Забота о себе
жүктеу/скачать 1.76 Mb.
|
|
хотя и не утомляет, но частично теряет свою силу3. С другой стороны, следует избегать обильных трапез и излишеств в питье. Время переваривания пищи всегда вредоносно: "Соитие среди ночи всегда обманчиво, ибо пища еще не переработана; то же касается и соития, совершаемого ранним утром, ибо в желудке может оставаться плохо переваренная пища, а излишки еще не вышли с мочой и калом"4. С учетом этих обстоятельств, наиболее благоприятное для половых сношений время наступает после умеренной трапезы, перед сном или перед послеобеденным отдыхом; согласно Руфу, сама природа предопределяет выбор данного времени, приводя тело в этот час в самое сильное возбуждение. К тому же, если целью акта является зачатие, мужчина должен заниматься любовью после плотной еды и обильного питья, тогда как женщинам можно придерживаться не столь "укрепляющего режима"; ведь в действительности нужно, чтобы "один давал, а другой принимал"5. Гален разделяет подобную точку зрения и рекомендует время перед сном, после "обильного, но не отягощающего ужина": пищи достаточно, чтобы питать и укреплять тело, а сон помогает снять усталость; кроме того, это лучшее время, чтобы зачинать де-
1 Цельс. О медицине, I, III; Руф Эфесский (Oribase, VI; Т. I, Р. 543). Гален (Oribase, Uvres incertains, VIII, Р. 110). О таком распределении удовольствий по временам года см. М. Foucault. L'usage des plaisirs, chap. II. 2 Плутарх. Застольные беседы, III, VI, 654d-- 655a. * Весь вопрос VI посвящен "надлежащему времени полового общения"; теологическое обоснование излагает Соклар, аппелируя при этом к Афродите, Дионису, Афине, Гермесу и т. д.-- Прим. ред. 3 См. Oribase, VI; Т. I, Р. 540 и далее. 4 Ibid., P. 547. 5 Ibid., P. 549. 144
наконец, именно этой-поре отдает предпочтение сама природа, обостряя в тот момент желание1. 4. Индивидуальные темпераменты. Руф исходит из общего принципа, согласно которому натуры, пригодные к соитию, "более или менее горячи и влажны"; напротив, менее всего годятся на это те, чья конституция холодна и суха. Именно затем, чтобы удержать или восстановить [в организме] состояние горячей влажности, необходимой при aphrodisia, вводится сложный и продолжительный режим соответствующих упражнений и питания. Ради поддержания сексуальной активности и сохранения баланса, который она грозит нарушить, нужно всецело подчинить себя определенному образу жизни: пить белое вино, есть хлеб, испеченный в печи (его влажность полезна для подготовки или регуляции [половых актов]), мясо козленка, ягненка, курицы, тетерева, куропатки, гусей, уток; из морских продуктов полезно употреблять осьминогов и моллюсков; [из фруктов] -- репу, бобы, фасоль и нут (по причине их теплоты), а также виноград (по причине его влажности). Что касается физической активности, то здесь будут уместны пешие или верховые прогулки, бег, не слишком быстрый и не слишком медленный; недопустимы утомительные упражнения, [резкие] движения рук, как при метании копья (такие движения перемещают питательные вещества к другим частям тела), излишне горячие ванны, перегрев или охлаждение, интенсивная работа; следует также избегать всего, что может изнурить тело,-- гнева, очень бурной радости, боли2. _____________ 1 См. Oribase, Livres incertains, VIII; Т. Ill, P. 111. Можно добавить, что Цельс отдает предпочтение ночи: "Днем вступать в сношения хуже, ночью спокойнее, причем, не годится, в первом случае, сразу приниматься за еду, а во втором -- проснувшись,-- за работу" (О медицине, I, I). 2 См. Orlbase, VI, 38; Т. I, Р. 543-- 546. 4. РАБОТА ДУШИ Складывается впечатление, что режим, предлагаемый для сексуальных удовольствий, всецело направлен на тело: его состояние, равновесие, болезни, его основополагающие и преходящие предрасположенности, в которых оно обнаруживает себя, выступают как главные переменные, призванные определять поведение. В некотором роде само тело и устанавливает закон для тела. Однако есть своя роль и у души. Врачи обращают ее в предмет своего внимания, поскольку это она беспрестанно грозит увлечь тело за пределы свойственной ему механики и исходных нужд; это она побуждает выбирать неподходящее время, действовать в сомнительных обстоятельствах, противиться естественным предрасположенностям. Если люди нуждаются в режиме, столь тщательно учитывающем все основания физиологии, то это потому, что они постоянно отвлекаются от этих оснований действием присущих им воображения, страстей и любви. Даже возраст, в котором желательно начинать половую жизнь, оказывается неясным как для девочек, так и для мальчиков: воспитание и обычаи могут привести к тому, что желание выкажет себя в неподходящее время1.
всего она должна дать телу режим, природа которого в действительности определялась бы им самим, его напряжением, состоянием и обстоятельствами, в которых оно находится. Но правильно установить такой режим душа сумеет лишь в том случае, если сама проделает над собой определенную работу: исправит ошибки, ограничит [власть] воображения, подчинит себе желания, из-за которых она непра-
1 Soranus. De mulierum morbis, I, 8. 146
стоиков, вполне определенно указывал на этот труд души над собой как на условие правильного соматического режима: "Взрослые должны соблюдать целостный режим души и тела, <...> стараться смирять свои стремления [hormai] и соразмерять свои желания [prothumai] и возможности"1. Следовательно, этот режим не предполагает ни противоречия духа и тела, ни введения средств, с помощью которых душа могла бы защищаться от посягательств плоти; речь идет, скорее, о самосовершенствовании, "самоисправлении" души, в результате чего она оказывалась бы в состоянии направлять тело в соответствии с законами самого тела. Эта работа была описана врачами в контексте порыва желания, наличия образов и тяги к удовольствиям,-- трех начал, из-за которых субъекту угрожает выход за пределы обыденных нужд организма. 1. Смысл медицинского режима состоит вовсе не в преодолении желания. Сама природа наделила живые существа этим "жалом" с тем, чтобы, возбуждая каждый из полов, соединять их друг с другом. Нет ничего более противного естеству, ничего более пагубного, нежели попытка лишить aphrodisia природной силы желания; ни в коем случае нельзя допускать насилия над Природой, будь то блуд или попытка обмануть бессилие, свойственное возрасту. Избегай соития, если не испытываешь страсти [апеи epithumein], призывал Руф в трактате О сатириазе. Но у страсти две стороны: она охватывает и тело, и душу. А проблема режима заключается именно в точной согласованности желаний. Поступать следует так, чтобы здесь и теперь эти стремления были скоординированы и отрегулированы как можно точнее. У Руфа есть замечательная формулировка: "Лучше всего вступать в половую связь, когда к этому влекут и душевный порыв, и телесная потребность"2. Иногда эту естественную согласованность нарушают действия одного только тела. Его словно бы "несет", между тем [состояние] души отнюдь не соответствует такому возбуждению.
1 См. Oribase, XXI; Т. III, Р. 165. 2 Ibid, VI; Т. I, P. 549.
просто "пароксистическим", как говорит Руф1. Похоже, именно это сугубо физическое возбуждение имеет в виду тот же Руф, описывая hormai, сопровождающие признаки мании или эпилепсии2. Оно отмечается при сатириазе и гонорее, но если первый случай -- это просто воспаление половых органов, то во втором "без полового возбуждения и ночных видений" происходит "чрезмерное истечение семени", а больной, увлекаемый безумной механикой своего тела, совершенно изнемогает и вскоре доходит до "гибели от истощения"3.
возникающего в теле. Показателен термин, который применяют для обозначения такого рода крайности Руф и Гален: dоха. Пренебрегая потребностями и нуждами одного только своего тела, душа позволяет увлечь себя свойственным ей представлениям, не имеющим соответствий в организме,-- представлениям тщетным и пустым (kenai). Подобно тому, как у тела не должно быть влечений, не согласованных с желанием души, душе не следует выходить за пределы того, что требует и в чем нуждается тело. Если в первом случае речь идет о болезни, которую, возможно, в состоянии излечить лекарства, то во втором случае, скорее, о необходимости соблюдения морального режима. Руфу принадлежит следующая формула: "Подчинить душу и принудить ее слушаться тела"4. Утверждение парадоксальное, если помнить о существовании традиции, согласно которой душа не вправе уступать призывам тела. Однако его нужно воспринимать в строгом теоретическом и медицинском контексте, сложившимся, очевидно, под влиянием стоицизма. Добровольное подчинение души телу понималось как следование разуму, который представляет собой естественный порядок и применяет к своим целям механику тела. Doxai могут внушить душе чрезмерные желания и отвратить ее от этого естественного разума, на который должен быть ориентирован разумный медицинский режим, основанный на истинном знании живых существ. В таком контекс-
1 Rufus d'Ephese. (Euvres.-- P. 75. 2 cм. Oribase, VI; T. I, P. 549. 3 Цельс. О медицине, VI, XXVIII. 4 См. Oribase, VI; Т. I, P. 550.
желания человека, может, напротив, послужить образцом поведения: сексуальный режим животных, побуждая их следовать требованиям тела, никогда не предполагает чего-то большего или иного; то, что ими движет, разъясняет Руф, и, следовательно, то, что должно руководить людьми, это не doxai, но "первые движения природы, которой необходимо вывести [семя]". С этим согласен и Гален: животных понуждает к соитию отнюдь не мнение (doxa) о том, что "наслаждения суть благо"; напротив, они совокупляются, желая лишь "извергнуть тяготящую их сперму", и не знают разницы между побуждениями к половым сношениям и к "естественному выделению кала или мочи"1. Таким образом, медицинский режим предлагает своего рода "анимализацию" epithumia; под этим нужно понимать строжайшее подчинение страстей души потребностям тела, этику желаний, ориентированную на модель физиологии выделений, наконец, стремление к некоему идеальному состоянию, когда душа, очищенная от всех "бесплодных" представлений, начнет уделять внимание лишь строгому руководству органическими отправлениями. 2. Отсюда же проистекает и общая неприязнь врачей к "видениям", или "образам" (phantasiai), неизменно упоминаемым в их предписаниях. Так, предложенное Руфом лечение сатириаза с одной стороны касалось питания и предполагало отказ от любой горячащей пищи, а с другой -- затрагивало [проблему] стимуляции души: "Должно избегать любовных речей, помыслов, вожделений, и тем самым полностью отказаться от всего, что волнует глаз, поскольку хорошо известно, как даже во сне оно [может] <...> побуждать к совокуплению, если тот, кому следует воздержаться от соития, поел вкусно и обильно"2. Га-лен предлагал одному из друзей подобного же рода лечение, заключавшееся в двойном очищении: отказавшись от сексуальной активности, тот обнаружил, что пребывает в состоянии постоянного возбуждения. Гален советует ему прежде всего ос- ____________ 1 Galenus. De locis affectis, VI, 5. 2 Rufus d'Ephese. Euvres.-- P. 74-- 75. 149
беречь сознание от всего, что могло бы заронить в душу [любовные] образы: нужно "полностью отвергнуть зрелища, мысли и воспоминания, способные возбудить любовную страсть"1.
душе "пустые" желания, не согласованные с нуждами тела. Прежде всего, разумеется, это образы-сновидения: они сопровождаются поллюциями и поэтому, похоже, вызывающие особое беспокойство врачей, рекомендующих, во избежание частого их повторения, не спать на спине, проявлять умеренность в еде и питье, и сохранять спокойное состояние ума перед отходом ко сну (Руф превратил это требование в важный пункт режима для страдающих сатириазом, советуя им "спать на боку, а не на спине"2). К образам, которых следует избегать, относятся и те, что можно видеть в театре, и те, что будучи порождены чтением, пением, музыкой или танцем, вторгаются в сознание, нисколько не сообразуясь с потребностями тела. Так, Гален наблюдал случаи сатириаза у тех, "кто не чуждается идеи любовных наслаждений, как чуждаются ее люди, от природы целомудренные и долгое время практикующие воздержание, но, напротив, представляет себе удовольствия, созерцая или вспоминая зрелища, способствующие их возбуждению. Соответственно, половой член таких индивидуумов предрасположен [к заболеваниям]*, в отличие от расположения такового у людей, в чей разум идея любовных наслаждений даже не проникала"3. Под термином phantasia в его философском значении нужно понимать и зрительное восприятие. Опасно не только воображать или вспоминать aphrodisia, но и наблюдать их. Издавна традиция целомудрия считала, что aphrodisia уместнее ночью, в темноте, нежели при свете дня. Но такое предписание
1 Galenus. De locis affectis, VI, 6. 2 Rufus d'Ephese. Euvres.-- P. 74. Часто встречается утверждения о том, что сон на спине возбуждает половые органы и вызывает ночные поллюции: см. Galenus. De locis affectis, VI, 6; Диокл (Oribase, Т. Ill, P. 177).
этим понятием связано античное представление о "диатезах" -- восприимчивости организма к тем или иным заболеваниям.-- Прим. ред. 3 Galenus. De locis affectis, VI, 6. 150
образов, которые могут проникнуть в душу, запечатлеться там и являться не к месту и некстати. Плутарх затрагивает эту тему в связи с проблемой kairos, [надлежащего] времени полового общения. К причинам, побуждающим таить [акт] во мраке, он относит необходимость избегать оживления "любовных образов", которые постоянно "возобновляют вожделение", тогда как ночь, "освобождая страсть от ненасытимости и исступления, смиряет и успокаивает природу человека и не позволяет зрению доводить ее до бесчинства"1.
литература. Зрение считали самым надежным проводником страсти, при посредстве которого она проникает в сердце и поселяется там. Согласно Пропорцию, "нехорошо оскорблять Венеру игрою вслепую"; ночь -- враг Венеры: Наг был Эндимион, когда Феба сестрой овладел, И, говорят, возлежал также с богиней нагой . Именно поэтому взгляд, свет, изображение таят в себе угрозу, как с точки зрения строгости нравов (по свидетельству того же Пропорция, бесстыдство расцвело с появлением в домах римлян "непристойных картин"3), так и с точки зрения самой любви, которую может ранить непривлекательность образа. Тому, кто хочет сохранить любовь, Овидий советует принять известные меры предосторожности: В опочивальне твоей да будут прикрытыми ставни -- Ведь на неполном свету женское тело милей4. Да и сам по себе грубый образ может служить великолепным средством защиты от страсти или даже орудием ее уничтожения. Ничто так не исцеляет от любви, говорит Овидий в Remedia Amoris, как свет: телесные изъяны, грязь и скверна порождают отвращение. Недостатки туалета при пробуждении будут тоже кстати, если нужно охладеть к любовнице5. Есть целая технология порождения образов, способных вызывать или уби- ___________ 1 Плутарх. Застольные беседы, III, VI, б54е. 2 Проперций. Элегии, II, XV, 15-- 16. 3 Там же, II, VI, 27-- 31. 4 Овидий. Наука любви, III, 807-- 808. 5 Овидий. Лекарство от любви, 411-- 412; 341-- 356. См. также в Науке любви (III, 209-- 210) совет женщинам не показываться никому "за туалетным столом". 151 вать любовь. Впрочем, борьба с внутренними или внешними образами как условие и залог правильного сексуального поведения станет одним из самых устойчивых аспектов сексуальной этики на исходе античности. 3. Остается удовольствие, которое, как известно, включено природой в процесс aphrodisia. Можно ли его исключить, сделать так, чтобы оно стало как бы неощутимым? Об этом речи нет и быть не может, поскольку оно напрямую связано с движениями тела и механизмами задержек и эрекции. Однако Га-лен полагает, что можно воспрепятствовать превращению удовольствий в излишества в общем строе aphrodisia. Способ, который он предлагает, явно стоический: все дело состоит в том, чтобы считать удовольствие только обстоятельством, сопутствующим акту, но ни в коем случае не его причиной. Положение о том, что "наслаждения суть благо", Гален, как мы уже знаем, признавал в качестве doxa, которой не следуют животные (это сообщает их поведению естественную умеренность); вместе с тем, люди, разделяющие подобное мнение, заняты поисками aphrodisia ради удовольствия, которое те приносят, привязаны к ним и постоянно стремятся их возобновить. Следовательно, "разумный" режим выполняет свою задачу, если пациент перестает видеть в наслаждениях предел мечтаний и предается aphrodisia независимо от притягательной силы удовольствия, так, будто оно не существует вовсе. Единственная цель, которую может ставить себе разум, должна быть обусловлена состоянием тела и его потребностью в очищении. "Очевидно, что люди целомудренные [tous sophronas] прибегают к любовным удовольствиям отнюдь не ради связанного с ними наслаждения, но затем, чтобы избегнуть недомогания, и ведут они себя при этом так, точно в действительности никакого наслаждения не бывает"1,-- такой урок Гален извлекает из знаменитого поступка Диогена: не дождавшись гетеры, которую он пригласил, философ сам освободил себя от обременявшей его спермы, и сделал это, согласно Галену, желая извергнуть семя, "а не насладиться его выделением"2*. __________ 1 Galenus. De locis affectis, VI, 5. 2 Ibid., Id. * Ср. Диоген Лаэртский, О жизни... философов, VI, 46.-- Прим. ред. 152 Отметим, между прочим, насколько скромное место в этих медицинских режимах отведено мастурбации и самоудовлетворению,-- это касается всей совокупности греческих и римских моральных рассуждений о сексуальной деятельности. Тема эта если и возникает (нужно сказать, достаточно редко), то неизменно в положительном аспекте: откровенный жест естественного самоограничения, философский урок и, одновременно, необходимое лекарство. Вспомним Диона Хрисостома, сообщившего, как Диоген прилюдно занимался рукоблудием, смеясь и расхваливая это действие: с ним, дескать, прибегни к нему своевременно, не нужна была бы Троянская война; его на примере рыб подсказывает нам сама природа; оно разумно, поскольку зависит только от нас (разве испытываем мы нужду в ком-либо еще, кроме самих себя, когда хотим, например, почесать себе ногу!); наконец, ему нас научили боги,-- а именно Гермес, поведавший о нем Пану, безответно влюбленному в недоступную Эхо (а от Пана его впоследствии узнали пастухи)1. Итак, это действие самой природы, не сопряженное ни со страстями, ни с ухищрениями, совершенно независимое и строго обусловленное необходимостью. Начиная с христианского монашества западная литература ассоциировала мастурбацию с химерами воображения и порожденными ими опасностями; она превратилась здесь в форму противоестественного наслаждения, изобретенную людьми, пытавшимися выйти за назначенные пределы. В медицинской этике, озабоченной, подобно этике первых веков нашей эры, сведением сексуальной деятельности к элементарным потребностям тела, акт такого рода собственноручного самоочищения оказывался формой решительного освобождения от использования желаний, образов и удовольствий. * 1. Сколь бы сложными и тщательно разработанными ни были эти режимы сексуальной активности, не следует преувеличивать их относительную важность. Сравнительно с другими режимами (особенно теми, что касаются питания) им отведено не очень значительное место. Когда в V в. Орибасий составит обширный свод медицинских текстов, он посвятит целых четы-
1 Дион из Прусы. Речи, VI, 17-- 20. 153 ре книги свойствам, последствиям, опасностям, недостаткам и достоинствам различных продуктов питания, а также условиям их употребления. Сексуальному режиму он отведет только два параграфа, приведя по одному тексту Руфа и Галена. Можно предположить, что подобная избирательность отражает прежде всего позицию самого Орибасия и его эпохи, однако гораздо более пристальное внимание к диетике, нежели к сексуальному режиму -- это характерная черта всей греческой и римской медицины, в глазах которой важнее всего еда и питье. Для того, чтобы забота о сексе начала понемногу уравновешивать заботу о питании, понадобится вся та эволюция, что ощутимо проявится в христианском монашестве; но умеренность в еде и посты надолго еще останутся основополагающими моментами. И весьма значимым для истории этики европейских обществ станет тот день, когда внимание к сексу и его режиму решительно возобладает над строгими предписаниями диетики. Но в римскую эпоху режим сексуальных удовольствий, занимавший относительно скромное место, сочетался с большим режимом питания, так же, впрочем, как сами эти удовольствия ассоциировались в этической мысли и социальных обрядах с наслаждением от еды и питья. Пир, точка, в которой сошлись чревоугодие, пьянство и любовь, являет прямое тому доказательство; косвенно это подтверждает и противоположный ритуал -- философский пир, где всегда едят в меру, опьянение не угрожает .истине, а любовь выступает предметом рассудительных речей. 2. Мы видим, что в этих медицинских режимах происходит своеобразная "патологизация" полового акта. Но нужно хорошо усвоить, что речь ни в коем случае не идет о ситуации, которая со временем сложится в западных обществах, когда сексуальное поведение будут считать оплотом девиаций, болезненных извращений, организуя его как обособленную зону со своими жүктеу/скачать 1.76 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|