Александр романович воронцов

АЛЕКСАНДР РОМАНОВИЧ ВОРОНЦОВ

По семейному преданию¹ этот род брал свое начало от варяжского князя (ярла) Шимона (Симона) Африкановича (Афрек-Шимона) (? – после 1073), выехавшего из Германии и перешедшего вместе с дружиной (около 300 воинов) на службу к великому князю Киевскому Ярославу Мудрому в 1027 г.² Приняв православие, он стал именоваться Симоном Африкановичем (т.е. как сын Афрека (Афрена) африканца). Симон Африканович вместе со своим сыном Георгием Симоновичем (? – после 1157) пользовался особенными милостями великих князей Киевских Ярослава Владимировича и Всеволода Ярославовича³.

Один из потомков Симона Африкановича Федор Васильевич по прозвищу Воронец⁴ (? – до 1371), стал в XIV в. родоначальником русской фамилии Воронцовых. Тем самым, род Воронцовых принадлежал к числу одних из древнейших русских родов, состоя в тесном родстве по общему родоначальнику Симону Африкановичу с другими известными родами: Аксаковых, Башмаковых, Вельяминовых, Воронцовых-Вельяминовых, Исленевых, Исленьевых, Шадриных.

А.Р.Воронцов родился 4 сентября 1741 г.⁵ в Санкт-Петербурге в семье Романа Илларионовича (Ларионовича) Воронцова (1717-1783) и Марфы Ивановны Сурминой (в первом браке Долгорукой) (1718-1745). Александр стал третьим ребенком в семье, после сестер Марии (1738 – ? 1779) и Елизаветы (1739-1792) и долгожданным первенцем мужского пола. В 1743 г. в семье родилась третья дочь Екатерина (1743-1810) и в 1744 г. второй сын Семен (1741-1832).

Рождение Александра Воронцова пришлось на год дворцового переворота возведшего на престол императрицу Елизавету I Петровну и обеспечившего взлет служебной карьеры его дяди М.И.Воронцова (1714-1767) и отца. Роман Илларионович Воронцов будучи в 1741 г. только подпоручиком лейб-гвардии Измайловского полка, в 1742 г. получает придворный чин камер-юнкера и уже через четыре года становится действительным камергером императорского двора. В дальнейшем, успешное развитие карьеры Романа Илларионовича будет отмечено множеством чинов и наград, в том числе производством в генерал-аншефы (полные генералы) в 1761 г., итогом ее стала должность наместника, генерал-губернатора Владимирской, Тамбовской, Пензенской и (с 1782 г.) Костромской губерний, которую Р.И.Воронцов занимал в 1778-1783 гг.

Семейное счастье родителей А.Р.Воронцова продлилось недолго – 19 апреля 1745 г. его мать Марфа Ивановна скончалась. В 28 лет Роман Илларионович остался вдовцом с пятью детьми на руках. В связи с душевным потрясением Р.И.Воронцова до сентября 1745 г. все дети были взяты в дом его знаменитого старшего брата, Михаила Илларионовича Воронцова – активного участника дворцового переворота 1741 г., лица особо приближенного к императрице Елизавете I и вице-канцлера. Далее, при содействии М.И.Воронцова, дочери Р.И.Воронцова, Мария и Елизавета были определены ко двору. Мария стала фрейлиной императрицы Елизаветы I, а Елизавета – фрейлиной великой княгини Екатерины Алексеевны, супруги великого князя Петра Федоровича. Младшая дочь Екатерина стала жить в семье бабушки по материнской линии Федосьи Ивановны Сурминой (? – после 1747) и по достижении 4-х лет была взята М.И.Воронцовым на воспитание в свою семью. Младший сын Семен первые годы жизни прожил у деда Иллариона (Лариона) Гавриловича Воронцова (1674-1750) и только потом вернулся в отчий дом. С отцом остался старший сын Александр.

Несмотря на молодость, ставшего вдовцом Романа Илларионовича, его рассеянную жизнь при дворе и в высшем столичном обществе, он позаботился о хорошем воспитании своих сыновей. Первым учителями-гувернерами Александра Романовича стали – присланная из Берлина дядей француженка Рюина (Ruinau), потом госпожа Берже (Berger) и далее несколько гувернеров-французов⁶. Быстро освоив французский язык Александр Воронцов уже к 5-6 годам обнаружил наклонность к учению, и особенно к чтению книг, чему во многом способствовала выписанная его отцом из Голландии хорошо составленная библиотека из книг лучших французских писателей и поэтов, а также книг исторического содержания. Наряду с этим, Александр имел доступ к домашней библиотеке дяди М.И.Воронцова и к библиотеке фаворита императрицы Елизаветы I И.И.Шувалова, выписывавшего из Франции основные книжные новинки. К 12-летнему возрасту Александр уже был хорошо знаком с произведениями Ф.Вольтера, драматургов Ж.Расина и П.Корнеля, поэта Н.Буало и других представителей французской литературы. Кроме того, особенно внимательно А.Р.Воронцов занимался изучением 100-томной коллекции номеров журнала «Clef des Cabinets des Princes de l’Europe» («Ключ к знакомству с кабинетами европейских государей»), издававшегося с 1700 г. «Это издание, – писал позднее А.Р.Воронцов в своих воспоминаниях, – имело великое влияние на мою наклонность к истории и политике; оно возбудило во мне желание знать все, что касается этих предметов и в особенности по отношению их к России.»⁷. Домашнее образование включало в себя изучение русского языка и всех элементарных познаний, обучение правилам этикета, а также участие в специальных «детских» балах при дворе Елизаветы I и в лучших домах петербургской знати, просмотр спектаклей французской комедии, дававшихся два раза в неделю в придворном театре. Вследствие чего, уже с юных лет у А.Р.Воронцова выработалась привычка находиться в придворном обществе и быть в постоянном общении со своими сверстниками, детьми наиболее знатных русских семейств.

Как и его сестра, Екатерина, Александр Воронцов с ранних лет начал заниматься литературной деятельностью. Благодаря хорошему знанию французского языка, он оказался первым в России переводчиком нескольких произведений Ф.Вольтера (повесть «Микромегас», рассказ «Мемнон, желающий быть совершенно разумным»), которые позднее были опубликованы в журнале «Ежемесячные сочинения, к пользе и уважению служащие»⁸.

Нужно отметить, что в детские годы Александр был особенно близок со своей младшей сестрой Екатериной, будущей княгиней Дашковой. С раннего возраста между ними возникла привязанность, которая с годами превратилась в неослабное взаимное доверие и верную дружбу⁹ на всю оставшуюся жизнь. Тесное общение брата и сестры объяснялось еще и тем, что Александр практически каждый день бывал в доме своего дяди М.И.Воронцова, в котором воспитывалась Екатерина. Посещение этого дома также способствовало воспитанию А.В.Воронцова и его близкому знакомству со всем цветом столичной знати – политиками, военными, дипломатами, учеными, художниками. Бывали в этом доме и императрица Елизавета I и великая княгиня Екатерина Алексеевна, будущая императрица Екатерина II, с которыми юный Александр Воронцов имел счастливую возможность пообщаться в частном порядке. В этом доме и в других великосветских домах, как вспоминал А.Р.Воронцов: «Я не только свыкся с обычаями и правилами общества, но также привык слушать разговоры о государственных делах и, признаюсь, что уже тогда я чувствовал пылкое влечение к деловым занятиям»¹⁰.

По обычаю того времени, Александр Воронцов с малых лет (с 1745 г.) был записан на военную службу капралом в лейб-гвардии Измайловский полк и вскоре был произведен в сержанты¹¹.

В 1754 г. Александр и его брат Семен были отданы отцом на обучение в состоявший под ведением графа П.И.Шувалова пансион профессора юриспруденции Г.Штрубе в Санкт-Петербурге.

Обучение Александра в этом учебном заведении не было продолжительным. В 1755 г. он производится в прапорщики лейб-гвардии Измайловского полка и с 1756 г. приступает к отправлению своих служебных обязанностей¹². Юный гвардейский офицер Александр Воронцов вновь окунулся в самую гущу высшего света Санкт-Петербурга, но уже не как ребенок, а как взрослый человек. Как и прежде, родственный дом дяди М.И.Воронцова, а также гостеприимные для него семейства князей Трубецких, графов Бутурлиных, Нарышкиных, Разумовских, Чернышевых, Шереметьевых, Шуваловых и многих других дали возможность А.Р.Воронцову упрочить свое положение в придворном обществе и укрепить связи с представителями этих знатнейших семейств, которые в большинстве своем любезно относились к взрослеющему племяннику М.И.Воронцова. Следующий 1757 г. ознаменовался событием, во многом изменившим судьбу А.Р.Воронцова. В июле этого года в Санкт-Петербург прибыло французское посольство во главе с маркизом Лопиталем (L’Hopital). Благожелательно принятый императрицей Елизаветой I, Лопиталь дружески сошелся с вице-канцлером М.И.Воронцовым. Свое дружелюбие он перенес и на его племянника, с которым он часто виделся. Молодой гвардеец, хорошо говоривший на французском языке, импонировал французскому послу. Лопиталь сообщил Александру о недавнем открытии в Версале военного учебного заведения, состоявшего под особым покровительством короля Людовика XV, Школы легких кавалеристов – «Ecole des Chevaux-Légers»¹³. В которой воспитывались дети самых знатных французских вельмож и высшего дворянства. Посол взялся исходатайствовать разрешение короля на вступление в нее А.Р.Воронцова. Лопиталь выполнил обещание, спустя несколько месяцев было получено уведомление французского министра иностранных дел, аббата де Берни (de Bernis) о данном королем Людовиком XV повелении принять в школу «Ecole des Chevaux-Legers» племянника русского вице-канцлера. С согласия отца Р.И.Воронцова и при содействии дяди М.И.Воронцова в том же году состоялось повеление императрицы Елизаветы I об отправлении во Францию для продолжения обучения прапорщика лейб-гвардии Измайловского полка А.Р.Воронцова.

Однако отъезд Александра пришлось отложить из-за назначенных на середину февраля 1758 г. свадеб его сестры Марии, старшей дочери Р.И.Воронцова и единственной дочери М.И.Воронцова Анны. Кроме того, 14 февраля 1758, впав в опалу, получил отставку государственный канцлер А.П.Бестужев-Рюмин, его заменил в управлении иностранными делами М.И.Воронцов, но и на него легла тень подозрения императрицы¹⁴.

Наконец, Александр Воронцов дождался аудиенции у Елизаветы I, чтобы проститься с нею. При этом, императрица распорядилась выдать А.Р.Воронцову особый рескрипт к русскому послу в Париже графу М.П.Бестужеву-Рюмину (брату государственного канцлера А.П.Бестужева-Рюмина), которому поручалось обеспечить устройство А.Р.Воронцова в школу «Ecole des Chevaux-Legers» и попечение над ним во время учебы. 28 февраля 1758 г. Александр Воронцов выехал из Санкт-Петербурга, снабженный дядей множеством рекомендательных писем ко всем русским дипломатическим представителям на путь его следования в Париж.

Александру шел 17-й год, его переполняли мечты о предстоящем длительном путешествии, чувство ответственности в связи с возложенным на него выбором, желание оправдать этот выбор и в том числе гордость за то, что отец отпускает его в далекий путь без гувернера, хотя и в сопровождении двух слуг – крепостного Тимофея Орлова и вольного человека Ягана Рейха¹⁵. По всей видимости, в этом Роман Илларионович руководствовался не только экономическими, но и педагогическими соображениями, надеясь, что без гувернера Александр быстро станет самостоятельным и ответственным человеком.

Дорога от Санкт-Петербурга до Парижа заняла около 5 месяцев. Проехав Пруссию, Польшу (Речь Посполитую), Австрию, Баварское курфюршество, Вюртембергское герцогство и Мангеймское курфюршество, Александр Воронцов везде представлялся царственным особам (королям, герцогам, курфюстам и т.д.) и посещал дома местной знати. На 3-м месяце путешествия Александр оказался в Мангейме, небольшом немецком курфюршестве. На обеде у мангеймского курфюрста он случайно столкнулся с обожаемым им Вольтером. «Я, – писал Александр отцу, – с крайним удовольствием увидел … за столом знатного господина Вольтера, который весьма ко мне ласкался. После обеда … я имел удовольствие один с ним долго сидеть. Говорил мне, что он весьма жалеет, что я не могу с ним долго быть и что он надеется, что я сие время не потерял»¹⁶. Александр на несколько дней задержался в Мангейме, проводя по несколько часов в день в беседах с Вольтером и смотря в местном театре его трагедии¹⁷.

Помимо официальных и светских мероприятий, А.Р.Воронцов не упускал случая посещать музеи, библиотеки и книжные магазины. Уже во Франции на пути от Страсбурга до Парижа Александр останавливался во всех сколько-нибудь интересных городах.

Прибыв в июле 1758 г. в Париж, он поселился в доме русского посла М.П.Бестужева-Рюмина. Спустя две недели Александр был официально представлен французскому королю Людовику XV. До зачисления в школу он активно посещал театры, где прежде всего посмотрел трагедию Вольтера «Заира». В прогулках по городу он не пропускал ни одной из многочисленных книжных лавок, с упоением удовлетворяя свою ученую страсть, покупая и читая философские, политические, исторические и иные сочинения. Его удивил Париж: «Меня натурально очень поразили и громадность Парижа, и многочисленность его населения, и предприимчивая деятельность жителей. В нем есть очень красивые кварталы или, по меньшей мере, целые улицы, где нет других зданий кроме больших отелей»¹⁸.

Наконец, в посольстве было получено от аббата Берни уведомление о том, что «г-жа Помпадур (Pompadour) писала по приказанию короля директору школы … герцогу Шольнесу [de Chaulnes], что все готово для моего поступления туда и что я смогу поступить когда захочу»¹⁹.

Отец Роман Илларионович предоставил сыну возможность учиться во Франции там, где он пожелает: «Я, писал он ему, – даю тебе волю: в Версалии будешь учиться или в другом месте, только б не в Париже, а то тут одно гулянье и мотовство; а я ожидаю и дядя твой от твоей езды в чужие края пользы и надеюсь, что ты слово свое сдержишь»²⁰. Роман Илларионович опасался, что легкомысленный Париж испортит сына.

Александр ответил отцу, что он хочет осведомиться о школе «Ecole des Chevaux-Legers» – «учат ли там по-латыни и читают ли философию и натуральное право. Естли ети все науки учат, то не только в едакую строгость, но хотя бы еще строже было, с охотою отдамся, зная, что мне из этого польза будет»²¹. В конечном итоге он остановил выбор на этой школе. Через 8-9 дней сам М.П.Бестужев-Рюмин отвез Александра в Версаль.

За год обучения необходимо было заплатить 4000 ливров. За эту плату Александр имел две комнаты, небольшую прихожую и антресоли для прислуги, освещение, новый мундир, сюртук и стирку белья. Питание, по его словам, было приличным, по пятницам и субботам ели постное. Общительный россиянин быстро освоился в школе. «Нетрудно себе представить, – пишет он, – как мне было неловко, когда я очутился в среде почти 120 молодых людей и многих офицеров генерального штаба и инспекторов, совершенно мне незнакомых. Но я должен отдать справедливость любезности всей этой французской знатной молодежи, которая была так предупредительна ко мне, что через два дня, я уже был там как дома, точно будто я прожил там несколько месяцев». И продолжает: «По прошествии одной недели моего пребывания в этой школе, я уже понял, что она хороша и может быть полезна для меня, а потому стал заниматься очень усердно. Я сошелся с некоторыми из моих товарищей, общество которых мне всего более нравилось, и нисколько не тяготился моим пребыванием в школе»²². Во время жизни в Версале он сблизился со многими придворными, стал известен королевской семье. Король Людовик XV не раз и подолгу беседовал с ним.

В ноябре 1758 г. он получил радостную весть о назначении дяди государственным канцлером²³.

Александр не ограничился теми дисциплинами, какие изучались в школе (математика, фортификация, инженерное искусство, рисование и др.). У него была своя программа обучения. Он, например, договорился о дополнительных занятиях с господином Арну (Arnould), преподававшим в школе словесность. К радости Александра беседы о словесности и литературе нередко прерывались рассказами Арну о Вольтере, секретарем которого он был в недавнем прошлом. Занимались с ним дополнительно и другие преподаватели – истории, каллиграфии, фехтования и танцев. Военные и физические упражнения Александр посчитал лишними для себя. «Я, – замечает он, – никогда не имел большой склонности к экзерцициям тела, а больше старался к экзерцициям ума, рассуждая, что разум всегда должен повелевать телом»²⁴. Лишним он посчитал и обучение верховой езде. «Хотя, – пишет он отцу, – и польза, что верхом научусь ездить, но опять вредительно, что время может пропасть»²⁵. Он хотел тратить время только на приобретение научных знаний. Впрочем, обучаясь в кавалерийской школе, вряд ли можно было избежать верховой езды и военных упражнений.

В новую поездку Александр Воронцов отправился уже в сопровождении целой свиты – француза Фавье и троих слуг: Тимофея Орлова, французов повара³⁶ и парикмахера. Ехал Александр в собственной карете, купленной в Париже³⁷. Во время путешествия по Испании Александр убедился, что и на земле есть места, подобные раю. Таким земным раем, посчитал он, была испанская провинция Валенсия. «О здешней земле, то есть государстве Валенсии, – пишет он, – не могу оной идеи дать вам: естли рай где-нибудь назначен быть, то уповательно, что тут, ибо более нежели 200 верст земли ничего иного не видишь, как аллеи апельсинных и ситронных (лимонных) деревьев, гранады (гранаты) и деревья, из коих листьев червей для делания шелку кормят»³⁸. Знакомство с Испанией и Португалией Александр завершил подробным описанием дворов этих государств. Он послал свое сочинение Михаилу Илларионовичу. Дядя преподнес труд племянника Елизавете Петровне, и императрица удостоила его «апробации», то есть одобрения. Далее, путь лежал в Италию. Александр был в восхищении от Рима. «Чем более мое бытие в Риме продолжается, – пишет он, – тем менее насытиться могу виденным оново, особливо церковью святого Петра, которую, видев всякий день с тех пор как в Риме, все новое что-нибудь нахожу»³⁹. Денег у него оставалось все меньше и меньше, но он не удерживается и покупает в Италии восемь картин, в том числе одну из школы Рафаэля, а также «ящик» рисунков лучших зданий и статуй Италии. В Швейцарии его поразили не красоты природы, а местные обычаи. «Здесь нравы, – отмечает он, – для умеренности роскоши весьма похвальны. Народ трудолюбив. Веселие, написанное на лице, что всегда видно на гражданах республики: не завися ни от кого, как только от прав, следовательно, ляжет спокойно и встанет спокойно»⁴⁰. В Женеве он снова увиделся с Вольтером. Они встречались и беседовали во все дни его пребывания в Женеве. После этой встречи Александр отправляет Вольтеру письмо, которое стало первым в их длительной переписке. Вольтер не замедлил с ответом. И с этих пор между прославленным мыслителем, возраст которое приближался к семидесяти годам, и Александром, которому не было и двадцати, завязывается дружеская переписка, продолжавшаяся более десяти лет⁴¹.

Путешествие по Европе расширило кругозор Александра. «Как не выезжал еще из отечества, – пишет он, – то думал, что мы уже во всем можем иметь преимущество перед другими. Только я весьма обманулся и через вояжи увидел, что еще много не достает». Он замечает, что «много покупаем на стороне, а русского купца почти не увидишь»⁴². В Испании, пишет он Михаилу Илларионовичу, большой спрос на русский хлеб и другие товары, но прибыль от продажи их попадает в карман англичан. «Все то, что англичане у нас берут и привозят в Гишпанию и отдают им с великим барышом, в оборот берут золото и серебро, из которого некоторую часть с великой прибылью нам привозят». А поэтому «аглицкая нация, которая лучше всех на свете знает силу и порядок коммерции, старалась во все время нас в слепоте об оном держать»⁴³. Интерес к коммерции, к торговле возрастал у Александра с каждым днем. Он убедился, что процветание государства невозможно без развития торговли. Теперь большая часть покупаемых им книг посвящалась торговле. Наиболее интересные из них он посылает Михаилу Илларионовичу. Знакомство с разными странами показало Александру какое большое значение имеет в жизни людей просвещение. «Государство, – замечает он, – какое б ни было, будучи один раз просвещено, само собою пойдет, только бы помешать больше не делали». В этом отношении России пока далеко до развитых европейских стран. «Дай Бог, чтобы мы когда-нибудь могли сие увидеть»⁴⁴. Путешествие Александра обходилось Роману Илларионовичу в копеечку, и он пишет ему: «Вояж твой мне уж скучен становится как для долговременного твоего отсутствия, так и для того, что ты чрезмерную сумму издерживаешь»⁴⁵. После упреков сына в расточительстве и угроз возвратить его домой, Роман Илларионович поспешил объясниться с ним. Желание, чтобы Александр получил наилучшее образование, победило в нем расчетливость. «В то самое время, – пишет он сыну, – когда я от много расточения желал суровым письмом удержать тебя, едва мог стерпеть, чтобы утаить от тебя то, что происходило в моем сердце. Но когда я тем письмом нанес тебе беспокойство, то, по крайней мере, ты примирись со мной, хотя за то, что я ни одной из моих угроз не привел в действие. Я писал к тебе, что запрещу банкиру давать тебе деньги, но вместо того писал к нему с просьбою, чтобы он давал тебе, сколько потребует твои нужды и обстоятельства»⁴⁶.

Еще во время пребывания сына в Париже Роман Илларионович написал ему: «Знай, что по приезде твоем я во всем потребую отчета, а для этого должен иметь верную книгу для записи своих расходов»⁴⁷. «Верную книгу» Александр завел и мог отчитаться перед отцом за каждый истраченный рубль. К тому же он и сам был довольно расчетлив в тратах. Нет, транжирить деньги Александр не собирался. У него, «благодаря Бога, такой склонности нет», и он надеялся, «что впредь ее не будет»⁴⁸. Действительно, до конца жизни Александр Романович жил по средствам и в трате денег был весьма разборчив.

В январе 1760 г. Александр получает очередной чин поручика, а в феврале узнает о пожаловании его отца Романа Илларионовича и его младшего брата Ивана Илларионовича Воронцова (1719-1789) в графское достоинство Священной Римской империи, которое исходотайствовал М.И.Воронцов у германского императора Франца I, по случаю отсутствия у него потомства мужского пола. Тем самым и Александр Воронцов с этого времени стал именоваться графом Священной Римской империи.

Переезжая из одной страны в другую, восхищаясь достигнутыми там успехами в развитии экономики и культуры, любуясь красотами природы, Александр ни на минуту не забывал о родной стороне. Он с нетерпением ожидал возвращения на родину, чтобы, используя накопленные знания, начать службу на общее благо.

В январе 1761 г., спустя почти 3 года, А.Воронцов возвратился в Санкт-Петербург⁴⁹. А уже в мае в 19 лет от роду Александр начал дипломатическую службу. По воле императрицы он был назначен поверенным в делах (т.е. министром 2-го класса) при Венском дворе и руководил делами российского посольства до приезда нового посла князя Д.М.Голицына. В октябре того же года Воронцов был пожалован в канцелярии советники, а в декабре назначен чрезвычайным посланником в Голландию, о чем и было объявлено письмом государственного канцлера, так как указы и грамоты императрица Елизавета I подписать не успела из-за своей болезни и кончины, последовавшей 25 декабря 1761 г. При новом императоре Петре III положение Воронцовых еще более упрочилось. М.И.Воронцов остался государственным канцлером и продолжал руководить внешней политикой страны. Роман Илларионович был осыпан милостями: произведен в генерал-аншефы, пожалован в кавалеры высшего российского ордена св. Андрея Первозванного и получил в подарок несколько имений. Александр Воронцов получил придворное звание действительного камергера, кроме того, было подтверждено его назначение чрезвычайным посланником в Голландию.

Причины щедрот государя для многих были совершенно очевидны: средняя дочь Романа Илларионовича Елизавета уже несколько лет был фавориткой великого князя Петра Федоровича, ставшего императором Петром III. Оказавшись после смерти матери фрейлиной при дворе великой княгини Екатерины Алексеевны (будущей императрицы Екатерины II), Елизавета Воронцова, не будучи красавицей, настолько пленила наследника престола, что великий князь всерьез намеревался развестись с супругой и жениться на «Романовне», как он любовно называл Елизавету. Эти отношения были известны при дворе и даже вызвали просьбу великой княгини Екатерины Алексеевны к императрице Елизавете I отпустить ее домой. После того, как великий князь Петр Федорович стал императором Петром III его отношения с супругой сократились до минимума. Чаще всего император вместе с фрейлиной Е.Р.Воронцовой и свитой покидал Санкт-Петербург и уединялся в своей загородной резиденции Ораниенбауме, где и проводил свой досуг в окружении преданных ему солдат-голштинцев и придворных, в числе которых нередко присутствовали государственный канцлер М.И.Воронцов с семейством и Р.И.Воронцов.

Начало царствования императора Петра III внесло коррективы в служебную карьеру А.Воронцова – вместо Голландии ему пришлось ехать в Англию. 3 февраля 1762 г. он был уволен от должности чрезвычайного посланника в Голландии и 8 марта назначен полномочным министром в Англию. Александр Романович в двадцать с небольшим лет получил назначение на важнейшую дипломатическую должность. Случай редчайший, так как ни в России, ни в других странах не направлялись на важные дипломатические посты люди без солидного жизненного опыта. Конечно, в этом назначении немалую роль сыграло то, что Александр был племянником канцлера, но, без сомнения, учитывались и его личные качества. Перед отъездом в Лондон Александр Романович побывал у дяди. Михаил Илларионович не преминул дать племяннику несколько советов. В его напутственном письме говорилось, чтобы при проезде через Пруссию Александр Романович засвидетельствовал прусскому королю глубочайшее почтение и обо всем увиденном и услышанном его, Михаила Илларионовича, обстоятельно уведомил. В Голландии Александру Романовичу необходимо будет познакомиться с тамошним министром иностранных дел и дипломатическим корпусом, а в особенности с английским посланником, «стараясь притом поведением своим приобрести их любовь, и чтобы они могли к своим дворам хорошее мнение отписать». В Англии он должен позаботиться, чтобы приобрести у короля и его семьи милость и доверие, а у английских министров любовь и откровенность. Необходимо также избегать лишних расходов, не делать долгов, а своих и канцелярских служителей содержать «в почтении и страхе, не имея с ними никакой фамилите, но чтобы всякой из них в должности своей был исправен, а вы им также всякую справедливость отдать имеете». Михаил Илларионович посоветовал также Александру Романовичу с прилежанием прочесть находившиеся в архиве дела, а в особенности реляции князя А.Д.Кантемира, которые «к руководству дел много способствовать будут»⁵⁰.

Император Петр III считал, что во внешней политике важнейшим для России является упрочение дружеских отношений с Англией. Он собственноручно пишет инструкцию для Александра Романовича, в которой предложил сделать упор при переговорах с английским правительством на выгоде, которую получит Англия от дальнейшего развития торговли с Россией⁵¹.

Живость характера, широкая образованность и неподдельный интерес ко всему новому, прекрасные манеры и отзывчивость способствовали быстрому росту популярности Александра Романовича в высших кругах Лондона. Он был представлен английскому королю Георгу III⁵². С ним по-дружески общались Уильям Питт (Pitt) Старший лорд Чаттам (Chatham), лорд А.Сидней (Sidney), граф В.Шельберн (Shelburne) – будущий маркиз Лансдаун (Lansdowne) и другие видные политические деятели. Александр Романович первым из россиян был удостоен Оксфордским университетом звания почетного доктора классической литературы.

Между тем, в Российской империи царствование императора Петра III было прервано дворцовым переворотом, подготовленным группой гвардейских офицеров, с целью возведения на трон супруги императора. В день переворота 28 июня 1742 г. Петр III находился в Ораниенбауме. Михаил и Роман Илларионовичи также были здесь. Император и его свита готовились отметить в Петергофе 29 июня День святых апостолов Петра и Павла. Михаил Илларионович, услышав о перевороте, решил незамедлительно отправиться в столицу. Он надеялся, что сумеет уговорить Екатерину Алексеевну подчиниться законному главе государства, то есть ее супругу. Уговорить ее не удалось. Однако и присягнуть новой самодержице Михаил Илларионович отказался. Присягу он и другие Воронцовы принесли позже – после смерти Петра III. А молодой Семен Воронцов в день переворота даже обнажил шпагу в защиту законного императора, то тут же был обезоружен и посажен под арест на 11 суток⁵³.

Во время переворота из всего семейства Воронцовых на стороне заговорщиков оказалась только княгиня Е.Р.Дашкова⁵⁴, младшая сестра А.Р.Воронцова, которая приняла самое активное участие в нем. В первые месяцы царствования Екатерина II, чувствуя шаткость своего положения на российском престоле, была заинтересована в поддержке Воронцовых, поэтому она постаралась «забыть» об их отказе присягнуть ей до смерти Петра III. И в ее коронации в Москве 22 сентября 1762 г. участвовали и Михаил Илларионович, и Роман Илларионович и другие Воронцовы. Правда, вскоре у Романа Илларионовича было отобрано несколько имений, а Михаил Илларионович оставаясь государственным канцлером, должен был уступить первенствующую роль в Коллегии иностранных дел Н.И.Панину.

Императрица Екатерина II помнила о своих встречах с юным Воронцовым. Вскоре после своего воцарения она ставит перед Александром Романовичем новую ответственную задачу, добиться того, чтобы подготавливаемый оборонительный союз с Англией обеспечил России британскую поддержку в ее отношениях с Польшей, Швецией и Турцией⁵⁵. С этим непростым заданием Александр Романович не справился, так как интересы Российской империи и Англии объективно противоречили друг другу. Англия не была заинтересована в усилении позиций Российской империи и в оказании серьезной поддержки ей. Чтобы оправдаться, А.Р.Воронцову даже пришлось сослаться на нежелание Англии вообще вмешиваться в европейские дела.

На русских послах и посланниках лежала обязанность заботиться о коммерческих интересах России в странах, где они были аккредитованы. С развитием торговых отношений исполнение этой обязанности становилось все более затруднительным. Александр Романович стал добиваться и добился назначения в Англию особого торгового агента. В дальнейшем такие агенты появились и в других государствах, с которыми Российская империя имела торговые и дипломатические отношения. Другое предложение Александра Романовича по улучшению деятельности послов касалось их осведомленности о намерениях российского правительства. Необходимо, пишет он в Петербург; чтобы «каждый из русских министров при европейских дворах заблаговременно уведомлен был о намерениях или об ответе, который предполагалось сообщить тому двору, при котором он состоял, ибо министерства размеряют доверенность свою по той, какая оказывается от своего двора»⁵⁶. Он также попросил разрешения в случае необходимости адресовать свои донесения прямо на имя императрицы.

Английские моряки считались в то время лучшими в мире, Александр Романович оказывал всяческую поддержку русским офицерам, приезжавшим в Англию поучиться у своих британских коллег. В дальнейшем Екатерина II решила пополнить русский флот самими английскими моряками. Для приглашения в Россию опытных моряков в Англию был послан генерал-поручик Фуллертон. Александр Романович обязан был содействовать его миссии.

Исполняя свои обязанности, Александр Романович был возмущен тем, что в Коллегии иностранных дел не торопились рассматривать его депеши и подолгу не отвечали на них. О конфликте Александра Романовича с Коллегией стало известно Екатерине II. В связи с этим Михаил Илларионович пишет племяннику: «От надежных персон известие имею, что ее императорское величество по поводу писем и жалоб ваших соизволила в Коллегию записку прислала с выговором, для чего на ваши реляции ответами умедлено, что ее величеству в оправдание надлежащие изъяснения представлены. Я знаю ревность вашу и усердие к службе, также и сколь неприятно министру не получать часто от двора своего наставления». Но, поясняет Михаил Илларионович, надо учитывать, что по получении от него реляций нельзя сразу посылать ответ. Во-первых, реляции поступают не только от него. «К тому же, не на все реляции можно резолюциями снабжать, которые по большей части только к сведению служат». А для подготовки ответа на важные сообщения, необходимо доложить императрице и получить от нее соответствующее решение⁵⁷.

В 1763 г. в Санкт-Петербурге высказали очередное пожелание, чтобы Англия содействовала планам России по усилению ее позиции в Польше. (Императрица Екатерина II, ожидая скорой кончины польского короля Августа III, планировала избрание новым королем своего бывшего фаворита Станислава Понятовского). Англия же не стремилась вмешиваться в польские дела. Таким образом, перед Александром Романовичем снова была поставлена трудновыполнимая задача. Н.И.Панин, фактический руководитель Коллегии иностранных дел, интриговавший против А.Р.Воронцова, представил перед императрицей Екатериной II факт пробуксовки усилий в этом вопросе российского посланника доказательством ненадлежащего выполнения им своих обязанностей. При этом, дядя М.И.Воронцов уже не мог содействовать племяннику, так как с середины 1763 г. пребывал в заграничном отпуске.

Не только в Санкт-Петербурге росло недовольство Александром Романовичем. При английском дворе возмущались его близостью к оппозиции, его неумении быть беспристрастным. Действительно, по молодости лет и в силу своего темперамента Александр Романович еще не научился «дипломатничать», скрывать свои мысли и чувства. В связи с этим в послании, от секретаря Северного департамента (The northen department), графа Д.Сандвича (Sandwich), полученным английским послом графом Д.Букингемширом (Buckinghamshire) в Санкт-Петербурге, говорилось: «В последнее время поведение графа Воронцова сильно изменилось; он не только принимает участие во всех интригах и нашего государства, но даже в официальной речи министра сносится с людьми, наиболее восстановленными против мер его величества и употребляющими все усилия к тому, чтобы верным подданным короля помешать в исполнении их обязанностей. Судя по этому, можно весьма опасаться, что то, что он сообщает своему двору; не может способствовать установлению согласия и союза между Англией и Россией. Поэтому остерегайтесь всяких его действий и передаваемых им сведений и, не прибегая к форменной жалобе, постарайтесь найти удобное время для того, чтобы осторожно извлечь пользу из того, что я передаю вам»⁵⁸. Недовольство Лондона сыграло на руку Н.И.Панину, и по его настоянию 9 декабря 1764 г. Александр Воронцов был отозван из Лондона и переведен на должность полномочного министра в Гаагу, резиденцию правительства Республики Генеральных Штатов Соединенных Нидерландов.

Михаил Илларионович, желая подбодрить племянника, написал ему: «Довольно для вас утешения, что вы не зазорно и с честью исполняли должность свою и приобрели себе похвалу при английском дворе и сожаление о отъезде вашем»⁵⁹. Последовали советы Михаила Илларионовича и в связи с началом службы Александра Романовича в Голландии. «В Голландии, – пишет он, – весь народ сребролюбив, и генерально все весьма скупы. В сем случае вы можете им подражать. Я вам советую нанять небольшой апартамент, содержать одну пару лошадей с простою каретою, весьма малый стол иметь, и никому обедов не давать, и к другим на обеды не ездить. Служителей, кроме камердинера, повара и двух лакеев, кучера и работника более не иметь». Кроме того, добавил Михаил Илларионович, треть жалованья необходимо иметь в запасе, чтоб не было нужды у купцов в долг занимать⁶⁰. В 1765 г. дядя Михаил Илларионович был уволен со службы и теперь мог помогать племяннику только советами. Он поселился в Москве в имении Коньково и спустя около 2-х лет скончался в феврале 1767 г.

Александр Романович, вкусивший в Лондоне настоящую дипломатическую службу в Гааге томился от безделья. Голландия этого времени находилось, так сказать, на политических задворках Европы и ее влияние на международные процессы было невелико, что нашло выражение в реляциях полномочного министра А.Р.Воронцова. За неимением важных событий в них отражены самые мелкие вопросы: изменения в семье штатгальтера Соединенных провинций, сообщения о собраниях Генеральных штатов, о работе Амстердамского банка и т.д.⁶¹. В начале 1768 года он пишет Н.И.Панину, что остался бы полномочным министром в Гааге «хоть и без всякой видимой пользы», но его сложение не сходно со здешним климатом. Доктора советуют ему переехать в другое место. Кроме того, замечает Александр Романович, четырехлетнее пребывание в Голландии не принесло ему никакой пользы. И добавляет: «Что же можно ожидать и от дальнейшего моего здесь недействия, кроме того, чтобы совсем от дел отвыкнуть»⁶². Еще раньше он соглашался на свой перевод в Варшаву, Копенгаген, Стокгольм, или на назначение членом Коллегии иностранных дел в Санкт-Петербурге. Перевод Александра Романовича в другой европейский город не состоялся. Императрица согласилась на отзыв его с нынешнего поста и его возвращение на родину.

После приезда в 1768 г. в Санкт-Петербург Александр Воронцов служил у двора, т.е. исполнял обязанности действительного камергера при дворе императрицы Екатерины II и фактически оставался не у дел около 5 лет. В связи с этим у него появилось время для участия в управлении имениями отца.

Наиболее деятельное участие А.Р.Воронцов принял в управлении и благоустройстве села Андреевского Покровского уезда Владимирской губернии, села Воронцово Павловского уезда Воронежской губернии, села Мурино Петербургского уезда Санкт-Петербургской губернии, а также некоторых других имений и домовладений.

В 1773 г. заботы хозяйственные сменились заботами государственными. А.Р.Воронцов получает чин тайного советника и вскоре назначается президентом Коммерц-коллегии.

Императрица Екатерина II недолюбливала Воронцовых за их самостоятельность и несговорчивость, за их критическое отношение к ней и ее фаворитам. Но к достоинству императрицы относилось то, что она нередко поступалась своими чувствами и симпатиями ради интересов дела. Примером ее благоразумия стало назначение президентом Коммерц-коллегии Александра Романовича.

А.Р.Воронцов возглавил центральное государственное учреждение, занимавшееся управлением внутренней и внешней торговлей Российской империи, сбором таможенных пошлин и казенными промыслами.

Как показывает анализ дел Коммерц-коллегии⁶³, общие направления деятельности этого учреждения включали в себя целый спектр самых различных вопросов: руководство городскими магистратами, организация купеческих гильдий и разрешение вопросов, связанных с купечеством, судных и спорных коммерческих дел и дел, связанных с вексельным правом, сбор сведений о ценах, пошлинах, трактатах и регламентах по торговле и мореходству иностранных государств, составление торговых договоров с иностранными государствами; разработка и составление торговых уставов; разбор судных дел между российскими и иностранными купцами, выдача паспортов иностранным купцам, руководство торговым судоходством, охрана привилегий мореплавания, разрешение спорных пошлинных вопросов, вопросы снижения пошлин с купеческих судов, составление паспортов для кораблей, руководство таможенными конторами. Всеми этими вопросами, в той или иной степени, А.Р.Воронцову пришлось заниматься на посту руководителя Коммерц-коллегии. Кроме того, в 1774 г. А.Р.Воронцов был введен в состав Комиссии о коммерции – законосовещательного учреждения, состоявшего в непосредственном ведении императрицы Екатерины II.

Тяжелая и многотрудная государственная деятельность поглотит практически все силы и все внимание А.Р.Воронцова на долгие 20 лет, в течение которых он будет президентом Коммерц-коллегии. При этом, начавшаяся в середине 70-х годов XVIII в. административная реформа в Российской империи, целью которой была децентрализация – передача властных полномочий от коллегий к губернским органам управления и постепенное распространение «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» от 7 ноября 1775 г.⁶⁴ на всю территорию империи, еще более усилили ответственность А.Р.Воронцова за развитие российской внутренней и внешней торговли, деятельность таможенных органов и сбор таможенных сборов и развитие промыслов.

Издание «Учреждения для управления губерний Всероссийской империи» от 7 ноября 1775 г. непосредственным образом затронуло Коммерц-коллегию, так как в соответствии с этим правовым актом таможни были подчинены Казенным палатам – губернским финансовым учреждениям, тем самым компетенция Коммерц-коллегии существенным образом сужалась, но переходный период в структуре управления таможнями, вместе с губернской реформой продолжался несколько лет и прямая заслуга А.Р.Воронцова состояла в том, что в таможенном деле и управлении коммерцией не произошло существенных сбоев. Более того, именно нахождение А.Р.Воронцова – деятельного, независимого, авторитетного сановника, на посту президента Коммерц-коллегии, во многом предопределило продолжение функционирования⁶⁵ после 1775 г. самой Коммерц-коллегии, как центрального государственного учреждения, в отличие от упраздненных в это время Берг, Камер, Мануфактур и Юстиц коллегий.

К числу достижений А.Р.Воронцова, как президента Коммерц-коллегии можно отнести: ликвидацию Главной над таможенными сборами канцелярии (1764-1780) в 1780 г., составление нового Таможенного тарифа 1782 г., участие в Комиссии составления всеподданнейшего доклада о мерах к увеличению государственных доходов в 1783 г., заключение русско-французского договора о дружбе, торговле и мореплавании в 1786 г., участие в разработке, совместно с А.А.Вяземским, А.А.Безбородко и П.В.Завадовским, предположений относительно правильного устройства банков и привидения их в лучшее состояние в 1789 г., участие в заключении Верельского мирного договора со Швецией в 1790 г. и Ясского мирного договора с Османской империей в 1791 г.

Кроме того, назначение А.Р.Воронцова сенатором в 1779 г., наложило на него новые обязанности по званию сенатора, наиболее ярко проявившиеся в активном участии А.Р.Воронцова в сенаторских ревизиях – с 1784 по 1787 гг. он участвовал в ревизии 30 губерний империи. При всем этом, в 1780 г. при открытии Санкт-Петербургского наместничества он был избран совестным судьей, а в 1787 г. назначен членом Совета при е.и.в. (Совета при высочайшем дворе).

Чрезвычайно насыщенная административная деятельность А.Р.Воронцова способствовала окончательному формированию его как государственного деятеля. По своим политическим убеждениям он был консерватором – сторонником монархии и существующего государственного строя, первенствующего положения⁶⁶ Правительствующего Сената в системе государственной власти и коллежской системы государственного управления. Консервативность проявлялась даже в характерных личностных чертах Александра Романовича. Ранняя потеря матери, детские годы, проведенные за чтением серьезных книг, юность, прошедшая за границей, предопределили формирование А.Воронцова в замкнутую личность, в не отличавшегося открытым характером, неподатливого, независимого, сурового, методичного человека. «Неуживчивость», «своеобычность», «душесильность» и другие подобные эпитеты упоминаются его современниками, для его характеристики. К этому нужно добавить честность, благородство и бескорыстие графа Воронцова. Он обладал редкой работоспособностью, был настойчивым и смелым, даже с некоторой горячностью, в защите своих убеждений. Его отличали здравый смысл, справедливость, полное отсутствие раболепия перед модными веяними господствовавшими при российском дворе. Он резко осуждал нечистоплотность, карьеризм, корысть, безнравственность царившие при дворе и в государственном аппарате. Его критических выступлений и реплик боялись в Сенате и в Совете при высочайшем дворе. Этим он существенно осложнял свои отношения с всесильными фаворитами и с самой императрицей, которая нередко встречала в нем строгого критика своих воззрений. Но, за внешностью и обликом «медведя», как А.Р.Воронцова называли при дворе, скрывались доброжелательность, деликатность, сердечность которыми он одаривал редких друзей (А.А.Безбородко, П.В.Завадовский, А.Н.Радищев, Ф.Лафермьер) и родственников. Хорошо знавшие графа люди не колеблясь, называли его лучшим из своих друзей.

Успехи в служебной деятельности Александра Романовича были отмечены большим количеством наград и отличий: орден св. Александра Невского в 1781 г.; золотая, усыпанная бриллиантами табакерка с вензелем е.и.в., 20 000 руб. ассигнациями и орден св. Владимира 1-й степени в 1782 г.; столовые деньги 3600 руб. серебром в год в 1783 г.; производство в чин действительного тайного советника в 1784 г.; единовременно 4000 руб. серебром в 1785 г.; алмазные знаки к ордену св. Александра Невского и алмазный портрет Людовика XVI с 40 000 франков от французского короля (за заключение русско-французского договора) в 1786 г.; 12000 десятин земли в Саратовской губернии; табакерка с алмазами и портретом е.и.в. в 1790 г.; бриллиантовый перстень в 1791 г.

В это же время произошли важные изменения в личной и семейной жизни А.Р.Воронцова. Знакомство переросшее в дружбу с А.Н.Радищевым в 1778 г. Женитьба брата С.Р.Воронцова в 1781 г. Возобновление близкого общения с сестрой Е.Р.Дашковой, вернувшейся из заграницы и рождение племянника М.С.Воронцова в 1782 г. Появление на свет племянницы Е.С.Воронцовой и кончина отца Р.И.Воронцова в 1783 г. Тяжелое горе брата С.Р.Воронцов – кончина его жены Е.А.Воронцовой (в девичестве Сенявиной) в 1784 г.

Отмеченная выше дружба А.Р.Воронцова и А.Н.Радищева, оказала опосредованное влияние, в том числе, и на служебную деятельность А.Р.Воронцова, став одной из косвенных причин существенного охлаждения его отношений с императрицей и его отставки. С момента назначения Александра Николаевича Радищева на должность младшего члена Коммерц-коллегии в 1778 г., началось сближение двух Александров. Александру Романовичу пришлись по душе прямота, презрительное отношение к лести и подобострастию, бескорыстие и трудолюбие Радищева. А.Н.Радищев стал часто бывать в гостях у А.Р.Воронцова в его доме в Санкт-Петербурге и в имении Мурино. В последующем их объединила работа над составлением Таможенного тарифа 1782 г., автором проекта которого был А.Н.Радищев. По рекомендации А.Р.Воронцова А.Н.Радищев стал сначала помощником (в 1780 г.), а потом (в 1790 г.) и управляющим Санкт-Петербугской таможней (советником таможенных дел Санкт-Петербургской Казенной палаты)⁶⁷. Публикация «Путешествия из Петербурга в Москву» в 1790 г. круто изменила жизнь А.Н.Радищева. 30 июня 1790 г. он был арестован, 13 июля Палатой уголовного суда Санкт-Петербургской губернии он был приговорен к лишению чинов, дворянства и к смертной казни. По Указу от 4 сентября 1790 г. смертная казнь была заменена ссылкой в Сибирь на 10 лет. А.Р.Воронцов не оставил в беде друга и оказывал ему помощь всем своим влиянием, связями и денежным пособием (сначала по 500 руб., потом 800 руб. и 1000 руб. в год). Александр Романович воспринял осуждение А.Н.Радищева как личное оскорбление. Сославшись на болезненное состояние⁶⁸ он объявил двору императрицы Екатерины II своеобразный бойкот, длившийся несколько месяцев. Он не являлся ко двору и не участвовал в заседаниях Совета при высочайшем дворе. Впрочем, подписание русско-шведского Верельского мирного договора в августе 1790 г., в заключение которого участвовал А.Р.Воронцов, вернуло его ко двору. Но, трагический случай с А.Н.Радищевым стал одной из причин, по которым А.Р.Воронцов стал задумываться об отставке. Возрастающая натянутость отношений с императрицей Екатериной II и ее фаворитами, предчувствие еще больших неприятностей заставили А.Р.Воронцова спустя два года в 1792 г. подать прошение о годичном отпуске по состоянию здоровья, а в 1793 г. просить императрицу о полной отставке. Екатерина II не особенно задерживала графа, сказав о нем: «Не спорю, что он … таланты имеет. Всегда знала, а теперь наипаче ведаю, что его таланты не суть для службы моей и что он мне не слуга. Сердце принудить нельзя; права не имею принудить быть усердным ко мне. Заставить же и меня нельзя почитать усердным ко мне кого ни на есть. Разведены и развязаны на век будем. Черт его побери! По подписании указа я его освобождаю от приезда сюда, ибо он болен. За справедливость, коя требована с гордостью и отдана по убеждению, поклон всякой неуместен»⁶⁹.

Получив отставку⁷⁰ 9 января 1794 г., А.Р.Воронцов уехал сначала в Москву (в дом в Немецкой слободе в Лефортово), а с весны в свою любимую усадьбу Андреевское. Отныне, большую часть времени года он стал проводить в Андреевском, а зимние месяцы в Москве, поделив по старинной барской традиции жизненный распорядок на две половины – зимнюю городскую и летнюю деревенскую. Оставив государственные заботы, он смог предаться размеренной жизни, ведению хозяйства, уделяя главное внимание усовершенствованию усадьбы, оранжереи и парка в Андреевском, а также летнего театра, портретной галереи и библиотеки.

В первые годы отставки в 1793-1796 гг. компанию А.Р.Воронцову составил его друг француз⁷¹ Франсуа-Жермен Лафермьер (La Fermiere), талантливый музыкальный и театральный деятель. В дальнейшем уединение графа Воронцова в Анреевском прерывалось редкими визитами сестры Е.Р.Дашковой, архитектора Н.А.Львова и некоторых др.

Взойдя на престол в 1796 г., император Павел I решил отблагодарить всех тех, кто был верен его отцу, императору Петру III и наказать участников дворцового переворота 1762 г. Поэтому в 1797 г. А.Р. и С.Р.Воронцовы были пожалованы в графское достоинство Российской империи (до этого они были графами Священной Римской империи), а княгиня Е.Р.Дашкова была выслана в свою деревню Крюково под Череповцом. Тревоги и волнения экстраординарного правления Павла I не затронули размеренный ход жизни А.Р.Воронцова. Длительная отставка стала благом для его здоровья, так как уже в это время начались обострения его болезни – геморроя и хронического геморроидального расстройства кишечника⁷², ставших следствием малоподвижного образа жизни Александра Романовича, большого умственного труда и каждодневной многочасовой работы с документами. Деревенская жизнь во многом продлила годы жизни уже перешагнувшего 55-летний возраст графа.

Возвращение А.Р.Воронцова на государственную службу состоялось при императоре Александре I в апреле 1801 г. – 28 апреля он был назначен сенатором, а 29 апреля членом Непременного совета, высшего законосовещательного органа, пришедшего на смену Совету при высочайшем дворе. По воспоминаниям князя А.А.Чарторыйского, одного из друзей юности Александра I, граф Воронцов «снова появился в Петербурге, окруженный той же славой, какой пользовался при Екатерине и которая еще увеличилась, благодаря его разумному поведению и продолжительному отстранению от дел»⁷³. 2 мая 1801 г. граф был пожалован в кавалеры высшего российского ордена св. Андрея Первозванного, а 15 сентября 1801 г. получил чин действительного тайного советника 1-го класса.

В борьбе основных политических группировок начала царствования Александра I – так называемых «павловцев», «екатерининских служивцев» и «молодых реформаторов», А.Р.Воронцов примкнул к «екатерининским служивцам», близким ему по возрасту и позицией в защиту Правительствующего Сената. Позднее, при подготовке сенатской реформы 1802 г. братья А.Р. и С.Р.Воронцов, а также П.В.Заводовский, Г.Р.Державин, Д.П.Трощинский и др. образуют группу сторонников Сената или «сенатскую партию». При этом А.Р.Воронцов близко сошелся с молодыми друзьями Александра I – Н.Н.Новосильцевым, В.П.Кочубеем, П.А.Строгановым и А.А.Чарторыйским, которые убедили молодого монарха привлечь Александра Романовича и его брата Семена⁷⁴ к обсуждению предстоящих реформ. Причем, Александр I лично весьма скептически относился к А.Р.Воронцову, к которому «он питал непреодолимое отвращение. Все было ему антипатично в старике: устарелые приемы, звук голоса, протяжный и гнусливый, привычные телодвижения»⁷⁵.

С июня 1801 г. встречи императора Александра I с его друзьями юности приобрели регулярный характер. Так образовался Негласный комитет – неофициальный законосовещательный орган по обсуждению наиболее важных вопросов государственной политики Российской империи в 1801-1803 гг.

Общие взгляды А.Р.Воронцова на систему государственного управления Российской империи и место в ней Правительствующего Сената отражены в записках 1800-1802 гг., поданных императору: «Примечание о правах и преимуществах Сената графа А.Р.Воронцова»⁷⁶, «Записка графа А.Р.Воронцова о милостивом манифесте на коронацию императора Александра Первого»⁷⁷, «Примечания на некоторые статьи, касающиеся до России, графа А.Р.Воронцова, императору Александру I-му представленные»⁷⁸. Вместе с другими проектами реформы Сената они способствовали проведению сенатской реформы 1802 г.

Шесть записок А.Р.Воронцова: 1) Замечания на самый указ⁷⁹; 2) Примечания на разные статьи проекта указа; 3) О Лесном департаменте; 4) О кратких денежных ведомостях, которые управляющий финансами обязан ежемесячно подавать императору; 5) Об отчете и ревизии по денежным делам; 6) Особая записка о разных предлогах, имеющих связи с учреждаемой администрацией⁸⁰, затронувшие различные аспекты предстоящего учреждения российских министерств, были подробно рассмотрены на заседании Негласного комитета 12 мая 1802 г.⁸¹ и оказали влияние⁸² на процесс подготовки и разработки российской министерской реформы⁸³.

Кроме того, в августе 1802 г. А.Р.Воронцов возглавил Комитет для образования флота (1802-1805), деятельность и доклады которого заложили основы организационного устройства будущего Министерства военных морских сил⁸⁴.

Кроме этого А.Р.Воронцовым в должности министра иностранных дел были осуществлены: подбор квалифицированного персонала чиновников МИД; начало подготовительных работ по приведению в порядок Санкт-Петербургского архива КИД, составление поименной росписи чиновников управлявших Посольским приказом и Коллегией иностранных дел, составление многочисленных записок, отчетов, депеш и в том числе отчетов МИД за 1802 и 1803 гг.

К началу 1804 г. структуру Министерства иностранных дел образовывали Коллегия иностранных дел и подчиненные непосредственно министру иностранных дел, Канцелярия при министре и Церемониальный департамент. Именно в Канцелярии при министре с 1803 г. начинает сосредотачиваться основная часть переписки с дипломатическим корпусом и российскими представителями за границей, что способствует началу постепенного перераспределения потоков делопроизводственной документации между Канцелярией министра и Коллегий иностранных дел, в ущерб последней. Канцелярия министра превращается в важнейшее структурное подразделение МИД – основной исполнительно-распорядительный орган при министре.

Помимо организационно-структурного аспекта в деятельности А.Р.Воронцова большое значение имел и функциональный аспект, связанный с обеспечением основных направлений развития внешней политики Российской империи – сохранение и укрепление позиций в Прибалтике, на Черноморском побережье и на Балканах, обеспечение безопасности западных и южных границ. Разработанная в начале царствования Александра I внешнеполитическая доктрина, имела промежуточный, компромиссный характер и предусматривала установление таких отношений Российской империи с державами Европы, которые не содержали бы обременительных условий и не позволили бы втянуть ее в конфликты или военные союзы. Эта доктрина получила название «свободы рук». Казалось, что осуществление ее имеет радужные перспективы, тем более, что Амьенский мир заключенный между Англией и Францией 27 марта 1802 г., восстановил мир в Европе. Но, продолжение захватнической политики Франции, стремившейся подчинить себе все государства Западной и Центральной Европы, предопределило кратковременность Амьенского мира и российской доктрины «свободы рук». Внешнеполитические реалии 1803-1804 г. (разрыв дипломатических отношений между Англией и Францией и последующее объявление Англией войны Франции) заставили вновь возвратиться к прежней политике создания военных союзов против Франции и способствовали началу складывания 3-й антифранцузской коалиции.

Основной заботой А.Р.Воронцова как министра иностранных дел и государственного канцлера стал прямой контакт с иностранными дипломатическими представителями и государственными деятелями на официальных приемах в столице и обширная дипломатическая переписка – циркуляры, депеши, секретные сообщения с российскими посольствами и миссиями за границей. А.Р.Воронцов считал, что необходимо повсеместно противодействовать Франции⁹⁵ и выступал за создание системы союзных договоров, которые обеспечили бы Российской империи подобающую ей роль в европейской политике⁹⁶.

К сожалению, Александр Романович занимал должность министра иностранных дел ограниченный промежуток времени с 8 сентября 1802 г. по 16 января 1804 г.⁹⁷, всего 16 месяцев и 8 дней. Застарелая болезнь все чаще напоминала о себе и не дала ему работать в полную силу. Дошло до того, что французского посла Г.Эдувиля (Hedouville) Воронцов принимал лежа в постели. Александр Романович был вынужден подать прошение об отпуске, который он и получил 16 января 1804 г.⁹⁸, сохранив за собой номинально должность министра и денежное содержание⁹⁹.