Виктор Кудрин

Да и кроме того, нельзя придумать разумной причины, по которой бы нужно быть такому безчисленному множеству мёртвых мiров! Если всё сотворено для славы Божией, то написано «не мертвии восхвалят Тя, Господи, но мы, живые». Только нельзя знать, какая именно там жизнь, потому что никому из живущих на Земле не благоволил Господь открыть сего.

Не это ли суть те обители многи в доме Отца Небеснаго, о коих возвестил нам Спаситель наш в Священном Своем Евангелии (Ин. 14:2). Приходят здесь на мысль слова Святого Апостола Павла, показующия различие будущего блаженства: ина слава Солнцу, ина слава Луне и ина слава звездам; звезда бо от звезды разнствует во славе, такожде и в воскресении мертвых (1 Кор. 15:41)".

Еще одним моим любимым занятием было рассматривать альбомы семейных фотографий, которые старшие поколения "вели" с начала 20 столетия. Этих альбомов было три, и большинство фотографий в них было сделано ещё в предыдущей квартире, на Тверской, 9/17. В январе 1977 года эти альбомы были уничтожены кипятком из лопнувших труб отопления на чердаке (мы жили тогда на последнем этаже). Но и сегодня, стоит лишь закрыть глаза, я вижу каждую из этих фотографий в мельчайших деталях. И сама комната детства, с видами за окном и с примыкающими к ней кухней и с комнатами соседей – являются мне в сновидениях, спустя почти полвека, – в мельчайших деталях, убеждая, что "прошлое" – существует, что оно – не прошло! Живя в настоящем, душа, продолжает обитать и в тех областях "пространства-времени", которые, казалось бы, давным-давно безвозвратно покинуты ею! И все эти области будут полностью воссозданы из "небытия", сначала – "виртуально", на экране компьютера, а потом – и физически!

Окна нашей комнаты выходили строго на запад. Центром панорамы, открывающейся из них, было высотное здание на Котельнической набережной. Чтобы отличить его от других, у нас в семье называли его "наше высотное здание", хотя мы никогда в нём не жили, а лишь наведывались в располагавшиеся в его флигеле магазины и кинотеатр "Иллюзион", в котором с весны 1966 года показывали старые фильмы. Справа от него отчетливо были видны башни Кремля, колокольня Ивана Великого, а ещё далее – здание МИД на Смоленской площади – на противоположном от нас, западном "полюсе" Садового кольца. Я часто любовался закатами, когда Солнце садилось в море облаков на горизонте, и мне казалось, что эти облака – над Атлантическим океаном, тогда как на самом деле они простирались над "ближним Подмосковьем".

Северная стена комнаты (с висящей на ней физической картой Европы) граничила с соседней квартирой № 6, в которой мне ни разу не приходилось бывать.

Находясь в определённых областях трёхмерного пространства, мы воспринимаем не только видимую его часть, но и невидимую, простирающуюся в иные измерения, для которых трёхмерный "участок" – лишь участок поверхности многомерного пространства. Из некоторых мест хочется как можно скорее уйти, в то время, как другие обладают необъяснимой притягательностью – в них чувствуешь себя "дома", даже если никогда там не жил, и даже бывал редко. Иногда это – даже место, в которое попал впервые!

И, каким то непостижимым образом, осуществляется реальная связь с людьми, продолжающими жить в "параллельных пространствах". Духовная ценность того или иного участка пространства не может сводиться к ценности его трёхмерного "разреза", к "удобству" его расположения или "живописности", или к каким-либо ещё рационально познаваемым "критериям". Место, внешне неприметное и не обладающее никакими "достопримечательностями", может обладать неизмеримо большим содержанием, чем всемiрно прославленное и облюбованное туристами.

Именно поэтому посещение "мест детства" даёт больше, чем любая туристская поездка в модное, но обладающее малым внутренним содержанием место. Как много теряют те, кто старается избавиться от скромных обстоятельств жизни, выехав из дома, где прошло детство, – потом всю жизнь приходится жалеть! Новый дом не заменит насыщенного "полями Совершившегося" дома детства, в котором даже время течёт по-иному, – его гораздо больше остаётся!

Свойство пространства "накапливать поля Совершившегося" не ограничивается мiром "яви", но справедливо и в мiре сновидений. Нет ни одного уголка Москвы или Подмосковья, который не имел бы своего отражения или соответствия в мiре моих сновидений, но соответствия неизмеримо более богатого, чем соответствующий "оригинал" наяву.

Много раз впоследствии, живя уже в других местах, в полусне, отчётливо ощущал себя находящимся не только там, где в это время находилось физическое тело, но, в то же самое время, – и в квартире своего детства, не только в том же трёхмерном пространстве, но и в том же "участке" пространственно-временного континуума. Душа продолжает пребывать во всех местах, где она когда-либо была вместе с телом. Так будет и по разлучении души с телом. И так будет при Воскресении, когда она вновь с ним соединится!

1 (14) апреля 2015 года, в день, соответствующий дому моего детства, в Манчестере родился мой четвёртый внук Samuel.

Продолжим путешествие по апрельскому сектору, двигаясь по чётной стороне Николоямской улицы.

Ближайший к дому моего детства храм, храм святителя Алексия Митрополита Московского (Николоямская, 60), – мог бы быть нашим приходским храмом, но в пору моего обитания на Николоямской улице (1950 – 1977) пребывал в полуразрушенном состоянии (регулярные службы в нём возобновлены лишь в 2012 году).

14 (27) апреля = память святителя Мартина Исповедника, папы Римского.

Этой дате соответствует дом, стоящий на внутренней стороне Садового кольца, по адресу: Земляной вал, 66/20.

Храм Мартина Исповедника действительно находится недалеко отсюда, но уже снаружи Садового кольца. (Вновь освящён в 1998 году).

25 – 28 апреля (8 – 11) мая = Пасхальные Дни. 25 апреля (8 мая) = самая поздняя Пасха, а 28 апреля (11 мая) = самое раннее Отдание Пасхи. В эти четыре дня каждый год поют "Христос воскресе из мертвых", на какой бы день ни приходилась Пасха. Этим дням соответствуют по два предпоследних дома с обеих сторон Земляного вала, на подходе к Таганской площади.

1 (14) мая = память пророка Иеремии и преподобного Пафнутия Боровского. Ближайший в этом секторе храм, никогда не закрывавшийся, – это Храм Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах. В нём я впервые в своей жизни, в понедельник Первой седмицы Великого Поста 1977 года, присутствовал на чтении Великого Покаянного Канона Андрея Критского, этого величайшего Творения поэзии и музыки, реально ощутив, что Канон является ярчайшим выражением истинности Православной Веры! Слушая его, ощутил истину слов Пятидесятого псалма: "Сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит"! В одно и то же время – Канон убеждает и в быстротечности каждого пролетающего мгновения, и в безконечной ценности этого мгновения, и в том, что ни одно из них не пропадает, а сохраняется в Вечности! Так получилось, что я впервые попал на Канон в момент величайшего разочарования во всем "земном", когда жизненные трудности представлялись совершенно непреодолимыми. Накануне залило кипятком комнату, погибли семейные альбомы с фотографиями, многие книги и рукописи дедушки, сама комната, казалось, – стала совершенно непригодной к уже намеченному обмену на "равноценную" (а на самом деле – гораздо лучшую) комнату в Мерзляковском переулке, вблизи Никитских ворот, что лишало надежды на какое-либо приближение жизненных условий к нормальным. Эта безнадежная ситуации усилила восприятие трагической красоты Канона. Тем не менее, намеченный обмен чудесным образом совершился, и я прожил в Мерзляковском переулке до самой своей женитьбы, а затем там жила мама, пока не получила, летом 1979 года, отдельную квартиру на Дубнинской улице.

А гибель семейных фото, рукописей и книг, – заставила задуматься о смысле этой трагедии. Достаточно закрыть глаза, и я вижу их во всех подробностях, в мельчайших деталях. Это значит, что они сохраняются в Вечности, и непременно должен существовать способ обретения ими новой Жизни, хотя пока я и не знаю, что именно надо делать для их Воскресения из "небытия".

Замыкает третий сектор храм святителя Николая в Кузнецах, также никогда не закрывавшийся. В 1951 – 1984 годах его настоятелем был блиставший своими проповедями протоиерей Всеволод Шпиллер (1902 – 1984), подвизавшийся в этом храме более 32 лет.

Июньская дуга:

1 (14) июня = память преподобного Дионисия Глушицкого. Предполагаемый адрес храма – Валовая, 1.

За пределами Москвы – это село Талеж Лопасненского (ныне – Чеховского) района, где мы провели лето 1952 года, высокогорное село Псху в Абхазии (лето 1965 года).
Июльская дуга:

Будучи продолженным за пределы Москвы, июльский сектор включает в себя деревню Солнышково (на северном берегу реки Лопасни, сразу к югу от одноимённой железнодорожной станции), где мы жили летом 1954 года, Серпухов, Тарусу (вблизи которой провёл два лета – 1959 и 1960 в пионерлагере МОСХа), Крым (1968), а затем – и Святую Землю (паломничества 1995, 2010 и 2012 годов).

Ещё в детстве храмы Земли Русской представлялись мне уголками Земли Святой. И тогда уже, в детстве, волновала мысль: "А каково будет мне ощущать себя в Святом Граде, когда в Него попаду?" И почему-то боялся думать, что у Святаго Града есть реальные географические координаты в мiре физическом.

…И вот я восхожу в Иерусалим по крутой горной дороге. Белокаменные горы оказываются неожиданно огромными; кажется, будто находишься на самом краю обитаемого мiра, – а ведь это Центр, самое Сердце Земли! Уже через мгновение мы у самой стены Старого города, приближаемся к Яффским воротам, тысячи раз виденным на фотографиях и кадрах кинохроники. И я вдруг вспоминаю, что я уже видел это когда-то что это Город моего детства, что это мой Город!

"И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление. И разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде – как звёзды, вовеки, навсегда" (Даниил 12, 2 – 3).

Это пророчество вспоминается мне на горе Сион, перед Стеною плача, откуда не видны, но отчётливо ощущаются дороги на север к Галилее, на восток к Мёртвому морю, на юг к Негеву, на запад к морю Средиземному.

Пророчество Иезекииля представляет Иерусалим в виде квадрата со стороной в 4500 тростей (нынешние 15 километров). Сторона современного Старого города в 15 раз меньше. Но заключённое в ней пространство производит впечатление грандиозной наполненности: в нём сосредоточено всё, что есть в остальной Вселенной. И то, чего в ней нет! Чудо здесь более реально, чем привычные нам физические законы.

Проекция Рая (Царствия Небесного) на трёхмерное пространство – вот что такое Иерусалим земной. Христианское сознание воспринимает его как икону Небесного Прообраза. И центр этой иконы есть пещера Гроба Господня, в Которой совершилось чудо Воскресения Сына Божия, залог всеобщего воскресения!

1 (14) июля = память Безсребреников Космы и Дамиана, в Риме пострадавших. Коровий вал, 1.

5 (18) июля = память преподобномученицы великой княгини Елисаветы и инокини Варвары. Основанная великой княгиней Елисаветой Марфо-Мариинская обитель (Большая Ордынка, 34), откуда она и келейница Варвара были взяты на мучения, находится как раз на прямой линии, соединяющей Центр Москвы с этим участком Садового кольца. Будучи продолженной ещё далее, эта линия приводит нас к храму Марии Магдалины в Гефсимании, где почивают мощи этих святых мучениц. Храм, посвящённый их памяти, уместно расположить по адресу: Коровий вал, 5.

19 июля (1 августа) = память преподобного Серафима Саровского и собор Курских святых. Адрес храма: Коровий вал, 19.

30 июля (12 августа) = память мученика Иоанна Воина. Этой дате соответствует последний дом чётной стороны Житной улицы, на углу Большой Якиманки. Храм Иоанна Воина действительно находится неподалёку, но на противоположной стороне Большой Якиманки (дом № 46).

1 (14) августа = память происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня, семи мучеников Маккавеев, матери их Соломонии и учителя их Елеазара, а также – Крещения Руси в 988 году. Посвященный этим праздникам храмовый комплекс украсит собой Калужскую площадь, сегодня – совершенно изуродованную. Его предполагаемый адрес – Крымский вал, 1.

В "доме причта" храма Иоанна Воина (выходящем тогда на "красную линию" улицы, соответствующую этой дате года) находилась одна из мастерских треста "Росреставрация", в которой мне пришлось проработать несколько месяцев в 1976 году. Вскоре после этого, при расширении Большой Якиманки, "дом причта" был перенесён вглубь храмового участка, ближе к самому храму. Он воспроизводит облик исторического "дома причта", но фактически это – "новодел".

Через год, женившись 15 июля 1977 на Ирине, я поселился в доме № 20 по Большой Калужской улице (называвшейся тогда "Ленинским проспектом"), и прожил там около семи лет, с лета 1977 до лета 1984 года. Вся чётная сторона этой улицы (включая и дом № 20), соответствует дате 1 (14) августа, то есть дню моего рождения. Переезжая туда, я не только не "подгонял" свой новый адрес под дату своего рождения, но и обратил внимание на это совпадение лишь через несколько лет после переезда в дом № 38/1 по Арбату, местонахождение которого соответствует уже 1 (14) октября = празднику Покрова Божией Матери.

6 (19) августа = Преображение Господне. Соответствующий этой дате адрес – Крымский вал, 6.

15 (28) августа = Успение Божией Матери. Берег Москвы-реки у Крымского моста, с внешней стороны Садового кольца.

31 августа (13 сентября) = Положение честного пояса Пресвятой Богородицы. Посвященный этому событию (а также памяти Киприана, епископа Карфагенского) храм будет уместен на пересечении Крымского проезда и Чудовской улицы (продолжения Остоженки за пределы Садового кольца).

Почти на границе августовского и сентябрьского секторов расположен Киев, первое (и пока единственное) моё посещение которого состоялось а декабре 1982 года. Но я был уже подготовлен к его посещению прекрасным фильмом Владимира Басова "Дни Турбиных", впервые показанным по ТВ в 1976 году. (Редчайший случай, когда экранизация книги лучше самой книги). В этом фильме, впервые в советском кино, офицеры царской армии показаны не дегенератами и злодеями, а прекрасными людьми. Фильм сделан без всякой оглядки на цензуру, и совершенно удивительно, как она его пропустила! Время действия фильма – уже после разрушения Российской империи, а место действия – уже в другом государстве. Но, несмотря на обречённость героев (которых за время просмотра фильма успеваешь полюбить, как родных), после просмотра появляется уверенность в неизбежности победы Добра!

Сентябрьская дуга:

1 (14) сентября = Церковное Новолетие по "сентябрьскому счёту", память праведного Симеона Столпника и матери его Марфы. Здесь, где сейчас – наземный вестибюль метро "Парк Культуры", самое подходящее место для храма, посвящённого Новолетию и памяти этих святых.

2 (15) сентября = память священномученика Варсонофия Лебедева, епископа Кирилловского.

8 (21) сентября = Рождество Богородицы. Зубовский вал, 8.

Граница между сентябрьским и октябрьским секторами – улица Арбат (на которой мы прожили 21 год, с весны 1978 до лета 2008 гг.), будучи продолженной за пределы Москвы, получает своё естественное продолжение в виде железной дороги Москва – Берлин – Кёльн.

В конце ноября 1990 года состоялся мой первый выезд за пределы СССР, в гости к своим друзьям, живущим в Швейцарии.

Из-за забастовки железнодорожников Восточной Германии, только что вошедшей в состав Объединённой Германии, всех пассажиров высадили из поезда (прямо на железнодорожные пути), не доезжая до восточноберлинского вокзала Alexanderplatz, откуда мне пришлось идти ночью по шпалам (без языка и без единого пфеннига в кармане), пробираясь к вокзалу Zoo в Западном Берлине (хорошо, что вещей в моём рюкзачке было мало – в отличие от багажа других пассажиров, дальнейшая судьба которых осталась мне неизвестной). Но с вокзала Zoo поезда уже не ходили, и мне пришлось прыгнуть в последнюю отходившую от привокзальной площади в западном направлении попутную машину, домчавшую меня (уже под утро) до Брауншвейга, где поезда уже (или ещё?) ходили, и где мне удалось прыгнуть в уже отходящий (неизвестно, в каком направлении) поезд, и лишь после этого начать выяснять, куда он направляется. Пройдя по поезду от хвостового вагона до головного и расспросив пассажиров на смеси разных языков, выяснил, что пункт его назначения – Париж. "А мне туда не надо"! Было совершенно непонятно, где мне сделать пересадку на поезд, идущий в Швейцарию. Кроме того, в поезде нет ни одного свободного места. А ведь я не спал две ночи подряд! Кроме того, очень хотелось пить – в последний раз я пил более суток назад стакан минеральной воды "Ессентуки-17", когда поезд шёл ещё через Белоруссию, между Минском и Барановичами. Я пошёл через весь поезд обратно, к хвостовому вагону. И вот оказалось, что всё-таки есть одно свободное место. Заняв его, я достал русско-немецкий "Словарь крылатых слов, пословиц и поговорок", приведённых сразу на двух языках. (Я вез его в подарок своим швейцарским друзьям, и по приезде в Швейцарию действительно подарил его им). Словарь сам открылся на странице 57, где было помещено выражение "Вера горами двигает" с двумя вариантами его немецкого эквивалента: "Glaube versetzt Berge" и "Der Glaube kann Berge versetzen". В этот момент мой сосед справа произнёс на чистейшем русском языке: "Какие прекрасные слова! Воистину так". Разговорились. Незнакомец представился: Heinrich von Bechtolsheim, 1924 г.р., живет в городке Нонненхорн на северном берегу Боденского озера (Lacus Venetus), неподалеку от Линдау, а сейчас едет от одного из своих сыновей – врача Маркуса, живущего в Берлине, к другому сыну – музыканту Иоханнесу, живущему недалеко от Кёльна. Из дальнейшего разговора выяснилось, что всего у Генриха четверо детей, – еще один сын Андреас, живущий в Калифорнии и занимающийся компьютерными исследованиями, и дочь Рут, живущая с родителями в Нонненхорне. (Лишь гораздо позднее я узнал, что Андреас – именно тот самый знаменитый основатель компьютерной фирмы SUN, именуемый в переводах англоязычных публикаций на русский язык Энди Бехтольшаймом).

Генрих происходит из католической семьи потомственных аристократов, несколько поколений которой были профессиональными военными. После войны он несколько лет преподавал в немецкой школе в Риме. (Его дети некоторое время учились в этой же школе). Увлекшись философией В.С. Соловьева, Генрих, уже в зрелом возрасте, самостоятельно изучил русский язык и стал проповедником русской философии и культуры в Германии. "Вся наша надежда – на Россию" – несколько раз повторил он. (Приехав на следующий день к своим швейцарским друзьям, я услышал от них буквально те же самые слова, хотя они не только не сговаривались с Генрихом, но и не ничего не слышали тогда о нём, – лишь во время нашей третьей поездки в Швейцарию, в 2000 году, я их познакомил). Разговор оказался таким интересным, что я проехал Ганновер, в котором должен был делать пересадку, и доехал с ним до Кёльна. Прощаясь с Генрихом на платформе Кёльнского вокзала, я испытал ощущение, что был знаком с ним всю жизнь, хотя с момента знакомства вряд ли прошло более трех часов. Я даже забыл, что очень хотел пить, и лишь на Центральном вокзале в Цюрихе, жадно стал пить прямо из фонтана на платформе, не задумываясь о том, можно ли это. (Вечером швейцарские друзья успокоили меня, уверив, что в Швейцарии это совершенно безопасно – вода на вокзалах и где угодно – так же чиста, как и в домашнем водопроводе).

Впоследствии, совершая очередные поездки в Швейцарию, я старался увидеться с этим, поистине выдающимся и прекрасным человеком. Постепенно вырисовывались всё новые грани его личности и основа его мiровоззрения – глубокое осознание ценностей, выработанных Христианством, и потребность защищать эти ценности.

Если план Кирилло-Белозерского монастыря подобен плану Старого Города Иерусалима, то береговая линия Боденского озера напоминает береговую линию Сиверского озера в черте города Кириллова, при этом полуостров (и район) Вассербург в Нонненхорне соответствует полуострову Копань в Кириллове. А дом Генриха в Нонненхорне, расположенный по адресу: Langgasse, 8, находится "на том же самом" месте, что и дом нашей давней знакомой Валентины Ивановны Гостинщиковой, живущей по адресу: ул. Парижской Коммуны (бывшей Гостинщиковской), дом тоже 8, но уже в Кириллове! Мне много раз снилось, будто я иду по берегу Сиверского озера в Кириллове в гости к Валентине Ивановне, и вижу, что вдоль берега проложены железнодорожные рельсы. Просыпаясь, вспоминаю, что наяву никакой железной дороги в Кириллове нет. Но оказалось, что в Нонненхорне железнодорожный путь проложен именно по берегу озера, в "том самом" месте, что в моём сновидении про Кириллов! Когда я узнал об этом, Нонненхорн и Кириллов объединились в моих сновидениях в одно целое, а Валентина Ивановна и Генрих (не знакомые друг с другом наяву) оказались соседями по дому № 8, в облике которого соединились элементы обоих домов.

Хотя я, казалось бы, был уже подготовлен к встрече со Швейцарией суточным бегом (в вагонах трёх различных поездов и в автомобиле между Берлином и Брауншвейгом) через Польшу и Германию, встреча эта в Базеле и переезд оттуда в Цюрих – показались мне сновидением. В своих сновидениях по возвращении в Москву, это путешествие через Европу, наяву занимавшее около полутора суток, представлялось невероятно долгим, длящимся около года. А сама Швейцария, наяву по размерам равная Подмосковью, представлялась (и представляется доныне) огромной, занимающей, по крайней мере, половину Земного шара!

Впоследствии не раз мне приходилось сталкиваться с тем, что я неправомерно перенёс на всех швейцарцев качества, свойственные нашим друзьям Марилуизе и Гансу, что и среди швейцарцев попадаются, как и везде на Земле, и "повышающие голос", и "ругающиеся", и даже просто плохие люди. Но это уже не смогло разрушить моего первого благостного впечатления о Швейцарии.

Марилуиза и Ганс, преклоняющиеся перед Россией, считающие её единственным оплотом Христианства в современном секуляризованном мiре, видящие в ней надежду на новое воцерковление Европы, безусловно, – не одобрили бы мой панегирик Швейцарии. Но я не удаляю его, так как он отражает моё тогдашнее восприятие этой страны.

В самом конце ноября 1990 года – впервые в жизни ночевал за пределами СССР (если не считать безсонной ночи, проведённой в поезде между Брауншвейгом и Кёльном, в котором была пересадка на поезд, идущий в Швейцарию). Первое впечатление – полнейшая темнота ночи, из-за отсутствия фонарей за окном. То, что я действительно нахожусь в Швейцарии – казалось сном: ведь все предшествующие 42 года жизни мой выезд за пределы СССР представлялся мне совершенно невозможным. Думалось: "вот проснусь утром у себя дома в Москве, и окажется, что это – был невероятно яркий и красочный сон".

Но проснулся я именно в Бубиконе, и только тогда началось моё настоящее знакомство с Марилуизой, Гансом и их детьми Гансом-младшим и Урсом, тогда ещё неженатыми и жившими, под одной крышей с родителями, в их шестикомнатном особняке. (До этого мы лишь переписывались). Ранним утром пошёл в лес неподалёку от Бубикона, оказавшийся совершенно неотличимым от зимнего русского леса в Вологодской или Архангельской области. (Из чащи не видны горы, видимые с веранды дома, и местность кажется не горной, а лишь чуть холмистой). Во время этого первого визита мы с Гансом-младшим и Урсом ещё несколько раз ходили гулять в этот лес и, услышав мои восторги, заставившие их посмотреть на свой родной лес по-новому, Ганс и Урс стали называть его "Russisch Wаld" (хотя до этого он уже давно имел своё "местное" название Wald Rüti).

Отрывок из швейцарского дневника 1990 года:

1.12.90. Был на уроке в школе, в которой преподаёт Ганс-старший. Мои впечатления полностью совпали с впечатлениями от швейцарской школы Альберта Эйнштейна, учившегося в ней в 1895 – 1896 годах:

"Опыт моей юности прекрасно показал мне, что децентрализация системы обучения и широкая свобода, предоставляемая педагогам в выборе учебного материала и учебного метода, может сделать труд учителей и учеников сознательным и радостным; никаким мелочным регламентированием добиться этого невозможно, так как человек – не машина; если отнять у него возможность самостоятельного становления и свободу суждений, он погибнет… Эта школа произвела на меня неизгладимое впечатление своим либеральным духом, а также – скромностью и серьёзностью педагогов, которым помогал в работе подлинный, а не дутый авторитет. Сравнение с шестилетним пребыванием в немецкой гимназии, где царила авторитарность, отчётливо показало мне, насколько воспитание, основанное на свободе действий и чувстве ответственности перед самим собой, совершеннее воспитания, строящегося на муштре, искусственно создаваемом авторитете и честолюбии".

Урок был посвящён подготовке к празднованию Рождества Христова. Преподаватель – католик, большинство учеников в классе – протестанты, но есть и два мусульманина. Все, независимо от различия вероисповеданий, участвуют в "поклонении волхвов" с неподдельным интересом и энтузиазмом.

2.12.90. Двухдневная поездка с Гансом-старшим к Женевскому озеру и в Альпы. Поход по северному берегу Женевского озера от Лозанны, через Веве, Кларан, Монтрё и Территэ – к замку Шильон, заложенному ещё в IX столетии и превращённому Петром Савойским в крепость в 1248 году. Весь берег застроен богатейшими виллами и самыми дорогими в мiре отелями. Но береговая линия совершенно свободна для пешеходов: по законам Швейцарии никому не разрешается перегораживать берег, и богатейшие люди вынуждены пробираться к воде "на общих основаниях", какими бы "ответственными работниками" они ни были. На горизонте, в сторону Женевы, – разноцветные паруса яхт. Начало декабря, но так жарко, что пришлось снять не только куртку, но и пиджак.

Перед тем, как опять сесть в поезд, подошёл к озеру, умылся женевской водой. Вопреки распространённому мнению о загрязнённости воды в озере, она показалась мне чистейшей.

Поездка по серпантинной железной дороге в горы над Монтрё, откуда видны чуть ли не всё озеро и Савойские горы на противоположном берегу. Дав возможность вдоволь полюбоваться дивной красотой Женевского озера, поезд несётся по горам, через Гштаадт и Шпиц, в Интерлакен; там пересадка, – и вот уже мы в сказочном городке Гриндельвальд, на высоте 1037 метров над уровнем моря. Здесь уже лежит глубокий снег, 10 градусов мороза, – трудно поверить, что ещё сегодня ходил по берегу Женевского озера без пиджака. Небо сплошь усеяно ярчайшими звёздами; кажется, что именно они, а не огромная полная луна, освещают горы вокруг, делая пейзаж Гриндельвальда похожим на лунный. На невообразимой высоте, почти у самой вершины горы Айгер, светятся огни станции Айсмер – одной из станций высокогорной железной дороги Юнгфраубан.

Ужин необыкновенной вкусноты в гостиничном ресторане. По телевизору идёт прямой репортаж о выборах канцлера в Германии. Креме швейцарским программ, телевизор принимает программы из Германии, Великобритании, Франции и Италии. Вопреки всем легендам и слухам о европейском телевидении, ни по одному из каналов нет никакого насилия и никакой "порнухи". Единственной сценой насилия, которую я увидел, была корреспонденция о драке в очереди за мясом в Москве, переданная в программе новостей телевидения Би-Би-Си.

3.12.90. Гриндельвальд. Утром вышел на балкон, любовался горами Веттерхорн, Шрекхорн и Айгер, с трёх сторон обступающими город. Кажется, что горы не очень высоки, что их подножия упираются в площадь перед гостиницей, и что забраться на них ничего не стоит за несколько минут. Эта иллюзия разрушается, когда догадываешься, что спичечные коробочки на склонах внизу – это жилые дома, а маленькие кустики – это роща огромных деревьев.

Едем по "обычной" железной дороге до Кляйне Шаддега, затем – по высокогорной дороге Юнгфраубан поднимаемся, через станции Айгерглетчер (после которой дорога идёт уже в толще горы), Айгерванд и Асмер, до самой высокогорной станции Юнгфрауйох, расположенной на высоте 3573 метра. Эту станцию называют Вершиной Европы. Выходим из вестибюля станции на обледенелую смотровую площадку. Дует ураганный ветер, температура минус 20, но почему-то не холодно. Ярко светит Солнце на фоне не голубого, а ослепительно синего неба. Внизу – очень красивые облака, закрывающие всю Швейцарию, но далеко на севере в разрыве облаков чернеют леса Шварцвальда.

Возвращаемся в Кляйне Шайдегг, а оттуда, уже по другой железной дороге, спускаемся до станции Венгернальп, расположенной на высоте 1873 метра, где задерживаемся на один час, до следующего поезда. Эта станция славится своим оптическим эффектом: если в ясный день посмотреть с края обрыва, на котором она стоит, в сторону горы Юнгфрау, создаётся полная иллюзия, будто склон этой горы находится в нескольких метрах от наблюдателя. А на самом деле – до него восемь километров! Это происходит от невероятной чистоты горного воздуха. Зимой этот эффект усиливается ещё и тем, что и склон горы, и станция – покрыты снегом, тогда как летом (как рассказывают) – кажется непостижимым, что в нескольких метрах от цветущих садов почему-то не тает снег на склоне горы. (Хотя и зимой удивляет, что глубокое и узкое ущелье залито солнечным светом, тогда как, казалось бы, в нём должна господствовать темнота).

По петляющей серпантинной железной дороге, через город Лаутербрюннен, кажущийся расположившимся на дне глубокого кубического ящика, роль стенок которого играют отвесные скалы, спускаемся в Интерлакен. Короткая пересадка, – и мы едем через Тун в Берн, резиденцию федерального правительства Швейцарии и родину Специальной теории относительности. В Берн приезжаем уже затемно, но даже при искусственном освещении город поражает фантастической красотой своих галерей, тянущихся здесь по обеим сторонам всех старых улиц. В старой части города запрещено строить новые здания. Посетили уникальную Бернскую педагогическую библиотеку, в которой каждый посетитель может, без предъявления каких бы то ни было документов, свободно ходить вдоль всех полок и смотреть любую книгу.

Вернулись в Бубикон около 9 часов вечера.

4.12.90. Введение Пресвятой Богородицы во Храм. После литургии в Цюрихском храме Покрова на Haldenbachstrasse 2, – поездка в Люцерн с Анатолием Эммануиловичем Левитиным (живущим там с 1974 года). По дороге с вокзала к нему домой он показывает мне Львиный Монумент (Löwendenkmal) – вырубленный в скале памятник девяноста швейцарским гвардейцам, отдавшим жизнь за французского короля Людовика XVI при штурме разъярённой парижской толпой дворца Тюильри в 1792 году. Этот памятник подарен Люцерну последним французским королём из династии Бурбонов. Впечатляет, что граждане республики отдали жизнь за короля!

Весь вечер, – многочасовой рассказ Анатолия Эммануиловича о важных событиях его жизни, частично отражённых в его книгах "Лихие годы" и "Очерки по истории русской церковной смуты", но больше частью – не вошедших в печатные тексты. (Весной следующего года я узнал, что 5 апреля 1991 Анатолий Эммануилович скончался, судьбу его рукописей и архива выяснить не удалось. Таким образом, беседа с ним 4 декабря 1990 года стала для меня единственной и последней).

5.12.90. С утра был опять на уроке в школе. Мой восторг перед швейцарской школой не только не утих, но даже усилился. Угнетало воспоминание о том, что в это же самое время в десятках тысяч советских школ ученики и учителя мучают друг друга.

Всю вторую половину дня провёл на крайнем севере Швейцарии, в Шаффхаузене, куда меня возили на машине. В Шаффхаузене, по крайней мере, три достопримечательности: средневековое укрепление Мунот на высоком холме, богатый краеведческий музей и самый высокий в Европе водопад Рейнфаль. Если стоять на специальной смотровой площадке под водопадом, кажется, будто Вы стоите на носу корабля, с огромной скоростью рассекающего воду. Над водопадом постоянно висит радуга.

Перед самым отъездом из Шаффхаузена произошёл поразивший меня (с непривычки) случай. Мы зашли в местный супермаркет, чтобы приобрести самый дешёвый плейер. Купили его, выписали чек и гарантийный талон, распрощались с продавщицей и пошли в кафе, расположенное в том же здании, но в противоположном по отношению к отделу радиотехники его конце. Провели в кафе довольно много времени, и уже собирались уходить, как вдруг увидели стремительно несущуюся по направлению к нам запыхавшуюся продавщицу. (Как она нашла нас – не знаю: мы не говорили ей, что собираемся идти в кафе). Первая моя реакция: "мы недоплатили ей, или взяли что-то лишнее!" – оказалось, – совершенно наоборот: продавщица забыла вложить в плейер кассету, которая входит в комплект, хотя никто из нас об этом не знал! Что же заставило продавщицу, оставив свой прилавок, разыскивать нас по всему огромному зданию, разыскивать людей, которых она, скорее всего, никогда больше не увидит? Неужели только желание поддержать репутацию своего магазина? Думаю, что она просто перестала бы себя уважать, если бы, пусть даже невольно, позволила себе совершить поступок, противоречащий неписанному кодексу чести швейцарского (а, может быть, и вообще европейского) торговца. Не знаю имени этой продавщицы, не запомнил название супермаркета, но лучшей рекламы швейцарской торговле трудно придумать!

Вставив кассету в плейер, продавщица виновато извинилась перед нами, и мы поехали в Бубикон, куда прибыли поздно вечером.

6.12.90. Весь день провёл в дороге. Ездил, с двумя пересадками (на станциях Хур и Санкт-Моритц) в Поскияво, в италоязычную часть Швейцарии. Вторая половина пути в Поскияво проходила в очень высоких горах, через ретороманскую часть Швейцарии. В самом городе Поскияво мне пришлось пробыть не более пятидесяти минут, но я успел вполне почувствовать типично итальянский город (хотя и не в самой Италии). С детства воспринимаю всё итальянское, как что-то родное, хотя, объехав всю Италию в сновидениях, никогда не был там наяву. И вот теперь оказалось, что явь полностью подтверждает сновидения.

Наш вагончик несколько раз проехал над своим только что пройденным путём, – так петляет здесь железная дорога. Кажется, что мы пересекаем (и сверху, и снизу) огромное количество разных железных дорог, а на самом деле – это петли той же самой железной дороги.

Во время этого путешествия думал о том, что за девять дней пребывания в Швейцарии она успела стать мне родной, и я готов посвятить все свои силы распространению правдивой информации о ней.

7.12.90. С утра – посещение библиотеки русских книг и журналов на факультете Славянской филологии Цюрихского университета. Как и в Педагогической библиотеке в Берне, здесь можно ходить вдоль полок, набирать любое количество "Вестников РХД" и "Континентов", выносить их в зал на неограниченное время. В зале никто не следит за читателями, чтобы те не вынесли чего-нибудь на улицу. Но никому это и в голову не приходит. На журналах нет никаких штампов библиотеки.

Во второй половине дня – беседа в кантональной школе в Ветциконе со школьниками, факультативно изучающими русский язык.

Огромный интерес к России. Недоумение о причинах хозяйственной разрухи именно сейчас. Много вопросов о Горбачёве, Ельцине, суверенитете союзных республик. Рассказываю фактическую сторону дела, стараясь никак не комментировать. В конце беседы – моё десятиминутное заключительное слово:

"Свобода воспринимается вами, как нечто само собой разумеющееся. Но вы можете потерять её, если не приобретёте волю к защите этой свободы. В современном мiре всё взаимосвязано, и возможность тоталитарного переворота даже в очень отдалённой от вас стране грозит смертельной опасностью всему мiру, в том числе и вам. Пока такая возможность полностью не исключена – рано успокаиваться и расслабляться. Свобода дана человеку Богом, и Его врагам она ненавистна. Они никогда не простят Вам того, что Вы свободные люди, они везде вас достанут. Как же можете вы, находясь здесь, помочь борьбе против тоталитаризма? Конечно, – не насильственными мерами, а поддержкой альтернативных общественных структур и инициатив в угрожаемых странах. Швейцарская конфедерация – это сложившееся на протяжении семисот лет сообщество самоуправляющихся независимых общественных единиц, которые сами делегируют часть (очень небольшую) своих полномочий федеральному правительству. Ничего общего – с империями, создаваемыми путём захвата. Любой "союзный договор", если он вообще возможен, должен учитывать швейцарский опыт. Правдивая информация о вашем опыте, побеждающая стереотипы, и будет лучшим ударом по тоталитаризму. Дай Вам Бог никогда не испытать того, что испытали мы, а нам дай Бог хотя бы часть вашего опыта суметь использовать у себя. Каждый день благодарите Бога, что вы свободные люди, и защищайте ростки свободы везде, где они прорастают".

8.12.90. Поездка в курортный городок Рапперсвиль на восточной оконечности Цюрихского озера. Несмотря на декабрь, по озеру, напоминающему здесь морскую бухту, ходят прогулочные катера. Город как будто специально выстроен в качестве съёмочной площадки для экранизации произведений Грина, который никогда в нём не бывал. В средневековом замке создан музей польской культуры. Он, в основном, посвящён многим поколениям польских эмигрантов, живших в Швейцарии или бывавших здесь проездом. Есть залы, посвящённые Шопену, Мицкевичу, Марии Склодовской-Кюри.

Летом 1992 года состоялась моя вторая поездка в Швейцарию, на этот раз – всей семьёй. В эту поездку, впервые пришедшуюся на тёплое время года, мы впервые посетили италоязычный кантон Тессин. Кантон Тессин мистически связан с Непалом, как и вообще Альпы в Европе соответствуют Гималаям в Азии (несмотря даже на то, что Альпы круто обрываются к Средиземному морю, а западные отроги Гималаев загибаются к северу, не подходя к Индийскому океану). Эта мистическая связь особенно ощущается в деревне Paradiso, у подножия горы Сан-Сальваторе, на берегу озера Лугано. Название этой деревни, означающее по-итальянски "Рай", восходит к санскритскому слову "Парадэша" (Возвышенная Страна), которое, через иранское "Пайридэйза", попало во все европейские языки. Но мне раем представлялась не только эта деревня, но и вся Швейцария. Любуясь горным пейзажем за окнами поезда, я прислушивался к внутренней музыке, звучащей в глубинах памяти. В основном это были мелодии Гайдна и Бетховена, никогда не бывавших в Швейцарии, хотя и живших неподалёку отсюда, чуть ниже по течению Дуная, один из притоков которого, Инн, зарождается в горах Швейцарии. Образы гор пробуждали в памяти и образы из прочитанных в детстве книг Лермонтова и Грина. Хотя и они никогда не бывали в Швейцарии, но герои их книг представлялись мне живущими в этих горах.

Начиная с лета 1992 года, мы совершали семейные визиты в Швейцарию каждый високосный год. В это лето Марилуиза и Ганс установили своеобразный ритуал: каждый день готовился обед, традиционный для какого-то из кантонов Швейцарии, на следующий день – уже следующего, и так – во все дни нашего пребывания у них.

Некоторые из визитов продолжались более 22-х дней, и тогда мы успевали за один визит перепробовать кушанья всех 22-х кантонов. С утра нас будила народная музыка очередного кантона (заблаговременно записанная и приготовленная к нашему приезду) и объявлялся сегодняшний маршрут, обычно совпадавший с "кулинарной" и "музыкальной" темой дня.

С 1996 года мы добирались до Швейцарии уже не поездом, а самолётом. Помню, как во время первого полёта меня поразило противоречие между "свидетельством чувств" и "голосом рассудка". Самолёт летел из Москвы в Цюрих на высоте около 11 километров. Внизу простиралась сплошная облачная пелена, полностью закрывающая поверхность земли. Был самый разгар жаркого лета, а маршрут пролегал над центральной Европой. Всё это я отчётливо сознавал рассудком, но глаза упорно подсказывали иное. Пелена облаков представлялась снежной равниной, простирающейся во все стороны до самого горизонта. А поскольку облака были на очень большом расстоянии от самолёта, то не было видно, что он движется. Представлялось, будто он покоится на высоте 1,5 – 2 метров (именно метров, а не километров!) над этой снежной равниной, стоя на выпущенных шасси и на специальной подставке, а происходит всё это в приполярной тундре, может быть, – на полуострове Таймыр (хотя и там летом снег сходит) – ведь не может же летом снег покрывать землю в Европе! Немыслимо было представить себе, что самолёт летит (причём – с очень большой скоростью) и что он в течение конечного промежутка времени куда-нибудь прилетит! Перестав бороться с "очевидностью", я полностью доверился "свидетельству чувств", подсказывающих мне что самолёт неподвижно стоит посреди снежной равнины, и даже не заметил, когда он "нырнул" в облака, а затем – "вынырнул" из них, готовясь к посадке на поле Цюрихского аэропорта.

Продолжим путешествие по сентябрьскому сектору. Расположенные в нём Париж и Лондон можно попарно сопоставить с Москвой и Санкт-Петербургом. План центральной части Парижа почти точно повторяет план центральной части Москвы (в пределах Садового кольца), с той лишь разницей, что Сена течёт в противоположную сторону, нежели Москва-река. При этом архитектура центральной части Парижа ближе к архитектуре Санкт-Петербурга, чем Старой Москвы. Собор Парижской Богоматери – это Успенский собор, который, подобно Успенскому собору в Москве, находится в самом центре города. Если совместить планы Москвы и Парижа, приняв за их центры именно Успенские соборы, радиально-кольцевая планировка этих городов даст почти точное совпадение. С Москвой роднит Лондон не только направление течения реки, но и подобную росту дерева естественность планировки, в противоположность искусственно чёткой планировке Парижа и Санкт-Петербурга. Ещё одно отличие от Санкт-Петербурга: в нём все мосты через Неву, кроме одного – разводящиеся, в то время, как в Лондоне разводится лишь один Tower Bridge, построенный в 1894 году. План Лондона также может быть совмещён с планом Санкт-Петербурга, но для этого его надо "отразить в зеркале". Лондон производит у впервые попавшего в него путешественника впечатление "зазеркального Санкт-Петербурга". (Например, Тауэр – "на том же месте", что и Петропавловская крепость). Эффект "зазеркальности" усиливается левосторонним движением транспорта в Лондоне, а также – тем, что большая часть Лондона находится в Западном полушарии, благодаря чему долгота возрастает в западном направлении от Гринвичского меридиана, а вся территория России, кроме Чукотки, – в Восточном полушарии, и мы привыкли, что долгота места возрастает по мере движения к востоку.

Но отдельные районы Лондона имеют сходство и с районами Москвы. Русло Темзы, от Парламента до собора святого Павла (стоящего в самой высокой точке Лондона), "повторяет" русло Москвы-реки от Крымского моста до Кремля. При этом "отражать в зеркале" ничего не надо, – Темза течёт в том же направлении, что и Москва-река. Район вокруг Russel Square в Лондоне поразительно напоминает район вокруг Патриарших Прудов в Москве (и это – несмотря на то, что никакого пруда в центре Russel Square как раз нет, а есть лишь небольшой фонтан). Вот соответствия улиц и переулков в этом районе:

Сразу к югу от Гайд-парка, на Ennismore Gardens, 67, расположен кафедральный собор Сурожской епархии Русской Православной Церкви – храм Успения Божией Матери и Всех Святых. Записи богослужений, проводимых в этом храме митрополитом Антонием Сурожским (1914 – 2003), а по большим праздникам – и прямую их трансляцию, сопровождаемую комментариями отца Владимира (впоследствии – епископа Василия) Родзянко (1915 – 1999), с 1965 (в этом году в доме появился первый коротковолновый радиоприёмник) по 1978 год слушал я еженедельно. Летом 2011 года впервые побывал в этом храме, не застав уже ни епископа Василия, ни митрополита Антония.

1 (14) октября = Покров Пресвятой Богородицы.

Ближайший храм, посвящённый этому празднику и расположенный по этому направлению – храм Покрова Пресвятой Богородицы в Филях; следующий за ним – одноимённый храм в Акулове, на правой стороне Можайского шоссе, но слева от Белорусской железной дороги.

Прожив с 1950 по 1977 год на чётной стороне Николоямской улицы, соответствующей 1 (14) апреля, с 1987 по 2008 год мне пришлось обитать и в диаметрально противоположном направлении от Центра Москвы – на чётной стороне Арбата, соответствующей 1 (14) октября, то есть празднику Покрова Пресвятой Богородицы.

Святое место этого сектора – дом Хомякова на Собачьей площадке. Дом снесён в 1964 – 1968 годах, при прокладке "вставной челюсти Москвы" – проспекта Калинина, который не хочется называть Новым Арбатом, так как Арбат может быть только один.

В качестве курьёза можно отметить, что название выстроенного на нём кинотеатра "Октябрь" удивительным образом оказалось "уместным" – он возведён в секторе, соответствующем именно этому месяцу, в отличие от расположенной на границе июльского и августовского секторов Октябрьской площади (ныне – опять Калужской, хотя станция метро осталась "Октябрьской") и идущей по "декабрьскому" направлению Октябрьской железной дороги (которой давно пора вернуть название Николаевской).

Адрес: Новинский бульвар, 25, что соответствует дате 25 октября (7 ноября) – память праведной Тавифы. Здесь будет уместен посвящённый ей храм. В Святой Земле этому адресу соответствует Иоппия (нынешняя Яффа).

Замыкает октябрьский сектор левая (нечётная) сторона Большой Никитской улицы, соответствующая 31-му октября (13 ноября). На этой линии расположены такие примечательные строения, как Консерватория (дом 13) и Центральный дом литераторов (дом 53). Мiр музыки открылся мне именно 13 ноября 1963 года (по реформированному календарю = "новому стилю"), в день моего первого посещения Консерватории. С этого дня началось систематическое посещение концертов классической музыки.

Квартира на Тверской, в которой прошли первые два года моей жизни, – в нескольких минутах ходьбы от Консерватории. Но теперь, когда мы жили на Николоямской, в Консерваторию приходилось ездить на троллейбусе.

В эти годы у меня возникла мысль, что прослушивание музыкального произведения – это не механическая передача "эмоций" композитора слушателю, а реальная встреча их душ, в которой произведение выполняет функцию "канала связи" между душами, некоего "кода", сродни коду генетическому, делающему воспоминания композитора нашими воспоминаниями. Душа композитора продолжает жить в душе слушателя (в том числе, так как этим ея жизнь не исчерпывается). И это – не лирическая метафора, а несомненная реальность!

Первым чудом, осознанным именно как чудо, явилось то, что при слушании музыки (не только у меня, но и у многих ценителей классической музыки) возникают яркие зрительные образы, которые, не являясь зрительными аналогами звукоподражания, казалось бы, – никак не соотносятся с самой музыкальной тканью. Образы старой Вены, возникающие при прослушивании Гайдна и Бетховена, а также 8-й симфонии Шуберта, явно были увидены этими композиторами, музыка явилась передатчиком этих образов из их душ в мою. Это подтвердилось в январе 2010 года, во время моего первого в жизни посещения Вены, у меня создалось впечатление, что я прожил там долгие годы – большую часть шестидесятых и семидесятых годов, – именно те годы, в течение которых продолжались частые посещения Консерватории, – я узнал эти места! Возникла мысль, что по образам, возникающим при слушании музыки (комната, в которой жил Бетховен, предметы на его столе), можно будет не только создать "виртуальные копии" этих предметов (а затем, – и вещественные их копии, хотя бы – в качестве экспонатов музея), но и получить "запись" самого "кода", посредством которого осуществляется связь между душами!

Ещё одно чудо, происходящее при прослушивании классической музыки – это внезапное решение проблем, казалось бы, также не имеющих никакого отношения к теме прослушиваемого произведения, например, – проблем чисто математических. (Позже справедливость этого наблюдения подтвердили мне математики-профессионалы). Но главное – это ясное ощущение некой неуловимой и неназываемой Реальности, большей, чем весь видимый мiр, на которую и проецируются и образы Вены и математические проблемы, уже переставшие быть проблемами, причудливо сочетающиеся с этими зрительными образами, образуя с ними логически необъяснимое, но органическое единство.

Недавно опять слушал по радио "Орфей" Третий концерт для фортепиано с оркестром Бетховена. Музыка убеждает без слов, что смерти нет, что всё совершившееся навсегда остаётся в Вечности. Мне сейчас уже больше лет, чем было Бетховену, когда он перешёл из мiра временного в мiр Вечный, и я могу слышать его музыку, чего он сам был лишён. Но его душа так же жива, как была тогда, и богатства его души полностью открыты для всех, кто готов их воспринять! Создавая эту музыку, он не только посылал в будущее "ключи" к своей душе, но и сам питался грядущими "отзвуками" в душах слушателей, приходящими к нему из будущего. И образы Вены здесь – только внешнее обрамление множества хранящихся в душе образов, которым нет названия!

Гениальные музыканты начала девятнадцатого столетия интуитивно опередили научные представления своего времени, их восприятие мiра предвосхищает квантовую физику и теорему Гёделя, созданные в следующем веке. Они уже знали о "квантовом прочтении Книги Бытия", откровении о том, что познание жизни покупается лишь ценой Самой Жизни, что невозможно одновременно "выбрать" и то, и другое. И выбрали Жизнь, в противоположность выбору Адама!

Продолжим наше путешествие по границе октябрьского сектора с ноябрьским – Большой Никитской улице, двигаясь от Манежной к Кудринской площади.

Центральный дом литераторов (Большая Никитская, 53) памятен мне моей работой в нем в 1970 – 1972 годах. С тех пор мне много лет снятся сны о его таинственных коридорчиках и закоулках.

Рядом с ним, в "Доме Ростовых", помещалось Правление Союза писателей СССР, в котором я проработал экспедитором с января по август 1973. С этой работой связан драматический эпизод, повлиявший на всю мою дальнейшую судьбу.

В 1969 – 1971 американским астрофизиком, профессором Мерилендского университета Джозефом Вебером были зарегистрированы гравитационные волны. В 1971 году я написал статью, содержащую положительную оценку его результатов, которая через два года, в июне 1973 года, была напечатана в московском журнале "Природа" (не путать с англоязычным международным журналом "Nature"), после чего я послал экземпляр журнала со своей дарственной надписью Веберу. Это была моя первая публикация в научном журнале, после чего наступил почти двадцатилетний перерыв, в течение которого меня нигде не печатали. Она же оказалась и единственной публикацией о Вебере и его опытах в советской печати.

Лишь в феврале 1991 года возобновились мои публикации, на этот раз – в журнале "Наука и Религия", где была напечатана моя статья "Молчание Вселенной".

А тогда, в августе 1973 года, любезный ответ, пришедший ко мне по почте от Вебера, привёл к моему вызову в Секретариат Правления, где начальник Первого отдела пытался пугать меня тем, что сотрудник такого идеологического учреждения, как Союз писателей СССР, не имеет права переписываться с Заграницей, а я просил его указать, где именно это записано, так как никаких "служебных инструкций" я не только не подписывал, но и не был с ними ознакомлен). После этого меня выгнали из Правления и довольно долго не брали ни на какую работу, потом удалось найти место вахтёра в типографии, и лишь в сентябре 1976 года удалось найти работу, соответствующую диплому. (Очевидно, что моё "дело", хотя и не имеющее никакой юридической квалификации, так и продолжало тянуться за мной следом).

Последний день октября = 31 октября (13 ноября) = память Священномученика протоиерея Иоанна Кочурова, пострадавшего в Царском Селе в 1917 году. Соответствующее этой дате место занимает сейчас высотное здание на Кудринской площади.
Ноябрьская дуга:

1 (14) ноября = память Безсребреников и чудотворцев Космы и Дамиана Асийских и матери их преподобной Феодотии. Садовая-Кудринская, 1.

3 (16) ноября = память обновления храма великомученика Георгия в Лидде (Лоде). Садовая-Кудринская, 3. Этой дате соответствует в Святой Земле Лидда (нынешний Лод).

Вспоминается чудо истечения благовонного мира от мощей великомученика Георгия, свидетелем которого я был во время паломничества в Святую Землю в сентябре 2010 года, когда не только платок, которым я на мгновение прикоснулся к его гробнице, продолжал благоухать во время всего паломничества, но и записная книжка, которую я совсем не прикладывал к гробнице, но которая некоторое время побыла вместе с этим платком в моём кармане.

5 (18) ноября = память святителя Ионы, архиепископа Новгородского и память избрания на Патриарший престол святителя Тихона. Московский планетарий, с посещениями которого в детстве так много связано! (Интересно, что юбилей планетария праздновался именно 5 ноября, но по Григорианскому календарю). Адрес = Садовая-Кудринская, дом 5.

Если созерцание звёздного неба производит потрясающее впечатление, то не менее потрясает вид неба, если временно скрыть все изображения звёзд нашей Галактики и оставить лишь изображения других галактик, с их истинными угловыми размерами (какими они видятся с Земли), окрасив удаляющиеся от нас галактики (таких – подавляющее большинство) в красный цвет, а приближающиеся к нам – в фиолетовый. Среди последних – ближайшая к нам Галактика ("всего" 2,52 миллиона световых лет от нас) – туманность Андромеды. Вопреки общей тенденции к разбеганию галактик друг от друга, эта галактика как раз приближается к нам со скоростью 300 километров в секунду. Помню, как поразил меня тот факт, что туманность Андромеды по своей угловой площади на небосводе Земли превышает Луну в семь раз!

8 (21) ноября = Собор Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил Безплотных. Садовая-Кудринская, 8.

15 (28) ноября = память преподобного Паисия Величковского. Садовая-Кудринская, 15 = детская больница имени Филатова.

21 ноября (4 декабря) = Введение во Храм Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии. Садовая-Кудринская, 21.

30 ноября (13 декабря) = память апостола Андрея Первозванного. Тверская, 31. Географические соответствия = дом апостолов Андрея и Петра в Вифсаиде и Андреевский собор в Кронштадте.

Этой дате соответствует (но расположен гораздо ближе к центру Москвы) и дом, в котором прошли два первых года моей жизни (его нынешний адрес = дом 9/17, строение 7). Этот дом на углу Тверской и Газетного переулка (до 1917 года там находилась гостиница Фальц-Фейна) мы посещали и после переезда на Николоямскую улицу, приходя в гости к своим бывшим соседям. Дом этот необычен переходом в виде арки, ведущим от него, на уровне второго этажа, к строению 5. По аналогии со знаменитым мостом в Венеции, я называл его "мост вздохов".

В квартиру № 155 этого дома, задолго до моего рождения, приходил к гости в моему дедушке Николаю Сергеевичу Боброву Александр Степанович Грин. Свои впечатления о последнем из этих визитов, состоявшемся 11 марта 1931 года