравы!

Если отец мой Гиртак своим алтарям приношенья

Ради меня воздавал, если их я умножил охотой,

Вешал у входа во храм иль к его приколачивал кровлям,

Дай эту шайку смести и направь по ветру оружье".

410 Молвил и, телом всем напрягаясь, бросил железо;

Тени ночные копье на лету рассекает и сзади

В спину Сульмону прошло и там на куски разломилось,

Сердце пронзивши ему насквозь расколотым древком.

Катится он, поток изрыгая горячий из груди,

415 И холодеет, нутро сотрясая хрипением долгим.

Смотрят по всем сторонам. А тот, еще разъяряясь,

Бросил второе копье, его потрясши над ухом.

В трепете все, а копье проходит с тихим шипеньем

Тагу чрез оба виска и, согревшись, в мозгу застревает.

420 Мрачный ярится Вольцент; понять не может он, кто же

Копья бросает, куда обратиться в пламенном гневе.

"Ты, однако же, мне заплатишь горячею кровью -

Кару обоих", - сказал и пошел с мечом обнаженным

На Евриала. Тогда, совсем обезумев от страха,

425 Нис восклицает - не мог он больше скрываться в потемках,

Больше не мог выносить такого великого горя:

"Здесь я! О, на меня обратите железо,

Рутулы! Вся эта кознь - моя, ни на что не дерзнул он,

Да и не мог, я зову в свидетели небо и звезды;

430 Он лишь чрезмерно любил своего злополучного друга".

Так говорил он, но меч, со страшной направленной силой,

Ребра пронзает насквозь и белую грудь разрывает.

Насмерть сражен Евриал, и кровь по членам прекрасным

Льется, и шея, склонясь, ему упадает на плечи.

435 Так пурпурный цветок, сохою надрезанный, блекнет

И умирает, иль мак со стебля усталого клонит

Низко головку свою, дождевой отягченную влагой.

Но врывается Нис в середину, и только Вольцента

Ищет он среди всех, одним Вольцентом он занят.

440 Вот, обступивши его вплотную, враги отовсюду

Гонят. Не менее он напирает, кругом обращая

Молнийный меч свой, пока кричащему Рутулу в глотку

Не погрузил и исторг у врага, умирающий, душу.

Сам, пронзенный затем, на прах бездыханного друга

Бросился и, наконец, опочил там мирною смертью.

Оба блаженны! Коль есть в моих песнях некая сила,

День не придет, чтоб о вас молва замолчала в преданьях;

Будет пока населять Капитолия камень недвижный.

Дом Энея и власть за Римским отцом пребывает.

XI [АМАЗОНКА КАМИЛЛА И ЕЕ ГИБЕЛЬ] (Перевод С.Соловьева)

Грудь обнаживши одну для битвы, весело скачет;

650 То она градом густым рассыпает гибкие дроты.

То неистомной рукой за большую берется секиру;

Лук за плечами звенит золотой и оружье Дианы.

Даже когда и назад отступить ей приходится в бегстве,

Лук повернувши, она направляет летучие копья.

655 Цвет подружек вокруг: и Ларина-дева, и Тулла,

Тарпея за ней, потрясая медяной секирой,

Италиды, кого избрала для почета Камилла

Дивная, чтобы служить ей верно и в мире и в брани.

Лед Фермодонтовых струй {106} Фракийские так Амазонки

660 Гулко копытами бьют, в многоцветных сражаясь доспехах,

Вкруг Ипполиты толпясь, - иль когда рожденная Марсом

Пентесилея {107} с побед возвращается с радостным воплем,

Женские рати, шумя, с луновидными скачут щитами.

760 Быстрой Камилле в объезд искусством и дротом

сильнейший,

Кружит Аррунт, улучить пытаясь мгновение счастья.

Где б в середине полков ни мчалась ярая дева,

Крадется там и Аррунт, по следам ее рыщет безмолвно:

Где, опрокинув врага, возвращается дева с победой,

765 Юноша исподтишка туда обращает поводья.

С той и другой стороны по всему он ее объезжает

Кругу и, злостный, уже потрясает верную пику.