Защитная речь Слободана Милошевича 13. 02. 2002 г. Гаага. Слободан Милошевич

Зачем СNN сообщать об этом, вызывать беспокойство у граждан Америки, которые опять будут страдать из-за подобных действий подобно 11 сентября. Не пишут такое и о том, как и сколько итальянских солдат заболело и сколько умерло от воздействия урана, сброшенного на Республику Сербскую и на Косово. Это подтвердил Центр по защите вооруженных сил в Риме. Это выявилось спустя три года, так как армия не предоставляла данных. Положение еще хуже в частях других армий. И это скрывается от граждан, так как угрожает интересам, угрожает прибылям тех, кто обогащается за этот счет. Они должны объяснять своим солдатам, что имеются патриотические причины отправиться далеко от своей страны, убивать чужих детей, отправиться даже в страны, которые не сделали им ничего плохого и которые были даже их союзниками в обеих мировых войнах, и что все это они делают из патриотизма. И они не хотят информировать о том, что выпущен из тюрьмы албанец, который находился там потому, что 15 февраля 2001 года на дороге Подуево — Приштина у села Ливадице взорвал автобус, полный сербов, который сопровождался силами КФОР. Тогда было убито 10, тяжело ранено 20 человек. Я надеюсь, что общественность в конечном итоге сложит все элементы мозаики, включая и этот суд.

Никто не цитирует и отчеты генерального секретаря ООН Совету Безопасности, например в 1992 году, которые подтверждают именно то, что я говорил. Прочитаю лишь небольшую цитату из-за времени, которое я должен экономить. Передо мной оригинал этого отчета:

“Похоже также, что тяжелый обстрел Сараева в ночь с 28 на 29 мая имел место по приказу генерала Младича в прямом расхождении с инструкциями, изданными (...) руководством ЮНА в Белграде. Исходя из сомнений относительно способности властей в Белграде повлиять на генерала Младича, который покинул ЮНА, УНПРОФОР предпринял шаги, чтобы обратиться с призывом как непосредственно к нему, так и через политическое руководство “Республики Сербской Боснии и Герцеговины”. В результате этих усилий генерал Младич согласился прекратить обстрел Сараева. Хотя я надеюсь, что обстрел города не возобновится, ясно также, что воздействие на генерала Младича и сил, находящихся под его командованием, как на независимых действующих лиц, очевидно, находится за пределами контроля ЮНА. Это во многом осложняет реализацию положений, содержащихся в пункте 4 резолюции N 752 Совета Безопасности (1992 год). Президент Изетбегович отметил недавно свою готовность иметь дело с генералом Младичем, но не с политическим руководством “Республики Сербской Боснии и Герцеговины”.

Если бы все эти вещи были прочитаны, гораздо яснее была бы картина, которая здесь, я бы сказал, карикатурно искажена. А то, что, когда стоит вопрос о Югославии, речь идет об отмщении за существование Югославии и отпор, который эта Югославия оказывала порабощению, доказывается не только историей событий в Косове, но и тем фактом, что жертвами этой грубой агрессии являются граждане не только сербской и черногорской национальности, но большей частью и граждане албанской национальности. Хотя эти бомбардировки проводились при объяснении, что ими наказывается политика страны, угрожающая этому албанскому меньшинству.

А по правилам игры, которые сопровождают любое насилие, любую войну, жертвами обязательно и часто являются женщины и дети, старики и больные, та часть гражданского населения, которая меньше всего имеет отношение к причинам войны, но чаще всего становится жертвой ее трагических последствий. Это общее правило войны. Оно проявилось и в Хорватии, и в Боснии, и в Ираке, и в Нью-Йорке, и в Вашингтоне, и в Белграде — повсюду.

Информированная часть мира знала, что бомбардировки Югославии являются местью НАТО за проводившуюся Югославией политику независимости. А неинформированной части мира сообщили, что это справедливое наказание за террор югославских и сербских властей против невинного албанского меньшинства, которое требовало лишь минимум своих прав — человеческих, гражданских, национальных, хотя они имели все эти права сверх всех европейских и мировых стандартов. Об этом также существуют доказательства, и некоторые из них я привел. То, что они требовали отделения территории Косова от Сербии и что для этого сформировали террористическую организацию ОАК, известную злодеяниями, убивавшую и резавшую все, что попадало ей под руку — сербское, черногорское и албанское, нелояльное к делу албанского сепаратизма, — все это скрывалось от мировой и любой общественности. А истина выглядит совсем иначе.

Например, даже французский еженедельник “Мариян” писал в этом месяце, что Запад допустил создание сети бен Ладена на Балканах. Пишет о том, что шесть тысяч исламских фанатиков из Афганистана, Алжира (а вы знаете, что они делают в Алжире по отношению к самим алжирцам), из Саудовской Аравии, Эфиопии оказались в Боснии и что Изетбегович хотел провести широкую “мусульманизацию”. А ОАК была вторым этапом этого же проекта. Это так называемая зеленая дуга из Боснии через Санджак до Косова и Метохии.

Американский представитель на Балканах Гелбард на пресс-конференции в Белграде в отеле “Хайат” 28 февраля 1998 года сказал ( я цитирую его): “Мы глубоко обеспокоены и энергично осуждаем террористические действия террористических групп в Косове, в частности, ОАК. Речь идет, вне всякого сомнения, о террористической группе”. Он добавил, что занимался этим и вполне может дать такую оценку. Но в тот момент он, очевидно, не был посвящен в тайные планы своих шефов и в деятельность того “Совета по балканским действиям”, который выступал за всеобщую войну против Югославии. Как прилежный чиновник, он вскоре был послан на другой край света — послом в Индонезию.

Будущее покажет, что Югославия, по сути дела, является полигоном и образцом для стран бывшего СССР. Одним из главных пунктов является конфронтация между Россией и Украиной и запланированное включение Украины в НАТО до конца 2005 года. Поэтому мадам Олбрайт и сказала в сентябре 1999 года, как указано в книге Майкла Манделбаума, что Косово было важнейшим выполненным делом. А профессор Мишель Хосудовский написал 10 апреля 2000 года, что косовские банки финансируются криминальным капиталом и что Европол как раз во время Рамбуйе подготовил отчет для европейских министров внутренних дел и правосудия о связях афганских и албанских наркобанд.

Известно, что военные из Кувейта, Саудовской Аравии, но и из Германии, афганские и турецкие инструкторы обучали ОАК. Диана Джонсон 23 января 2000 года в статье “Когда наказание определяет преступление” говорит о Мортоне Абрамовиче, что он лично контролировал Олбрайт, Холбрука и других, чтобы они совместно разработали клинтоновскую доктрину так называемой гуманитарной войны, по сути дела, прикрытия преступлений, служащих осуществлению стратегических интересов. Он, кстати, как свою пешку протаскивал в Рамбуйе и Тачи под предлогом, что он дает ему советы. Это тот самый Абрамович, который в январе 1986 года отправился в Китай уговаривать китайцев продать оружие исламским мятежникам в Афганистане.

Обращаю внимание общественности на довольно показательную деталь. Албанцы Авдию Экрем и Коприва Шпент были осуждены в 2000 году за то, что по требованию саудовского араба Абдуллаха Духаяма, главы “Всемирного бюро исламского призвания”, непосредственного сотрудника бен Ладена, организовали бригаду моджахедов из 35 сау-довцев, эфиопов — всего 110 человек, включая албанцев, которую мы разгромили. Они были задержаны и осуждены в 2000 году, но очень быстро, в 2001 году, были амнистированы новыми властями, известно, по чьему приказу. Об этом я уже говорил.

После этого случилось 11 сентября, с которым непосредственно связано имя этого Абдуллаха Духаяма, который в 1996 году был осужден в Саудовской Аравии лишь на один год тюрьмы, так как, очевидно, как и его соратники из Косова и Афганистана, имел мощных защитников. Я не стал останавливаться на упомянутых мною фотографиях, на которых моджахеды держат отрезанные головы."

Итак, информированная часть мира знала, что бомбардировки Югославии — это месть за политику независимости, которую проводила Югославия, а неинформированная — что это справедливое наказание за якобы проводимый югославскими властями и сербскими властями террор против албанского меньшинства. Чтобы скрыть истину, что это месть западных правительств за самостоятельную политику непослушной Югославии и упрямой Сербии, почти с совершенством была запущена ложь о том, что эта агрессия была справедливой и, так сказать, необходимой в отношении носителей сербского и югославского насилия над албанским меньшинством. И таким образом почти весь неинформированный мир верил, что бомбардировками Югославии восстановлена справедливость и что югославские и сербские власти во главе со мной являются протагонистами зла, которых обязательно надо наказать.

Но когда речь заходит обо мне, тут надо добавить и личную ненависть тех политиков, для которых я оказался помехой на пути порабощения Сербии и Югославии и на пути осуществления всего того плана, который они в начале последнего десятилетия прошлого века реализовали во всех остальных восточноевропейских странах, включая, разумеется, Албанию, Болгарию и другие. И, конечно, можно объяснить их поведение невыполненной задачей и неосуществленными амбициями тех, кто эту задачу получил и кому не удалось ее выполнить.

Ведь еще тогда все, что происходило, должно было случиться и с Сербией. Этому существует много доказательств. Некоторые из них я привел. Как они последние 10 лет пытались меня свалить, и в конце концов им это удалось крайне не рыцарским и грязным путем — шантажом, подкупом, угрозами, чтобы открыть дорогу к порабощению Сербии. Таким образом, надо включить и этот фактор личной ненависти. Ведь что может быть большим подтверждением того, что наряду со всеми причинами государственного, исторического, политического, стратегического характера существовал, когда речь идет обо мне, и фактор личной ненависти, что подтверждается тем фактом, что диким и беспримерным образом постоянно подвергается нападкам вся моя семья.

Три дня я говорил об этих политических, стратегических и исторических причинах и лишь три минуты буду говорить о той личной ненависти, которая демонстрируется этими трусливыми, дикими нападками на мою семью, на мою супругу, на моих детей. На мою супругу, которая была профессором университета и была им и в то время, когда я вообще не занимался политикой. Ее книги переведены и в России, и в Китае, и в Индии, и в Америке, в Англии, Франции, Германии, Греции, Италии, Испании — более чем на 30 языков по всему миру. Они являются свидетельством сверхчеловеческих усилий интеллектуала, направленных против войны, против национальных конфликтов, против насилия и примитивизма. А к тому же, к ее чести, они написаны в период этих событий, а не позднее, не с временной дистанцией. Она является объектом самой жесткой информационной кампании с использованием тяжелейшей лжи, выдумок, фальсификаций и клеветы.

Моя дочь, которая никогда не занималась политикой, вынуждена была прекратить работу и жить крайне изолированно, ибо она не может выдержать насилия над собой и всеми нами. А против моего сына средства информации ведут ужаснейшую кампанию. Хотя он никогда никоим образом не вступал в конфликт ни с законом, ни с моралью, хотя всегда слыл и сейчас слывет хорошим товарищем, юношей с весьма развитым чувством солидарности. Хотя он всем помогал чем мог, и на него обрушилась лавина информационной ненависти, из-за которой он, будучи озлобленным и ошеломленным, покинул страну, а с ним уехала и его только что созданная семья — жена и маленький сын. Такое бесчестье и каннибализм не были отмечены в Европе. СNN даже сообщал и такую ложь, будто мой сын владеет площадками для гольфа и сетью пиццерий, будто он связан с криминалом и т.д. Бесчестьем и трусостью во всем мире всегда было поднимать руку на женщин и детей, как бы вы ни ненавидели какого-нибудь врага.

Другим доказательством того, что речь идет о личной ненависти, является тот общеизвестный факт, что в ходе агрессии они пытались убить меня и всю мою семью. Они обстреляли резиденцию несколькими крылатыми ракетами, волнами на протяжении нескольких секунд. А вы хорошо знаете, что и по международному праву, и по американскому внутреннему праву убийство главы иностранного государства является уголовным деянием. А в тот день, когда они вели бомбардировку, я принял в этом здании председателя парламента и министра иностранных дел. И те, кто вел наблюдения, могли видеть въезд и выезд автомобилей в резиденции. А в эти месяцы я видел на СNN, как ныне находящийся на пенсии генерал Кларк объясняет, что мой дом был законной военной целью, поскольку под резиденцией якобы находился подземный командный центр. А это явная ложь.

В этом старом здании, которое в качестве резиденции в период после второй мировой войны использовал президент Тито, никогда не было никакого командного центра и никогда в нем не существовало никакого подземного помещения. Оно находится в середине сада, на лужайке, и под ним ничего нет. На нем не было даже ни одного квадратного сантиметра бронированного стекла. У меня не было бронированных стекол ни в доме, ни в канцелярии, ни когда я был президентом Югославии. Я вижу, что новые власти и мой наследник в Сербии быстро установили бронированные стекла, чтобы их кто-нибудь не убил. И то, что это здание не имело никаких подземных помещений, должно было быть известно Кларку и его сотрудникам из НАТО, поскольку в их распоряжении находилась вся информация прежних титовских генералов ЮНА из Словении и Хорватии, из Боснии и Македонии, которые работали с Тито и которые дежурили в этом здании, которые были ему более близки, чем сербские генералы.

Я обвинен за преступление, которое совершили другие, прежде всего те, кто находится за пределами Югославии, кто придумал этот суд и эту тюрьму, чтобы не отвечать за насилие над людьми, за разрушение страны и гражданскую войну между ее народами. Меня обвинили с помощью суда, который они сами создали для этого насилия, поскольку я воспротивился их насилию и выступал за сохранение страны. Свою огромную мощь, свое престижное положение в международном сообществе они используют не только для господства в мире по своему усмотрению, но и для осуществления жестокой мести в отношении всех, кто противится этому господству.

В этом заключается суть данного судебного процесса. И таково подлинное лицо этой справедливости. Я нахожусь здесь, на этом ложном суде, чтобы на настоящем суде не оказались они. Мне не от чего защищаться. Я только могу гордиться и, конечно, могу обвинять своих обвинителей и их шефов. Они находятся на свободе, но не свободны. А я, будучи в тюрьме арестованным, я свободен и с большой, и с малой буквы “С” (имя Милошевича — СЛОБОДАН — означает “Свободен” - прим.ред.). Прошу вас поставить эту кассету.

Итак, посмотрев все то, что я стремился показать вам за это короткое время, за эти три дня, и, посмотрев сейчас эту пленку, которая подтверждает то, что я говорил о югославском кризисе, а пленок есть еще много, я не знаю, как теперь звучат те патетические слова обвинителя, которые мы слышали в этом зале, когда он сказал, несомненно, желая произвести впечатление на публику, что все, что произошло в Югославии, было не божьей волей, а волей этого человека, показав на меня.

А как вы видите, все обстоит иначе, и все показывает, что обвинительное заключение является ложным. Если военные преступления совершены против Югославии, как вы видели и как это видела югославская и мировая общественность, те, кто совершил эти преступления, должны отвечать.

Вы не хотите призвать их к ответственности, учитывая, что вы их представляете, но то, что стало достоянием общественности благодаря этому жалкому судебному процессу, поставило всех этих людей, несущих ответственность, перед большим судом присяжных, который составлен всем общественным мнением, и они не смогут избежать ответственности за совершенные преступления. Я в этом убежден, ибо верю, что большинство в мире составляют честные люди. Если бы я в это не верил, жизнь не имела бы никакого смысла.

Я уверен, что все, что за эти три дня при столь ограниченных возможностях смогли увидеть в кругах широкой общественности, свидетельствует и о данном суде, как средстве, использованном для продолжения преступления против моей страны. И я уверен, что такое не сможет просуществовать. Я сказал своему сыну: стоит провести в этой тюрьме, я не знаю, сколько времени, чтобы за один лишь день возможности сказать истину. Ведь если эта истина станет известной в мире, ее больше никто не сможет потушить, и ее никто больше не сможет оспорить.

А правда, как вы могли видеть за эти три дня, находится на моей стороне. Я поэтому ощущаю здесь превосходство и чувствую себя моральным победителем, несмотря на ваши параграфы и несмотря на ваши намерения, которые также стали ясны для всех.

Кстати, хотя бы вы, англичане, можете прочитать последний номер “Спектейтора” и увидеть, как ваши известные люди смотрят на этот судебный процесс, на обвинительные заключения, на их объединение, на их причины, по которым это сделали все те, кто в этом участвовал.

Впрочем, общественность получит возможность сказать свое слово. Она представляет собой суд присяжных, которым данный суд, очевидно, не является.

Мне жаль, что я не могу показать и эту кассету, так как она продемонстрировала бы, как монтировались снимки, которые обошли мир и вызвали страшную ненависть к сербам, гнев людей. Она показала бы, как они монтировались, как создавалась ложь.

А это проистекает из той же кухни, где сотворили и т.н. ложны и лагерь беженцев на югославско-македонской границе. Он назывался “Станковци”, там собрали 30 тысяч албанцев из Македонии, чтобы в течение одного дня показать их средствам информации и дипломатам. А когда на следующий день наивные дипломаты вновь приехали посетить лагерь, его больше не было, так как людей распустили по домам. Это кухня, которая приготовила и “Станковци”, и колючую проволоку, и Рачек, и Маркале в Боснии, и весь возможный обман, который был употреблен в информационной войне, чтобы провозгласить сербов злодеями. Были и другие похожие действия, как об этом рассказывают люди на той пленке, которую мы не смогли посмотреть, хотя эта техника является наилучшей.