Александр Сергеевич Пушкин Полное собрание стихотворений Стихотворения 1809–1811 гг

<Фазиль-Хану.>

Благословен твой подвиг новый,

Твой путь на север наш суровый,

Где кратко царствует весна,

[Но где Гафиза и Саади]

[Знакомы имена].

—

[Ты посетишь наш край] полночный

Цветы фантазии восточной

Рассыпь на северных снегах.

*

Жил на свете рыцарь бедный,

Молчаливый и простой,

С виду сумрачный и бледный,

Духом смелый и прямой.

Он имел одно виденье,

Непостижное уму,

И глубоко впечатленье

В сердце врезалось ему.

Путешествуя в Женеву,

На дороге у креста

Видел он Марию деву,

Матерь господа Христа.

С той поры, сгорев душою,

Он на женщин не смотрел,

И до гроба ни с одною

Молвить слова не хотел.

С той поры стальной решетки

Он с лица не подымал

И себе на шею четки

Вместо шарфа привязал.

Несть мольбы Отцу, ни Сыну,

Ни святому Духу ввек

Не случилось паладину,

Странный был он человек.

Проводил он целы ночи

Перед ликом пресвятой,

Устремив к ней скорбны очи,

Тихо слезы лья рекой.

Полон верой и любовью,

Верен набожной мечте,

Ave, Mater Dei

кровью

Между тем как паладины

Ввстречу трепетным врагам

По равнинам Палестины

Мчались, именуя дам,

Lumen coelum, sancta Rosa!

Восклицал всех громче он,

И гнала его угроза

Мусульман со всех сторон.

Возвратясь в свой замок дальный,

Жил он строго заключен,

Всё влюбленный, всё печальный,

Без причастья умер он;

Между тем как он кончался,

Дух лукавый подоспел,

Душу рыцаря сбирался

Бес тащить уж в свой предел:

Он-де богу не молился,

Он не ведал-де поста,

Не путем-де волочился

Он за матушкой Христа.

Но пречистая сердечно

Заступилась за него

И впустила в царство вечно

Паладина своего.

Из Гафиза

(Лагерь при Евфрате).

Не пленяйся бранной славой,

О красавец молодой!

Не бросайся в бой кровавый

С карабахскою толпой!

Знаю, смерть тебя не встретит:

Азраил, среди мечей,

Красоту твою заметит —

И пощада будет ей!

Но боюсь: среди сражений

Ты утратишь навсегда

Скромность робкую движений,

Прелесть неги и стыда!

*

Критон, роскошный гражданин

Очаровательных Афин,

Во цвете жизни предавался

Всем упоеньям бытия.

Однажды, – слушайте, друзья, —

Он по Керамику скитался,

И вдруг из рощи вековой,

Красою девственной блистая,

В одежде легкой и простой

Явилась нимфа молодая.

Пред банею, между колонн,

Она на миг остановилась

И в дом вошла. Недвижим он

Глядит на дверь, куда, как сон,

Его красавица сокрылась.

<На картинки к «Евгению Онегину» в «Невском Альманахе».>

1.

Вот перешед чрез мост Кокушкин,

Опершись <-> о гранит,

Сам Александр Сергеич Пушкин

С мосьё Онегиным стоит.

Не удостоивая взглядом

Твердыню власти роковой,

Он к крепости стал гордо задом:

Не плюй в колодец, милый мой.

2.

Пупок чернеет сквозь рубашку,

Наружу титька – милый вид!

Татьяна мнет в руке бумажку,

Зане живот у ней болит:

Она затем поутру встала

При бледных месяца лучах

И на подтирку изорвала

Конечно «Невский Альманах».

Олегов щит

Когда ко граду Константина

С тобой, воинственный варяг,

Пришла славянская дружина

И развила победы стяг,

Тогда во славу Руси ратной,

Строптиву греку в стыд и страх,

Ты пригвоздил свой щит булатный

На цареградских воротах.

Настали дни вражды кровавой;

Твой путь мы снова обрели.

Но днесь, когда мы вновь со славой

К Стамбулу грозно притекли,

Твой холм потрясся с бранным гулом,

Твой стон ревнивый нас смутил,

И нашу рать перед Стамбулом

Твой старый щит остановил.

*

Как сатирой безымянной

Лик зоила я пятнал,

Признаюсь: на вызов бранный

Возражений я не ждал.

Справедливы ль эти слухи?

Отвечал он? Точно ль так?

В полученьи оплеухи

Расписался мой дурак?

*

Опять увенчаны мы славой,

Опять кичливый враг сражен,

Решен в Арзруме спор кровавый.

В Эдырне мир провозглашен.

И [дале] двинулась Россия,

И юг державно облегла,

И пол-Эвксина вовлекла

[В свои объятия тугие].

*

Восстань, о Греция, восстань.

Недаром напрягала силы,

Недаром потрясала брань

Олимп и Пинд и Фермопилы.

Под сенью ветхой их вершин

Свобода юная возникла,

На гробах Перикла,

На мраморных Афин.

Страна героев и богов

Расторгла рабские вериги

При пеньи пламенных стихов

Тиртея, Байрона и Риги.

*

Зорю бьют… из рук моих

Ветхий Данте выпадает,

На устах начатый стих

Недочитанный затих —

Дух далече улетает.

Звук привычный, звук живой,

Сколь ты часто раздавался

Там, где тихо развивался

[Я давнишнею порой.]

*

Счастлив ты в прелестных дурах,

В службе, в картах и в пирах;

Ты St.-Priest^[55]

в карикатурах,

Ты Нелединский в стихах;

Ты прострелен на дуеле,

Ты разрублен на войне, —

Хоть герой ты в самом деле,

Но повеса ты вполне.