Александр Богданов как политик, ученый, просветитель, основоположник методологии системного анализа

Александр Богданов как политик, ученый, просветитель, основоположник методологии системного анализа (часть текста)

Введение

1.1. Начало жизненного пути А. А.Богданов 28

1.2. А.А. Богданов-ученый-просветитель 35

1.3. А.А. Богданов-большевик 50

2.1. История философской полемики Г.В.Плеханова и В.И.Ленина против А.А. Богданова 77

2.2. Практические предпосылки идейных разногласий 94

2.3. За пределами ленинского большевизма: А. А. Богданов и группа «вперед» 114

2.4. «Отлучение» А.А. Богданова от просветительской и научной деятельности. Смерть Богданова 130
ГЛАВА 3. ИСТОРИЧЕСКАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ ОТКРЫТИЙ А.А. БОГДАНОВА

3.1. Всеобщая организационная наука (тектология) и ее основные закономерности 155

Жизнь Александра Александровича Богданова (Малиновского) (1873-1928), а также судьба его научных открытий доныне представляют собой один из наименее изученных феноменов отечественной истории XX века. Несмотря на отчетливый рост интереса отечественных и зарубежных исследователей к Богданову и его наследию, подлинное значение этого ученого, просветителя и политика для нашей страны, ее прошлого и будущего до сих пор не получило должного освещения.

Прежде всего, с 1974 г. и до настоящего времени в России не опубликовано ни одной монографии, полностью охватывающей жизненный путь Богданова: единственным произведением такого рода на протяжении четверти века продолжает оставаться книга А.А. Беловой «Александр Александрович Богданов» объемом лишь в 1,4 печатных листа. В дополнение к монографии Беловой в последние 15 лет вышли еще несколько крупных статей, в которых рассматриваются отдельные стороны деятельности Богданова. Несмотря на использование новых источников (прежде всего, архивных материалов), авторы этих работ в целом склонны придерживаться концепции, сложившейся еще в конце 1920-х – начале 1930-х годов. Согласно данной концепции, Богданов вступил в конфликт с Лениным исключительно вследствие философских разногласий, а влияние практической политики на это не столько мировоззренческое, сколько идеологическое противостояние признавалось несущественным. Вследствие такого подхода проблематика отечественных богдановедческих исследований с самого начала ограничивалась сравнительно узким кругом вопросов (преимущественно проблемами философии марксизма и внутрипартийной борьбы, оцениваемой с точки зрения официальной советской идеологии). Подобная оценка априори препятствовала комплексному изучению жизни и деятельности Богданова в сочетании с анализом его научных открытий.

Кроме того, взгляд на Богданова только как на философского оппонента Ленина способствовал тому, что созданная Богдановым всеобщая организационная наука тектология, представляющая собой не что иное, как первую в мире научную методологию системного анализа, была зачислена в разряд философских доктрин и определена как «еретическая богдановщина»¹, недостойная внимания советской науки. Подобная характеристика тектологии фактически исключала имя Богданова -основоположника метода системных исследований – из истории развития науки и техники XX века, и поэтому советская историография долгое время рассматривала создателя всеобщей организационной науки только как одного из многочисленных философов-ревизионистов. И лишь в конце 1960-х гг. было отмечено, что тектология описывает ряд закономерностей, считавшихся неотъемлемой частью кибернетики и теории систем – научных концепций, появившихся значительно позже всеобщей организационной науки и оказавших революционизирующее воздействие на развитие наук о природе и обществе. Половинчатый характер данного вывода способствовал тому, что главное научное открытие Богданова, не имевшее аналогов нигде в мире, было оценено лишь как «гениальное предвидение» некоторых элементов гораздо более поздних методик исследования, т.е. как случайное угадывание, своеобразный научный курьез, и не более того. Естественно, что такая оценка не способствовала определению объективных свойств тектологии как методики научного исследования: курьезам, как правило, не ищут практического применения – их только используют в качестве парадоксальных примеров.

Таким образом, слабая изученность жизни и творчества А.А. Богданова становится основой целого ряда концепций, недостаточно адекватно определяющих значение этого мыслителя для российского революционного движения начала XX века, для истории мировой науки и для современной политики. Только широкомасштабное комплексное исследование, охватывающее, по возможности, весь спектр деятельности Богданова, может изменить сложившееся положение вещей и преодолеть все те мифы, которые до сих пор сопровождают этого человека – одну из самых загадочных и трагических фигур уходящего столетия.

Решение этой проблемы в существенной степени усложняется тем, что многие исследователи 1990-х гг. – Н.А. Кузьминых, Л.А. Коган, Дж. Биггарт, Д. Стейла и др. – до сих пор склонны видеть в конфликте между Богдановым и Лениным выражение непримиримых политических противоречий, которые существовали между создателем тектологии и большевиками. Основанием для этой гипотезы служат преимущественно официальные партийные документы, а также некоторые из произведений Ленина, нацеленные против философских и политических взглядов Богданова. В итоге складывается парадоксальная ситуация: историки, декларирующие в своих произведениях новый деидеологизированный подход к изучению Богданова и его наследия, фактически продолжают работать в рамках старой идеологически заданной концепции. Даже в самых современных исследованиях можно заметить только некоторые отступления от нее, так что целый ряд сюжетов, связанных с жизнью и деятельностью Богданова, практически не рассматривается: ни один из них не вписывается в уже сложившуюся систему представлений о Богданове как о философском противнике Ленина, и не более того.

¹ Архангельский А. Живее всех живых // Известия. 1999. 25 июня.

Однако первые исследования, посвященные Богданову и его деятельности, были вполне чужды такого узконаправленного восприятия проблемы. Начало этих исследований было положено еще при его жизни, когда Е. Солнцевым и Н. Каревым была написана статья «Богданов Александр Александрович» для Большой Советской Энциклопедии, издание которой было начато в 1926 году, Несмотря на вполне объяснимую ситуацией тенденциозность (как раз шел последний этап «отлучения» Богданова от марксизма), в этой статье наличествует четкое разделение научно-философских взглядов Богданова (которые в то время были уже официально признаны «немарксистскими») от его работы в РСДРП (ее полезность для большевизма и революции авторы признавали безоговорочно). В том же ключе выдержаны и посмертные публикации о Богданове: некролог, написанный М.Н. Покровским и напечатанный в «Вестнике Коммунистической Академии»², предисловие В.А. Базарова и И.А. Кана ко второму изданию III части «Всеобщей организационной науки»³, траурная речь Н.И. Бухарина «Красный Гамлет. Памяти А.А. Богданова»⁴, некролог Богданову, написанный Ст. Кривцовым для журнала «Под знаменем марксизма»⁵. Несмотря на общую идеологическую направленность (можно даже сказать – определенную «заданность» формы изложения), все эти произведения современников уже позволяли приблизительно очертить эволюцию научных и политических взглядов Богданова в хронологической последовательности и задавали определенный настрой биографам-богдановедам следующего поколения, которые могли бы восполнить недостаток сведений о жизни ученого из его «Воспоминаний о детстве» (1925), а также из автобиографии, написанной в том же 1925 г. для готовившегося тогда приложения к Энциклопедическому словарю братьев Гранат, из ответов Богданова на запросы Истпарта (14 февраля 1924 г.) и Института Ленина (20 марта 1927 г.) и других архивных документов, так или иначе связанных с деятельностью Богданова⁶.

Ситуация изменилась только в 1960-е гг., когда обнаружился возрастающий интерес к личности и деятельности Богданова со стороны западных историков, философов, социологов. Однако каждый из этих исследователей анализировал только ту часть богдановского наследия, которая соприкасалась с предметом его науки. Философов преимущественно занимали особенности мировоззрения Богданова, но не биография. Социологи анализировали взгляды Богданова на общество, но старательно избегали анализа его всеобщей организационной науки, охватывающей гораздо более обширный круг вопросов. Историки оставались в целом равнодушными к его тектологии – их интересы касались преимущественно трех тем: биографии Богданова, его политической деятельности (включая работу в Пролеткульте) и его философского противостояния с Лениным, – причем специализация исследователей была чрезвычайно узкой. Так, в 1966-1967 гг. американский ученый К.А. Бейлз выступил с докладами о философских разногласиях Ленина и Богданова. Эти доклады послужили основой для статьи Бейлза «Ленин и Богданов: конец альянса», в которой конфликт двух признанных лидеров большевизма рассматривался в отрыве от политических реалий того времени и без внимания к особенностям их жизни, а исключительно как противостояние двух мировоззрений, причем философские взгляды Богданова Бейлз считал более прогрессивными¹.

Советские идеологи не могли оставить подобные выпады против Ленина без ответа. Таким ответом стала статья Л.Н. Суворова «Из истории борьбы В.И. Ленина, партии большевиков против богдановской "организационной науки"»², в которой фактически один к одному были повторены обвинения Богданова в «ревизионизме» и «антипартийной деятельности», выдвигавшиеся против ученого в начале 1920-х гг., когда при расследовании деятельности оппозиционных ВКП(б) организаций «Рабочая правда» и «Рабочая группа» было обнаружено некоторое сходство между их программами и отдельными аналитическими работами Богданова, написанными с применением тектологических закономерностей. Парадоксальной (но вполне объяснимой идеологическими мотивами) особенностью статьи Л.Н. Суворова было то, что в ней не было ни одной цитаты ни из работ Богданова, ни из документов оппозиционных организаций, и все обвинения против Богданова базировались исключительно на цитатах из произведений В.И. Ленина, а содержание программ «Рабочей правды» и «Рабочей группы» излагалось по соответствующим постановлениям ЦК ВКП(б).

Однако эффект от этой статьи получился во многом обратный ожидаемому: заметное усиление интереса к жизни и творчеству Богданова стало проявляться и в среде советских специалистов по общественным наукам.

Благодаря осторожности в выборе фактов, строгой идеологической выдержанности и популярному стилю изложения работа Беловой долгое время оставалась единственной полной биографией Богданова, изданной в Советском Союзе, и по этой причине не вызывала особого интереса у историков: к жизнеописанию медика и социал-демократа при ограничении доступа к архивным материалам трудно было добавить какой-либо новый факт, характеризующий Богданова с положительной стороны и в то же время не касающийся запретной темы философского противоборства с Лениным.

По этой же причине первая работа, посвященная подробному анализу мировоззренческой концепции Богданова, была издана только в 1985 г. в составе 5-томника «История философии в СССР», где впервые за более чем 60-летний период исследователи не ограничились ленинским изложением позиции Богданова в «Материализме и эмпириокритицизме», но привели в дополнение ко взглядам Ленина (и, разумеется, в подтверждение их) довольно пространные цитаты из «Эмпириомонизма» и «Тектологии». Однако недостаточная изученность событий жизни Богданова вследствие отмеченной выше причины привела к курьезной ошибке: в «Истории философии в СССР» Александру Александровичу Богданову были приписаны одновременно и «отзовистские», и «ликвидаторские» взгляды (создателя эмпириомонизма и тектологии перепутали с другим Богдановым – Борисом Осиповичем – меньшевиком, одним из идеологов «ликвидаторства»¹).

Изменение политического курса руководства страны после апрельского (1985) Пленума ЦК КПСС и, в частности, снятие запрета на исследования в закрытых ранее областях отечественной истории привлекло внимание ученых к трагическим «фигурам умолчания» эпохи 1920-х гг., к судьбам тех вождей социал-демократии, имена которых были вычеркнуты из истории партии, а также к открытиям тех ученых, само упоминание о которых было под запретом. Вернулись из небытия экономические теории Н.Д .Кондратьева и А.В. Чаянова, политические доктрины Н.И .Бухарина и Л.Д. Троцкого... Вспомнили и о Богданове: в 1989 г. в серии «Экономическое наследие» вышло переиздание главной работы его жизни -«Тектологии» – под редакцией академиков Л.И. Абалкина, А.Г. Аганбегяна, Д.М. Гвишиани, А.Л. Тахтаджаняна и доктора биологических наук А.А. Малиновского, сына АА. Богданова. Предисловие и комментарии к этому изданию, как и биографический очерк о создателе всеобщей организационной науки, были составлены Н.К. Фигуровской и Г.Д Гловели².

Годом позже снова увидели свет избранные работы Богданова, вышедшие в серии «Библиотека социалистической мысли» под общим заглавием «Вопросы социализма», и снова предисловие и комментарии были написаны Н.К. Фигуровской и Г.Д.Г ловели³.

Оба предисловия, подготовленные исследователями, в своей биографической части очень мало отличались от версии А.А. Беловой, но оценка идей Богданова была уже новой: за тем, что прежде однозначно трактовалось как «заблуждение» и «отступление от марксизма», признавалась теперь объективная научная ценность; отмечался ряд параллелей между тектологией и такими направлениями современной науки, как структурализм, кибернетика, системный анализ, синергетика и теория катастроф; как положительные моменты его политического кредо воспринималась критика «военного коммунизма» и неприятие революционной ломки естественного хода социального развития, неприятие, базировавшееся на совершенно закономерном для марксиста признании революции лишь «завершающим аккордом» периода эволюционного развития социальной системы; даже конфликт с Лениным трактовался более смягченно, без априорного признания неправоты Богданова.

Этот отказ от однозначности в изображении исторических лиц в полной мере проявился в работе исследователя-богдановеда уже третьего поколения – аспиранта Института социологии РАН Натальи Александровны Кузьминых, чья статья «Архитектор "нового мира". К биографии Александра Богданова» была опубликована в «Вестнике Российской Академии наук»⁴.

В этой статье уже фигурировали факты, по тем или иным соображениям оставленные прежними биографами без внимания: в частности, таковыми были – участие А.А. Богданова в 1905-1908 гг. в руководстве большевистской Боевой технической группой, осуществившей ряд «экспроприации», и арест создателя тектологии в 1923 г. по недоказанному обвинению в организации оппозиционной группы «Рабочая правда», использовавшей в своей «Платформе» ряд богдановских идей – как оказалось, без малейшего участия и тем более без согласия автора. Но, к сожалению, Н.А. Кузьминых использовала в своей работе неточные данные, заимствованные во многом из произведений западных исследователей 1970-х и начала 1980-х гг. В частности, в статье «Архитектор "нового мира"» утверждается, что Богданов так и не получил высшего образования вследствие того, что в 1899 г. был арестован за революционную агитацию, хотя в его автобиографии есть точные сведения о том, что он в 1899 г. закончил медицинский факультет Харьковского университета и лишь затем был арестован¹; утверждение Н. А .Кузьминых противоречило и биографическим данным, фигурирующим в указателе имен к Полному собранию сочинений В.И. Ленина². Аналогичным образом, ошибочно названа и сумма денег, добытых боевой группой Камо в результате «экспроприации» в Тифлисском банке (341 тысяча рублей – цифра, явно заимствованная из книги Л. Шапиро «Коммунистическая Партия Советского Союза» (Лондон, 1990); однако Богданов – непосредственный участник событий – в «Истории "частной Финансовой группы большевиков"» упоминает лишь о 241 тысяче³).

Плютто П.А. Время и люди (Из архивов А.А. Богданова) // Социологические исследования. М, 1992. №11. С.133-142;

Шарапов Ю.П. Ленин и Богданов: от сотрудничества к противостоянию // Отечественная история. М., 1997. №5. С.55-67.

⁵ Гловели Г.Д., Пустильник СИ. Сотри случайные черты... // Химия и жизнь. М, 1990. №12. С.11-19.

Над подготовкой сборника работал международный исследовательский коллектив: наряду с отечественными историками Г.А. Бордюговым, Н.С. Антоновой и НВ. Дроздовой активное участие в систематизации архивных материалов о Богданове приняли Габриэла Горцка (Германия), уделявшая основное внимание фактам биографии Богданова и написавшая предисловие к первой книге трехтомника¹; Джон Биггарт (Великобритания), предметом исследования которого стало политическое противостояние между Богдановым и Лениным, связанное с условиями возникновения и деятельности группы «Вперед» в 1908-1914 гг., – материалы об этом периоде вошли во вторую книгу сборника, которую открывало предисловие английского ученого²; а также Даниэла Стейла (Италия), рассматривавшая преимущественно философские разногласия Богданова с Плехановым, Лениным и их сторонниками на основе богдановской рукописи «Десятилетие отлучения от марксизма», изданной в третьей книге «Неизвестного Богданова» с предисловием итальянской исследовательницы³. Каждый из этих ведущих специалистов-богдановедов Западной Европы продолжал тему начатых ранее исследований. Если Биггарта интересовали политические предпосылки формирования советского тоталитаризма и попытки некоторых большевистских лидеров противостоять этому историческому процессу⁴, то Д. Стейла изучала развитие философских идей марксизма, а Г. Горцка специализировалась по истории Пролеткульта (ее перу принадлежит монография «А. Богданов и русский "Пролеткульт". Теория и практика социалистической культурной революции», изданная в 1980 г. во Франкфурте).