Знаменитые случаи из практики психоанализа /Сборник. М.:
жүктеу/скачать 1.3 Mb.
|
(В) Джорджия приходит в очень возбужденном состоянии и действует торопливо. Беспокойство появилось из-за чувства вины за то, что она ходила на свидание прошлым вечером. Она предала (гомосексуальные) отношения с
273 272 девочкой и терапевта (мать). Леон как бы выступает символом ее отца, и поэтому ей нужно умиротворить терапевта (мать). Она начинает с объяснений (извинений) за свое отсутствие, чтобы терапевт не рассердилась на нее. Она просто говорит, как добры к ней ее шеф и его жена, предлагая тем самым, чтобы терапевт тоже была к ней добра и не наказывала. Показывая свой табель (акт повиновения) и выражая недовольство собой, она как бы продолжает задабривать терапевта. Таким образом, она отражает всякую возможность критики (наказания), давая своего рода обещание быть хорошей девочкой. Терапевт не заметила намерения Джорджии, а именно ее жажды прощения, и никак не отреагировала. Терапевту следовало каким-то образом подбодрить девочку, сказать ей что-то типа: «Надеюсь, ты хорошо провела время». Или спросить: « Ты считаешь, тебе нужно извиняться за то, что ты встречалась с Леоном?» Но такой вопрос мог быть достаточно рискованным в данной ситуации. «Оживление» Джорджии, когда девочки обратили внимание на ее букетик, было фактически проявлением ее беспокойства, которое она пыталась погасить, предложив им всем понюхать цветы. (С) Не получив прощения у терапевта, Джорджия пытается умилостивить ее и девочек, говоря, что она совсем не получила удовольствия (а посему не заслуживает наказания). Ее грех не принес ей наслаждения. (О) То, что Джорджия провела вечер со своим парнем, активизирует сексуальные фантазии девочек. Объектом становится Роза, самая женственная, застенчивая и «сексуальная» (как характеризует себя сама девочка). Интерес к ее внешности, платью, волосам недвусмысленно появляется из гомосексуальных побуждений. Лидию явно беспокоит секс, который преображается в рассеянность в словах и разговорах о еде. В результате внимания, которое уделяют ей девочки в группе, Рева, всегда неаккуратная, инфантильная, не пунктуальная, безответственная, неряшливо одетая девочка, сильно преуспела во всех этих направлениях, что теперь приносит ее эго немалое удовлетворение. Теперь она даже способна принимать похвалу не волнуясь. Приходит на ум мать Ревы (так как ядро ее проблематики - это отношения с отцом, связанные с Эдиповым комплексом, и сильное желание заменить свою мать) Она говорит: «Я достойна своего отца, даже моя мама признает это». Сексуальное содержание диалога активизирует Сандра, она соотносит его со своим сном, в котором вполне вероятно ожидать скрытое сексуальное значение. Когда терапевт неожиданно поднимает вопрос о стенографистке, она изменяет направленность свободных ассоциаций девочек. Административные вопросы должны решаться, но в конце занятий, а не в начале или в течение группового диалога. (Е) В этом сне, в той последовательности, в какой она его рассказывает, Сандра проявляет свою гомосексуальную привязанность к Элен. Тот факт, что обе девочки уходят из дома, знакомятся с матросами, убегают из дома, явно свидетельствует о гомосексуальном притяжении между ними... Символика обезьяны или медведя вполне очевидна (лобковые волосы), а сон выражает ее борьбу против соблазнительности Элен, которая не дает ей стать «хорошей». Когда Сандра говорит, что хочет вернуться и играть на пианино, она имеет в виду, что хочет стать хорошей, но Элен пробуждает запретные импульсы, а это - зло, так как обезьяна (секс) -это зло, и девочка боится. Терапевт верно распознала в Элен замену отца Сандры и дала этому совершенно верную интерпретацию, если судить по последующим беседам. Обратите внимание также на то, что во сне Сандра бежит за поддержкой к матери (прячась от своих сексуальных импульсов), но матери там не оказывается. 274 275 (Р) Хихикание Сандры подтверждает правильность догадки терапевта, что впоследствии также подтверждается ее детскими воспоминаниями об отце. В ее бессознательном обезьяна, «плохие» импульсы и «обезьяньи рожи» отца, так запечатлевшиеся в памяти, соотнесены. Ее отец пробуждает в ней дурные импульсы, что символизируется обезьяной или «медведем». Берта правильно истолковывает проблему Сандры. Сандра и ее отец слишком тянутся друг к другу. Берта тоже визуализует своего отца как зверя (того, кто может атаковать сексуально), а Паула выражает свое желание смерти отца, говоря о том, что когда он кричит, она думает, он делает это от боли (так как боль предшествует смерти.). Стоит обратить внимание на то, как члены группы истолковывают бессознательное друг друга. Мы видим, как правильны их догадки и как они помогают друг другу выявить и попять импульсы и фантазии. Здесь присутствуют и катарсис, и идентификация, и универсализация. Дальнейшее развитие беседы демонстрирует, как важно группировать пациентов по общему синдрому, в данном случае кровосмесительной тяге к отцу. Таксе сходство способствует взаимопониманию, поддержке, катарсису и инсайту. (О) Берта смутно добывается о сексуальном притяжении между нею и отцом. Тот факт, что он подозревает ее, как и мать, в незаконных отношениях, помещает ее в одну категорию с матерью и другими его женщинами. Исходя из контекста, то, что отец бьет Берту, может быть истолковано как форма сексуальной агрессии. Объективность, с которой она обращается со своим отцом, выражает эмоциональный рост девочки. Здесь также проявляется принцип катексического замещения. (Н) У Лидии, шизофренический процесс которой держался под контролем сначала с помощью индивидуальной, а потом групповой терапии в течение почти десяти лет, подошел очень близко к ее проблеме. Она обеспокоена безумием, а также способна заметить связь между кровосмешением и безумием. На одном из предыдущих занятий, двадцать девятом, Лидия вспомнила, как когда-то в детстве она с головой укрылась одеялом и начала задыхаться во сне. Она отчетливо помнила ужас, который пережила. Она связывает его с другими пугающими переживаниями. Однажды ока сказала, что родилась с опухолью в голове, которую «убрали рентгеновскими лучами». Потом засмеялась и добавила: «Может быть, частично она все еще там». Терапевт спросила, что она имеет в виду. Улыбаясь, Лидия ответила: «Может быть, я все еще веду себя немного как сумасшедшая». Терапевт спросила: «Ты так думаешь?» Вместо ответа Лидия засмеялась. Немного позже, во время лечения Лидия призналась, что когда-то разрезала коту живот и несколько лет постоянно воровала в магазинах. Рева не сделала ни одного замечания во время разговора об отцах. Ее вовлеченность в отношения с отцом слишком велика на данном этапе, чтобы она могла говорить об этом прямо. (I) Заявление Берты о своем отце говорит о значительном улучшении. Теперь она видит своего отца реалистически, в чем ей помогла психотерапия. Она больше не идеализирует его, и ее чувства стали менее противоречивыми. Она видит его как человека слабого (каковым он и является). Сандра тоже начинает проявлять большую объективность к своему отцу. Она уже не чувствует вины за свою ненависть к нему, которая вполне оправдана в данной ситуации. Поощряемая другими девочками. Сандра высказывает великолепную догадку о причине того, почему она знакомилась с матросами и убегала из дома. Лидия, человек крайне чуткий, что характерно для шизофреников, делает важное замечание о том, как трудно разорвать порочный круг. В последующих занятиях девочки обсуждали эту мысль и свою роль в ней.
277 276 (Т.) Заговорив о своей биографии, Сандра фактически продолжает историю своего отношения к отцу. Ее биография в основном посвящена страданиям, ведущим к преступному поведению и борьбе, которую ведет девочка, прошедшая через эти страдания, чтобы такого поведения избежать. Так как все девочки, и особенно Сандра, были близки к тому, чтобы провести связь между своим неуправляемым поведением и отношениями с отцом, - а все занятие было по сути посвящено именно этому, - терапевту следовало попытаться вывести это наружу. В данной ситуации такое истолкование было очень уместно и желательно. Сандра уже начала это делать своим предыдущим заявлением о том, что ее поведение является следствием недостатка любви. Пристальное внимание девочек, которое они проявляют, когда Сандра читает о психологической основе своих проступков, о борьбе с обстоятельствами, о своих собственных импульсах, говорит о том, что девочки идентифицируют себя с ней. Это ценно и для Сандры, и для них. Благодаря признанию со стороны других происходит укрепление эго Сандры, и ее история помогает прояснению импульсов и чувств всех девочек. Это - терапия идентификацией. Рассказ Сандры построен таким образом, что он описывает и интерпретирует чувства каждой девочки, как это мог бы сделать терапевт. Рева (попавшая в группу застенчивой, скромной, замкнутой, со всеми соглашающейся девочкой, как ее охарактеризовал!! другие) теперь обрела уверенность в себе и способность вст\71ить в открытое соперничество с Сандрой, когда Сандра отводит ей второстепенную роль, которую она вынуждена принимать относительно своей матери в отношениях с отцом. Это еще раз демонстрирует разнообразие переносов, проявляющихся в группе, когда один из участников становится преемником чьих-то чувств к родителям. Эта идентификация с историей, которую обнаруживают слезы девочек, у Паулы принимает форму фактического участия, когда она предлагает ее отпечатать. (К) В этом разговоре у девочек проявляются реальные страхи кастрации. Для Ревы быть выброшенной из дому и стать нищей означает лишиться зашиты своего отца, а страх Сандры потерять одну из косичек имеет вполне очевидное значение. Это подтверждается позже, когда Лидия и Паула открыто говорят о желании того, «что есть у Джо». Страхи кастрации проявляются девочками весьма очевидно, что демонстрирует следующий инцидент. Во время шестой беседы Лидия сказала, что ее очень волнуют поездки в метро, потому что там так много мужчин, и они стоят совсем близко к ней. Тут она вынула из сумочки булавку для шляпы, которую, как она сказала, всегда носит с собой для защиты. Девочки засмеялись, каждая взяла булавку в руки. За исключением Сандры, все девочки сказали, что носят с собой булавки. Озабоченность кастрацией у девочек-подростков была продемонстрирована в другой группе. Бетти спросила у Эллы, действительно ли та носит настоящую мужскую рубаху. (Элла также носила мужские галстуки.) Элла с гордостью выпятила грудь и ответила: «Да, у нее впереди пуговицы». Анна сказала: «У нее даже ширинка на юбке есть». Это замечание сильно взволновало Эллу, и она стала яростно отрицать подобный факт. На столе лежали карандаши и бумага, девочки взяли их в руки и какое-то время молчали... Еще более прямо озабоченность кастрацией у девочек-подростков выражена в следующей истории, написанной Иоландой. Действие истории происходит в 2040 году. «После войны, в которой победили союзники, состоялась битва между полами. Женщины победили, полы поменялись ролями. У мужчин рождаются дети, они занимаются хозяйством, делают все по дому, а женщины зарабатывают
278 279 на жизнь. Следующая сцена происходит в офисе. Женщина нажимает кнопку звонка, входит мужчина, чтобы записывать то, что она скажет. Миссис Смит говорит мистеру Джонсу: «Что ты сегодня делаешь, мой сладенький?» Она хочет его поцеловать, но тут появляется ее муж с пистолетом. (Ха-ха. Ох уж эти женщины, нельзя им доверять!) Он бьет мистера Джонса по голове. Джонс падает. Муж обеспокоен: «Я убил его, кто же позаботится о детях?» Жена отвечает: «Я тебя в обиду не дам». Они идут к женщине-полицейской, которая устраивает им допрос. Тут Иоланда демонстрирует; как женщна-полицейский втыкает иголки в мистера Джонса». На другом занятии Бетти сказала с большим чувством: «Они (женщины) меньше получают за ту же работу, чем мужчины, хотя делают ее лучше». Потом она сказала, что когда доберется до вершины лестницы, го проучит мужчин. Они невежливые и глупые. «Даже мой отец (приемный) глуп, потому что живет с моей мамой», и она привела ряд примеров, свидетельствующих о заброшенном хозяйстве, претензиях и безразличии своей матери. Бетти жалеет своего приемного отца за то, что он женился на ее матери. Он милый человек, хорошим, добрый, но у него «дрянная жизнь из-за матери». Возвращаясь к описанному нами диалогу, мы обнаруживаем тесную ассоциацию между отцами и возлюбленными и готовность, с которой девочки заменяют одного другим. Кровосмесительные чувства к от и у замешаются. У Берты это проявляется, когда она признается и чувстве вины, которое не дает ей приласкать своего возлюбленного в присутствии отца. Она смутно ощущает интерес своего отца к себе и свои интерес к нему и физический контакт с другим мужчиной в его присутствии является вызовом и сексуальным отвержен и см отца. Она боится его ранить и страдает из-за его злости, которая за этим последует. Для, Лидии, с другой стороны, более характерен нарциссизм, и они в меньшей степени озабочена тем, какое действие производит на окружающих. Она не сдерживает себя в проявлениях. Она невольно обнаруживает свой интерес к пенису, который сразу же распознает Паула. Когда ей говорит об этом, она яростно отрицает. Лидия тоже обнаруживает аутистический характер, когда говорит, что мальчики не действуют на нее так, как на других девочек. Описание Ревой реакции ее отца на то, что она видится с матросами, обнаруживает его отношение к дочери. Достаточно интересно, что она подводит итог, говоря: «Я не собираюсь за них замуж», что означает: «Моему отцу не следует бояться, что я выйду замуж за кого-нибудь из них, я выйду замуж за него». В свете основной проблемы девочки - заменить свою мать -это утверждение значительно. Сексуальная запуганность Паулы и ее сильный интерес к пенису помогают ей распознавать подобные желания у Лилии, она сразу же узнает и интерпретирует бессознательное Лидии. Оли также понимает смысл оговорки. Оба эти утверждения вызывают отклик у Паулы. Своим сидением на коленях у Джима Паула выражает свой главный детский интерес к понимание; значительности секса, а также свой инфантильный характер. Но, кроме того, здесь присутствует элемент обольщения отца. Девочка сильно увлечена своим отцом, более добрым из родителей, и, сидя на коленях у Джима в его присутствии, она хочет вызвать его ревность, что ей и удается. Терапевт пытается стимулировать девочек на дальнейшее исследование своих кровосмесительных побуждений, спрашивая, почему они боятся своих отцов. Паула блокирует эту тему, так как ее привязанность к отцу делает необходимым видеть его в лучшем свете, и она распространяет ответственность также на мать. 281 Дискуссия Данная запись группового интервью девочек-подростков весьма типична, когда существует сильный конфликт между Эдиповыми побуждениями и нормальными сексуальными интересами. Мы видим зависимость девочек от родителей и желание их смерти. Это совершенно ясно в случае с Паулой, но менее очевидно у других. Следует отметить легкий катарсис, свободные ассоциации, ассоциативное мышление и низкий уровень сопротивляемости. Девочки исключительно свободны от «стыда» и обнаруживаемые ими «дурные» импульсы не встречают неодобрения. Во всех обсужденных здесь проблемах явно продемонстрирована идентификация; эмоции выражаются не только в словах, но и в поведении. Девочки выступают в роли терапевта друг для друга, давая ясные, а иногда и глубокие интерпретации бессознательных мотиваций. В таком типе беседы от терапевта требуется немного, так как терапевтический процесс идет без ее участия. Терапевт останется пассивным, но в нужное время заостряет на чем-то внимание, чтобы помочь пациентам перейти к следующей догадке и развить катарсис. Выражение враждебности девочек к своим родителям стало возможным на этом занятии благодаря замещению объекта либидо, облегченному приятием, безопасностью и симпатией девочек друг к другу и к терапевту. Спотниц*, анализировавший основные тенденции бесед с данной группой девочек-подростков, нашел, что они мотивированы, по крайней мере частично, двумя силами, «Силами, направленными на то, чтобы сплотить группу, и силами, направленными на ее раскол и разъединение», причем эти силы едины. Они представляют собой эмоциональные побуждения, связанные с «репродуктивной констелляцией», которой противодействовало чувство неадекватности у девочек как у потенциальных матерей. Спотниц характеризует последнее как «констелляцию неадекватности». Он обнаружил, что «примерно после двух лет (групповой) терапии проявилась тенденция к переносу интереса от детей и того, откуда они берутся, к их рождению и заботе о них». Эти изменения произошли потому, что девочки обнаружили, «что многие из их неадекватностей были лишь воображаемыми и основывались, в первую очередь, на социальном неодобрении. По мере же того, как они научились относиться терпимо к неодобрению группы и понимать себя, многие неадекватности превращались в достоинства, а другие постепенно исчезали». Я думаю, что для данной группы девочек именно этот анализ был очень эффективным.
* Hyman Spotnitz, “Observations of Emotional Currents in Interview Group Therapy with Adolescent Girls”, Journal of Neurosis and Mental Diseases, November, 1947 г. Из статьи, представленной на IV ежегодной конференции американской группы терапевтической ассоциации 282
Заключение При составлении этой книги нами руководило стремление представить историю психоанализа на примере случаев из практики тех, кто внес наиболее значительный вклад в ею развитие. Изучение этих случаев открывает, кроме всего прочего, замечательное разнообразие психоаналитически* подходов к пациенту и показывает, что психоанализу не свойственна строгая ортодоксальность, К сожалению, для тех, кто стремится получить единственный и однозначный ответ в этом неоднозначном мире, нет ни одного психоаналитика, который бы считал свой ответ приложимым к своим пациентам. Напротив, современный квалифицированный аналитик позволяет себе значительную свободу в обращении с теориями и техниками, созданными различными направлениями, так как стремится прежде всего решить непростую терапевтическую задачу. Развитие психоанализа можно изучать, пользуясь различными ориентирами. Можно рассматривать его, например, в свете движения от биологически ориентированной теории Фрейда и усиливающейся социальной ориентации у Салливана и Хорни или в свете смешения основного внимания с подробного изучения ранней детской травмы к последующего изучения симптомов у взрослого человека в связи с этой травмой - на работу с целостным индивидуумом". Но одна из основных трудностей в использовании таких удобных схем вызвана замечательным свойством мышления Фрейда. Благодаря широте понимания им человеческой психики, Фрейд предвосхитил почти все значительные нововведения и течения в психоанализе. И хотя нельзя отрицать того, что в своей практике он уделял внимание преимущественно биологические в своей основе влечениям, он всегда понимал и подчеркивал необходимость изучения индивидуума в целом, включая его социальное окружение. При чтении описания этих случаев невольно создается впечатление, что роль аналитика меняется; от холодного, объективною наблюдателя в антисептической атмосфере клинической нейтральности к личностно вовлеченному участнику события анализа. Манера письма Фрейда и его ранних последователей (Абрахама, Ференци) навевает образ психического хирурга, беспристрастно описывающего исследование душевных заболеваний своих пациентов, В теории они особо подчеркивают аналитическую анонимность, так чтобы пациент видел в аналитике чистый экран, на который проецируются эго искаженные эмоции Однако эта объективность, которой сам Фрейд гордился, по крайней мере, до некоторой степени кажущаяся, а не реальная. Даже такой критический автор, как Джозеф Уортис («Фрагменты анализа с Фрейдом»), приписывает Фрейду «мягкость, вдумчивость и дружественность» в отношении с пациентом. С другой стороны, Линднер, считающий себя фрейдистом, подчеркивает, что работает в тесном эмоциональном и человеческом контакте с пациентом, как это делает, например, отошедший от психоанализа Салливан. Решающее различие в подходах заключается б том, что характер отношений Фрейда со с ной ми пациентами скорее обусловливался самой его личностью, чем являлся обдуманной манерой, основанной на теоретическом убеждении, От других ферм терапии психоанализ отличается, прежде всего, тем качеством, что представляет собой осознанно личностную по своему существу форму лечения психических заболеваний. Его провал или успех зависит от характера взаимоотношений между психоаналитиком и его пациентом и их обоюдной способности к общению друг с другом. Хотя, без сомнения, эти отношения всегда являются значимым фактором во взаимодействии того, кто лечит, и того, кто поражен недугом, только в психоанализе этому фактору приписываемся целительная сила. Думаю, что по поводу этого принципа возможно согласие между психоаналитиками практически всех школ. В настоящее время большое число психоаналитиков различных теоретических ориентации стремятся к максимальной личностной вовлеченности в отношения со своими пациентами как к сознательной терапевтической стратегии. 285
При таком взгляде на положение дел мне кажется возможным указать одно объединяющее положение во всех психоаналитических теориях. Практически все аналитики согласны с тем, что важнейшей одиночной причиной психического расстройства является отсутствие благоприятствующей росту любви и принимающего отношения к индивидууму в его развитии; поэтому они видят задачу аналитика в том, чтобы стать тем, кто должен восполнить этот недостаток в форме глубокого понимания. Эта любовь не должна быть эксплуативной, собственнической или чрезмерной обезоруживающе защитительной, она должна принять форму признания и понимания. Если мы подходим к развитию психоанализа с этой позиции, то нетрудно видеть, что пациенты Фрейда получали необходимую им любовь в форме понимания и принятия некогда отвергаемых эмоций и фантазий половой любви и ненависти: впоследствии благодаря Адлеру стали приемлемыми в человеческом смысле соревновательность и желание доминировать, благодаря Салливану и Хорни -разнообразие способов, посредством которых индивиды взаимодействуют друг с другом в обществе, а благодаря Юнгу - различные аспекты индивидуального бытия. Наконец Роджерс попытался пойти еще дальше и не ставить между собой и своими пациентами теорию личности, но позволить им широчайшую свободу самовыражения, стремясь к сочувствующему единению с ними. Все эти мыслители, внесшие творческий вклад в психоанализ, основывали свой подход на замещении строго критического суждения усилиями принимать и понимать. Важной формой развития психоаналитической практики со времени Второй мировой войны стал быстрый рост 286
групповой терапии или группового психоанализа, как некоторые предпочитают его называть для того, чтобы указать, что, по их мнению, здесь возможно достижение не менее глубокого понимания, чем в индивидуальном анализе. В групповой ситуации психоаналитик вовлекается в максимально возможное участное отношение к своим пациентам. Он уже не может укрыться в безличном и недоступном взгляду положении за кушеткой, но вынужден обнаруживать себя как живое, чувствующее существо, глубоко вовлеченное в ту человеческую драму, которая происходит на его глазах. Его пациенты могут наблюдать за ним в его взаимодействии с другими со стороны, и он, в свою очередь, точно так же может наблюдать со стороны их взаимодействия с другими. В группе психоаналитик лишается значительной части своей магической власти, у него не остается выбора: он должен принять и те ограничения, и ту силу, которыми располагают все члены группы. Следует признать, что группа представляет собой лучшую среду для того, чтобы наблюдать пациента в ситуации настолько приближенной к реальной жизни, насколько позволяет обстановка учреждения и институциональной практики. Именно атмосфера группы дает аналитику возможность изучать взаимодействие индивида и группы и то, как это взаимодействие влияет на выздоровление или усугубляет патологические проявления. Возможно, благодаря этой работе мы сможем способствовать не только пониманию того, как помогать индивидам жить и работать в обществе, но также созданию общества, в котором будет появляться меньше индивидов с нарушенной психикой. Знаменитые случаи яз практики психоанализа Сборник Зав. Редакцией Т.А. Янковенко, редактор Е.О. Баньковская, худ. Редактор Л.М. Козеко Техническое редактирование и компьютерная верстка Л.Ф. Красношапка Набор С.Н. Абрамова, корректор Н.Б. Мурченко Лицензия ЛР № 090069 от 27.12.93 Сдано в набор 12.10.94. Подписано в печать 19.01.95 Формат 84x108/32. Бумага типографская. Гарнитура Таймс. Печать офсетная. Усл. печ. Л. 15,12. Уч.-изд. Л. 13,70 Тираж 10000 экз. Заказ 5-68
Москва 3-я Тверская-Ямская, 11/13 АОЗТ «Книга» 254655, ГСП, Киев-53, Артема, 25 288 жүктеу/скачать 1.3 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|