Закон 1 никогда не затмевай господина
ЗАКОН 35 Овладей искусством управления временем
жүктеу/скачать 2.86 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Сжатое время.
- Время эндшпиля.
ЗАКОН 35
|
|
СОБЛЮДЕНИЕ ЗАКОНА (1) Жозеф Фуше начинал в качестве неприметного учителя школы-семинарии и провел более десяти лет (1780-е годы), переезжая из города в город и обучая математике мальчиков. При этом он не отдавал себя церкви без остатка, не принимал свяшеннического сана — у него были более грандиозные, планы. Он терпеливо дожидался своего мига удачи. Когда же в 1789 году грянула Великая I французская революция, Фуше решил, что настала пора действовать: он снял сутану, отрастил длинные волосы и примкнул к революционерам. Он сделал то, к чему призывал дух времени. В такой решающий момент не вскочить на отплывающий корабль означало бы для него катастрофу. Фуге успел на корабль: став другом вождя. В революции Робеспьера, он быстро упрочил свое положение в рядах восставших. В 1792 году Фуге был избран представителем города Нанта в Национальный конвент (создан-1-ный в тот год с целью отработки новой конституции Французской республики). Прибыв в Париж, чтобы занять место в Конвенте, Фуге обнаружил, что между умеренными и радикалами якобинцами имаются серьезнейшие разногласия. Фуге чувствовал, что в перспективе, скорее всего, не победит ни одна из сторон. Власть редко удается удержать тем, кто начинал революцию, как и тем, кто поддержал и продолжил ее. Власть переходит к тем, кто приводит ее к окончательному завершению. Именно к этой стороне и хотел примкнуть Фуше. Он обладал удивительным умением безошибочно выбирать нужный момент. Он начал как умеренный, поскольку умеренные тогда были в большинстве. Когда же подошло время решать, казнить или помиловать Людовика XVI, он увидел, что люди жаждут |
УРОК СЕРТОРИЯ Могущество Серпюрия теперь быстро возрастало, потому что все племена, между Эбро и Пиренеями перешли на его сторону, и военные отряды из всех краев каждый день подходили, чтобы примкнуть к нему В то же время его тревожило отсутствие дисциплины в армии и чрезмерная самоуверенность этих вновь прибывающих варваров. Они наседали на него с требованием начать атаку на неприятеля, не могли терпеливо отнестись к ею выжидательной тактике, и он был вынужден постоянно пускаться с ними в споры, чтобы постараться убедить Однако, видя, что они недовольны и настаивают на своих требованиях, невзирая на |
|
обстоятельства, он перестал спорить и позволил им вступить в бой с неприятелем. Он надеялся, что они понесут серьезный урон, хотя и не будут полностью разбиты, и это заставит их в будущем лучше повиноваться приказам командира. Дело повернулось так, как он рассчитал; Серторию пришлось прийти на помощь, помочь беглецам с поля боя и невредимыми доставить их в свой лагерь. Теперь нужно было восстановить их пошатнувшийся дух, и поэтому через несколько дней он созвал общий сбор. Он показал собравшимся двух коней, одного старого и немощного, другого сильного и крепкого, развевающийся хвост которого отличался |
заполучить голову короля, и отдал свой голос, который оказался решающим, — за гильотинирование. С этой минуты он превратился в радикала. Но в Париже напряжение достигло предела. Он, предвидя, что тесно консолидироваться с одной из фракций может быть небезопасно, получил должность где-то в провинции, чтобы воспользоваться этой возможностью и пересидеть в глубинке напряженное время. Через несколько месяцев он получил назначение на должность проконсула в Лион, где сквозь пальцы смотрел на расправы над десятками аристократов. В определенный момент, однако, он призвал остановить убийства, почувствовав, что настроение в стране меняется, — и, несмотря на всю кровь, уже обагрявшую его руки, граждане Лиона приветствовали его в качестве спасителя от ужаса, получившего впоследствии название «террор». До сих пор Фуше блестяще разыгрывал свои карты, но в 1794 году его старый друг Робеспьер призвал его в Париж, чтобы предъявить счет за деятельность в Лионе. Робеспьер был главной движущей силой террора. По его приказу сотни голов летели с плеч, и казалось, что Фуше, которому он более не доверял, ожидает подобная участь. В последующие месяцы происходила напряженная борьба: в то время как Робеспьер открыто выступил против Фуше, обвиняя его в опасных амбициях и требуя его ареста, хитроумный Фуше действовал не так прямолинейно, заручаясь поддержкой тех, кто начинал уставать от диктаторской власти Робеспьера. Фуше знал, что чем дольше продержится, тем больше недовольных граждан сможет привлечь на свою сторону. Необходимо было получить широкую поддержку, прежде чем открыто выступать против влиятельного и могущественного вождя. Фуше находил эту поддержку и среди умеренных, и |
|
среди якобинцев, играя на общем растущем страхе перед Робеспьером, — каждый боялся стать следующим, кто попадет на гильотину. Все расчеты Фуше оправдались, когда наступило 27 июля: Конвент выступил против Робеспьера, выкриками не дав ему закончить обычную длинную речь. Его арестовали, и спустя несколько дней в корзину гильотины упала голова не Фуше, а Робеспьера. Вернувшись в Конвент после смерти Робеспьера, Фуше повел себя совершенно непредсказуемо: от него, как главы заговора против Робеспьера, ожидали, что он займет место среди умеренных, но, ко всеобщему изумлению, он снова сменил окраску, примкнув к радикальным якобинцам. Возможно, впервые в жизни он присоединился к меньшинству. Он ясно чувствовал скорое наступление реакции и понимал, что умеренные, которые казнили Робеспьера и сейчас собирались захватить власть, вскоре развернут новый виток террора, на сей раз направленного против радикалов. Таким образом, консолидируясь с якобинцами, Фуше связывал свое имя с жертвами, мучениками, каковыми им предстояло стать в близком будущем, — то есть с людьми, которых объявят неповинными в тех бедах, что сотворили они сами. Занять место в группе проигрывающих было, разумеется, очень рискованным гамбитом. Однако Фуше наверняка рассчитал, что ему удастся, избегая опасностей, исподволь влиять на общественное мнение и, настроив публику против умеренных, увидеть их падение. Так и случилось. Хотя в декабре 1795 года было приказано арестовать и гильотинировать Фуше, время для этого было упущено. Казни становились крайне непопулярны в народе, и Фуше еще раз пережил колебание маятника. |
необыкновенно красивыми и густыми волосами. Рядом со старым одром он поставил высокого мужчину богатырского сложения, а рядом с молодым конем — щуплою коротышку. По сигналу высокий воин схватил клячу за хвост и изо всех сил стал тянуть ее к себе, стараясь оторвать хвост. В это время второй человечек начал вырывать по одному волоску из прекрасного хвоста крепкого жеребца. Силач, как он ни старался, не смог добиться своего и удалился под \ смех и шутки зрителей. Тем временем щуплый быстро и без труда повыдергивал почти все волосы из хвоста своего коня. Тут Серторий поднялся со своего места и заговорил: «Вы видите, друзья |
|
мои, что от упорства и настойчивости прока больше, чем от грубой силы, и что многие сложности не удается преодолеть, если хвататься за всё сразу, но можно добиться победы, если двигаться к ней шаг за шагом. Истина в том, что планомерная и длительная работа одолевает всё, она сродни Времени, с которым не может справиться ни одна сила на Земле. Помните, Время — добрый друг и союзник тех, кто с умом выбирает правильный момент, но опаснейший враг для тех, кто торопится действовать в неподходящее время». «Жизнь Сертория», Плутарх (ок. 46-ок. 120 гг.) |
Власть перешла к новому правительству, Директории. Это, однако, было правление не якобинцев, а умеренных — но более умеренных, чем те, которые в недавнем прошлом возобновляли политику террора. Фуше, как радикалу, удалось сохранить жизнь, но пришлось уйти в тень. Долгие годы он терпеливо вел неприметное существование, не привлекая к себе внимания и дожидаясь, пока время сотрет из памяти людей неприятные чувства, связанные с ним. Затем он сблизился с Директорией и предложил себя в новом качестве: его страсть, сообщил он, это сбор секретной информации. Он стал платным осведомителем на правительственной службе, великолепно справлялся с работой и в 1799 году был вознагражден назначением на пост министра полиции. Теперь он не просто обладал властью распространять слежку на каждый уголок Франции, но и обязан был делать это по долгу службы. Нечего и говорить, что это безмерно усилило природный талант Фуше — способность безошибочно определять, куда ветер дует. Поэтому он вовремя определил новую тенденцию в обществе, связанную с именем Наполеона — дерзкого молодого генерала, в котором сразу же разглядел будущее Франции. Когда Наполеон инспирировал государственный переворот 9 ноября 1799 года, Фуше притворился спящим. Он проспал целый день. За эту косвенную поддержку — ведь, в конце концов, в его должностные обязанности входило именно предотвращение военных переворотов — Наполеон оставил ему пост министра полиции при новом режиме. В последующие годы Наполеон все более полагался на Фуше и доверял ему. Он даже присвоил бывшему революционеру титул герцога Отранто и одарил его немалым состоянием. Однако к 1808 году Фуше, всегда |
улавливавший ветер перемен, почувствовал, что Наполеон уже не на подъеме. Его война против Испании, страны, не представлявшей угрозы для Франции, была признаком потери чувства меры. Фуше, который никогда не оставался на тонущем корабле, вступил с Талейраном в заговор с целью свержения Наполеона. Хотя заговор и потерпел неудачу — Талейран был уволен, — Фуше оставили на посту, но держали на коротком поводке. Он стал первым сигналом растущего недовольства императором, который, казалось, терял власть. К 1814 году была проиграна масштабная война и власть Наполеона рухнула.
Вслед за этим произошла реставрация монархии, и на престол взошел король Людовик XVIII, брат Людовика XVI. Фуше, всегда державший нос по ветру, чувствовал, что этот король ненадолго — он не выдерживал никакого сравнения с Наполеоном. Фуше снова занял выжидательную позицию, оставаясь в тени. Ждать пришлось недолго — в феврале 1815 года Наполеон бежал с острова Эльба. Людовик был в панике и обратился к человеку, который, как ему казалось, мог помочь ему скрыться, — к Фуше, бывшему радикалу, пославшему его брата, Людовика XVI, на гильотину, к Фуше, который сейчас был одним из наиболее популярных политиков страны и вызывал восхищение многих. Фуше не встал на сторону проигравшего, он отказал Людовику в его просьбе. Свой отказ он объяснил тем, что в его поддержке не было нужды — он заверял, что Наполеон ни в коем случае не сможет вернуть себе власть (на самом деле Фуше был уверен в обратном). Вскоре после этого Наполеон с его вновь набранной армией из поддерживавших его французов приближался к Парижу.
Видя, что его правление находится на грани краха, поняв, что Фуше обманул его, и
|
У господина Ши было два сына: один любил учиться, другой воевать. Первый излагал свое нравственное учение при дворе утонченного Чи, и его сделали наставником; другой же говорил о стратегии при дворе агрессивного Чу, и его сделали военачальником. Неимущий господин Менг, прослышав об их успехах, отправил своих сыновей из дома, желая, чтобы они последовали примеру юношей Ши. Первый изложил свое нравственное учение при дворе Чин, но Чин сказал: «Сейчас время жестокой вражды между государствами, каждый правитель занят тем, чтобы вооружить до зубов армию. Если бы я следовал болтовне ученых пустозвонов, нас |
не желая, чтобы этот сильный и коварный человек оказался на стороне Наполеона, король приказал арестовать и казнить министра. 16 марта 1815 года полицейские окружили карету Фуше на парижском бульваре. Что же, наступает коней? Может, и так, но пока он еще не наступил: Фуше заявил полиции, что как член правительства он не может быть арестован на улице. Они согласились с этим и позволили ему вернуться домой. Правда, в тот же день они нагрянули в дом и объявили, что он арестован. Фуше кивнул — но не будут ли офицеры столь великодушны, чтобы позволить ему помыться и переодеться, перед тем как покинуть дом? Получив их согласие, Фуше вышел из комнаты. Шли минуты, Фуше не возвращался. Когда полицейские, заподозрив неладное, ворвались в соседнюю комнату, они увидели раскрытое окно, ведущее в сад, и приставленную к нему лестницу. Лва дня полиция прочесывала Париж в поисках Фуше, но на окраинах уже были отчетливо слышны пушки Наполеона, и король со своими приближенными был вынужден в спешке покинуть город. Как только Наполеон вошел в столицу, Фуше объявился. Он снова провел палачей. Наполеон приветствовал своего бывшего министра полиции и с радостью предложил ему прежний пост. Можно сказать, что на протяжении ста дней, пока Наполеон удерживал власть, вплоть до Ватерлоо, именно Фуше был истинным правителем Франции. После падения Наполеона на трон вернулся Людовик XVIII, и, подобно кошке, у которой, по поверью, девять жизней, Фуше поучаствовал в работе еще одного правительства — к тому времени его могущество и влияние выросли настолько, что даже король не осмелился бы бросить ему вызов. |
|
ТОЛКОВАНИЕ В период непостоянства и переворотов Жозеф Фуше процветал благодаря своему искусству правильно рассчитывать время. Он преподал нам несколько ключевых уроков. Во-первых, очень важно улавливать дух времени. Фуше всегда видел на несколько шагов вперед, определяя волну, которая бы вынесла его на вершину власти, и умело оседлывал ее. Всегда умейте управлять временем, лавируя и делая крутые повороты, и не упуская момента, когда нужно прыгнуть на борт проходящей лодки. Иногда дух времени трудно различим: тогда нужно ставить не на самое шумное и очевидное, а на то, что дремлет в глубине. Ищите Наполеона будущих времен, вместо того чтобы хвататься за обломки прошлого. Во-вторых, умение различать главенствующее направление ветра еще не означает, что нужно двигаться именно в этом направлении. Любое мощное социальное движение неизбежно влечет за собой реакцию. Человек неглупый предвидит и то, какой она будет, как Фуше после казни Робеспьера. Вместо того чтобы хвататься за гребень уходящей волны текущего момента, дождитесь, пока мощным приливом вас вынесет к власти. И наконец, в-третьих, Фуше отличался завидным терпением и умением выжидать. Терпение — ваш меч и шит, без него вы неизбежно окажетесь в проигрыше. Фуше, когда время было против него, не боролся, не нервничал, не впадал в ярость или отчаяние. Он сохранял хладнокровие и исподволь, не привлекая к себе излишнего внимания, обеспечивал себе поддержку в народе, основу его следующего шага к власти. Оказываясь в невыгодном положении, он знал, что время работает на него, нужно лишь быть |
давно бы сравняли с землей». И он приказал оскопить несчастного. Тем временем второй брат демонстрировал свой талант полководца при дворе Вей. Но правитель Вей сказал: «У меня государство слабое. Если бы я полагался на силу вместо дипломатии, нас бы очень скоро уничтожили. С другой стороны, если выпустить сейчас этого вояку, он предложит свои услуги другому государству, и мы можем оказаться в беде». Поэтому он приказал отрубить несчастному ноги. Обе пары братьев сделали совершенно одно и то же, но первые правильно выбрали время, а вторые ошиблись. Таким образом, успех зависит не от логических построений, а от выбранного ритма. Ли Цу, в современном пересказе Д. Бладворга |
|
Султан Персии приговорил двух человек к смерти. Один из них, зная, как сильно султан привязан к своему жеребцу, предложил ему в обмен на свою жизнь за год научить скакуна летать. Султан, представив, что он сможет скакать на единственной в мире летающей лошади, согласился. Другой приговоренный недоверчиво посмотрел па своего друга. «Ты же не хуже меня знаешь, что лошади не умеют летать. Что же заставило тебя предложить такую дичь султану'? Ты ведь только оттягиваешь то, чего невозможно избежать». «Это не так, — был ответ. — На самом деле я приобрел четыре шанса получить свободу. Первое: за год |
терпеливым. Необходимо уметь понять, когда время прятаться в траве и притаиться за камнем, а когда пришла пора выпустить когти и напасть. КЛЮЧИ К ВЛАСТИ Время — это искусственная концепция, которую мы сами создали, чтобы сделать безграничность вечности и вселенной более переносимыми, очеловечить их. Создав представление о времени, мы получили возможность в какой-то степени управлять, играть с ним. Время у ребенка медленное и долгое, легко растяжимое. У взрослых оно летит с пугающей быстротой. Таким образом, время зависит от восприятия, которое, как мы понимаем, может очень сильно меняться. Это главное, что необходимо понимать для овладения искусством управления временем. Внутренние переживания и эмоции заставляют время двигаться быстрее, следовательно, контролируя свои эмоциональные реакции, мы сможет замедлить время. Это непривычное мироощущение, отдаляющее в нашем восприятии наступление будущего, открывает невероятные возможности, позволяет отбросить страх и гнев и дает нам терпение — наиглавнейшее требование в искусстве управления временем. Мы имеем дело с тремя видами времени, каждое предлагает свои задачи, которые можно решить при наличии определенных навыков и сноровки. Первый тип — растянутое время: долгое, порой тянущееся годами, — к нему следует относиться очень терпеливо и осторожно. Наше обращение с этим временем должно как можно больше напоминать оборону — это искусство не реагировать импульсивно, терпеливо ожидая наступления подходящего момента. Второй тип — сжатое время: короткое время, которым мы можем пользоваться |
|
как оружием для нападения, нарушая временные расчеты противника. И наконец, третий тип — время эндшпиля, когда план следует выполнять быстро и напористо. Мы выждали, определили момент, и теперь нельзя колебаться. Растянутое время. С именем знаменитого художника эпохи Мин (XVII век) Чу Юня связывают историю, которая впоследствии совершенно изменила его образ жизни. Как-то зимой он собрался съездить в город, рекой отделенный от его родного города. Он взял с собой важные бумаги и книги и нанял мальчика, чтобы нести поклажу. День клонился к вечеру, и, когда лодка приближалась к противоположному берегу, Чу Юнь спросил лодочника, успеют ли они в город до закрытия городских ворот, так как до них было еще около мили. Лодочник бросил взгляд на мальчика, сжимающего тугую связку книг и бумаг. «Да, — ответил он, — если не пойдете слишком быстро». Однако, высадившись на берег и увидев, что солнце садится, Чу Юнь испугался, что они не успеют в город и станут добычей разбойников. Чу Юнь и мальчик все ускоряли шаги, пока не перешли на бег. Тут веревка, которой были перевязаны бумаги, порвалась, и все документы разлетелись по земле. Прошло немало времени, пока путники собрали все бумаги. Конечно, они опоздали, ворота уже были закрыты. Увеличивая скорость из страха и нетерпения, вы порождаете целый клубок проблем, требующих решения, и в конце концов на все у вас уйдет не в пример больше времени, чем могло бы. Торопливые люди могут иногда быстро добраться до места, они рискуют растерять бумаги, попасть в опасные ситуации, они живут в постоянном режиме кризиса, решая проблемы, кото- |
может умереть султан. Второе: могу умереть и я сам. Третье: может умереть лошадь. И четвертое: ...а вдруг я научу ее летать!» «Сила власти», Р. Г. X. Сю ФОРЕЛЬ И ПЕСКАРЬ
|
|
эта соблазнительная на вид штучка и вправду муха'? А вдруг это подвох, происки врага? Пусть кто-то другой рискнет проверить вместо тебя. Если это настоящая муха, что ж, первая атака может увенчаться промахом; вторая же — если не окажется удачной, то, по крайней мере, будет безопасной». Едва она закончила говорить, как пескарик схватил мушку и своим примером доказал легкомысленной форели-дочери, сколь верным было поучение ее матери. «Басни», Роберт Додели, 1703-1764 |
рые сами и порождают. Порой бездействие перед лицом опасности — лучшее, что можно предпринять: вы выжидаете, вы сознательно замедляете темп. Идет время, и вам вдруг предоставляются такие возможности, которых вы и представить не могли. Ожидание подразумевает не только контроль над вашими собственными эмоциями, но и над эмоциями ваших коллег. Они, ошибочно принимая активность за силу, могут попытаться толкнуть вас на поспешные поступки. Но вы можете спровоцировать на подобную ошибку и ваших противников: если удастся заставить их поспешно ринуться навстречу неприятностям, пока вы выжидаете, стоя в стороне, то вам останется только не пропустить момент, чтобы вмешаться и собрать плоды. Эта мудрая линия поведения стала основной стратегией великого сегуна Токуга-вы Иэясу, правившего в XVII веке в Японии. Когда его предшественник, своенравный Хи-дэйоши, у которого он служил в качестве военачальника, осуществил поспешное вторжение в Корею, Иэясу не принимал участия в походе. Он знал, что вторжение обратится поражением и приведет к падению Хидэйо-ши. Лучше стоять у обочины в терпеливом ожидании, хотя бы это длилось годами, но затем оказаться готовым удержать власть в нужный момент — именно так и поступил Иэясу. Вы замедляете время сознательно не для того, чтобы удлинить себе жизнь или продлить минутное удовольствие, но для того, чтобы играть в игры власти. Во-первых, когда ваш ум не загроможден постоянно неотложными делами, вы получаете возможность видеть далеко вперед. Во-вторых, вы обретете устойчивость к приманкам, расставляемым перед вами, и сможете удерживаться от того, чтобы превратиться в |
обычного нетерпеливого простака. В-третьих, у вас появится больше простора для проявления гибкости. Будут неизбежно появляться все новые возможности, которых вы не ожидали и которые несомненно были бы упущены, если бы вы форсировали темп. В-четвертых, вы не начинаете следующего дела, не закончив предыдущего. Создание фундамента, основания власти, может занять годы; убедитесь, что это основание прочно. Не промахнитесь — успех строится медленно, и только такой успех длится долго.
Наконеи, замедление даст вам перспективу восприятия времени, в каком вы живете, позволяя вам взглянуть на все с некоторого отдаления. При этом, находясь в положении, эмоционально менее напряженном, вы приобретаете способность видеть очертания будущего. Тот, кто суетится и спешит, часто принимает поверхностные сиюминутные явления за истинные тенденции, видя лишь то, что хочет увидеть. Насколько же ценнее видеть то, что происходит на самом деле, даже если это неприятно и не облегчает, а усложняет вашу задачу.
Сжатое время. Трюк со сжатым временем заключается в том, чтобы расстраивать расчеты времени окружающих, — заставляя их спешить, вынуждая ждать, принуждая их нарушать удобный им ритм, искажая их восприятие времени. Сбивая планы своего противника и в то же время сохраняя спокойствие, вы получаете время в свое распоряжение, а это уже полдела.
В 1473 году великий турецкий султан Мехмед Завоеватель предложил Венгрии вступить в переговоры, чтобы закончить бесконечную войну между Турцией и Венгрией. Когда венгерский эмиссар прибыл в Турцию для начала переговоров, турецкие чиновники униженно просили прошения — Мехмед только что покинул Стамбул, столицу Турции, и проследовал на фронт, где проходило сражение с давним неприятелем Узун Хасаном. Но он очень заинтересован в скорейшем достижении мира с Венгрией и просит эмиссара прибыть для встречи с ним на фронт.
Когда эмиссар добрался до поля сражения, оказалось, что Мехмеда там уже нет, он вместе с войсками продвигался на восток, преследуя быстро отступающего неприятеля. Это повторялось многократно. Куда бы ни приехал эмиссар, турки преподносили щедрые дары, устраивали в его честь обеды и подобные приятные, но отнимающие время церемонии.
Наконец Мехмед, разгромив Узуна, встретился с венгерским эмиссаром. Но его условия мира с Венгрией были чрезвычайно жесткими и почти неприемлемыми. Через несколько дней переговоры закончились, не дав никакого результата. Все осталось по-прежнему. Но Мехмеду ничего другого и не было нужно. На самом деле всё было задумано и спланировано им заранее именно так: начиная военную кампанию против Узуна, он не мог не видеть, что, повернув армию на восток, он оголяет западный фронт и делает его уязвимым. Чтобы не позволить Венгрии воспользоваться его временной слабостью, он отвлек врага предложением о начале переговоров, а затем заставил его ждать, навязывая свои сроки.
Заставлять людей ждать — это действенный способ сжатия времени, до тех пор, конечно, пока они не заподозрили, какова ваша цель. Вы регулируете часы, они томятся в ожидании — вскоре теряют бдительность, и теперь вам остается только нанести удар. Противоположный прием тоже очень эффективен: заставьте противников спешить. Начните свои дела с ними не торопясь, затем резко нагнетайте напряжение, создайте ощущение, что все вот-вот произойдет. Не имея времени на раздумья, люди совершают ошибки — так устанавливайте для них свои сроки.
Макиавелли восхищало это в Чезаре Борджиа, который во время переговоров вдруг начинал давить на собеседника, принуждая того принимать решение, разрушая его планы и расчеты. А кто бы осмелился заставлять Чезаре ждать?
Знаменитый торговец произведениями искусства Джозеф Дювин хорошо знал, что, если он заставлял нерешительного покупателя, вроде Джона Д. Рокфеллера, поторопиться под тем или иным предлогом — картина будет вывезена из страны, ею заинтересовался другой богатый клиент, — то картина будет куплена еще до наступления назначенного срока. Фрейд заметил, что у пациентов, с которыми он подолгу занимался психоанализом без видимого успеха, стоило назначить им твердую дату конца лечения, чудесным образом наблюдалось улучшение — и как раз в срок. Знаменитый французский психоаналитик Жак Лакан использовал вариант этого метода: иногда он без предупреждения заканчивал сеанс всего за десять минут вместо положенного часа. После того как это повторялось много раз, пациент понимал, что временем, пожалуй, следует воспользоваться эффективнее, выжимая из сеанса все, что можно, вместо того чтобы тратить время на пустую болтовню. Как видите, жестко установленные сроки — действенный инструмент. Забудьте о нерешительности и заставляйте людей шевелить мозгами и принимать решения. Навязывайте им собственный ритм, не позволяйте играть в удобном для них темпе. Никогда не давайте им времени.
Фокусники и лицедеи — эксперты по части сжатия времени. Гудини часто удавалось освободиться из оков за считанные минуты, но он заставлял публику волноваться, растягивая свои выступления не на один час. Фокусники знают, что лучший способ изменить наше восприятие времени — замедление ритма. Чем медленнее движутся руки фокусника, тем легче создать у зрителей иллюзию скорости, заставить их поверить, что кролик появился в одно мгновение. Великий фокусник XIX века Жан-Эжен Робер-Уден дал исчерпывающую формулировку этого эффекта: «Чем медленнее рассказана история, тем более короткой она кажется».
Медленный темп приводит и к тому, что всё, что вы делаете, начинает казаться более интересным — зрители подчиняются вашему ритму, погружаясь в подобие транса. Тренируйтесь в такого рода иллюзиях, они придадут вам власть гипнотизера, умеющего изменять восприятие времени.
Время эндшпиля. Вы можете провести игру с виртуозным артистизмом — терпеливо дождаться подходящего момента, чтобы действовать, выбить из колеи противников, навязывая им свой ритм и разрушая их расчеты, — но это ничего не значит, если вы не знаете, как всё закончить. Не станьте одним из тех, кто кажется образцом выдержки и терпения, а на самом деле просто боится вплотную подойти к настоящему делу: терпение ничего не стоит без воли и готовности в нужный момент безжалостно подавить противника. Вы можете долго выжидать наступления развязки, но когда она приблизилась, действовать нужно быстро и решительно. Скорость нужна, чтобы парализовать соперника, чтобы скрыть все ваши возможные ошибки, нако-неи, чтобы поразить людей аурой своей значительности и завершенности.
С терпением заклинателя змей вы выманиваете змею наружу с помощью неторопливого равномерного ритма. Когда же змея выползла, станете ли вы медлить, занеся ногу над ее смертоносной головой? Никогда не может быть оправдано даже малейшее промедление в конечной фазе игры — эндшпиле. Истинный критерий вашего мастерства в управлении временем это то, как вы работаете в эндшпиле — насколько оперативно вы способны изменить ритм событий и подвести их к быстрой и окончательной развязке.
Образ: ястреб. Спокойно и бесшумно он описывает в небе круги, в вышине, зорко оглядывая все вокруг. Те, кто внизу, и не подозревают, что они в опасности. Внезапно, выбрав момент, ястреб камнем падает вниз с такой скоростью, что от него нет зашиты. Его жертва не успевает понять, что произошло, а цепкие когти птицы уже схватили ее и уносят в небеса.
Авторитетное мнение.
В делах людей бывает миг прилива, Он мчит их к счастью, если не упущен, А иначе всё плаванье их жизни Проходит среди мелей и невзгод.
Вильям Шекспир (1564—1616), «Юлий Цезарь»
ОБОРОТНАЯ СТОРОНА
Нельзя добиться даже малой власти, если пускать все на самотек и, выпустив бразды, приспосабливаться ко всему, что приносит время. Необходимо хоть в какой-то мере научиться управлять временем, если вы не хотите стать его жертвой. Следовательно, обратного случая для этого закона нет и быть не может.
Достарыңызбен бөлісу: