А. Г. Алексаха введение в прогрессологию теоретические проблемы экономической истории

До начала второго тысячелетия ни одна из европейских групп резервуаров не была изолирована от вторжений извне. Средиземноморские резервуары страдали от набегов арабов. В IX в. они захватили Кипр, Сицилию, Сардинию, Корсику, Юг Италии, грабили Неаполь и Рим. Закрепившись в Провансе арабы проникали вверх по Роне в Альпы и грабили торговые караваны в альпийских долинах и на перевалах. Постоянным набегам арабов подвергалась также Южная Франция.

Венгры в конце IX в. прошли через все Северное Причерноморье от подножий Южного Урала на Запад. По этому степному коридору ранее прошли гунны, авары и многие другие кочевые племена. В 906 г. венгры захватили Паннонию и начали отсюда опустошительные набеги за Рейн и Рону, появляясь у стен Парижа. Много раз они грабили Италию. Но особенно тяжелыми были венгерские походы на Германию. Много раз венгры уводили отсюда многочисленных пленников и увозили огромную добычу.

Северо-западные регионы Европы сильно пострадали от набегов норманнов. Норвежцы опустошали берега Шотландии и Ирландии, датчане захватили значительную часть Англии, грабили побережья Франции и Германии.

Набеги арабов и венгров прекратились в конце X – начале XI вв. Викинги прекратили свои набеги к середине XI века. К этому времени становится очевидным особое положение Европы, особенно ее западной и южной частей, по сравнению с все остальным миром.

Различие состояло в том, что Западная и Южная Европа была отделены от мира кочевых народов с юга Средиземным морем, а с востока мощным массивом земледельческих народов Центральной и Юго-Восточной Европы. Почему это имело столь большое значение для прогресса? Дело в том, что кочевые народы принципиально отличаются от земледельческих. При достижении критической плотности, как отмечалось выше, любой народ избегает интенсификации хозяйства из-за действия закона Бозеруп, т.е. снижения производительности труда. Однако, рано или поздно население все же делает выбор в пользу интенсификации. Кочевое же скотоводство, в отличие от земледелия, практически не имеет возможностей для интенсификации. Поэтому кочевые скотоводы могут лишь перейти к земледелию, что для них было далеко не всегда возможно так как земледелие в местах обитания кочевников, по природным причинам, был либо совсем невозможным, либо весьма малоэффективным, земли же удобные для земледелия были уже все заняты. Кочевое скотоводство таким образом представляло собой экономический тупик.

Кочевые скотоводы занимали огромный пояс Евразийских степей и на притяжении всего анализируемого периода вдоль периферии этого пояса переходили к земледелию отдельные кочевые народы. Но сам пояс по-прежнему занимало население занятое кочевым скотоводством. Для них, остающихся кочевниками, достижение критической плотности могло быть устранено лишь неэкономическим путем – миграцией, что влекло за собой военные походы. Снижение уровня потребления, а оно у кочевников в соответствии с их уровнем развития находилось на грани биологического предела, означало для кочевого сообщества вымирание от голода. Войны между кочевым населением были войнами на истребление. Нечто подобное имеет место и между сообществами охотников и собирателей. Там также при достижении критической плотности начинаются бесконечные войны всех против всех. В качестве примера можно привести индейцев Америки, как Северной так и Южной. Племена постоянно враждовали друг с другом, вели почти постоянные войны, не считая экспедиций за скальпами. Но для земледельческого населения охотники и собиратели никогда не представляли такой опасности как кочевники, потому что кочевые народы были конными войнами, что уже было преимуществом. Кроме того, кочевники имели исключительно высокие боевые качества, что было следствием исключительно высокого критического коэффициента, действующего в особых условиях о которых я говорил выше. Далее, кочевые народы обладали невиданной для всех прочих хозяйственных типов степенью мобилизации – все мужчины, способные носить оружие, были войнами, у многих племен воевали и молодые женщины. Стоило начаться набегу, все воины данного сообщества отправлялись в поход. Земледельцы же, несмотря на численный перевес, очень редко могли столь быстро мобилизовать войска значительно превосходящие по численности войска кочевников. История не знает примеров, чтобы земледельческие народы на протяжении нескольких сотен лет совершали набеги на соседей. Например, когда наполнились резервуары обитания скандинавских народов, викинги своими походами нагоняли страх на всю Европу. Как воины они в то время не имели себе равных, что свидетельствует о сильнейшем давлении критического коэффициента, которое скандинавы испытывали у себя на родине. Не случайно детоубийство просуществовало у них до начала второго тысячелетия н.э. Вслед за боевыми отрядами в другие страны отправлялись переселенцы в первую очередь в Англию, Исландию, Гренландию. Как и должно было быть, места из которых преимущественно шла колонизация, (Юго-Западная Норвегия, Дания) в последующее время пережили длительный хозяйственный упадок. Значительная часть поселений была заброшена вплоть до IX в.[115, с. 40; 116, с. 64]. Ход развития событий очень напоминает то что происходило в Греции в XIII –XIV вв. до н.э. или в Германии в IV – V вв. н.э.

Однако, как не губительны были набеги викингов, они прекратились. Набеги же кочевых народов сами собой не прекращались никогда. Единственный случай когда это было возможно – это переход данного кочевого народа к земледелию. Например опустошительные набеги венгров прекратились только тогда, когда они в конце IX в. перешли к земледелию. Вместо народа, постоянно совершающего набеги на соседей, венгры стали частью пояса Центрально- и Восточноевропейских народов, защищающих Западную Европу от кочевников, стоит вспомнить хотя бы монголов и турок.

Поэтому жители всех регионов, находящихся в пределах досягаемости набегов кочевых народов находились в совершенно иных условиях, чем те, кто жил в безопасном удалении от них. Соседство, даже отдаленное, со степью влияло как на скорость, так и на формы в которых реализовывался прогресс. Зоны обитания кочевников превращались в своего рода «черные дыры», прогресс в которых был невозможен, так как невозможна была интенсификация сельского хозяйства. Поэтому свои постоянные войны с земледельцами кочевники вели методами, соответствующими их уровню развития, то есть с крайней жестокостью, что не могло не оказать влияния на развитие земледельцев. Прежде всего речь идет о постоянной убыли населения в результате этих набегов, что, в соответствии с предлагаемой моделью, останавливало прогресс.

Далее, фактор внешней угрозы, созданный опустошительными набегами кочевников, способствовал возникновению сильной центральной власти. Именно это мы и наблюдаем во всех государствах, соседствующих с кочевыми народами. Например, Византийская империя даже в периоды повсеместной феодальной раздробленности в Европе практически постоянно имела сильную центральную власть. Из стран Центральной и Восточной Европы Германия и Италия почти не имевшие контактов с кочевниками, все средневековье оставалась раздробленными. Польша, подвергавшаяся некоторое время набегам кочевников, была единым государством, хотя и со слабой центральной властью, в то время как Россия, постоянно воевавшая с кочевниками вплоть до XVII в., имела очень сильную, деспотическую центральную власть по восточному образцу. Вряд ли можно считать, что такая власть, преждевременно возникшая, могла способствовать прогрессу. Скорее наоборот.

Таким образом, страны Центральной и Восточной Европы отделяли Западную Европу от мира кочевых народов и это был один из факторов, который способствовал опережающему развитию этой части мира. Однако основным фактором была сравнительно с другими регионами меньшая емкость резервуаров сообществ народов, населявших Западную Европу. Уже к X в. Западная и Южная Европа в своем развитии существенно обогнали все остальные районы земного шара. Такой вывод можно сделать, в частности, на основании уровня производства вооружений. Нигде в мире не умели делать доспехи такого качества, а если и умели, то нигде их не делали в таком количестве. Рыцарское вооружение было распространено только в Южной и Западной Европе. Даже в центральной и особенно восточной Европе ничего подобного не было. Это свидетельствует о накоплении значительных масс населения в западных и юго-западных европейских резервуарах и достижении тут уровнем развития и критическим коэффициентом значительной величины.
4.2. Первая общеевропейская волна роста населения.
Действительно, начиная с XI века население южной и западной Европы стабильно растет [117, сс. 19–20]. Следствием роста населения стал росте цен на сельскохозяйственные продукты. Цены на пшеницу и другие зерновые культуры в это время имели устойчивую тенденцию к росту [118, с.166] Цены в Западной и Юго-Западной Европе начали расти с конца двенадцатого века и этот рост продолжался более столетия [117, с.17]. Этот рост цен дал основания многим ученым говорить о средневековой революции цен. Разумеется рост цен не был прямолинейным и однонаправленным, но очевидная тенденция к росту наблюдается.

Некоторые ученые объясняют рост цен увеличением количества денег в обращении. Однако этому утверждению противоречит тот факт, что цены далеко не на все товары росли с одинаковой скоростью. Быстрее всего росли цены на продукты питания, дрова, древесный уголь, и сельскохозяйственное сырье, в то время как цены на ремесленные изделия существенно отставали [117, сс.21–22]. Если бы дело было в увеличении денежной массы, цены бы росли на все товары примерно одинаково. Кроме того обнаружена четкая зависимость между ростом населения и ростом цен [117, с.20, рис 1.04].

В этой связи важным представляется вопрос о механизме воздействия роста населения на рост цен. Как полагают некоторые ученые, этот механизм состоял в так называемой инфляции спроса [117, сс.20–21]. То есть рост количества людей предполагает соответствующее увеличение количества предметов потребления, что означает увеличение спроса на эти товары. Увеличение же предложения не успевает за растущим спросом и цены начинают расти.

Однако эта точка зрения не позволяет объяснить рост цен во всех деталях. Хорошо известно, что несбалансированность спроса и предложения явление временное и в достаточной перспективе спрос и предложение достигают баланса. Это значит, что при прекращении роста населения цены должны были бы вернуться к прежнему уровню. Однако этого не происходит. Когда рост населения прекращался, цены почти всегда стабилизируются примерно на достигнутом уровне.

Более полно наблюдаемую картину роста цен при росте населения можно объяснить исходя из предлагаемой модели. Рост населения особенно при достижении им критической плотности повышает спрос именно на продукцию сельского хозяйства и топливо, в то время как предложение этих товаров ограничено действием закона Бозеруп. Поэтому цены на сельхозпродукцию растут. Достижение населением критической плотности, напротив, углубляет разделение труда и в результате этого предложение ремесленных товаров возрастает. Поэтому цены на ремесленные товары отстают от цен на сельхозпродукцию. Далее, рост населения, как мы неоднократно отмечали выше, ведет к интенсификации сельского хозяйства, если возможности для этого не исчерпаны. Интенсификация же сельского хозяйства, согласно закона Бозеруп ведет к падению производительности труда, то есть для получения единицы продукции нужно больше труда. Очевидно, что это должно увеличить стоимость данного товара. Таким образом в росте цен на продукцию сельского хозяйства находит свое стоимостное выражение закон Бозеруп. Поэтому после сбалансирования спроса и предложения, цены остаются на достигнутом уровне, так как выражают возросшие издержки на производство товаров.

Кроме того, что рост населения вызывает рост цен на сельхозпродукцию, он вызывает рост цен на землю. Механизм этого роста цен прост – рост плотности населения означает уменьшение предложения земли, причем предложение снижается навсегда, в то время как спрос увеличивается.

Как и следовало ожидать в анализируемый период роста населения цена на землю росла, особенно в районах где сельское хозяйство и раньше было наиболее интенсивным. Например, в долине Мозеля с середины XII в. до середины XIII в. цена земли выросла на 41%, а во второй половине XIII еще на 21% [119].

Заполнение резервуаров в Европе в XII – XIV вв. имело одну очень важную особенность – в большинстве резервуаров имелись значительные резервы пустующих земель. Вследствие этого процесс заполнения резервуаров продолжался очень долго - примерно с X–XI вв. до середины XIV в. В течение этого периода население осваивало новые земли и таким образом поднимало критическую плотность на нужную высоту, то есть увеличивало емкость резервуаров. Это позволило избежать интенсификации земледелия в той степени, как этого можно было ожидать при подобном росте населения. Поэтому в этот период цены росли довольно медленно. По оценке Постана рост цен в период между 1225 и 1345 гг. продолжался со скоростью 0,5 процента в год [120, с.275]. Другой важной особенностью роста цен было то, что цены росли по-разному в разных странах. Быстрее всего цены росли в Италии, умереннее во Франции и Англии и медленнее всего в Северной и Восточной Европе [121, сс.27–41]. Причина этого заключалась в том, что резервы пустующих земель были неодинаковы в разных группах европейских резервуаров – они были минимальными в средиземноморской группе, значительными на северо-западе и максимальными в центре и на востоке Европы. Поэтому и все процессы, связанные с заполнением резервуаров происходили в Европе не одновременно – ранее и сильнее всего на юге, затем на северо-западе, и позднее всего и в самой слабой форме в центре и на востоке.

Заполнение резервуаров имело своим результатом попытку снизить критическую плотность – предпринять экспансию. Она была осуществлена в форме крестовых походов – как результат определенного уровня развития. Но это мало что дало, поскольку перелив значительных масс населения в те места, которые избрали своей целью крестоносцы, был практически невозможен.

Основным результатом роста населения стала внутренняя колонизация. Именно этим объясняется сравнительно медленный рост цен в этот период. Действительно, внутренняя колонизация позволяла избежать пропорциональной росту населения интенсификации земледелия. Рост населения приводил к снижению уровня потребления и вынуждал приложить дополнительные усилия для расчисток. Вновь освоенные площади позволяли прокормиться большему количеству населения, что приводило к его дополнительному приросту до нового заполнения резервуара. Таким образом процесс шел циклично, все более раздвигая границы освоенных земель до пределов возможного. Существует представление, что вначале создавались возможности для роста, а потом осуществлялся сам рост. Например, появлялись некие усовершенствования орудий труда, сельскохозяйственных технологий и т.д., а лишь потом население начинало расти. Но те усовершенствования, которые произошли в ходе колонизации – использование более совершенной упряжи для тяглового скота, замена волов лошадьми, внедрение трехполья, повышение норм высева, улучшение ухода за посевами, увеличение применения удобрений – появились после начала массовой колонизации и сельскохозяйственного подъема [122, с. 648; 123, с. 220; 124, с. 209]. Показательно, что демографический подъем начался до колонизации еще в IX в.[125]. То, что рост населения послужил причиной колонизации признано многими учеными [118, с.292; 120, сс. 16–29; 126, с. 116; 127, с. 123].

Пик внутренней колонизации приходится в Юго-западной Европе на XI-XII вв., в Западной на XII-XIII вв., а в Центральной и Восточной – на XIII-XVI вв. Как видно, такая хронология соответствует росту цен и также вполне объяснима с той точки зрения, что внутренняя колонизация была обусловлена заполнением резервуаров. Там, где эти резервуары имели меньшую емкость, там она и начиналась и завершалась быстрее. Принципиальное значение имеет и характер колонизации. Очевидно, что не одно и то же выжечь и свести лес или провести осушение заболоченных земель. Например в Италии, где колонизация началась едва ли не раньше всего в Европе – с X в., а на юге и того ранее, основной массив земель был освоен именно за счет осушения. Именно поэтому, как отмечалось выше, рост цен был наиболее быстрым в Италии и именно это было признаком того, что Италия становилась в это время самым передовым регионом Европы.

Наибольшие массивы сельскохозяйственных земель, освоенных в результате осушения, образовались в Нидерландах, Англии и Северной Италии – наиболее передовых регионах Европы. На юге Италии свободных земель было очень мало и колонизация началась тут раньше всего и очень быстро закончилась. Основной размах колонизации в Италии приходился на конец XI – начало XIII вв. и был связан с осушением и орошением земель. Ранее всего осушительные работы начались в большом объеме там где емкость резервуаров была меньшей – в X – XII вв. в Умбрии, Тоскане и особенно в Лигурии. Но главный объем освоенных земель пришелся на XIII в. в бассейне реки По – самом большом итальянском резервуаре. Часть земель тут приходилось осушать, а часть, напротив, орошать. Вплоть до XVI в. итальянские орошаемые поля и луга представляли предмет удивления приезжих из других европейских стран [128, сс. 55–56].

Осушительные работы были также основным средством освоения земель и в Нидерландах. Высокий критический коэффициент вынуждал осваивать даже самые неудобные земли. Во Фландрии эти работы начались еще в XI в. [129, с. 251]. Вскоре осушительные работы начались в Голландии, Зеландии, Фрисландии [130, сс. 433,434]. Однако основной размах осушительные работы приобрели здесь после 1200 г., поскольку в это время нидерландские резервуары заполнились и начался ускоренный экономический рост.

В отличие от этих стран во Франции новые земли осваивались в основном за счет сведения лесов, поскольку французский резервуар отличается большой емкостью. Колонизация тут началась с X в., но, видимо, большая часть земель была освоена в XII – начале XIII вв. Ранее всего, с середины X в., началась колонизация на юге Франции. Емкость резервуаров тут была значительно меньше чем на севере, так как большую часть северной Франции занимает Парижский бассейн, отличающийся очень большой емкостью. Южная же часть Франции в основном состоит из холмистых местностей и плоскогорий, а на значительной территории довольно высоких гор. Известно, что средняя высота Центрального массива лишь на 300 метров ниже средней высоты Пиренеев. Кроме этого на юге климат несравненно более сухой и жаркий, а почвы значительно беднее. Поэтому колонизация началась тут раньше и закончилась намного быстрее чем на севере.

В Англии колонизация началась позже, в XII-XIII вв. В XI в. наиболее освоенным районом была Восточная Англия. В ходе колонизации площадь обрабатываемых земель увеличилась тут незначительно, на 7-8% [128, с. 56]. Однако в XII-XIII вв. огромные площади были освоены в Фенах, прибрежных районах Эссекса, норфолкских и кентских маршах [131, с 36]. Осушение болот в больших размерах происходило также на юго-западе Англии. Лесные массивы вырубались практически везде. Но наибольшие изменения при колонизации произошли на севере Англии. После событий 1069 г. север был опустошен. В конце XI в. средняя плотность населения мало где превышала 5 человек на квадратную милю, а кое-где равнялась нулю [132, с. 430].

Природные условия и величина критического коэффициента определяли характер и результат колонизации. Во Франции в результате колонизации площадь обрабатываемой земли возросла на 15% [133, с. 119 ]. В Англии площадь освоенных земель в результате колонизации выросла на 50% [134]. Очевидно, что во Франции свободных земель было гораздо меньше чем в Англии. Кроме того, равные объемы освоения земли в разных странах не предполагает равной величины критического коэффициента. Иначе говоря, земли могут быть освоены, но использоваться могут с разной интенсивностью, ведь согласно закону Бозеруп, земледелец стремиться к менее интенсивному использованию земель. Лишь постепенно рост население вынуждает интенсифицировать использование земель.

Совершенно иначе шло освоение новых земель в Германии и Испании. Тут колонизация была главным образом не внутренней, а внешней. Рост население стимулировал экспансию на земли соседей. И германские и испанские государства имели соседей, которые не обладали таким же давлением населения внутри своих резервуаров. В результате, как это и предусматривает первый закон резервуара, произошел прорыв стенок резервуаров и население излилось на менее плотно заселенные земли. Это на века повлияло на судьбы этих стран.

Старая Германия – это преимущественно горные районы, имеющие небольшую емкость резервуаров. Некоторое исключение представляет собой долина Рейна и его притоков и северные районы, расположенные на Северо-Германской низменности. В районах старой Германии колонизация наиболее интенсивно шла в XI–XIII вв. Осваивались земли на горных склонах, сводились леса, в долинах рек и на приморских низменностях севера осушались болота, хотя объем осушения был намного меньше чем в Англии или Нидерландах. Район долины Рейна и его притоков стал самым передовым в Германии. Тут выращивались наиболее интенсивные культуры, раньше всего и в больших масштабах выращивались виноград и технические культуры. Со второй половины XII в. и до начала XIV в. началось массовое переселение населения на территорию к востоку от Эльбы. К концу колонизации немцы составляли 50% населения Бранденбурга, Мекленбурга, Рюгена, Померании и Пруссии и 15% населения Силезии. Кроме того значительное количество немецкого населения переселилось в Польшу, Чехию, Моравию и далее на восток. Переселение неизбежно должно было понизить критический коэффициент на землях старой Германии. В результате начиная с середины XIII в. в Старой Германии колонизация повсеместно прекратилась. И это не удивительно, ведь после столь значительного увеличения площади Германия очень долго заполняла вновь образовавшийся, колоссальный по емкости резервуар. Занять земли вовсе не означало заполнить новый резервуар с той же плотностью, которая существовала в Старой Германии. На новых землях участки крестьян были в среднем в 2 – 4 раза больше чем на старых землях. Кроме того оставалось много незаселенных мест, покрытых лесом, заболоченных, которые ждали новой колонизации. Все эти процессы выразились в том, что Германия превратилась в страну, которая не отличалась передовым развитием, в отличие от Нидерландов или Англии. Хотя внутри Германии, районы старого заселения были, и еще долго оставались, передовыми по сравнению со вновь заселенными.

Подобные процессы происходили и на Пиренейском полуострове. Оттесненные в результате арабского завоевания на север и северо-запад, христианские государства оказались в более выгодном положении, чем возникшие на новых территориях мусульманские. На севере и особенно северо-западе существующие резервуары хотя и невелики, но обладают значительной емкостью, так как климат тут влажный. В результате этого они наполнились значительно быстрее чем те, которые были расположены на юге и востоке полуострова. Именно давление населения вызвало Реконкисту. Этому давлению к тому же непосредственно противостояли резервуары засушливого плоскогорья Месеты, население которых занималось преимущественно скотоводством. Движение населения с севера на юг продолжалось не только в ходе Реконкисты, но еще несколько веков спустя. Однако испанский резервуар имел несравненно меньшую емкость чем немецкий, что и обусловило специфику развития Испании, к которой мы еще вернемся.

Итак, в течение X – первой половины XIV вв. в большинстве районов Европы наблюдался интенсивный рост населения. Во Франции количество населения с 1100 по 1200 гг. выросло с 6,3 млн., до 9,2 млн. человек [130] . Вряд ли можно быть уверенным в точности этих цифр, но, по-видимому можно считать достоверным что за сто лет наиболее активной колонизации население выросло в полтора раза. К 1340 г. то есть к началу «черной смерти» население Франции достигло 19 млн. человек [135]. В Англии же с 1086 по 1377 гг. население выросло с 1,25 млн. человек [118, с.561] до 4,5-5 млн. человек [128, с. 125] то есть увеличилось за немногим менее чем 300 лет примерно в 4 раза. Население Германии с начала X в. к концу XIII в. увеличилось с менее чем миллиона до 12-15 млн. человек [127, сс. 12,13; 136, с. 255]. Рост населения Германии был несравненно большим, чем в других европейских странах потому, что увеличение населения происходило главным образом за счет захвата новых малонаселенных земель.

В Англии ситуация была иная. В период до начала колонизации так же наметилась тенденция замены барщинных повинностей оброком, однако с конца XII в. процесс принимает противоположный характер – феодалы не только восстанавливают барщину там, где она была раньше, но вводят ее и для остававшихся до того свободных от барщины крестьян. Многие лично свободные крестьяне в этот период оказываются закрепощенными. Приблизительно в последнюю треть XIII в. феодалы вновь «продают» барщину крестьянам, то есть заменяют ее денежным оброком.

В чем причины этих зигзагов развития? Дело в том, что Англия в отличие от Франции была относительно слабо заселенной страной. Англия начала заселяться сравнительно поздно, чему способствовало ее островное положение. До начала колонизации основная масса населения была сосредоточена на юго-востоке, хотя и тут были значительные массивы сравнительно легко колонизируемых земель, а северная часть страны была, как уже говорилось выше, местами совсем пустынна. Однако видимо к концу XII в. субрезервуары на юго-востоке оказались заполненными. Об этом свидетельствует рост хлебных цен, пик которого пришелся на конец XII начало XIII вв. [137]. Заполнение субрезервуаров вызвало начало колонизации. В ходе ее для крестьян открылись большие возможности для получения новых земель, особенно в слабо освоенных землях севера. Но главное – это экспорт хлеба, вызванный ростом цен на хлеб на континенте. Эти обстоятельства потребовали от феодалов прикрепления крестьян к земле и усиление барщины. Полученное за счет барщинного труда крепостных на домене зерно феодалы с большой выгодой для себя продавали купцам для вывоза на континент. Ситуация, при которой внешний спрос на зерновые усиливает крепостничество, является типичной. Впрочем в Англии эта ситуация просуществовала недолго. Причина этого состояла в очень быстром росте населения. Как уже отмечалось выше, прирост земель во время колонизации составил примерно 50%, а население за тот же период выросло примерно в 3 раза. Это обстоятельство привело к тому, что в потреблении зерновых определяющим стал внутренний спрос, хотя Англия еще долго экспортировала зерно. Рост критического коэффициента привел к тому, что барщина в последней трети XIII вв. вновь начинает заменяться денежным оброком.

В Германии с конца XII – начала XIII вв. также начинается процесс замены барщины денежным оброком. Однако в отличие от Франции этот процесс шел медленно и вовсе не имел всеобщего характера. В силу огромной площади и разнообразия конкретных условий в зависимости от того насколько наполнились местные субрезервуары в одних местах Германии феодалам было выгодно перевести своих крестьян на оброк, в других сохранялись барщинные отработки. В землях, колонизируемых за Эльбой, преобладал денежный или реже продуктовый оброк. Тут феодалы были заинтересованы в привлечении колонистов на свои земли и поэтому создавали для них льготные условия.

Характерно, что на Пиренейском полуострове, где в ходе Реконкисты феодалы также были заинтересованы в привлечении крестьян на завоеванные у арабов земли, положение крестьян было относительно неплохим. Тут также преобладал оброк и крестьяне имели значительную свободу переселения.

В целом период быстрого роста населения в XI – XIV вв. был периодом быстрого развития сельского хозяйства, внедрения новых культур, прогресса общества в целом. Ускорение развития как следствие заполнения резервуаров прежде всего вело к углублению разделения труда. Именно поэтому во всех странах южной и западной Европы период роста населения и колонизации совпадает с ростом и развитием городов. Прежде всего быстрый рост городов начался в Средиземноморской группе резервуаров, что является следствием действия второго закона резервуара. В Италии подъем городов начался еще в IX в., в Южной Франции – в X в. Несколько позднее, в XII в., начался подъем городов на средиземноморском побережье Каталонии. В северо-западной Европе, в соответствии со вторым законом резервуара, подъем городов в целом начался позднее, чем на юге – в Нидерландах, северной Франции и Западной Германии – в XII в., в Англии – со второй половины XIII в. Англия в общем отставала от других резервуаров Северо-запада в экономическом развитии, что было следствием ее островного положения. Города Центральной Европы развивались значительно медленнее.

В соответствии с третьим законом резервуара заполнение резервуара сопровождается ростом социального напряжения. Форма, в которой это напряжение может быть выражено, зависит прежде всего от уровня развития населения. Как правило, основная масса населения воспринимает эту форму от представителей высших социальных страт. Для XI–XIV вв. превалирующей идеологией была религия, поэтому идеологической формой проявления недовольства для населения были ереси. Вместе с тем, ереси были проявлением возросшего уровня развития населения. Примечательно, что прежде всего ереси, в соответствии со вторым законом резервуара, появляются в Средиземноморской группе резервуаров – прежде всего в Италии, а позднее в Южной Франции. В Италии первые ереси появились во второй половине XI в. в городах Ломбардии. Во второй половине XII в.ереси появились в Южной Франции, причем их распространение приняло такие масштабы, что против них был направлен в 1209 году крестовый поход.

Вместе с тем следует отметить, что во время колонизации и роста населения в Европе практически не было крупных народых восстаний. Причина этого в том, что пока оставались резервы неосвоенной земли, критический коэффициент не поднимался настолько высоко, чтобы это вызвало массовые восстания.

В соответствии с первым законом резервуара, как мы уже знаем, постепенно формируются большие регионы, состоящие из групп резервуаров, имеющих сходные внутренние условия. Поэтому возникает определенная синхронизация роста населения внутри таких регионов. Этим и вызваны большие волны роста населения, охватывающие огромные площади, которые хорошо известны по европейскому материалу.

Из вышеизложенного следует, что большие группы резервуаров, сформированные действием первого закона резервуара, должны иметь свой эпицентр – резервуар, где рост начинается прежде всего и где критический коэффициент и уровень развития максимальны. Как свидетельствуют данные о росте цен, в течение XI–XIV вв. таким эпицентром в Европе была Италия.