Владимир ридигер

Второе представление с не менее грандиозным успехом на едином дыхании прошло под сводами ресторана отеля "Бедуин". За ним последовало третье, четвертое, седьмое, двенадцатое... В гримуборной Онанги уже не хватало места для сундуков, куда тот складывал валютные и ювелирные поступления в фонд развития песенного жанра полуострова Кактусячий. Филдс недоумевал: почему никто не бьет тревогу по поводу красной опасности? Ведь одно только упоминание Тулы, Саратова и Филатова, не говоря уж об Одессе, последнего дурака наведет на мысль, что дело здесь нечисто, что длинная рука Москвы крепко вцепилась в культурную жизнь Саудовской Аравии, вцепилась и не думает отпускать.

Конечно, куда приятней купаться в лучах славы, нежели барахтаться в сомнительных авантюрах! Онанга, кстати говоря, в обход Филдса телеграфировал в лондонский музей восковых фигур мадам Тюссо с просьбой увековечить в воске свой образ; в ответной телеграмме мадам Тюссо в самых лестных выражениях расписывалась в своем восхищении непревзойденным нахальством Онанги.

Тем не менее расчет Джона Филдса оказался верным. После одного из представлений к ним в гримуборную нагрянула жандармерия.

- Я уполномочен произвести тщательный обыск на предмет кое-чего, что может вызвать, как вы уже догадались, подозрение.

- Вы не имеете права врываться в закулисную жизнь творческого индивида! - взбеленился Онанга.- Вон из гримуборной честной туземки!

- Что там долдонит эта папуаска насчет честности? - спросил жандарм подопечного.- Начхать я хотел на ее глупые доводы. Обыскать!

В жизни Онанги Мананги это были самые мучительные, унизительные минуты. Мучительные потому, что невозможно было смотреть, как саудовские держиморды рассовывали по своим карманам деньги и драгоценности, заработанные исправным трудом голосовых связок. Унизительные оттого, что он впервые, причем на собственной шкуре, ощутил явную взаимосвязь искусства и политики.

- Верни сокровища, мародер! - завопил Онанга.

- Твое сокровище - твой голос,- ответил жандарм,- Но если ты и дальше не перестанешь орать, я лишу тебя козлетонистого сокровища.

Их бросили в полицейский фургон и повезли.

- Что-то теперь с нами будет, экселенс?

Филдс ответил не сразу:

- Что бы с нами ни случилось, гастроли прошли на высшем уровне, и теперь, по закону этой страны, мы заслужили достойный отдых на том свете.

- Что вы под этим подразумеваете?

- Смерть через потерю способности мыслить большими категориями.

- Это... как?

- Когда человеку снимают голову, он уже не способен мыслить большими категориями, мой друг.

- А я и с головой не способен! - вскричал Онанга Мананга.- Выходит, есть возможность остаться невредимым?!

Им завязали глаза и куда-то затолкали. По запаху плесени Филдс догадался, что они в подземелье. Откуда-то доносились звуки концертного рояля.

- Околоток с музыкальным уклоном,- шепнул Филдс Онанге.

Лязгнул металлический засов. Их усадили и сорвали повязки. Первое, что бросилось в глаза,- огромное чучело варана и (неизменный атрибут доверительного диалога) капустный тесак.

- Итак! - рявкнул жандарм, страшно сверкая очами.- Будем зарываться в пустынный песок, удирать от вопросов, как тушканы, хорониться в жалкой тени саксаула?

Жандарм забарабанил пальцами по чучелу варана, метнув взгляд на капустный тесак.

- Простите, любезнейший,- не выдержал Филдс,- вам раньше не приходилось встречаться с инспектором Воробьевым?

- Как тут насчет больших категорий? - вмешался Онанга.- Сразу хочу предупредить, что у меня их нет и в помине.

Всем троим пришлось замолчать - звуки концертного рояля неистово загромыхали по околотку.

- "Вальпургиева ночь",- заметил Филдс.- Особенно хорошо вот это место: ря-ря-ря-бам! ти-ти-ти-блям!

- Я вам устрою такую пургенову ночь - век помнить будете! - рыкнул жандарм, пряча тесак и чучело варана в шкаф.- Увести заключенных!

К задержанным приставили няню весом нетто 120 фунтов. В околотке имелась камера пыток музыкой: азиатской для европейцев и евроафриканской для азиатов. Там же находился концертный рояль, за которым нередко солировала многопудовая няня - это была нестерпимая пытка и для европейцев, и для азиатов. Вдобавок ко всему наши герои умирали с голоду, потому как няня, нося им пищу, где-то на подходе к камере сжирала все без остатка и, входя с озабоченным видом, на чем свет стоит кляла бесстыжих поваров.

- Трудно? - говорила она, усаживаясь за рояль, побрякивая пустыми котелками.- Трудно штаны надевать через голову, а все остальное - чепуха!

Ее толстые мясистые пальцы дружно шлепались на клавиши, а звуки, которые при этом извлекались, были подобны артиллерийской канонаде. Рояль ходил ходуном, скрежетали педали, под задом солистки разваливался пуф, и няня, сотрясаясь четвертым подбородном, остервенело кричала: "Это Бах!"

- Дальнейшее наше пребывание здесь просто невозможно, ты не находишь? - говорил Филдс Онанге.- Если раньше я относился к Баху лояльно, то лишь здесь прочувствовал, что это за мерзкий тип, без души и сердца.

- Я не причисляю себя к категории мыслителей,- вторил Онанга,- но и до меня уже дошло, что бедняга рояль долго не протянет. Не та весовая категория у нашей няни, чтобы непрестанно измываться над элегантным инструментом.

Побег становился неминуем. Помощь неожиданно пришла в лице... жандарма.

- Шоумены! - возвестил он.- Вы обезглавлены! Разрешите поздравить вас и пожелать дальнейших творческих успехов.

Онанга в недоумении уставился на Филдса.

- Откровенно говоря, у меня было несколько иное представление о райских кущах,- заметил Филдс.

- Ну, разумеется, казнены не вы, а подставные лица - "марксистские певческие пропагандисты". Судебное разбирательство и приведение приговора в исполнение заняли девять минут - рекордный по продолжительности процесс за многовековую историю Саудовской Аравии. Принц дискредитирован по всем статьям! Задавака подал в отставку с поста министра культуры и сам, будучи премьер-министром, отставку принял, поручив себе временно исполнять обязанности министра культуры до принятия им окончательного решения по этому вопросу.

- Чем принц так досадил Белому дому? - спросил Онанга.

- Ему, видите ли, показалось недостаточной сумма, которую он получает от ЦРУ, являясь нашим штатным агентом. Пришлось поставить на место зажравшегося хапугу.

- Значит, мы свободны?

- О'кей!

Им предстояло под покровом тьмы покинуть таинственный Эр-Рияд, перемахнуть через Аравийскую пустыню к следующему месту назначения, а уж там - судя по обстоятельствам.

На прощанье, обращаюсь к Филдсу, жандарм сказал:

- За вами взрыв трикотажной фабрики, новые ракеты и профессор Тарантулов. Да хранят вас Аллах, вороной кольт и госсекретарь Бенц!

Няня неистовствовала за роялем, когда Филдс и Онанга покинули саудовский околоток.
Потасканный лендровер с астматическим придыхом из последних сил карабкался по зыбучим барханам. Нещадно жгло солнце.

- Мне не хватает воздуха, экселенс!

Негр с полуострова Кактусячий облизал потрескавшиеся губы, до отказа выжал скорость и всем корпусом привалился к рулю, издав гортанный звук, чем-то напоминающий трубный клич африканского носорога в брачный сезон.

- Еще немного - и мы у цели,- вяло отозвался Филдс, потягивая теплую, ставшую противной пепси-колу.

Смахнув песок с инструкции, он в который раз перечитал: "Миновав барханы, выезжайте на трансконтинентальное шоссе им. короля Фейсала. Проехав восемь миль в сторону границы, увидите лошадь Пржевальского (повышенной проходимости), оседлав которую следует скакать в северо-западном направлении. На погранично-пропускном пункте не задерживаться и, пришпорив лошадь, скакать дальше..." Воистину, столь неординарные планы рождаются на свет только у кабинетных чинуш ЦРУ! А кривая геморроя этих бюрократов постоянно тянется вверх.

Барханы, барханы... Им не видно ни конца, ни края...

Старенький лендровер буркнул что-то нецензурное, уперся носом в бархан и стал как вкопанный.

- Аминь! - произнес Филдс.

- Теперь ни Аллах, ни госсекретарь Бенц не сдвинут с места эту перечницу на колесах.

- А тебе не кажется, мой друг, что мы влипли в глупейшую историю, причем по собственной врожденной дебильности?

- Похоже на то, экселенс. Нас обвели вокруг пальца и выбросили за ненадобностью, как откукарекавшихся певческих индивидуумов. Принцу вмазали за дело - мавры могут подыхать!

Филдс огрызнулся:

- Уж лучше загибаться от пургеновых пассажей няни, чем пропадать ни за грош в поджаренном виде.

Но что они теперь могли сделать? Допить кислую пепси-колу? А дальше?

- Подождем до захода солнца,- отрыгнув пепси-колой, сказал Филдс,- а там что-нибудь да скумекаем. Кстати, гляди в оба: в барханах ютится бешеная змея подкласса удавчик.

Несколько часов они недвижимо валялись под лендровером, вдыхая бензиновый наркоз. Онанга в полусне начал заговариваться, предлагал руку и сердце многопудовой няне: "...Пусть я не Шопен, а шпион, я вправе рассчитывать на взаимность!.."

"Бедный малый! - думал Филдс.- Вышибал бы завсегдатаев коктейль-бара, так нет - подавай ему острую политическую борьбу, няню, овации и сокровища восточных халифов".

...Солнце клонилось к закату. Агент 6407 и агент 6408 брели куда глаза глядят, а по существу, месили горячий песок. Вдруг Филдс каким-то девятым чутьем уловил, что за ними следят. Он оглядел горизонт, но ничего, кроме барханов, плавающих в воздушном мареве, не увидел.

- Смотрите, экселенс! - сжал его руку Онанга.- Разрази меня гром, если мы не на подходе к Нью-Йоркской фондовой бирже!

Филдс всмотрелся в даль и действительно обнаружил здание. Но он готов был поклясться - это Дом ежегодных конференций домашних хозяек штата Мэриленд.

- У нас с вами, экселенс, разное видение мира.

- Однако мы сходимся в понимании того, что наш общий каюк не за горами.

- Пустынный мираж, чтоб он пропал!

За барханами кто-то звонко икнул, Филдс насторожился. Невдалеке заржала кобыла. Потом послышались чье-то сопение и звуки рояля. У Онанги стало такое выражение лица, будто он потерял чек на миллион долларов.

- Давайте помолимся, экселенс?

- Тc-с...- весело зашипел Филдс и крикнул: - Эй, кто там за барханом?!

Молчание.

- Какого черта вы играете на рояле в Аравийской пустыне?! Вам что - не хватает творческого простора?!

Из-за бархана донесся знакомый голос:

- А что мне теперь остается делать? Я уволилась из околотка в надежде попасть на третий Международный конкурс талантливых девушек в Монтевидео. И что же? В этой дурацкой стране никто толком не знает, по какому шоссе туда лучше добраться!

Филдс сел в песок.

- Няня, чтоб вас разорвало, вылезайте из-за бархана! - и добавил, обращаясь к Онанге: - Это не женщина, а сто двадцать фунтов ходячего юмора.

Сначала, покачиваясь, показался концертный рояль, затем под ним, словно атлант, подпирающий карниз, икая от волнения и шатаясь,- няня.

- Что ж,- вздохнул Филдс,- по крайней мере, будет кому сыграть отходную.

А дальше все пошло как по маслу. Кобыла, что ржала невдалеке, оказалась лошадью Пржевальского (повышенной проходимости), оседлав которую Онанга с Филдсом припустились по шоссе им. короля Фейсала. Няня до умопомрачительной скорости разогнала рояль и, пристегнувшись к нему подтяжками, устремилась вдогонку...

Вот и погранично-пропускной пункт.

- Предъявить документы!

Филдс небрежно протянул служебное удостоверение на имя кардинала Ришелье.

- Ваше высокопреосвященство, почему лошадь одна, а седоков двое?

- Энергетический кризис, сын мой,- ответил кардинал, осеняя крестом пограничного офицера.- Согласитесь, две лошади по нашим временам - непростительная расточительность.- Филдс показал на Онангу: - Нет, это не Дюк Эллингтон и даже не Мамонт-Дальский в роли Отелло. Это Старший Сноб и Пожизненный Дегустатор племени Гдмбото. Между прочим, обожает саудовцев: по вкусовым качествам и калорийности они намного превосходят его соплеменников. Сын мой, не хватайтесь за карабин! Старший Сноб уже заморил червячка одним султаном и двумя феллахами, так что оснований для беспокойства нет.

В тот момент подкатил рояль с няней.

Кардинал Ришелье снисходительно улыбнулся:

- Мы, французы, называем аккордеон роялем на подтяжках. Сделайте одолжение, пропустите эту талантливую девушку с аккордеоном.

С опаской взглянув на Старшего Сноба, офицер дал знак поднять шлагбаум. Лошадь Пржевальского и девушка с аккордеоном растворились в клубах пыли и песка.

Ночь застала путников, когда те, сбившись с дороги, безуспешно пытались сориентироваться в бескрайней пустыне, до седьмого пота загнав рояль и несчастное животное. Их мучила жажда, бил озноб, изматывал понос, но беглецы еще на что-то надеялись, чего-то ждали. Костлявая рука голода медленно подбиралась к Онанге и Филдсу, заставляя последних бросать неуверенные взгляды на лошадь Пржевальского, а порой (чего уж там!) и на няню. Сама няня, в пенсне, распластавшись на деке рояля, сосредоточенно вытряхивала блошек из ушных раковин и заплетала на ночь косичку. Становилось холодно, и, чтобы хоть как-то согреться, а скорее, чтобы отвлечься от мрачных мыслишек, Джон Филдс делился воспоминаниями.

- Немыслимое дело! - возмущенно говорил он о Боцманове.- Этот упертый боров мнил себя большим знатоком европейской культуры, этаким лингвистом-германцем, а знал-то по-немецки всего лишь два слова: "русский сволош", Он оставил светлый мир, вцепившисъ в оленьи рога, будто расставался с самым дорогим предметом в своей жизни... О Коле Курчавом скажу одно - спесивый нэпман, люмпен-пролетариат. Бандюга безнаказанно пришил с добрый десяток джинсово сумняшихся маменькиных сынков и с полсотни подпольно-хозяйственных трудящихся - на этих супчиков у него был природный нюх. Деваха по кличке Мери хотела поприжать русского классика Швайковского в качестве папаши ее незаконного ребенка, но тот смылся в Штаты, заперев напористую сожительницу в антресолях. М-да...

- Если я когда-нибудь встречу Робертса,- запальчиво воскликнул Онанга,- я переломаю ему обе ключицы!

- А ты, видать, совсем неглупый парень. Робертс понимает, что его дни в ЦРУ сочтены и что освободившуюся вакансию по праву займет мистер Филдс - во всех отношениях перспективный сотрудник. Проблема отцов и детей у нас в Управлении обострена, как нигде. А впрочем, ты бы лучше что-нибудь спел в стиле спиричуэлс или кантри.

Онанга долго откашливался и с невероятным пафосом проблеял:
Со всех дворов сбежалися лягушки,.

Там шныряет фраер, а другой лежит.

Менты взяли фраера на пушку,

Бумбер штуцер кичку повелит...

Оба скрючились и поникли, забывшись в тревожном сне...

Их разбудил свист и рев реактивных двигателей. Лошадь Пржевальского фыркнула и залихватски заржала.

- По коням и роялям! - скомандовал Филдс.- Пургенова ночь продолжается!..

- Робертс,- спросил доктор Уикли,- вы можете присягнуть мне в том, что эти парни окончательно вышли из игры?

- Обижаете, босс,- осклабился Робертс,- Если б вы были в Аравийской пустыне, вам и в голову не пришло задавать такой вопрос. Это безоблачная могила для ненужных людей. Инструкция, которую всучил им наш человек, четко приводит к славному трагическому финалу.

Утерев слезу, Робертс продолжал:

- Я верил в 6407 и считал, что он парень не промах. Но, позвольте, какой бесславный крах общих усилий! - Робертс имел в виду операцию "МЫ".- Работая с надежнейшим контингентом, он умудрился свести на нет все дело и не нашел ничего лучшего, чем подвизаться на поприще аппендиксов и брыжеек!

- Не забывайте про контрразведку.

Робертс отмахнулся:

- С некоторых пор она упразднена до рыбнадзора. Типичная профессиональная мимикрия.

- Это меня больше всего и волнует!

- Не вижу особых причин для волнений, босс. Возьмите, к примеру, Саудовскую Аравию. Там наши люди упразднены до ловцов варанов, работают старательно, но, следует отдать им должное, не слишком убедительно.

Доктор Уикли нетерпеливо передернул плечами и повел бровью:

- Значит, Тарантулова, ракеты и трикотажную фабрику... сворачиваем?

- Другого выхода нет. Этот баламут Филдс так напачкал и наследил, что...

- Ладно! Повременим. Только учтите, Робертс, если славный трагический финал провалится, вам придется поменяться местами с мистером Филдсом.

Фантастика! Мистика! Иллюзион!

Голова, руки, ноги, кажись, на месте... Способность мыслить большими категориями, кажись, не утрачена...

А воздух! Влажный, напоенный благовониями! Амброзия! Нектар! Над головой вьются лианы, вполголоса треплются туканы. Какой аленький (7 на 8) цветочек! На него садится красавица (5 на 9) бабочка и ах! вот недоразумение - падает замертво! Цветок ядовит, не теряйте бдительность, если желаете перекусить на дармовщинку в тропической лесу! Бабочка дуреха, а ты не будь ротозеем.

Джон Филдс, Онанга Мананга и няня после длительного сумасбродного перелета над облаками понемногу приходили в себя...

Дело было так. Помчавшись за улетающим самолетом, они наткнулись на базу американских ВВС. Лошадь прогнали. Когда няня катила рояль по посадочной полосе, никто из обслуживающего персонала не обратил на это внимание - мол, приземлился очередной летающий саркофаг (так на базе именовали "Старфайтеры"). К няне подрулил бензовоз для дозаправки, но она, отпихнув бензовоз, подкатила к транспортному "Боингу" и, едва не опрокинув "Боинг", шумно погрузилась туда вместе с роялем. Кабина пилота оказалась пуста. Филдс долго прилаживал наушники, копался в приборной панели, не ведая, как взлететь. Тут Онанга ненароком зацепил какой-то рычаг, няня взяла жизнеутверждающий аккорд, и... неуклюжий лайнер взмыл в небеса под звуки шаловливого скерцо.

Филдс скинул наушники, разрывавшиеся от проклятий, устало передохнул и популярно разъяснил, что представляет собою "Боинг":

- Одна из последних модификаций авгиевой конюшни, ее летающий прототип. Сюда можно впихнуть все - от стада зубробизонов с Аляски до электронно-прослушивающей аппаратуры всех миссий при ООН. Горючее у нас на исходе, курс извилист и беспечен, и если нас не развалит флаттер, то, возможно, нам крупно повезет и мы будем сбиты ракетой класса "солнце - воздух - и - вода", запущенной в мирных целях с мыса Кеннеди.

- О, воздухоплавательно-симфоническое состояние! - патетически взвизгнула няня.- Где ты, Монтевидео, либретто моей мечты?! Талантливая девушка в лице порядочной женщины мчится к тебе на строптивом Пегасе! Лечу-у-у!..

Онанга сморкнулся в чехол для сиденья:

- Тирада - что надо!

В смотровом стекле обозначилась полусфера горизонта, медленно плыли к земле ватные облака. Рядом появились два аэроплана с опознавательными знаками ВВС Монте-Карло.

- Каким таким ветром занесло сюда этих милых пташек?! - восхитилась няня.

- Так я и знал,- сказал Филдс, заряжая кольт.- Монте-Карло и дня не может прожить, чтобы не сунуть нос в чужие дела.

Он дважды выстрелил через стекло - аэропланы один за другим кувырнулись вниз.

- Друзья...- тихо и торжественно произнес Филдс,- я нарушил герметичность и приношу свои извинения, но я не мог поступить иначе с этими монтекарлистыми птахами. Няня! Онанга! Если мы случайно выживем, то, клянусь шприцем с мутной жидкостью и всеми отравленными конфетками, Джон Филдс навсегда завяжет со шпионским ремеслом! Позвольте вас расцеловать!..

Здесь "Боинг" дернулся, шарахнулся вбок и, дико взревев, вошел в вертикальный штопор. Друзья вместе с роялем сделали пять сальто-мортале, крикнули "Чао!" и лишились чувств...

...Фантастика! Мистика! Иллюзион!

- Нет, все-таки позвольте вас расцеловать! - сказал Филдс, словно загадочный сфинкс или даже феникс восстав из боингова пепелища.

Расцеловав Онангу и няню, он снял с ветки фуксии заболтавшегося тукана и чмокнул его в лоб.

- Мы спасены! Пускай это не Монтевидео, но тем не менее - ура!

- Ур-р-раа!! - подхватили Онанга, няня и тукан.

Не знали воздушные пираты, что фортуна забросила их на континент, еще не открытый цивилизованньм миром, на экваториальный материк. Необъятные пространства утопали в первозданных тропических лесах, где, перебиваясь с улиток на воду, влачил жалкое существование доисторический человек. Он падал ниц при раскатах грома, плакал от страха при виде молнии, часто хворал и постоянно раздражался своей безынтересной дубинисто-шкурной житухой. Правда, иной раз он нет-нет, да и тянулся к знаниям - как чувствовал, ханыга, что подотстал в своем развитии!

Вот на популяцию таких доисторических ханыг и набрели наши путешественники. Как они были голодны! Ох, как они были голодны!! Кругом все ядовито, хоть и чертовски красиво, туканы стали нервными и раздражительными, наслушавшись няниного Баха (няня протискивалась сквозь джунгли с роялем, уцелевшим после катастрофы). Над ними подхихикивали донельзя распущенные мартышки, норовя засадить в путников тухлым бананом. За ними волочился тридцатиметровый удав - его, видите ли, няня заворожила! А ночью! Кто-то плевался, ухал, сопел, мяукал, по-матерному свиристел... Мистика, кошмарики, бррр!

- Экселенс, глядите, впереди дымок!

Под ногою Филдса хлопнул раздавленный тропический клоп, воздух наполнился запахом фосгена.

- Дымок? Да это настоящая газовая атака!

Выйдя на лужайку, путники увидели трех первобытных людей у костра. Двое, чавкая от удовольствия, обгладывали грудинку, а третий, лежа поодаль, ковырял в зубах костью антилопы. Заметили и четвертого - он следил за трапезой из-за огромной каменюги.

Как ни голоден был агент 6407, однако не смог удержаться от замечания по поводу слежки:

- И здесь шпиономания!

- Этот четвертый так же голоден, как и мы, экселенс.

- Как ты наивен, дорогой мой.

Друзья, движимые зовом желудка, вплотную подошли к доисторическим людям. Те, смерив их томным взглядом, даже не шелохнувшись, продолжали пиршество.

- У них что, близозоркость? - удивилась няня.

- Скорее, дальнорукость,- сказал Онанга.

Филдс как можно приветливее выкрикнул:

- Здравствуй, племя заводное, узколобое!

Никакой реакции.

- Ам-ам-ам-ам!! - подпрыгнув, завопил Онанга, проведя костяшками пальцев по своим ребрам - получилось мелодичное звучание ксилофона.

Ноль внимания.

- Что ж,- тяжело вздохнул Филдс, обращаясь к няне,- вы еще не забыли каприччиозу Жоржа Мдивани?..
Победа! Победа над темнотой, заскорузлостью и доисторическим невежеством! Первобытный человек, стряхнув тысячелетнюю сонную одурь, с помощью Джона Филдса и его друзей научился читать, писать, считать, обсчитывать, а также мыслить большими категориями. Было образовано государство Центральная Ханыгия. В результате всеобщего голосования Филдса избрали Главным Схоластиком, Онангу Манангу - Тайным Регрессором, а няню - Знаменитой Поэтессой.

После выборов Главный Схоластик толкнул речь:

- Дорогие доисторические ханыги! Вот вы и свиделисъ с передовыми умами двадцатого века - мною, Онангой Манангой и няней. Мы (это чтоб вы знали) профессиональные шпионы, раз и навсегда порвавшие со своим шпионским прошлым. Вы спросите: откуда взялись шпионы? Должен сказать, что вопрос уходит корневищем если не в эпоху образования коры, то, как минимум в период возникновения подкорки. Вскоре после того, как исчезли динозавры и птеродактили (птеродактиль - это такая летающая пичуга, смахивавшая на кусок кровельного железа, которая своим щебетом вызывала разрыв сердца у динозавра), на земле появились стайки затюканных приматов, их шпыняли все кому не лень - от саблезубого тигра до пещерного попугая. В конечном счете, примат нашел в себе силы стать человеком и покончить с террором всех этих зарвавшихся саблезубых попугаев. К тому времени мы и относим появление первого шпиона. Как показали раскопки, среди целых и невредимых останков питекантропов обнаружен изуродованный черепной свод австралопитека, что дает основание считать австралопитека первым шпионом в стане питекантропов. С парнем обошлись не самым лучшим образом - ему проломили череп. Вывод однозначен: не следует работать чересчур грубо и прямолинейно. Надо мя-я-ягче, то-о-оньше, аккура-атней!.. Пример первобытного шпионства нашел последователей - специалистов в области дубины и шкуры, а позже - плаща и кинжала. Шпионили где могли и как умели. Волна шпиономании прокатилась через все эпохи и века, захлестнув не одну империю, не одно государство...